Перейти к содержимому

Theme© by Fisana
 



Фотография
* * * * * 1 Голосов

Завтра


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
Сообщений в теме: 11

#1 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:40

Я люблю эту историю, за лёгкость, с которой она была задумана и написана - всего два дня. Конечно, редактирование заняло больше времени, но практически ничего не поменялось.
И Абрус Конти и Лоренцо Модильяни - любимые для меня образы. Один - умница-учёный, другой - одиночка и мыслитель, философ. Рано или поздно они должны были встретиться.
Эта история настолько ярко мне представилась, что после окончательного редактирования был написан сценарий. Надеюсь, что когда-нибудь повезёт и будет снят мульт по моему сюжету, и даже чувствую, что мульт будет хорош при грамотной анимации, не хуже "Шрека".
Насколько отчётливо я смогла передать свою "анимацию" - судить не мне. Но пока это единственная история, которую мне сложно редактировать: кажется, всё на месте.
Продолжение? Думаю, что будет обязательно, ведь "новый Адам" должен найти себе подобных. Куудай буурса, - посмотрим.

Что ж, вперед, по направлению к будущему - и прости нас, Господи, ибо сами не ведаем, что творим.

#2 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:40

Завтра

Оператор отрегулировал изображение, поелозил на походном стуле, будто проверяя его на прочность, так же, не выпуская изо рта сигарету с марихуаной, нажал еще несколько кнопок и, занося палец над решающей, пусковой, клавишей, кивнул репортеру:
– Я готов.
– Кира, запускаем! – репортер поднес к бледным губам микрофон и стал ждать ответа.
– Десять секунд, – отозвался недовольный голос. – Уже полминуты, как люди сидят у телевизоров, весь город вас ждёт… Четыре… Три…

Эмблема сенсации – броская картинка со словом «суперновости» – мигнула несколько раз, предупреждая о последних мгновениях перед информационной новинкой, и на телеэкранах возникло изображение масштабных раскопок.
В двадцать шестом веке вышеупомянутая эмблема стала неотъемлемой частью телеизображения. Она высвечивалась даже на экране выключенного (не из сети) телевизора, чтобы его хозяин не пропустил то, о чем спустя несколько секунд будет судачить страна. В век высоких технологий и оперативной информации суперновость могла выйти когда угодно, не исключая и ночных часов, – население, разбуженное характерным писком, бодро устраивалось у экранов, не сетуя на прерванный сон.

- Здравствуйте! Здравствуйте! Здравствуйте! – затараторил бодро репортер, – и снова вместе с вами я, Пётр Хорст! Я, как и прежде, как и прежде, нахожусь на раскопках древнего города двадцать первого века, двадцать первого века! Со мной рядом находится все тот же, все тот же самый неутомимый суперисследователь, аллигатор современной археологии, профессор… академик… обладатель радиационной премии… А-а-бру-у-ус Ко-о-о-нти-и-и!

Абрус Конти, известный во многих научных кругах и пользующийся уважением ученых, академик от археологии был мудрым и терпеливым человеком, кроме загадок истории, ничто не могло его заставить нервничать. Поэтому он не поморщился от многословия Петра Хорста, который, как и всякий бездарный телеведущий любого века, бессознательно повторял по нескольку раз слова и даже целые фразы, а так же любил представлять своих собеседников, завывая на каждой гласной имени.
Тертый калач, давший не один десяток интервью, Абрус Конти сегодня был взволнован. Его глаза горели, как у восторженного школьника, получившего нежданно высокую оценку, а руки дрожали и непроизвольно поглаживали грани вакуумного куба. На дне его лежал непонятный плоский предмет.
– Поделитесь с нами вашей находкой, уважаемый, – повернулся к собеседнику репортер, – и своими соображениями, конечно.
– Здравствуйте! Как я уже говорил в прошлых интервью, мои раскопки сейчас остановились на одной точке дорадиационной эпохи. Я имею в виде кладезь гомоинформации – биояму. На основе анализов ее микроэлементов и их синтезирования была уже выпущена экзотико-пищевая продукция. Ее вкусовые качества, я полагаю, уже многим из вас удалось оценить. Но сегодня мои ожидания полностью оправданы. Возможно, это станет источником продления жизни человечества и поиском новых форм поддержания существования, – академик поднял куб выше, телекамера увеличила изображение. – Мы полагаем, что это – уникальное противозачаточное средство, от которого мы давно отказались в силу его примитивности. Тем не менее, данный архаичный контейнер содержит биоклетки, которые мы сможем подвергнуть тщательному биохимическому анализу и, синтезировав их, узнаем, каким он был – человек прошлого.
– Вы хотите сказать, что очень скоро мы сможем стать свидетелями рождения ребенка из дорадиационнй эпохи? – вежливо пояснил Хорст.
– Три месяца на анализ и девять на синтез. Через год, надеюсь, так и будет, – Абрус Конти кашлянул, давая понять, что интервью закончено.

Рядом стоял сверхскоростной автомобиль, готовый умчать в лабораторию академика вместе с его изумительной находкой, и ученому, конечно, не терпелось склониться над наноскопом своих коллег по гомонауке.
Петр Хорст это угадал и напросился на съемки целого фильма об исследовании супернаходки и ее синтеза. «Суперновость» была закончена, и миллион восторженных зрителей оторвался от экрана. Люди еще не осознали и половины сказанного академика, лишь пока твердо уверовав, что в их жизни что-то скоро изменится.

#3 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:41

***

Начиная со своего самого первого цивиллизационного дня и до 50-го года от начала радиационной эпохи, человечество с удивительным упорством стремилось к самоуничтожению. Древний набег ничем не отличался от крестового похода; в любую революцию, так же, как из-за междоусобицы двух княжеств, умирали люди, всегда одинаково неоригинальные по способу расставания с жизнью. Религиозно-национальная идея стала самым понятным стимулом для братоубийства, и, столетие за столетием, вместе с усовершенствованием оружия, она жирела, подобно клещу, от количества проливаемой крови, но, в отличие от упомянутого насекомого, не знала меры.

И, однако ж, в один день человечество пресытилось, страх перед самоуничтожением заставил остановиться. В двадцать втором веке ядерное оружие мог сделать даже безграмотный человек – настолько эти знания стали доступными. По легенде, девятилетний мальчик Бен Дал приготовил бомбу у себя дома, чтобы убить своих обидчиков из соседнего кишлака. Что-то не срослось в подсчетах мальчика, и вместо небольшого ядерного взрыва 11 декабря 2194 года планета получила мощный радиационный удар, прокатившийся по всем материкам волной. Уже 12 декабря люди всех стран дружно склонились над унитазами, а у всех беременных женщин, в зависимости от срока, случились выкидыши или преждевременные роды.

В течение ста лет организм человека пытался приспособиться и выработать иммунитет к новым болезням – следствию истончившегося озонового слоя, грязной воды, воздуха. Людям стало не до войн и раздоров: все пытались спасти свои тела, пропитанные вредными радиоволнами. Никто не вспоминал о том, что было до 2194 – было объявлено о новой, радиационной эпохе, или Бендаловом веке.
Однако, хотя человечество и отказалось от самоистребления (все оружие было уничтожено, а малейший намек на зачинство к любому военному действию сулил преступнику долгую и мучительную смерть), не смотря на это, никакие ухищрения не помогли ему (человечеству) предотвратить сокращение своей численности. Людей больше умирало, чем рождалось. Города самых густонаселенных стран обезлюдели, пришли в запустение. А потом любимые дети разгневанной планеты – ураганы, землетрясения, пожары и наводнения – разрушили последние напоминания о самом гадком животном, сотворенном природой.

Чтобы остановить вымирание человеческой цивилизации, решено было всем выжившим воссоединиться на одном материке, в одной стране, в одном городе.
Началось Великое Движение в Спасенный Город. Закончилось оно в конце XXIII века, а зарождающийся век был объявлен Золотым Веком пострадиационной эпохи: человечество начинало жить заново. На возрождение цивилизации более 200 лет.

Вследствие смерти многих ученых, а так же гибели почти всех хранилищ знаний, людям пришлось заново восстанавливать не только науку, но и гуманитарные знания, в частности, историю. Большая ответственность легла на плечи неутомимых археологов, таких, как Абрус Конти, хотя, вполне может быть, он был просто везунчиком.
Производя со своей командой раскопки одного города дорадиационной эпохи, он обнаружил великолепно сохранившуюся биояму, а проще говоря, туалет. Несколько веков назад люди зачем-то укрепили стены ямы прочным материалом, благодаря чему все пласты человеческих фекалий сохранились, как законсервированные. Ученые-химики и биологи расшифровали атомное строение всей массы и смогли узнать, что раньше предки ели на завтрак, от чего у них случалось несварение и тому подобное. А благодаря синтезированию «двойников» древних обедов, образовалась целая пищевая индустрия. За небольшую сумму люди могли купить разноцветные пластины в обложках с нарисованной курицей, яйцом, яблочным повидлом и так далее – и использовать их как великолепное дополнение к своему завтраку, обеду, ужину, праздничному застолью. Вот почему Абрус Конти назвал биояму, то есть туалет XXI века, «кладезем информации».

Что касается новой находки удачливого археолога, то это был обычный презерватив, с обычными сперматозоидами, и скрученный аккуратным мужчиной после полового акта в аккуратный узелок. В XXVI веке мало кто понимал предназначение этого прозрачного куска резины: теперь зачатие человека происходило в лабораторных условиях. Детородные органы мужчины и женщины в результате многовековой мутации утратили свою первоначальную задачу – производить потомство. Умный Абрус Конти предчувствовал возможное: если ученые смогут «расконсервировать» находку и «родить» в искусственных условиях чуловека XXI века, еще не испытавшего на себе бендаловский удар, с чистыми, здоровыми органами, то это поможет людям пострадиационной эпохи увеличить срок жизни как минимум лет на сорок. 60 лет жизни – это такой маленький срок для счастливого человека!

