Ботаника

Тема называется "Ботаника" или ботанический сад. 

* * *
.................................
...........................
.............................................
.......................................
..........................................

Так дымно здесь
и свет невыносимый,
что даже рук своих не различить —
кто хочет жить так, чтобы быть любимым?
Я — жить хочу, так чтобы быть любимым!
Ну так как ты — вообще не стоит — жить.

А я вот все живу — как будто там внутри
не этот — как его — не будущий Альцгеймер,
не этой смерти пухнущий комочек,
не костный мозг
и не подкожный жир,
а так как будто там какой–то жар цветочный,
цветочный жар, подтаявший пломбир,

а так, как будто там какой–то ад пчелиный,
который не залить, не зализать...
Алё, кто хочет знать, как жить, чтоб быть любимым?
Ну чё молчим? Никто не хочет знать?

Вот так и мне не то чтоб неприятно,
что лично я так долго шёл на свет,
на этот свет и звук невероятный,
к чему–то там, чего на свете нет,

вот так и мне не то чтобы противно,
что тот, любой другой, кто вслед за мною шёл,
на этот звук, на этот блеск пчелиный,
на этот отсвет — все ж таки дошёл,

а то, что мне — и по какому праву —
так по хозяйски здесь привыкшему стоять,
впервые кажется, что так стоять не надо.
Вы понимаете, что я хочу сказать?

Огромный куст, сверкающий репейник,
который даже в джинсы не зашить —
последний хруст, спадающий ошейник —
что там еще, с чем это все сравнить?

Так пусть — гудящий шар до полного распада,
в который раз качнется на краю...
Кто здесь сказал, что здесь стоять не надо?
я — здесь сказал, что здесь стоять не надо?
ну да сказал — а все еще стою.

Так жить, чтоб быть
ненужным и свободным,
ничейным, лишним, рыхлым, как земля —
а кто так сможет жить?
Да кто угодно,
и как угодно — но не я, не я.

(Дмитрий Воденников)

* * *

Чтоб выйти в сад не нужно и предлога,
особенно, когда он у порога
старательно и праведно возделан,
и потому возлюблен без предела.

Чтоб выйти в сад не нужно и стараться:
там множатся миры, цветы плодятся,
там гроздья звездные, огрузнув, вызревают,
и сам Господь с небес их призревает.

Чтоб выйти в сад, достаточно забыться:
отчаяться, очнуться, возродиться –
как дикая лоза в саду нетленном,
стать ласковым – коленопреклоненным.

3 августа 1999 г.

(Лидия Григорьева)

ОСЕННИЕ ИТОГИ

Под сводами вечера каждая птаха - острие воспоминания.

Порой поражает: пламя времени

возвращается к нам, возвращается бестелесное,

возвращается беспричинное,

а красота - столь недолгая в жестоком порыве любви -

охраняет нас отзвуком ночи.

Руки безвольно падают,

в сердце - неразбериха, и еще - запах пыли:

розы пыльца, пыль дороги?..

Полет - выше взмаха крыла.

Без ложной скромности: то, что осталось,

было создано в одиночестве и отвоевано у тьмы -

ветка в руке, на щеке от слез беспричинных след,

жизнь человека и лампа, льющая свет.

(Х. Кортасар)

