Порвалась ткань с игрой огня,
Разбилось зеркало, звеня.
«Беда! Проклятье ждёт меня!» —
Воскликнул Дед Мороз.
Со звоном треснуло стекло,
И ветром на пол ткань смело.
«Проклятье на меня легло!» -
Воскликнул Дед Мороз.
На паутине взмыл паук,
И в трещинах зеркальный круг.
Вскричав «Злой рок!» -
Застыл здесь вдруг
Печальный Дед Мороз.
да простят меня Альфред Теннисон и Агата Кристи
Старинное овальное зеркало отражало старость.
Многое оно повидало на своём веку. И хорошее, и плохое, и радостное, и грустное, и прекрасное, и ужасное. Разное, одним словом. А сейчас была старость. Нравилось ли это зеркалу? Кто знает… Оно было правдиво по сути, и не имело собственного мнения.
Баба Паша, морщинистая старуха с трясущимися руками, пыталась собрать остатки седых волос и закрепить их чёрной резинкой, отрезанной дедом из отслужившей своё велосипедной камеры. Дед Коля, не менее сморщенный сухонький старичок, согнутый как знак вопроса и оттого казавшийся раза в два меньше, попытался втиснуться в зеркальное пространство сзади. При завидной дородности бабы Паши пониже пояса это было невыполнимо. Дед всплеснул руками, будто отмахивался от целого роя мух, и зашамкал что-то невразумительное.
- Чего ты там шипишь, даже змея не поймёт. Пойди зубы надень, пень трухлявый! – баба Паша отошла от зеркала, окончательно оставив жалкие попытки соорудить на голове некое подобие причёски.
Не переставая шамкать, дед занял отвоёванное возле зеркала место и уставился в него подслеповатыми глазами. Он погладил голову, потёр подбородок, заросший, в отличие от лысой макушки, пучками седоватой щетины и отправился вставлять челюсти.
- Сама ты, старуха, трухлявая, – не переставал брюзжать дед, но теперь уже разборчиво. – Праздники на носу. Ни ёлки, ни подарков…
- На стол поставить нечего, а он про подарки, – баба Паша выплыла из кухни с мусорным ведром. – Пойди, проветрись до мусоропровода, да накинь чего на плечи, чай не мальчик!
Дед Коля послушно сунул руки в рукава куртки, не менее древней, чем он сам, взял ведро и вышел.
Деда не было минут сорок. Баба Паша пару раз открывала форточку и орала благим матом на всю улицу: «Коля-я!», а про себя поминала всякими нехорошими словами.
Выключив закипевший чайник, она прислушалась. На лестнице происходило странное. Звуки в панельном доме распространялись как в карстовой пещере – во всех направлениях и сразу. По лестнице, цепляясь за стены, тяжело топали. Слух у бабульки сохранился отменный, а воображение дорисовало остальное. Рука механически потянулась за скалкой. За дверью кто-то копошился. Ступая как можно тише, бабка стала медленно пробираться ко входу. На площадке лязгнуло и чиркнуло несколько раз по старому дерматину. Дверь стала медленно открываться. Вздрогнув, баба Паша отпрянула, прижалась спиной к стенке и замерла. Мысли медленно вертелись у неё в голове, не давая возможности понять происходящее. В расширяющуюся щель просовывалось нечто большое и зелёное. Недолго думая, бабка со всей силы огрела нечто скалкой, грузно осела на пол и закрыла глаза.
Дед Коля чуть было не ошпарил бабку кипятком, но вовремя спохватился, заменив чайник ковшиком с холодной водой. Как только он собрался устроить супруге водные процедуры, баба Паша завертела головой и захлопала глазами.
- Ах ты, дурень старый, – с ходу включилась она. – А если бы я скалкой по голове заехала?!
- Дык… для тебя ж старался, – дедок виновато покосился на кривенькую природную аномалию, одиноко стоящую возле двери.
- Где ёлку спёр, ирод?! – пытаясь подняться, баба Паша стала походить на бесформенный студень.
- Дык… Ды-е-ед Мороз подарил.
Дед Коля хотел помочь бабке подняться, но она уже ползла к дивану на четвереньках.
- Х-х-ИК-то? – тяжело отдуваясь, бабка забралась на диван. – Вот так и подарил? Бесплатно?!
- Ну, да… И ещё зайти обещал. С подарками… – дедок совсем сник и обиженно поджал губы. Бабка явно ему не верила.
- Опять у соседа надрался, сморчок старый, – тяжело вздохнула она.
- Дык, уехал же он. Дети пригласили на праздники, – дедок вздохнул ещё тяжелее и бочком пристроился рядом. Диван укоризненно скрипнул оставшимися в живых пружинами и просел.