… Год, предназначенный для анализа и синтеза находки, подходил к концу. Со дня на день люди ждали появления человека из прошлого. Тот еще не был готов появиться перед камерами, а ему уже дали имя – Акэ-Первый (в честь Абруса Конти). В прессе появился ряд статей на тему «Каким окажется человек XXI века». В честь новорожденного готовился Парад Веков…

А ученые скрытничали: ни одного кадра о создании нового человека из фильма, съемкой которой руководила бригада Петра Хорста, не попало в эфир. Оно и понятно: ажиотаж только помешал бы научной работе.
Наконец, на телеэкранах появилась эмблема Суперновости. Все люди бросили свои дела.
Эмблема замерцала, привычно предупреждая о приближающемся репортаже.


***

После того, как раскопки древнего города были завершены, Абрус Конти на время оставил карьеру археолога и принялся создавать отчет – книгу о своем многолетнем труде, удачных находках и жизни человека прошлых веков. В 2537 году 14 сентября ученый находился у себя дома. Развалясь в удобном кресле перед гибридом телевизора и компьютера, он просматривал черновик своего будущего шедевра.
Абрус знал примерное время выхода суперновости: он сам, в качестве наблюдателя, был допущен к синтезированию человека прошлого. В сущности, он уже видел это маленькое соединение клеток, стал свидетелем первого движения в биорастворе, поглощения пищи (созданием которой занималась соседняя с экспериментальной лаборатория) – видел слишком много. И все же Абрусу хотелось знать, как преподнесет информацию Петр Хорст, сам ставший почти ученым, – столько времени этот журналист провел в лаборатории.

– Папа, новость! – крикнула из своей комнаты Доулти Конти, восемнадцатилетняя дочь ученого.
Абрус закрыл рабочий файл и перевел телевизор в режим трансляции. В этот раз Петр Хорст был более красноречив, не тратил время на повторы фраз, а быстро и по существу изложил новость. Ребенок был великолепен! Его показали уже отмытым от биораствора и мирно спящим в стеклянном боксе. На лицах всех ученых, находящихся в лаборатории, да и самого спецкора, присутствовало выражение гордости: «Это наше детище! Это сделали мы!» Условия роста Акэ-Первого были уже созданы (над этим трудилась третья биолаборатория). Абрус не стал ждать конца суперновости: все было понятно, – и вернулся к прерванной работе.
– Папа! Какой он урод!
– Ты уверен, что этот урод сделает меня молодой? Я буду похожа на него после операции?! Ты хочешь сделать из меня посмешище!

Абрус Конти опешил от такого напора. Не находя от внезапности никаких доводов в защиту «урода», он, приложив немалые усилия, вытолкал из кабинета дочь и супругу, запер дверь на оба замка; но даже тогда внутрь проникали испуганные крики и брань. Поразмыслив, «крестный отец урода» набрал номер видеотелефона своего друга, который возглавлял процесс синтезирования Акэ-Первого.
– Приветствую тебя, Никидо!
– Приветствую, – устало откликнулся собеседник с экрана.- Что скажешь?
– Я… э-э-э… Мне тут в голову пришла одна мысль: не рано ли мы показали его? Да к тому же, я начал сомневаться в результативности нашего эксперимента. Я думаю, что никто не захочет, как бы это сказать…
– Никто не захочет взять от «этого уродца» ни одной биоклетки? – Никидо легко прочитал мысли своего друга и коллеги.
Абрус виновато опустил взгляд.
– Моя жена и дочь отреагировали на новость не совсем так, как мне хотелось бы. А что, кто-то тебе уже высказал подобное?
– Мне только что видеофонил Старейшина. Он был недоволен, друг мой, а он всегда прав. Он предвидел, что этот «добендаловский уродец» испугает всех людей. Они ждут спасителя, но не в таком облике… – Никидо пытался говорить спокойно, однако не выдержал и сорвался.- Я, по их мнению, должен был пришивать ему конечности или, вообще, показать нашего младенца?!

Расстроенный ученый замахал руками, изображение исчезло. Абрус вздохнул, выпил сразу две, на всякий случай, таблетки успокоительного морфитрицитрина и вышел из дома. Ему было важно убедиться, что Старейшина, жена и дочь были правы. Или конечная благородная цель его жизни – спасти человечество от медленного вымирания, – бессмысленна.

Ну и что, что человек прошлого был уродом: охват головы в 58 сантиметров против 85 человека XXVI века, волосатые кожные покровы, узкие глаза, наличие выпирающего носа и ушей; короткие, не достигающие коленных чашечек, руки, причем всего две… Чего там все перечислять, все это пока не доказательство плохого здоровья или слабого ума. Когда-то обезьяна, придумавшая сбивать палкой плоды с деревьев, тоже была разумна, для своего времени, конечно; большего от нее природа тогда не требовала…

Абрус Конти так рассуждал, убеждая себя в своей правоте, но его внутренний монолог становился все более унылым. Реплики, доносившиеся до него со стороны гулящих и идущих на вечернюю работу людей, вносили пессимизм в настроение академика. Люди готовы были встретить новорожденного Парадом Веков, грандиозным салютом, специально для этого события перенесенного с 14 сентября, но при одном условии: Акэ-Первый должен был походить на них хоть чем-нибудь. Например, четырьмя или, хотя бы, тремя руками; головы должно было быть две, а если и одна, то сидеть ей, большой (в обхвате 85 сантиметров) на короткой, максимум в четыре сантиметра шее.
Взгрустнувшему Абрусу попался на глаза знакомый ресторанчик, и ученый решил немного прийти в себя от потрясения в располагающей к покою обстановке.

Трехрукий официант Джонни Билл как будто бы не удивился появлению академика, лишь осведомился о его долгом отсутствии.
– Работы было много, – вяло ответил Абрус. Просматривая меню, он «ненароком» спросил,– а что, Джонни, ты смотрел последнюю суперновость?
– Черт бы побрал этого уродца…
– На первое Б-4, на второе – Р-27 и еще Е-13, пожалуйста… Что ты сказал?
– Я говорю, что из-за этого уродца я пожертвую половиной своих чаевых. Едва показали его, как перестали заказывать все продукты фирмы «Вкус прошлого», а наш хозяин, Мамука Клмнпрстчян, только вчера купил сразу два контейнера этих проклятых пластинок. Наши клиенты в шоке, и почти все заказывают Е-13: все хотят быстро пережить новость.
Академик понимающе покачал головой:
– Никто не ожидал такого спасителя.
Джонни Билл с любопытством глазел на подавленного ученого:
– А почему вы закали Е-13, кальян с гашишем, вы же видели его раньше? Петр Хорст сказал, что вы тоже участвовали в эксперименте.
Абрус Конти неловко молчал, и официант вдруг вспомнил СППОП (Свод Правил Поведения Обслуживающего Персонала) и тактично «забыл» о собственном вопросе, удалившись за заказом. Молча все принес и исчез из поля зрения расстроенного ученого.

Академик мрачно принялся за принесенную пищу. Кубик концентрированного белка и углеводов, проходившего в меню под номером Б-4, он проглотил, почти не размачивая слюной, зато прекрасный, насыщенный кислородом бульон Р-27 тянул через трубочку долго, наслаждаясь живительными для больного сердца пузырьками.
– Вот я и сыт! – чуть было не произнес вслух ученый, отодвигая от себя посуду, и застыл в изумлении от неожиданной мысли. Когда-то его рассмешил прочтенный им исторически верный факт: всего несколько веков назад человек должен был съесть на обед массу продуктов, чтобы наполнить свой желудок. Сейчас это повергло в ужас ученого. Как он, умный человек, мог допустить такую историческую ошибку: потворствовать синтезированию биоклеток?
Еще не поздно исправить эту ошибку…

Абрус Конти расплатился по счету и побежал в лабораторию. Откуда-то появившаяся выносливость в одно мгновение перенесла его в желаемое место. Он сам немало удивился, что не чувствует усталости и одышки. Абрус поднимается на лифте, идет по коридорам, открывает двери – везде пусто, нигде нет ни одного сотрудника, никто не останавливает его, не просит показать пропуск. «Это хорошо,– думает академик.- Я исправлю ошибку. Нужно только пройти к его боксу и опустить клапан для подачи воздуха!»… Абрус открывает дверь и кричит от страха: пол, стены, аппаратура в лаборатории забрызганы кровью, а кое-где валяются человеческие останки, руки, головы, ступни ног… Какая-то голова повернута лицом к вбежавшему, и Абрус вдруг узнает глаза своего друга, гениальнейшего ученого… бывшего… Никидо…
А в боксе сидит ненасытный взрослый Акэ-Первый и обгладывает чью-то руку. Вдруг чудовище отрывается от своей трапезы, замечает Абруса и, тяжело преодолев стенки бокса, бросается к своему крестному отцу. Абрус Конти убегает, но каждый шаг теперь дается труднее, ноги тяжелеют, пространство заполняет вакуум, не воздух, и легкие беглеца готовы вот-вот взорваться от напряжения. Человек двадцать первого века сыт, он не преследует Абруса как очередной обед. Чудовище отрывает две руки от ученого, цепляющегося за стену … приставляет к себе, и руки врастают в новое тело и теперь тянут ученого за голову. Голова переходит к другому владельцу, а на плечах Абруса вдруг оказывается уродливая, волосатая, с выпирающим носом и ушами. Акэ хохочет и выталкивает ученого на улицу. Там уже беснуется безумная толпа. Никто не слышит криков и объяснений несчастного ученого: все принимают его за урода дорадиационной эпохи.
От ударов он теряет сознание.