Послание в лечебницу

В пасмурном парке рисуй на песке мое имя, как при свече,
и доживи до лета, чтобы сплетать венки, которые унесет ручей.
Вот он петляет вдоль мелколесья, рисуя имя мое на песке,
словно высохшей веткой, которую ты держишь сейчас в руке.
Высокая здесь трава, и лежат зеркалами спокойных небыстрых небес
голубые озера, качая удвоенный лес,
и вибрируют сонно папиросные крылья стрекоз голубых,
ты идешь вдоль ручья и роняешь цветы, смотришь радужных рыб.
Медоносны цветы, и ручей пишет имя мое,
образуя ландшафты: то мелкую заводь, то плес.
Да, мы здесь пролежим, сквозь меня прорастает, ты слышишь, трава,
я, пришитый к земле, вижу сонных стрекоз, самолет, тихий плес и сплетенье цветов
то пространство души, на котором холмы и озера, вот кони бегут,
и кончается лес, и, роняя цветы, ты идешь вдоль ручья по сырому песку,
вслед тебе дуют флейты, рой бабочек, жизнь тебе вслед,
провожая тебя, все зовут, ты идешь вдоль ручья, никого с тобой нет,
ровный свет надо всем, молодой от соседних озер,
будто там, вдалеке, из осеннего неба построен высокий и светлый
и чистый собор,
если нет его там, то скажи, ради Бога, зачем
мое имя, как ты, мелколесьем петляя, рисует случайный, небыстрый
и мутный ручей,
и читает его пролетающий мимо озер в знойный день самолет.
Может быть, что ручей - не ручей,
только имя мое.
Так смотри на траву по утрам, когда тянется медленный пар,
рядом свет фонарей, зданий свет, и вокруг твой безлиственный парк,
где ты высохшей веткой рисуешь случайный, небыстрый и мутный ручей,
что уносит венки медоносных цветов, и сидят на плече
мотыльки камыша, и полно здесь стрекоз голубых.
Ты идешь вдоль ручья и роняешь цветы, смотришь радужных рыб,
и срывается с нотных листов от руки мной набросанный дождь,
ты рисуешь ручей, вдоль которого после идешь и идешь.

Апрель 1964 г.

(Леонид Аронзон)

* * *

Как хорошо в покинутых местах!

Покинутых людьми, но не богами.

И дождь идет, и мокнет красота

старинной рощи, поднятой холмами.

И дождь идет, и мокнет красота

старинной рощи, поднятой холмами.

Мы тут одни, нам люди не чета.

О, что за благо выпивать в тумане!

Мы тут одни, нам люди не чета.

О, что за благо выпивать в тумане!

Запомни путь слетевшего листа

и мысль о том, что мы идем за нами.

Запомни путь слетевшего листа

и мысль о том, что мы идем за нами.

Кто наградил нас, друг, такими снами?

Или себя мы наградили сами?

Кто наградил нас, друг, такими снами?

Или себя мы наградили сами?

Чтоб застрелиться тут, не надо ни черта:

ни тяготы в душе, ни пороха в нагане.

Ни самого нагана. Видит бог,

чтоб застрелиться тут не надо ничего.

<Сентябрь 1970>

(Леонид Аронзон)

Неужели, Мария,

только рамы скрипят

только стекла болят и трепещут?

Если это не сад -

разреши мне назад,

в тишину, где задуманы вещи.

Если это не сад,

если рамы скрипят

оттого, что темней не бывает,

если это не тот заповеданный сад,

где голодные дети у яблонь сидят

и надкушенный плод забывают,

где не видно ветвей,

но дыханье темней

и надежней лекарство ночное...

Я не знаю, Мария, болезни моей,

это сад мой стоит надо мною.

1970

(Ольга Седакова)

* * *

на полпути замерзаю, падаю, пропадаю,

хата твоя далеко, с самого краю,

редкая птица моего чувства

туда долетит, чтоб увидеть - пусто.

пусты и хата, и двор, и сердце,

выбиты окна и снята дверца,

пыль на полу и бурьян не полот,

август, а в хате нелюдский холод,

каркнет на вишне столетний ворон,

если и входишь, то входишь вором,

входишь и думаешь грешным делом,

птица моя не туда летела.