- Дык, дык – пердык! Говорить нормально разучился.
Дед с бабкой расслабились и засопели. Каждый думал о своём. Зеркало привычно отражало их неподвижные фигуры, а на стене умиротворённо тикали ходики, отдавая окружающим в дар часы и минуты их жизни.
Тишина комнаты лопнула как натянутая пружина – резко и неожиданно. Звук был подобен взрыву бомбы в замкнутом пространстве. Подпрыгнув, дедок ухватился за бабку и потащил было за собой, но уж больно много она весила. Взбрыкнув в воздухе ногами, дед Коля приземлился обратно на диван и замер. Спросонья никто не понял, что случилось. В квартире снова воцарилась тишина. Старики боязливо покосились друг на друга и придвинулись ещё теснее. Входной звонок опять предоставил им возможность насладиться чудесными звуками. Дед вздрогнул и выпустил из себя не менее громкий звук.
- Да, – сказала баба Паша почему-то шёпотом, – от врага ты не спрячешься… Если не по звуку найдут, то по запаху вычислят!
- Так это ж Дед Мороз пришёл! – радостно воскликнул дедок и, вместо того чтобы открывать дверь, бросился открывать форточку.
Почётная миссия встречающего, как всегда, досталась бабке.
На пороге стоял улыбающийся Дед Мороз заграничного образца. Баба Паша сходу это определила по короткой красной куртке и штанам, заправленным в блестящие чёрные сапоги. Вместо Снегурочки сзади маячил худой как жердь мальчишка в длинном колпаке, свисающем на плечо и коротких сапожках с загнутыми носами. На концах длинноносой обувки и цветастого колпака позвякивали колокольчики.
- Can I come in? * – краснощёкий пузан расплылся в голливудской улыбке, но, заметив на лицах недоумение, сразу переключился, будто внутри тумблером щёлкнули. – Мешок больно тяжёлый – подарков много заказывают. Я зайду?
Подоспевший дедок оттащил бабку в сторону и сделал приглашающий жест, всем своим видом показывая: «Ну, вот – я же говорил!» Гость протиснулся мимо стариков в комнату и плюхнул на пол свою ношу. Мешок действительно был увесистый. Дед с бабкой просеменили следом и настороженно уселись на любимый диван в ожидании чуда.
- Яблоки заграничные, колбаса бумажная и деды Морозы пошли какие-то ненастоящие, – проворчала баба Паша под нос. Дед Коля осуждающе фыркнул, но возражать не стал.
- Вашу страну мне по договору передали, в долгосрочную аренду. Так что теперь Санта Клаус к вашим услугам – прошу любить и жаловать, – новоявленный Санта широко развёл руки и добавил в сторону: – Начинай, Руфус.
Долговязый парнишка щёлкнул пальцами, и по комнате поплыла изрядно поднадоевшая мелодия «Jingle Bells».
- Едет, мчится Санта Клаус
На сверкающих санях.
Дорогие мои детки…
- Какие уж тут детки – одни бабки да дедки остались, – со вздохом перебила его баба Паша.
- А для меня все вокруг – дети, – совершенно серьёзно сказал Санта. – В зеркало давно себя видели?
Дед с бабкой переглянулись и дружно уставились на своё отражение. Оно по-прежнему было правдиво.
- Зеркало, зеркало, сделай нас моложе! – баба Паша перекрестилась и тяжело вздохнула. – Грехи мои тяжкие… Что ж мы там нового увидим?!
- А вы почаще смотритесь, вот и увидите. – Санта махнул рукой в сторону зеркала и хлопнул в ладоши. – А теперь – подарки!
Вовремя подоспевший Руфус развязал мешок и вытащил оттуда два небольших прозрачных пакета из Дьюти Фри, да вот только дед с бабкой об этом даже не догадывались – на самолётах никогда не летали. Внутри каждого лежало по паре коробочек с яркими этикетками. Дедок кинулся рассматривать подарки.
- Поесть бы чего, а тут ить… – разочарованно потянул он.
Санта Клаус снял наконец-таки свои необъятные варежки, сложил ладони рупором и начал громко говорить что-то непонятное, постепенно срываясь на крик.
- Donder, Do-о-nder! Hey, do you hear me?! Oh!! You're not a deеr, no! An old blockhead – that is who you are!!!** – потеряв терпение он вытер вспотевший под шапкой лоб варежками и повернулся к мальчишке. – Руфус, у Дондера опять в ушах… ба-ап-плеер. Поручи ему организовать ужин для деток, он в этом понимает.
- Чего зря оленя гонять, гринписовцы и так уже сто тридцать первую жалобу в ООН накатали о жестоком обращении с животными, супермаркет же через дорогу! – пробурчал недовольно мальчишка и вышел, звякнув колокольчиками.