#4 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:42

***

– Как вы себя чувствуете, уважаемый? – некто, находящийся рядом, помог Абрусу принять полусидящее положение.
– Хорошо, спасибо,– окружающие предметы постепенно стали четко вырисовываться на фоне незнакомой комнаты.
Академик окончательно пришел в себя и повернулся на голоса:
– Что со мной случилось?
Рядом стоял Мамука Клмнпрстчан, хозяин ресторанчика, и человек, смутно кажущихся Абрусу знакомым. Мамука переглянулся с этим знакомым незнакомцем и ответил:
– Ко мне пришел малыш Джонни Билл и сказал, что с нашим уважаемым Абрусом Конти творится неладное: он курит кальян и странно себя ведет. Обычно люди расслабляются, их лица радостные и счастливые. А вы, сказал Джонни, кричали, порывались встать и словно не могли. Я пошел за малышом удостовериться, но уважаемый Лоренцо Кальяни уже вытащил у вас изо рта трубку и бил по щекам. Потом мы перенесли вас сюда, потому что вы не приходили в себя, выкрикивали свое имя и пытались убежать от нас, но в таком состоянии на улице с вами могло случиться что угодно.

– Спасибо, – Абрус встал с кушетки, его руки и ноги ломило, а голова кружилась.
– Скажите, уважаемый, – Лоренцо Кальяни, тот самый знакомый, обратился к пошатывающемуся академику,– употребляли ли вы сегодня какой-нибудь трицитрин?
– Морфитрицитрин я пил перед выходом из дома, в связи с некоторыми событиями, вы меня понимаете? – Абрус шарил по карманам в поисках денег: он вдруг подумал, что еще не расплатился за обед, если увиденное, к счастью, оказалось галлюцинацией.
Мамука верно истолковал движения клиента:
– Мы вас понимаем, уважаемый. Надеюсь, что в дальнейшем вы всегда будете чувствовать себя хорошо. Уважаемый Лоренцо Кальяни оплатил ваш счет.
– Так что теперь вы мой должник, и в качестве долга я вас прошу составить мне компанию для прогулки.
– Охотно.

Они раскланялись с хозяином ресторана и вышли на улицу. Там темнело, и по всему городу стали зажигаться частые фонари. Абрус шел с Лоренцо, чуть ли не рука об руку, говорили о всяких пустяках, словно каждый из собеседников избегал своей главной мысли. И вдруг Абрус все вспомнил: не так давно, несколько лет назад, имя Лоренцо Кальяни вызвало у многих людей неприятное чувство. Этот странный человек имел скандальную биографию.
Еще будучи двадцатилетним юношей, он путешествовал в составе исследовательско-археологического отряда. Абрус это отлично помнил, потому что другим отрядом, смежным, в те же годы, руководил он, тогда еще профессор. Исследования продолжались пять лет, но незадолго до их завершения, Лоренцо оказался в клинике «Рука милосердия», где лечили душевнобольных. Кальяни довольно быстро, через год, оттуда выписался. О нем снова заговорили через пару лет. Под каким-то нелогичным предлогом Лоренцо Кальяни избавился от своей второй головы и собирался отрезать нижнюю пару рук, но собрание старейшин отстояло эти конечности, и теперь, даже если бы их размолотило в порошок в результате какого-нибудь несчастного случая, врачи все равно по крупинкам собрали бы эти руки и пришили бы их на родное место.

После этого скандала Лоренцо запил и стал употреблять сильнодействующие наркотики, так что несколько раз находился на грани жизни и смерти. Его спасали, и он снова невменяемый бродил по городу, что-то бормоча про руки и голову. Казалось странным, что в «Руку милосердия» он больше не попадал.
Год назад он исчез из поля зрения городских всезнающих сплетников, окрестивших его «безумным Лоренцо», а сегодня рядом с Абрусом шел красиво, даже вызывающе элегантно одетый человек, и от него пахло легким, приятным ароматом одеколона.

– О чем вы думаете? – Лоренцо перебил мысли ученого.
– О том, что вы празднично одеты, – бесхитростно ответил Абрус.
– Сегодня особый день, улыбнулся Лоренцо,– ведь сегодня настоящее встретилось с прошлым, чтобы спасти будущее.
Абрус покосился на спутника и впервые пожалел, что согласился на моцион с «безумным Лоренцо»: «Кажется, он хочет меня заразить своей ненормальностью». А безумный продолжал:
– Я удивлен, что вы, который «нашел» спасителя, сегодня будто бы огорчены и разочарованы.
Абрус Конти в изумлении остановился, он понял смысл загадки собеседника:
– Неужели вы рады появлению Акэ?
– Моя радость естественна, – в свою очередь удивился Кальяни,– случилось что-то, чего я не знаю?
– Но вы видели репортаж?
– Разумеется.
– И вас не испугало уродство младенца?
– Испугало? Уродство? – по лицу Лоренцо пробежала тень какой-то мысли.- Ах да, уродство.. Напротив, я рад рождению абсолютно нормального малыша… Что с вами?
Кальяни едва успел поддержать пошатнувшегося академика:
– Не пугайте меня, уважаемый, что с вами?
– Вы единственный, кто рад Акэ-Первому, – устало сказал Абрус.- Даже жена не поддержала меня в трудную минуту. Знаете, я сегодня слишком переволновался. Пожалуй, пойду-ка я домой.
– Конечно, я думаю, что мы еще увидимся. Может быть, завтра?
– Не знаю, у меня много работы,– уклончиво ответил ученый.
– Тогда разрешите хотя бы вам позвонить. Я давно хотел познакомиться с вами ближе, но не находил повода.
– Звоните,– рассеянно кивнул академик; в следующую секунду где-то послышалась знакомая мелодия, и он обернулся, чтобы определить, откуда доносится призыв суперновости.

К себе призывал огромный четырехгранный телевизор-куб, установленный на высоком постаменте для удобства любопытных гуляющих. Лоренцо схватил за руку Абруса:
– Пойдемте, наверняка, это что-нибудь про вашего Акэ.
Они устремились в сторону телевизора, под которым уже росла толпа. На экранах появился четырехкратно помноженный Петр Хорст, рядом с ним – академик Никидо. После приветствия Хорст предоставил слово бледному ученому.
– …Я выражаю свою благодарность всем звонившим в нашу лабораторию по указанному нами телефону. И так же благодарен за ряд предложений, которые поступили к нам. Полчаса назад мы провели генетико-хромосомное сопоставление клеток Акэ-Первого и некоторых наших сотрудников. В итоге мы получили неожиданный вывод: поскольку количество нуклеотидных цепей младенца не соответствует нормативному присутствию их в генах современного нам человека, использование клеток Акэ-Первого в медицинских целях предоставляется мне невозможным.
– Что за ахинею он несет? – прошептал Лоренцо Абрусу.
– Выходит, годичный труд бессмыслен? – подытожил Петр Хорст.
– Отнюдь. Мы многому научились за это время. И непременно изыщем другие средства для регенерации поврежденных органов наших граждан. Но я спешу успокоить население Спасенного Города: никаких операций, связанных с клеточным обменом, мы делать не будем.
– Неужели разница в строении генов может помешать ассимиляции пересаживаемых генов в организм нашего современника? – Петр Хорст говорил, не открывая глаз от какой-то точки в пространстве, словно читая написанный текст.
– Безусловно?
– Что будет дальше с Акэ-Первым… и последним?
– Пока мы не решили. Я думаю, что если совет старейшин, который состоится завтра утром, сочтет траты на дальнейшее исследование инопланетной цивилизации недопустимым, то, скорее всего, Акэ-Первый будет уничтожен или отправлен в музей Прошлого, откуда, кстати, уже поступила заявка.
– Ясно. Но вы обмолвились о какой-то инопланетной цивилизации. Вы хотите сказать, что Акэ может оказаться следом пребывания на Земле инопланетян? Неужели это так?
Никидо-сана передернуло, но академик заставил себя ответить как можно безэмоциональней:
– Я думаю, что на ваш вопрос лучше ответит мой коллега, академик Унэ-Тэ-Тэ. Кстати, это его версия разницы нуклеотидных цепей.

Камера показала другого известного ученого, не пользующегося такой популярностью, как биолог Никидо, но поговаривали, что этот Унэ-Тэ-Тэ находится в хороших отношениях с Главным Старейшиной.
Спутник не дал Абрусу выслушать речь академика Унэ-Тэ-Тэ: празднично одетого Лоренцо вдруг скрутило приступом сильнейшей боли, – бедолага попросил Абруса помочь добраться до дома и сделать укол. Немного раздраженный таким поворотом событий, Абрус вызвал такси, помог Лоренцо войти в дом и направился к указанному столу с аптечкой.
– Не нужно, уважаемый,– Лоренцо неожиданно выпрямился, как ни в чем не бывало.– Я здоров.
– Зачем же вы привезли меня сюда? – опешил ученый, с надеждой косясь на дверь.
– Чтобы вы меня выслушали и помогли спасти человечество,– Лоренцо невозмутимо запер дверь на ключ и положил его себе в карман.



***

Лоренцо подошел к сейфу и, поколдовав над шифром, вынул из глубины несколько книг.
– Вы можете пролистать их, пока я буду рассказывать. Прошу меня простить, уважаемый академик, за то, что я вас обманул, но обстоятельства подчас ждут от нас стремительных решений.
– Что это? – Абрус Конти открыл рот от удивления, когда ученый понял, что перед ним лежит.- Откуда у вас эти бесценные книги?
– С раскопок.
– Но…- ученый подумал, что Кальяни незаконно хранит исторические раритеты, и тут же забыл и про свой вопрос, и про желанный выход из дома: одна книга и иллюстрациями в особенности заинтересовала его. Страницы всех пяти книг, надо сказать, были аккуратно закатаны в тонкий пластик. Это говорило о трепетном отношении Лоренцо к историческим ценностям.
– Выслушайте меня,– чтобы сосредоточиться, Лоренцо закурил какую-то странную сигарету и встал у кондиционера.- Я давно ищу единомышленника. А сегодня, когда я увидел ваши переживания из-за людского неприятия вашего детища, то понял, что нашел такого человека. Да и перебирать соратников я не могу за неимением времени…

… Тогда мне было чуть больше двадцати лет. От безделья я напросился в группу начинающих археологов под руководством молодого академика Унэ-Тэ-Тэ; кстати, второй группой руководили вы. Помните, разница была лишь в разных направлениях наших групп: мы отправлялись на юг, вы – на север.
– Помню, – Абрус не мог отвести глаз от картинки с изображением двух разнополых людей дорадиационного периода.
– … Да… Я, наверное, всегда любил думать о странном, поэтому мое внимание привлекла деятельность Унэ-Тэ-Тэ. Я стал следить за ним и выяснил, что все археологические находки он сортировал. Одни отсылались в научный центр для исследований, другие странным образом исчезали в неизвестности. Чуть позже я понял, что умалчиваемые находки несли более достоверную информацию о людях из прошлого, чем другие, комментируемые прессой. Зачем это было нужно Унэ-Тэ-Тэ? И почему старейшины благословляли такую деятельность, преступную по отношению к истории и человечеству в целом?