(серхио бойченко)

ЯБЛОНЕВЫЙ САД


Я – слишком сад, дедушкин яблоневый сад. Сладкие плоды изнутри червями испещрены, источают яд, запахи жизни, лекарства от смерти - неистребимо горчат плоды безнадежности. Капает сок - медовая эссенция, тоска зеленая, аляповато-кислая, почти сахар, диабетическая. Съедает, снедает бесстрашие, граничащее с равно-  так и без-  душием. Под сенью прячется, читает дневники. Впадает в крайности, запреты плотские, простые радости. Извратит. Пахнет пламенем, пахнет полынью. Скрещивая старое с молодым, улетит с первым облаком, перистым, лошадкой бескрылой, собакой беззубой. Испестрит, обесцветит смоленые гуашью, акварелью испачканы пальцы ванильные. Воздушно-мозговая каша - в небе - суть декадентства, мистично-анархичная, циничная, скептичная ботаничка, на четверть цыганка с кинжалами вместо глаз. Грызёт эгоизм, с полной отдачей, самоотдачей уколет больно. За долготерпение. Я – сад… райский сад.

(Anhel)

ШИПОВНИК
 

И мальчиком, и дядечкой — нельзя:
кусаю губы, потому что знаю,
что — вот она! — не первая весна
и не последняя… а так, очередная…

Я — сбрасываю кожу, как змея,
я — как крапива, прожигаю платье,
но то, что щас шипит в твоих объятьях,
кричит и жжется — разве это я?

Нет, в том шиповнике, что цвёл до издыханья,
до черноты, до угля — у забора
я до сих пор стою как тот невзрачный мальчик
за пять минут — до счастья и позора.

Ну что ж поделать, если не совпавший
ни там, ни здесь — со мной, по крайней мере —
ты пах моей щекой, моей мужской рубашкой
ещё до всех моих стихотворений.

— За всё про всё одна лишь просьба есть:
за то, что мы не были и не будем —
люби меня таким, каким я есть,
таким–каким–я–нет — меня другие любят.

…Я не надеюсь, ни с одним из вас
ни там, ни здесь совпасть, — но в это лето
мне кажется, что кто–то любит нас,
имперских, взрослых, солнечных, раздетых.

Из душного цветочного огня
он нас прижмёт к себе, а мы — ему ответим…
Ещё я знаю, что на целом свете,
уже лет десять, больше нет тебя.
 

(Дмитрий Воденников)

Эти ягоды слаще, чем все поцелуи твои,
и твои, и твои, и твои.
Ну и хватит об этом,
Дай мне ягоду эту — в твоей и моей крови.
Слаще ягоды этой — поганой — на свете нету.

Я с детства сладок был настолько, что меня
от самого себя, как от вина, тошнило,
а это — просто бог кусал меня,
а это — просто жизнь со мной дружила.

Уже — всей сладостью, всей горечью — тогда
я понимал, что я никем не буду,
а этой мелочью, снимаемой с куста,
а этой формой самого куста
а этой ягодой блаженной — буду, буду.

Цветочным грузом — в чьих–нибудь руках,
отягощенный нежностью и силой,
я утром просыпался в синяках,
но это бог — жевал меня впотьмах,
но это просто — жизнь меня любила.

Так — в лихорадках каждого куста,
обсыпанного розоватой сыпью,
я узнавал и вспоминал себя:
ты — заразил меня, ты — наказал меня,
ты — этой мелочью бессмысленной — рассыпал.

Я знаю, что я временно живу,
но ради этих — белых, синих, алых,
так мало давших сердцу и уму, —
о нет, пожалуйста, не начинай сначала.

Пусть эта книга, пусть — она — стоит,
вся в горьких ягодах, вся в вмятинах уродства,
смотри, смотри, — она сейчас прольется
прощальным ливнем ягод и обид.

О, дай же мне — таким же светлым днем
всей этой сладостью и горечью напиться,
стать этой гущей ягод — а потом
перевалиться на твою страницу
цветочным ливнем, ягодным дождем.

И больше — никогда — не повториться.
Нигде — ни с кем — никак — не повториться,
ни там, ни здесь,
ни дальше — ни потом.
 

(Дмитрий Воденников)

Поёт, заливаясь, солнце,
Пернатых бросает в жар-
Жар-птицы в твое оконце
Летят; выдыхают пар.