Через несколько минут он вернулся, держа в каждой руке по большому пакету. Притихшие дед с бабкой сидели на диване и молча наблюдали за происходящим. Санта Клаус надел варежки и собрался хлопнуть в ладоши, но его снова остановил долговязый с колокольчиками.
- Чего зря энергию тратить? Лимит на этот подъезд уже исчерпали, а ещё три этажа… Опять пешком топать будем?!
- Какой ты, Руфус сегодня… Не с той ноги встал? Тут настоящее дело в кои-то веки, а он развернуться не даёт!
Пока раздосадованный Санта произносил свою тираду, мальчишка успел притащить из коридора раскладной стол и сервировать непонятно как оказавшейся в тех же пакетах посудой. Потом в ход пошли продукты, две витые свечки в красивых подсвечниках и бутылка шампанского. Весь процесс занял не больше времени, чем поход за этими самыми продуктами.
- Ну, вот и славненько, – Санта Клаус не удержался, снял варежки и щёлкнул пальцами. На столе зажглись свечи.
- Инструкция прилагается, – сказал Санта, закинул мешок на плечо и вышел.
- Коля-я… – баба Паша никак не могла прийти в себя. – Уши у этого… ну, с колокольчиками, ты видал?
- А што не шак? – ответил дедок с полным ртом всего.
- Они длинные и будто мохом поросли, – недолго думая, бабка поспешила присоединиться к деду, пока тот не слопал всё угощение.
Подаренный Сантой маслянистый крем перекатывался между мелкими морщинками и крупными складками на старческом лице и никак не хотел проявлять свои волшебные свойства, красноречиво расписанные в инструкции.
- Совсем что-то не впитывается, – сказала баба Паша, растирая лицо трясущимися руками.
- А ты чем мордаху-то мажешь? – ехидно поинтересовался дедок, наблюдавший за процессом с дивана.
- Кремом…
- Ясный пень, что не шпатлёвкой. Каким?
- Ночным – ночь же на дворе… – баба Паша на всякий случай покосилось на окошко, в которое заглядывал любопытный месяц. – Дневным надо днём мазать.
- А чей крем-то? – дед Коля спустил ноги с дивана и зашаркал по полу в поисках тапочек.
- Мериканский, – уверенно заявила баба Паша. – Так в инструкции написано.
- Говорила бабка деду: я в Америку поеду… В этом всё и дело! – дед, наконец, нашёл тапочки и с кряхтением слез с дивана.
- ???
- Дык у нас когда день, у их – ночь, а когда у нас ночь – там день. Наоборот мажь.
- Что значит наоборот? – спросила бабка, глянув на свою обширную поясницу в зеркало.
- Вот жеть… блондинка! На ночь дневным мажь, а тем, другим, – днём.
- Я уже не блондинка, – сказала она со вздохом. – Я – седи́нка… Ладно, попробую, чай не облезу.
На следующий день баба Паша первым делом побежала к зеркалу.
- Ну, и как? – спросил дедок, намыливая подбородок подаренным кремом для бритья.
- Чудеса… – сказала удивлённая Баба Паша, – впитался!
- Кто?..
- Крем, дурень ты… не шпаклёвка же! – бабка так и не смогла произнести слово «старый», потому что с открытым ртом смотрела в зеркало.
- Вот и у меня… – ответил ей совсем уже не дедок.
Старинное овальное зеркало отражало непонятное.
Многое оно повидало на своём веку. И хорошее, и плохое, и радостное, и грустное, и прекрасное, и ужасное. Разное, одним словом. А сейчас было непонятное. Нравилось ли это зеркалу? Кто знает… Оно было правдиво по сути и не имело собственного мнения.
На балконе раздавался смех. Совсем юная ещё Прасковья хлопала в ладоши, наблюдая за расцветающими в небе фейерверками. Украдкой она поглядывала на высокого, статного юношу.
Николай поднял упавшую шаль, укутал любимой Паше плечи и заглянул в глаза. В них светилось счастье.
В уголке старинного овального зеркала образовалась трещина, которая побежала вниз, вправо, влево, делясь и множась на бесчисленные подобия, заканчиваясь и начинаясь снова и снова.
Зеркало потрескалось, распадаясь на мелкие части, и осыпалось на пол. В отдельных осколках ещё было видно двух стариков, сидящих в обнимку на диване. Издали казалось, что они мирно спали, прислонившись друг к другу и держась за руки. Одежда на них истлела. Кожа иссохла и торчала безобразными струпьями. Пустые глазницы ввалились, а изо ртов частоколом торчали кривые жёлтые зубы.
______________________________________
* Я могу зайти?
** Дондер, Дондер! Ты меня слышишь?! Да ты не олень, пень ты старый!