Я нашел только один ответ: все они боялись смотреть правде в глаза, признать неминуемый конец человечества; боялись массовых самоубийств… Хотя, не исключаю, в этом и есть их задача – тянуть время. Вы тоже, к слову, не знали о тайной деятельности вашей ассистентки Эммы Лейхт. Она очаровала вас, и вам даже не могло прийти в голову, что она, как и Унэ-Тэ-Тэ, занималась сортировкой науки: это надо знать, а это – нет.
Абрус Конти отложил книги и теперь более внимательно слушал собеседника. Лоренцо выпустил в ребра кондиционера последнюю струйку дыма и стал заваривать для гостя кофе.

– Участвуя в раскопках, я случайно наткнулся на погребенную под когда-то рухнувшим зданием, библиотеку. Ничего никому не сказав, отметил для себя место и вернулся туда ночью, с фонарем. Там я наугад отобрал несколько книг потолще и унес к себе, в палатку: я понимал, что всю библиотеку мне не утаить. На следующий день наша группа «обнаружила» библиотеку, и книги пошли на сортировку. Эти раритеты, безусловно, принадлежат к дорадиационному периоду, дата их выпуска – конец двадцать первого века.
По счастью, они написаны на инглише, который своим звучанием и письмом похож на наш язык, искусственно созданный в Золотой тринадцатый век.
Чтобы сохранить эти книги,– а они едва не рассыпались,– я по ночам закатывал их страницы в пластик. Труд неимоверный! После него у меня днем тряслись руки и болели глаза. На эту напряженную, нервную работу у меня ушло несколько месяцев, я вздрагивал от каждого ночного шороха.

Наконец, я спокойно и не торопясь смог изучить написанное. Одна книга оказалась альманахом, описывающим последние достижения науки и техники; три других оказались романами из серии «все о человеческих чувствах и страданиях»; пятая книга увлекла меня больше всего. Она была написана для детей, чтобы заставить их верить в Бога, который, якобы, руководил процессом мироздания и следил за всеми поступками людей. Сейчас мы считаем такую веру языческой, хотя, мне кажется, что именно сегодня, в XXVI веке, эта идея не оказалась бы лишней. Кроме того, в этой книге были картинки, да и в журнале тоже (кстати, уважаемый, вы его еще не смотрели). Если бы не они, то я бы никогда осознал своего уродства и уродства окружающих. Милый мой Абрус, если бы мы с вами вдруг оказались в дорадиационном периоде, то нас приняли бы за инопланетян, о которых совсем недавно по телевизору говорил академик Унэ-Тэ-Тэ. И не вашего малыша, а наши тела, набитые соломой, отправили бы в музей истории или олигофрении. Посмотрите на картинки, именно такими изначально задумала природа людей.

Абрус вытер со лба капли пота:
– Вы меня пугаете, уважаемый Лоренцо. Нам с детства говорили, что радиация сделал человека умнее и приспособленнее; что человечество произошло от особого подвида четырехруких обезьян.
Кальяни горько засмеялся:
– Нам слишком много лжи внушали с детства. Откройте журнал (он самый большой по размеру), найдите шестую страницу. Видите картинку? На этом космическом корабле летали на другие планеты, а все, чем мы пользуемся сейчас: телевизор, компьютер, машины – все это придумали еще в двадцатом веке.
– Это невозможно! А как же Мор Берри, Мамбаса, Раджив Окунал, Насран Кул, Пьер Шарри?
– Они были такими же, отчасти, археологами, как и вы, уважаемый. Нашли – разобрали – собрали – включили и запатентовали свои «ноу-хау»… и стали богатыми и прославленными. Поверьте, наша мнимая цивилизация гораздо примитивнее цивилизации дорадиационного периода.

Абрус боялся, что, если он сейчас встанет с кресла, то не сможет стоять из-за головокружения: слова «безумного» Лоренцо действовали на него, как дым от Е-13. Собеседник беспощадно продолжал:
– Конечно, талантливые, умные люди есть и сейчас, но двадцать процентов на полтора миллиона человек – это смехотворная цифра. И, вот увидите, эти двадцать процентов с каждым поколением будут таять. Генетическое истощение неизбежно… Когда я все это понял, мне стало не по себе, как и вам только что. Сейчас я признаю: был слаб духом. Я пытался спрятаться от своего уродства за наркотиками. Употребил их столько, сколько заядлый наркоман двадцать второго века не использовал бы за всю свою жизнь.
– Кто такой «наркоман»? – Абрус Конти схватился за голову четырьмя руками, боясь, что она распадется на части от переизбытка информации.
– Вы, может быть, удивитесь… – улыбнулся Кальяни.
– Теперь я уже ничему не удивлюсь…
– Употребление никотина, морфия, гашиша, кокаина в дорадиационный период не поощрялось и даже наказывалось. Считалось, что эти вещества заставляют человека деградировать. В толстой книге откройте страницу двести первую, нет, двести двадцать первую. Что вы видите?
Ответом стал крик ужаса: Абрус теперь схватился за сердце. Лоренцо, незамедлительно найдя в аптечке шприц, привычным движением сделал укол гостю. Спустя некоторое время ученый пришел в себя. Страшась ответа, он указал в сторону раскрытых страниц:
– Этот ребенок похож на наших детей, значит, это «успокаивающие» вещества сделали нас такими?
Лоренцо кивнул:
– Родители этой девочки увлекались алкоголем и наркотиками. Повальное увлечение «успокаивающими» веществами в тринадцатом веке и, конечно, радиация сделали свое дело. Я полагаю, что поначалу от уродцев избавлялись, а потом привыкли к ним. Поколение сменилось – и к двум головам на одних плечах никто уже не испытывал отвращения.
Повисла долгая пауза. Абрус старался не смотреть на раскрытые книги, но они словно заполнили собой все пространство. Наконец, он сообразил, что не получил конкретного и понятного ответа на свой первый вопрос о настоящей причине гостеприимства Лоренцо.
– Так зачем я вам был нужен? Чтобы узнать все это? Я вряд ли смогу вам помочь донести истину до жителей нашего города.
Лоренцо испытывающе разглядывал бледное лицо академика:
– Вы должны мне помочь спасти Акэ-Первого. Главный Старейшина знает все, о чем мы сейчас говорили, и завтра утром отдаст приказ уничтожить малыша.
– Это еще неизвестно,– Абрус пожал плечами.- А если и так, то, каким образом вы думаете его спасти? Допустим, нам удастся вынести его из лаборатории, что потом? Сейчас целая лаборатория занята производством молока, а где достанете его вы? Будете жевать младенцу пластины со вкусовым имитатором?
– Моя идея лучше. Вы думаете, я не подозревал, что рождение спасителя получит такой печальный конец? Я бы, скорое, удивился, если бы все закончилось по-другому. Вы были за Западной Зеленой Стеной? – Лоренцо достал карту, им самим нарисованную.
– Туда никого не пускают,– Абрус со страхом посмотрел на хозяина дома,– неужели вы были и там?
– Разумеется, я жил там целый месяц. Мои книги помогли мне приспособиться к диким условиям. Вот, смотрите, это Спасенный город, это Зеленая Стена, а за ней, чуть правее, лес. Там живут человекоподобные обезьяны. Их интеллект пока низок, но, глядя на разумного человека, я надеюсь, их развитие пойдет намного быстрее. Обезьяны привыкли ко мне, так что я не боюсь их компании.

Абрус содрогнулся, он повернулся было к двери, но любопытство оказалось сильнее суеверного страха:
– Рассказывайте еще.
– Я присмотрел там весьма милую самочку, она сможет выкормить Акэ, а я, разумеется, когда он подрастет, научу его всему, что знаю сам.
– Вы собираетесь жить с обезьянами до конца своих дней?
– Послушайте, – терпение Лоренцо было бесконечным,– сегодня в Спасенном Городе живет 1 500 319 человек, это мне известно из достоверных источников. Ежегодно умирает два и семь десятых процента, а рождается – один процент. Вы можете подсчитать, через сколько лет город опустеет? Человечество должно начать с нуля, а иначе оно исчезнет как вид вообще.
– Но ведь можно увеличить деторождаемость? – Абрус вошел в азарт: он давно уже не вступал в дискуссию с умным человеком.
– А вы представьте себе, что жители Спасенного Города – это одна большая семья,– парировал Кальяни,– семья, все члены которой рано или поздно породнятся. Еще в ранние века дорадиационного периода было доказано, что браки внутри семьи ведут к генетическому истощению, потомки рождаются слабые умом и телом, и как следствие – вымирает целая династия, весь род. Об этом как общеизвестном факте я узнал из романа. Именно романы рассказали мне о быте подлинной человеческой жизни. Вы мне не поверите, но древний человек получал такое удовольствие от зачатия потомства, какое нам не могут дать «успокаивающие» вещества.
– На все у вас есть ответ,– проворчал ученый,– а сами-то вы как будете чувствовать себя в лесу без «уродств» цивилизации: захочется вам расслабиться, уйти от проблемы, где вы возьмете, к примеру, трициклины, Е-13? И что вы будете употреблять вместо еды? Травку жевать будете?