Цветут на шпалерах пятна
Раскидисто, неопрятно,
В лучистом и пыльном плену

Окрашивая седину.

В углу окажешься лишней:
Там театр теней, аншлаг.
И шаль твоя, цвета вишни-
Приспущенный страсти флаг.

Ремесленница тоски!
Вся жизнь вокруг бунтовала,
Пока ты рвала, щипала,
Намокшие лепестки.

(Terniata-Нина) 

Я обещаю вам сады, 
Где поселитесь вы навеки, 
Где свежесть утренней звезды. 
Где спят нешепчущие реки. 

Я призываю вас в страну, 
Где нет печали, ни заката, 
Я посвящу вас в тишину, 
Откуда к бурям нет возврата. 

Я покажу вам то, одно, 
Что никогда вам не изменит, 
Как камень, канувший на дно, 
Верховных волн собой не вспенит. 

Идите все на зов звезды, 
Глядите, я горю пред вами. 
Я обещаю вам сады 
С неомраченными цветами.

(Константин Бальмонт)

В моем саду мерцают розы белые, 
Мерцают розы белые и красные, 
В моей душе дрожат мечты несмелые, 
Стыдливые, но страстные. 

Тебя я видел только раз, любимая, 
Но только раз мечта с мечтой встречается, 
В моей душе любовь непобедимая 
Горит и не кончается. 

Лицо твое я вижу побледневшее, 
Волну волос, как пряди снов согласные, 
В глазах твоих — признанье потемневшее 
И губы, губы красные. 

С тобой познал я только раз, любимая, 
То яркое, что счастьем называется, — 
О тень моя, бесплотная, но зримая, 
Любовь не забывается. 

Моя любовь — пьяна, как грозди спелые, 
В моей душе — звучат призывы страстные, 
В моем саду — сверкают розы белые 
И ярко, ярко-красные.

(Константин Бальмонт)

САДЫ ДУШИ

Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор черный,
Глубокие, прозрачные бассейны.

Растенья в них, как сны, необычайны,
Как воды утром, розовеют птицы,
И — кто поймет намек старинной тайны? —
В них девушка в венке великой жрицы.

Глаза, как отблеск чистой серой стали,
Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.

И щеки — розоватый жемчуг юга,
Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.

У ног ее — две черные пантеры
С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Ее фламинго плавает в лазури.

Я не смотрю на мир бегущих линий,
Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.

(Николай Гумилёв)

продолжение следует...

Такая вздыхающая подборка стихотворений. Но мне очень приятная, нужная и понятная очень - мне тоже кажется, что в некоторых заповедных местах можно застрелится без нагана. Воздухом величием чем то неизмеримым совсем. И фотографии уместны - почти без лавинной атмосферности, скромные, изящно подобранные к стихам.

интересная подборка 

Vladimirovna,Сардор,спасибо! и всем-всем-всем.

Такая вздыхающая подборка стихотворений. Но мне очень приятная, нужная и понятная очень -

Подборка этим не заканчивается, разумеется. только у меня сейчас нет под рукой ни фото, ни моих файлов, поэтому  в другой в самый подходящий раз. 

Benzin, спасибо за тему. Жаль, что нельзя с монитора вдохнуть аромат изображённого. Стихи чудесные, покойно, духовно и гармония неописуемая.)))

Думаю, что я еще вернусь в эту тему, тем более, что здесь много женского, а я как раз хотела увидеть подобное в этой неделе. Но не просто про ахи-вздохи на скамейке, а прочувствованное словно бы женским началом.

Жаль, что пропорции (авторское фото и/или авторские стихи) соблюдены только в одном посте, как я понимаю, поэтому... Не хочется подгонять под стандарты недели. Потом решим, куда перенести тему.

А пока спасибо за наслаждение.))

Жаль, что пропорции (авторское фото и/или авторские стихи) соблюдены только в одном посте, как я понимаю, поэтому...