Абрус расхохотался до слез, представив уморительную картину.
– С «успокаивающими» веществами я боролся целый год. Я несколько раз почти умирал,– Лоренцо не обиделся на шутку, наоборот, улыбался.– Меня спасала только вера, что, если я умру, то не смогу помочь вашему Акэ.
– Ладно, вы меня убедили,– Абрус вытирал выступившие слезы,– про вашу собственную будущую пищу вы мне ничего не рассказали.
Вместо пространного ответа Лоренцо достал из кармана непонятный предмет, удлиненный и шершавый:
– В лесу полно еды, нужно только заставить свой желудок вспомнить о его первоначальной задаче – перерабатывать нормальную пищу, без консервантов и искусственных химвеществ. Берите, это самая настоящая рыба, природный концентрат фосфора, железа и других веществ. Первый раз меня стошнило, а сейчас я жую ее, когда мне хочется есть. Берите, у меня есть еще. Она сушеная, но вкусовые качества те же, что и у живой.
– Я потом как-нибудь,– академик есть рыбу не стал, но завернул ее в салфетку и спрятал во внутренний, потайной карман.

Он поднялся с кресла и прошелся по комнате, разминая ноги.
– Что ж, поедемте в лаборатории. Надеюсь, мой друг Никидо еще там. Он нам поможет. Только говорить с ним буду я, потому что вы не умеете щадить нервы собеседника. А у Никидо не такое сильное сердце, как у меня.
Лоренцо быстро собрал все необходимые вещи, на первый случай, для жизни в лесу, глазами обежал комнату, проверяя, не забыл ли чего-нибудь; поверх собранных вещей положил дорогие сердцу книги и открыл дверь на улицу:
– Прощай, мой дом!

#5 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:42

***


Абрус и Лоренцо, не мешкая, нашли на плохо освещаемой улице таксопарковый столбик. После нажатия кнопки вызова рядом с будкой загорелось еще несколько ламп, осветив для шофера такси пару кварталов. Ученый подумал, что давно не ходил по ночному Городу, а тем более, по таким безмолвным улочкам, подобный этой, где жил Лоренцо.
– Давайте же быстрей, ради всех святых,– бормотал нетерпеливо сквозь зубы Кальяни, вглядываясь в темноту.
– Ради кого? – полюбопытствовал Абрус.
– Да так, прилипчивое выражение из древнего романа…

Через десять минут они сидели в такси и чуть позже – мчались к научному центру города по широкому яркому бульвару. В ожидании такси Абрус успел позвонить другу Никидо с телефонного аппарата (изобретения Мора Бери), вмонтированного в таксопарковый столбик. После пары минут не совсем научных препирательств (Никидо уже собирался домой и поэтому не хотел задерживаться в институте) Абрус все-таки добился согласия подождать ночных визитеров.
Никидо-сан, как и было оговорено, впустил поздних гостей в здание через личную, никем не охраняемую, дверь.
– Ты плохо выглядишь,– заметил Абрус коллеге.
– А завтра я буду выглядеть еще хуже, благодаря тебе,– огрызнулся ученый.

После позднего и поэтому неожидаемого звонка Никидо разозлился и выпил сразу четыре таблетки морфитрицитрина: настолько он чувствовал себя измученным за целый день, а тут еще загадочная просьба о тайном визите посулила добавочную порцию стресса. Так что теперь Никидо-сан сидел в кресле собственного кабинета вялый и неспособный бурно реагировать на шокирующий монолог Абруса Конти: седативные таблетки начинали действовать.
Лоренцо кусал губы, с трудом скрывая улыбку от дипломатично-щадящей манеры Абруса – Никидо начал зевать, изредка одобрительно кивая собеседнику и все чаще моргая глазами. Археолог заметил это и перешел в контрнаступление. На стол, перед носом Никидо, легли древние книги с картинками. Ученый взбодрился, стал их листать, но без особого удивления. Абрус так воодушевился спокойствием коллеги, что, в результате, без обиняков одним залпом изложил свою просьбу помочь вынести из лаборатории Акэ-Первого и доставить за Зеленую Стену. Никидо, казалось, был сломлен последними аргументами друга и комплиментом в адрес своей гениальности из уст какого-то Лоренцо Кальяни. Он сам лично принес младенца и разрешил воспользоваться своим служебным автомобилем.
– А я здесь переночую,– Никидо протянул ключи от транспорта Абрусу, нежно на прощание поцеловал малыша губами обеих голов и, зевая, пожал все руки улыбающихся посетителей,– Абрус, ключи вернешь завтра утром, только позвони сначала.

На улице Лоренцо отдал Абрусу спящего Акэ, заботливо укутанного в теплое мягкое одеяльце:
– Я сам поведу автомобиль, вы слишком возбуждены. К тому же я успел выучить все закоулки нашего славного града, чтобы не намозолить глаза стражам порядка.
– Что мне делать с ним, если он проснется? – Абрус любовно разглядывал своего «крестника» и не уставал поражаться крохотному носику и кулачкам,– я, знаете ли, никогда не держал на руках таких малышек. Доулти нам привезли домой, когда она уже пыталась говорить.
Лоренцо широко улыбался, слушая болтовню академика. Автомобиль выехал за черту Спасенного Города и теперь быстрее мчал драгоценного пассажира. Началась Зона Отдыха горожан, через сорок минут и она закончилась. Где-то впереди, в темноте, великий город площадью в 70 тысяч квадратных километров окружала запретная Зеленая Стена. Гладкая дорога закончилась, вдруг оборвавшись, и Лоренцо свернул направо от таблички «Хода нет», в сторону, несколько метров проехал по заросшей травой поляне и остановился.
– Я бы проехал дальше, но боюсь, что вы потом не сможете найти дорогу назад, – Кальяни заглушил мотор.- Пойдемте, давайте мне вашего протеже и берите мою сумку.

Последняя предосторожность не оказалась лишней: несмотря на свет от фар автомобиля Никидо-сана, Абрус несколько раз спотыкался на кочках и ронял сумку, в то время как Лоренцо ни разу не сбился с размеренного ритма ходьбы. Заговорщики достигли запретной Зеленой Стены. Теперь людскую вымирающую цивилизацию и дикую природу разделяло только ограждение – столбы, соединенные друг с другом частыми лазерными нитями. От столбов шел слабый гул.
– Подержите,– Лоренцо отдал ученому малыша и поставил фонарь на траву, а сам полез куда-то в кусты. Оттуда он достал одно за другим два огромных зеркала на регулирующихся подставках и установил их у двух столбов. Лазерные лучи взметнулись вверх, открывая проход.
– Ну и гений же вы! – восхитился изобретательности Абрус.
– Чуть не забыл,– Лоренцо достал из сумки три небольшие книги, портмоне с деньгами и ключи от дома,– возьмите их, эти вещи мне больше не нужны. Альманаха и другой книги я вам не оставляю, не обессудьте: по ним Акэ будет учиться читать, а вы еще таких себе нароете. Теперь-то, я надеюсь, вы будете более внимательным к своим сотрудникам.

Лоренцо повесил сумку на плечо и взял младенца на руки. Абрус молчал, Лоренцо тоже: не проглатывающийся ком в горле мешал заговорщикам обменяться последними любезностями. Малыш заплакал, и Лоренцо решился первым:
– Спасибо вам, уважаемый. Когда Акэ подрастет, я обязательно расскажу ему о вас.
– Берегите его, Лоренцо. Как я смогу узнать, что с ним все в порядке?
– Хотите, я каждый год 14 сентября буду приносить сюда ночью для вас что-нибудь из леса?
– Я буду счастлив,– Абрус обнял обоих, и Лоренцо и малыша,– каждый день я буду вспоминать вас. Прощайте.
– Прощайте,– Лоренцо попытался незаметно вытереть мокрые углы глаз. – Спешите, нужно вернуть еще до рассвета вашему коллеге автомобиль.
Лоренцо перешагнул границу, теперь его совсем не было видно, и крикнул на прощание:
– Абрус! Не забудьте убрать зеркала в кусты. Закройте их сверху травой. И осторожно, не пораньтесь о кусты!
– Хорошо.
Лоренцо со своей стороны увидел, как лучи постепенно опустились сначала с одной стороны, потом – с другой, и опять замкнулись в единую цепь.
– Не забудьте, ровно через год! – напомнил в темноту Абрус.
– Не забуду, только не переживайте, если перепутаю день,– отозвался приглушенный голос,– я буду ориентироваться на ежегодный салют. Прощайте, Абрус!
– Прощайте, Лоренцо!


…Прижимая к груди драгоценные книги, академик побрел к машине, с трудом развернул ее на неровной поляне и выехал на дорогу. Через час он поставил машину у служебного входа в лабораторию и пешком пошел домой. Край неба на востоке начал светлеть, но Абрус успел вернуться домой до распространения света по всему небосводу. В спальню академик не пошел, а закрылся в кабинете, отключил телевизор из сети – суперновости его больше не интересовали – и мгновенно уснул на неудобном диванчике легким, здоровым сном.


***


В лаборатории, за два часа до этого, Никидо-сан, наоборот, проснулся в кресле от ноющих, затекших мышц. Потерев икры, ученый проковылял по кабинету и вдруг остановился, вспомнив недавнюю встречу с Абрусом и его знакомым. Действие морфитрицитрина продолжалось, но Никидо уже мог здраво соображать. Он бросился в соседний лабораторный зал, где должен был находиться младенец. Вид пустого бокса потряс ученого:
– Неужели это правда?!

Никидо от страха перед грядущим скандалом схватился за лысую большую голову. Быстро спустился по личной лестнице в надежде, что спал несколько мгновений, и похитители только садятся в машину. Отсутствие последней окончательно отрезвило. Никидо застонал:
– Конец моей карьере, конец всему…
В голове закопошились мысли – зеркальное отражение монолога Абруса Конти, сюжеты книжных иллюстраций. Никидо только сейчас осознал, что говорил ему коллега.
– Этого не может быть, не может быть,– ученый никак не мог прийти в себя от потрясения. Он поднялся в кабинет, и здесь пришло решение.
– Я не слышал этот бред. Ничего не знаю. Пришел в лабораторию – младенца нет, его украли, пока я спал, кто-то подмешал мне снотворное… А может же быть такое, что инопланетяне украли своего ребенка… все поверят… Главное сейчас – дождаться рассвета и потом поднять тревогу… Я ничего не помню, не знаю, не видел…
Ученый полез в аптечку за успокаивающими лекарствами, но последние таблетки он выпил несколько часов назад, кокаин кончился еще вчера, остался один гашиш. Никидо-сан набил курительную трубку порошком и поджег. Сразу стало легко и приятно – ученый, улыбаясь, пошел в соседнюю с кабинетом ванную комнату. Там он налил в шикарную ванну воды и залез в нее, не раздеваясь.

Две стены в ванной были сплошь зеркальными. Никидо помахал своему отражению рукой и убедительно сказал двойнику: «Я ничего не знаю». Закрыл глаза, и тотчас от кончика седьмого пальца ноги до макушки маленькой головы прокатилась по телу истома:
– Я ничего не знаю. Я – самый настоящий человек. У меня три, нет, две руки, одна голова… Я – человек будущего… Я спасу всех…
Никидо открыл глаза и закричал от ужаса: напротив его ванны стояла другая, и в ней сидело двухголовое чудовище. Оно кривлялось и угрожало ученому тремя кулаками. Никидо, будучи не в силах оторвать глаз от урода, нащупал рукой какой-то твердый предмет и метнул его. С оглушительным звоном зверь бросился на Никидо и острыми зубами вонзился в тело ученого. Никидо не растерялся и, сжав руками меньшую и более уязвимую голову урода, резко повернул ее, чувствуя невыносимую ответную боль в правом плече.

Чудовище взревело от боли, однако, отступать не хотело, – теперь оно в отместку душило своего врага. «Пусть я умру, но этот урод из прошлого умрет вместе со мной, я спасу человечество, и мне поставят памятник»,– с этой последней мыслью, теряя сознание, Никидо крепче сжал пальцы на короткой шее урода…
Тело великого ученого, последнего специалиста по анализу и синтезу биоклеток, утром обнаружила пятирукая уборщица. Все зеркала, кроме одного разбитого, были забрызганы розовыми каплями, а в ванной лежал сам Никидо, одетый в рабочий костюм. Зубы ученого сжимали трубку с намокшим гашишем, а пальцы трех рук были сомкнуты на шее самоубийцы.

Все решили, что Никидо-сан покончил с собой, когда узнал о похищении человека прошлого. Совет старейшин назначил семье Никидо-сана двукратную пенсию за талант и мужество покойного; шумиху вокруг похищения тоже не стали поднимать – все получилось почти так, как и желал Главный Старейшина.

***


Абрус проснулся только к обеду. Вспомнив о данном Никидо обещании позвонить, он набрал номер видеофона друга. Вместо него на экране появилась помощница академика.
– Никидо-сан умер.
– Как это «умер»? – такого поворота событий Абрус не ожидал.
– Он покончил с собой. Это все, что я могу вам сказать. Извините, – помощница кивнула ученому на прощение и отключила связь.

Смерть Никидо заставила Абруса Конти чувствовать себя виноватым и, одновременно, огорчила до слез. Во-первых, Абрус потерял единственного потенциального собеседника, с кем можно было бы поговорить о Лоренцо и Акэ; во-вторых, вместе со смертью умного академика от биологии, можно сказать, умерла и сама наука Спасенного Города: никто и никогда больше не осмелится проводить смелые, в духе Никидо-сана, эксперименты и опыты; в-третьих, Никидо мог убить себя только в одном случае – чтобы спасти человечество (в этом Абрус был безоговорочно убежден).
Абрус с горя пошел в ресторанчик Мамуки Клмнпрстчана. Там ученый заказал непривычную для себя пищу. Кофе он заказал только потому, что пил его вместе с Лоренцо минувшей ночью. «Кофе и чай – единственные напитки, соединяющие прошлое и настоящее,– размышлял в предвкушении Абрус.- Я должен к ним привыкнуть, хотя они такая редкость в этих шикарных ресторанах. Долой Р-27, теперь только чай и кофе…» Но стоило Абрусу сделать первый глоток кофе, как на лице ученого отразилось недоумение, затем, гримаса отвращения и, наконец, он засмеялся:
– Ах, подлец Лоренцо: он поил меня настоящим кофе, а я и не знал.

Так синтетический кофе остался недопитым. Про себя ученый подумал, что было бы неплохо навестить пустой дом Лоренцо в поисках натуральных съестных припасов. Потом он вообразил себя дегустатором и, закрыв глаза, сжевал три заказанные пластинки фирмы «Вкус прошлого», пытаясь представить себе настоящий вкус мяса, петрушки и хлеба.
Сытый и в мечтательном настроении, он бродил по близлежащим улицам, и к вечеру решился: «Брошу все и уйду к Лоренцо. Буду жить в лесу и есть все, что попадется на глаза». Пятидесятилетним ученым овладел дух романтики. С решительным выражением на лице он явился домой, собрал некоторые вещи, без сожаления стер из памяти компьютера все свои наброски несостоявшегося шедевра и на прощание заглянул в комнату жены. Супруга перед зеркалом пыталась выстроить на своей голове новую, модную прическу под названием «Прощай, малыш». Дочь, лежа на полу, рисовала нечто безобразное и непонятное.
Абрус сплюнул и закрыл за собой дверь:
– Вот дуры!
Он вернулся к себе в кабинет, забросил в угол сумку, достав предварительно из нее книги Лоренцо и, открыв первую попавшуюся, попытался прочесть написанное. Постепенно лингвистическая рутина увлекал ученого, и скоро он приловчился читать быстрее. Старинный язык показался ему мелодичнее искусственного языка 14 века.

#6 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:45

Эпилог


Вскоре Абрус вернулся к раскопкам, проходившим, как и прежде, в черте города. Больше великому археологу не везло: ни одна из его последующих находок не была равноценной находке 2536 года. Но Абрус не расстраивался: он продолжал рыть землю с прежним упорством, время от времени утаивая свои находки от коллег.
Каждый год, во второй декаде сентября, он брал отпуск и поселялся в Зоне Отдыха. 14 сентября, ночью, когда над Спасенным Городом громыхал салют, Абрус приходил к тому месту, где когда-то распрощался с Лоренцо и ждал. Лоренцо приходил, перебрасывал Абрусу через лазерные лучи крупные связки лесных, настоящих, плодов. Иногда друзьям удавалось увидеться днем, и они разговаривали: Лоренцо, спрятавшись в тени деревьев, Абрус – в тени куста, который, к слову, так разросся в течение пяти лет, что вытащить зеркала из-под его колючих ветвей не представлялось возможным.

В 2542 году Лоренцо привел с собой длинноволосого крепыша-мальчугана. Абрус, чувствовавший себя в тот день неважно, рыдал от счастья, не стесняясь своих слез, как ребенок. Это свидание друзей оказалось последним. В 2543 году Лоренцо всю ночь в одиночестве созерцал отблески далекого салюта и думал, что Абрус перепутал все числа, или ежегодный праздник был перенесен. Лоренцо приходил к мету встречи еще несколько ночей подряд, пока не осмелился появиться там днем.

Абрус его ждал. Он стоял каменный и молчаливый, но на лице его статуи скульптор изобразил характерную для пожилого ученого добродушную улыбку. Лоренцо показалось, что памятник чудаковатому археологу, завещавшему похоронить себя здесь, у границы Спасенного Города, лицом к Зеленой Стене, вот-вот оживет, – так знакомо застыл с поднятой рукой в знак приветствия другу Абрус Конти.
Последним подарком для него стал огромный букет лесных цветов, упавший через гудящие лучи прямо к каменным ногам крестного отца нового человечества.

19.07.2002 – 12.12.2010
Иллюстрация Северуса Снейпа (Ф.И. забыла (( ) с намбы.
Изображение
В чёрно-белом варианте:
Изображение

#7 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:50

Может, это по-дурацки и будет смотреться или как подогрев собственного ЧСВ, но мне жаль труд людей, потративших время на комментарии.
Им же теперь будет неудобно и лень отписываться ещё раз. А дважды в одну реку заходить - моветон. %)

Уже читала, но с удовольствием перечитала еще раз. По стилю и немного по содержанию напомнило "Наследие" Тармашева. Но я вообще любительница постапокалиптической и научной фантастики, так что 7 - мне нравится.


Отлично вообще, так легко и приятно читалось, да так быстро, я прям не ожидал, очень интересная повесть, дальше про мальчика охота читать теперь, жаль что конец))

Опечатки кое-какие заметил все же, (пару пропусков букв, в частности в эпилоге >Лоренцо приходил к мету встречи еще несколько ночей подряд< и еще было, не помню где) надо все-таки текст еще раз просмотреть и устранить досадные опечатки, но это не существенно.

Вообще тут так технично и круто пишут, как критиковать можно? Конечно же семь.


Хотелось узнать, а есть ли она, эта легкость?)


Это мне вопрос? Легкость здесь задается с самого начала иронией, бойким слогом, ну и "биояма", археологическая находка ― презерватив связанный узелком, диктор ― все это задает легкость быстрый темп чтению. Даже когда начинаются фантастико-детективно-приключенческий сюжет ― когда они понимают, что все уроды, а мальчик нормальный, когда придумывают как спасти мальчика, ну и прочее, даже мрачное самоубийство ученого ― в общем ничего из этого ритм не сбивает, как ни странно.
Никак не пойму в чем тут дело, вроде начало ироничного фентези, может даже стебное во многом, потом перетекает в раздумья, ковыряния ученых в "древних" книгах, спасение мальчика, это в общем нагромождение, эклектика, но читать легко. Повторю, не знаю в чем тут дело, может быть это только я так читаю, но читал "на одном дыхании", как сел читать, ни разу не сходил покурить, попить воды и прочее.

Поскольку мне пришлось многое домысливать и придумывать "собственные" последствия от употребления, то, наверняка, этот момент ещё прийдется дорабатывать в будущем.


По поводу наркотиков вообще сложно говорить, тут же допущения, автор не может знать как влияют наркотики на мутантов, переживших ядерную войну. ИМХО


Поразительно, и почему я раньше не читала это произведение?)))

Завтра... оно будет таким... не хотелось бы, чтобы оно было таким, каким нарисовал его автор. Но, учитывая человеческую беспечность, жадность, недальновидность и прочее, наших потомков может ждать очень безрадостное будущее. Если оно у них вообще будет. "Человечество всегда стремилось к самоуничтожению". Местами текст не столько рисует картины антиутопии, сколько рассказывает о реальном прошлом и, как это не прискорбно, настоящем: "Религиозно-национальная идея стала самым понятным стимулом для братоубийства, и, столетие за столетием, вместе с усовершенствованием оружия, она жирела, подобно клещу, от количества проливаемой крови, но, в отличие от упомянутого насекомого, не знала меры". В сегодняшних реалиях сюда можно ещё добавить "крестовые" походы за нефтью. Тьфу, то есть ради благой цели - спасению униженных и оскорблённых, демократизации тех, кто посмел жить по своим законам, имея свою голову на плечах.
Кстати о головах... ещё в детстве читала сказку Александра Куприна "Синяя звезда". Вкратце содержание такое - в одной стране жила-была принцесса дурнушка. Король-отец даже приказал убрать все зеркала в государстве, чтобы не расстраивать дочь. А Принцессу занесло в другую страну, в которой все были такими же "уродами" как и она, но при этом упорно ей твердили о том, какая она красавица... я это к чему веду - к разнице восприятия. если поколению за поколением вдалбливать, что две головы, четыре руки и три ноги - это нормально, укуриваться и упиваться в хлам в целях расслабления - тоже вполне себе в порядке вещей, то люди, взращённые на таких постулатах так и будут думать, что всё отличное - суть есть уродство и изврат. и даже прекрасное будут не в состоянии увидеть. и тут вырисовывается ещё один аспект "Завтра" - сегодняшнему поколению нужно быть осторожнее с тем, что оно популяризирует, возводит в ранг искусства. Автор сделал акцент на наркотиках (в том числе). Уже сегодня во многих странах пересматривается отношение властей к легализации наркотических веществ. Сюда же можно добавить детский алкоголизм (сколько подростков по дворам глушит "Ягу", а потом постит фотоотчёты), ранний секс и многое другое...
О заявленной мультяшности. Что сказать, автор добился того, чего хотел. картинка перед глазами встаёт вполне чёткая, ясная и цветная. И оттого ещё более шокирующая. Лёгкий язык, динамичность повествования. единственно, что меня покоробило, так это как репортёр держал микрофон. Если вы посмотрите внимательно, то заметите, что телевизионщики держат сей предмет на уровне "молочных желез", но никак не возле рта.
Ну и Абрус с Лоренцо заслуживают отдельного абзаца... два гения, два мечтателя, работающих во благо науки, желающих спасения человечества. Вот только не всех и не всегда можно спасти, а особенно тех, кто готов вот так запросто убить младенца. В этой связи концовка меня особенно порадовала - не хотелось бы, чтобы его пустили на опыты.
Моя оценка... 7 баллов, конечно же.

Как я могла забыть о какашках? %) Помнится, кто недавно сам носом крутил, а тут бац - и фекалии в тексте. Правда, контекст, конечно, совершенно иной. Соотвественно, и впечатление другое. Как-то даже грустно осталось. Какашки и использованные презервативы... "Это всё, что останется после меня..."


Antimat «Завтра»

Оригинальность: несколько совпадений с фильмом «Эонфлакс». Город за стеной, вымирание людей, утаивание правды властями, генетика. Но справедливо судить об этих совпадениях может только автор и только после самостоятельного просмотра фильма.
Композиция: очень хорошая. Качественная завязка. Глубокий финал.
Стиль, язык произведения: естественен, органичен для текста.
Главные герои, персонажи: отличные.
Субъективная оценка: автор очень наблюдателен – тонко подмечает детали: «Я, как и прежде, как и прежде, нахожусь на раскопках древнего города двадцать первого века, двадцать первого века!», «Религиозно-национальная идея стала самым понятным стимулом для братоубийства». Крайне интересен неожиданный поворот: «Папа! Какой он урод!» - внешность обитателей города намеренно не очерчивалась ранее. Впрочем, накануне этого эпизода, автор мог бы набросать пару «подсказок» - в быту, в устройстве техники. Наличие большего числа голов – и в особенности рук – обязательно сказывается на функциональности и внешнем виде окружающих предметов. Тогда читательское «открытие» оказалось бы еще глубже.
«Под каким-то нелогичным предлогом Лоренцо Кальяни избавился от своей второй головы и собирался отрезать нижнюю пару рук, но собрание старейшин отстояло эти конечности, и теперь, даже если бы их размолотило в порошок в результате какого-нибудь несчастного случая, врачи все равно по крупинкам собрали бы эти руки и пришили бы их на родное место». Желательно раздробить предложение.
«Мы полагаем, что это – уникальное противозачаточное средство, от которого мы давно отказались в силу его примитивности». В произведении говорится, что детородные органы людей более не служат для размножения. Зачатие происходит в лабораторных условиях. Но главная беда – демографическая катастрофа. С учетом этих сведений, примитивность – наименее вероятная причина отказа от презервативов. Может, приравнять контрацепцию к преступлению?
Эпизод с вывозом ребенка из лаборатории: почему бы не заставить читателя поволноваться? По воле автора, заблаговременно напичканный наркотиками Никидо оказывается не преградой, а подспорьем. Даже предоставляет транспорт. Лаборатория не охраняется – жаль. Приключения увеличат динамику; благодаря преградам герои раскроются еще полнее.
«Ну и гений же вы! – восхитился изобретательности Абрус» - желательно изменить. Ученый – вырастивший ребенка из пары клеток – восхищается школьной физикой. Может, полностью сместить акцент с гениальности на находчивость? Помарки: «радиация сделал человека», «чуловека XXI века».
«Пятидесятилетним ученым овладел дух романтики» - очень понравилось. «Иногда друзьям удавалось увидеться днем, и они разговаривали: Лоренцо, спрятавшись в тени деревьев, Абрус – в тени куста, который, к слову, так разросся в течение пяти лет, что вытащить зеркала из-под его колючих ветвей не представлялось возможным» - последняя фраза предложения суха и официальна, но смысл, заключенный в ней – восхитителен.
«Последним подарком для него стал огромный букет лесных цветов, упавший через гудящие лучи прямо к каменным ногам крестного отца нового человечества». Финальный аккорд захватывающей истории! И этот аккорд может стать еще полнозвучнее, если избавиться от досадного «стаккато» повторяющихся конструкций: прилагательное + существительное. Последним подарком/огромный букет/лесных цветов/гудящие лучи/каменным ногам/крестного отца/нового человечества.
Субъективно до предела: читал безотрывно.



#8 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:51

И от Алмаз и Ка


Здрастья, Римемба ми?
пысы. илюстрация к "Завтра"...

Сообщение отредактировал АЛМАЗ и К - 12.9.2012, 23:36

Прикрепленные изображения
Изображение

#9 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:52

И ложка дёгтя от Злой Принцессы %)

2. Одна из проблем начинающих авторов – это то, что, используя понравившийся прием или стиль, они не осознают его смысла, возможностей и даже требований. В данном рассказе это относится к выбору жанра – фантастическое, футуристическое повествование. Мне кажется, что автор не до конца понял этот жанр – иначе рассказ выглядел бы совсем иначе, мог приобрести гораздо большую глубину и содержание. Поясняю, само собой.
Итак, о чем наш рассказ.
Действие происходит в замятинском городе… (:DDDDDD Шутка!)
Рассказ повествует о том, что ученые мутировавшего мира сумели воссоздать человека прошлого, который, как оказалось, выглядит уродливо. По ходу дела выясняется, что человек прошлого на самом деле нормален, а уродливы – как раз таки современные, но не догадываются об этом. Ребенка решили убить чтобы не пугать людей и чтобы правда не всплыла (а что, собственно, было бы, если бы всплыла?), но главный герой спасает его с помощью другого энтузиаста. Который уходит (за замятинскую стену ;)) в никуда чтобы выпестовать последнего нормального человека.

Сейчас я позволю себе – исключительно по старой дружбе, конечно – немножко поиздеваться над слабыми местами сюжета.
Ну, разумеется, это финал! Да, идея прокатила у Замятина – но ведь у того не было радиационного заражения целого мира! О каком здоровом ребенке может идти речь?! Что за рыбу предлагал Лоренцо – не с сорока ли плавниками и вкусом клубники? Не зря ведь люди перешли на консерванты, перестав употреблять в пищу растения! Что за обезьяны водились в том лесу? Если радиация так изменила людей – то страшно подумать, как она могла изменить природу! Не зря ведь город защищен лазерами! Учитывая это, решение ученых выглядит довольно странным.
И потом, светлая идея Лоренцо выглядит весьма спорно. Ведь он действует не только ради того чтобы спасти жизнь АК. «Человечество должно начать с нуля, а иначе оно исчезнет как вид вообще», - вот что им движет. Но, вы меня простите, КАК он будет поддерживать популяцию? Не с помощью же той «симпатичной самочки» (Это не я плохая, это автор – он просто не дает других идей… Ведь «симпатичная самочка» - это так игриво звучит в устах Лоренцо!)
И, между прочим, никакой проблемы исчезания вида там не было. Жители Спасенного города – это не «семья, все члены которой рано или поздно породнятся». Они все вышли из пробирки путем смешивания генетического коктейля. Да, гены мутировали. Но остались их комбинации, а им несть числа! Кстати, о пробирке автор забывает и тогда, когда упоминает о презике как примитивном средстве. Для героев рассказа он не примитивный, а просто никчемный.
Такая деталь, как «натуральный кофе» тоже мучительно напоминает «Мы». И тоже навевает вопрос: где же Лоренцо его взял? Если остался всего один город, а за ним - джунгли? Не обезьяны же ему его подарили!
Вот такие вот даже на поверхностный взгляд есть несостыковки, которые ставят под сомнение весь рассказ. Между тем, многие из них исправить банально просто – нужно всего-навсего выбросить радиацию к чертовой матери! Пусть люди вымрут от какой-нибудь болезни, а некоторые из них мутируют и создадут город. Пусть солнечная вспышка сдует магнитное поле, и в живых чудом останутся единицы – опять же мутировав от солнечной радиации, но за столько-то лет природа восстановится – а гены нет… А что, актуально! - впрочем, версия с вирусом мне нравится больше.
Совершенно непонятным для меня остался заголовок. Что автор хотел сказать, на чем сделать акцент? Что это - наше завтра? И что же? Мы все станем уродами? Если покопаться, то можно выковырять другой смысл: завтра для героев рассказа. Что для них оно – во вчерашнем человеке. Так что ли? Черт, не способна я на большее!

И вот мы подошли вплотную к тому, о чем скафнилось в самом начале. Вообще, жанр фантастики может быть разной степени серьезности. Многих вполне устраивает игровой характер прозы, когда просто интересно наблюдать за приключениями героев в иных мирах. Для этого нужна недюжинная фантазия – чтобы создать действительно интересный мир и закрутить сюжет. Совершенно очевидно, что наш рассказ под эту статью не подходит.
Значит, он претендует на более глубокий смысл фантастики – философский. Это когда мы читаем рассказ о будущем и узнаем в нем самих себя. Рассказы фантастов-классиков пишутся о будущем, но они все по большому счету рассказывают о людях настоящего.
Но, как я уже говорила – что же показывает автор? Какая философия? Весь акцент сделан на внешнем уродстве и вырождении вида. Еще я могу накопать банальность о том, что люди никогда не примут непохожих на себя – даже если это Спаситель! Кстати, это слово употребляется несколько раз, но довольно мельком, и воспринимается в тексте как некоторая ирония над человеком прошлого – и лишь только зная автора лично, я догадываюсь, что он пытался с помощью этого слова намекнуть на нечто большее. Если это действительно так – акцент стоит существенно усилить.
В общем, внятного мессаджа читателям настоящего я в рассказе не увидела.

А теперь я хочу объяснить, как я вижу эту историю, если кое-что в ней изменить. Копнуть чуть глубже, так что ли сказать…
В первую очередь пришла в голову мысль: почему, собственно, на передний план выведено физическое уродство? Разве оно может сравниться с уродством моральным?
Только не рассказывайте мне, что автор хотел показать ИМЕННО ЭТО! В городе живут вполне милые люди – вежливые, приветливые, любознательные, немного легкомысленные, конечно. Не назовешь их и глупыми – все-таки и наука развита, и пищепром, и вообще, все живут в благоустроенных домах и ни в чем не нуждаются. Там нет уродов!
И тут покатило: почему бы автору ни показать город моральных уродов! Пусть они остаются уродливы физически – все это вполне к месту, надо это оставить. Но не надо объявлять, объяснять читателю: они и морально мутировали! Надо передать это литературными средствами! Показать мимоходом их поступки, разговоры, решения, рефлексы – подумать, как вообще такое уродство может выйти наружу? Бесчувственные, отупевшие, с низкими инстинктами, - возьми любые болезни СОВРЕМЕННОГО общества и ненавязчиво изобрази общество будущего!
А этот ребенок – он, когда родился, начал менять людей, находящихся рядом с ним. Они стали чувствовать нежность, любовь к ребенку, их лица стали живыми, стали светиться, они начали улыбаться. Вот она – реальная опасность для правительства, также состоящего из уродов! Люди стали пробуждаться! И что же должно сделать это правительство? Неужели самое страшное – это смерть? Как бы не так! Оно должно постановить пришить ребенку еще одну голову и руку и отправить в приют! Вот это и будет самой страшной для него судьбой!
Вот тогда естественен ужас героев, способных что-то понимать, и их стремление спасти его - для того чтобы этот мальчик однажды вырос и вернулся изменить людей, положить начало новой морали и жизни! По крайней мере, главные герои надеются на это всем сердцем, у них есть светлая цель впереди…
Помимо этого можно изобразить и другие СОВРЕМЕННЫЕ реалии. Например, пресса подает информацию частями, удобными для властей: мол, ребенок появился – но существует опасность заражения вирусами прошлого… (Ну не могли власти готовить праздник при его появлении! Они слишком осторожны для этого – вот это более свойственно). А потом – мол, ребенок на грани жизни и смерти. И под конец – похищен террористами… Вранье прессы – это так актуально для… будущего!
Или ученые – сначала каждый присваивает находку себе – а потом каждый от нее открещивается, тыкая на другого…
В общем, идею я вроде бы внятно изложила – в изображение БУДУЩЕГО нужно вложить НАСТОЯЩЕЕ. И тогда рассказ получит глубину и содержание – пусть и не самое новое, зато вполне актуальное, - а читатель не будет мучительно напрягаться в поисках смысла. И даже название зазвучит по-другому – с надеждой. Особенно если это слово вложить под конец в уста одного из главных героев.

Ну вот, короче, то, что я хотела донести. Осмелилась, так сказать, сделать перепевку. Все дело в жанре фантастики и ее актуальности для сегодня. Между прочим, уже полвторого ночи и я, пожалуй, оставлю опус без финала.
Спасибо за внимание!



#10 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:53

Поскольку я лучше пишу, чем разговариваю, то отпишусь здесь, а ссылку на ответ дам.

Наверное, ответить надо, потому что разбор полётов выглядит достаточно серьёзным и даже грозным.))

Поехали по пунктам.

№ 1. Подумаю, вот на счет этого ничего не могу сказать. Надо смотреть по тексту, а мне сейчас лень: выходной и все такое. :(

2. Одна из проблем начинающих авторов – это то, что, используя понравившийся прием или стиль, они не осознают его смысла, возможностей и даже требований. В данном рассказе это относится к выбору жанра – фантастическое, футуристическое повествование. Мне кажется, что автор не до конца понял этот жанр – иначе рассказ выглядел бы совсем иначе, мог приобрести гораздо большую глубину и содержание. Поясняю, само собой.
Итак, о чем наш рассказ.
Действие происходит в замятинском городе… (:DDDDDD Шутка!)
Рассказ повествует о том, что ученые мутировавшего мира сумели воссоздать человека прошлого, который, как оказалось, выглядит уродливо. По ходу дела выясняется, что человек прошлого на самом деле нормален, а уродливы – как раз таки современные, но не догадываются об этом. Ребенка решили убить чтобы не пугать людей и чтобы правда не всплыла (а что, собственно, было бы, если бы всплыла?), но главный герой спасает его с помощью другого энтузиаста. Который уходит (за замятинскую стену wink.gif) в никуда чтобы выпестовать последнего нормального человека.

Возможности знаю, требованиям следовать лень, ибо я не всегда пишу по канонам и предпочитаю более свободу, хотя бы даже относительную.

Стена не совсем замятинская. У него ЗС - аналог железного занавеса. Нечто более близкое мне было у Хаксли. Впрочем, один чёрт, Стена - как символ стены перед чем-то запретным, с иным мышлением.

Моя стена похожа больше на ограду в загоне для выпаса скота (столбы и между ними лазерные лучи). Разница лишь в лучах, которые, бесспорно, в состоянии уж точно остановить, ранить.


Ну, разумеется, это финал! Да, идея прокатила у Замятина – но ведь у того не было радиационного заражения целого мира! О каком здоровом ребенке может идти речь?! Что за рыбу предлагал Лоренцо – не с сорока ли плавниками и вкусом клубники? Не зря ведь люди перешли на консерванты, перестав употреблять в пищу растения! Что за обезьяны водились в том лесу? Если радиация так изменила людей – то страшно подумать, как она могла изменить природу! Не зря ведь город защищен лазерами! Учитывая это, решение ученых выглядит довольно странным.

Город защищён лазерами не чтобы обезопасить граждан, а исключительно по дурости правителей, которые до сих пор считают, что опасность их окружает.
Поэтому они скрывают правду от жителей, не говорят им, что скоро человечество просто вымрет. Об этом так же говорят факты воровства идей прошлого и присвоения их настоящему: компьютеры, телевизоры и т.д. - все было изобретено раньше некими Мамбасами и иже с ними. В тексте есть, подчеркиваю, подтверждения тупости граждан. Разве я их сделала не слишком яркими. Ибо цели морализаторствавать особо не было. Поэтому один скудный абзац о причинах и следствии. Всё же просто. Все это понимают и знают: курить вредно, но курят. Пить вредно - все равно пьют. Убивать из-за религии - глупо, но все равно убивают.
Истина проста и лежит на виду, не видят её только те, кто смотрит в даль.
Поэтому я и не стала зацикливаться на морали. Что толку читать её людям, которые в наш век перепрыгивают через строчки при чтении?
Показать через действие и окружение - все. И истина прийдёт на подсознательном уровне.
Почему так абсурдно? Потому что так и должно быть.

Утопия - светлое будущее. Здесь это нет. Это уже и впрямь конец конца, эпилог человечества. Несуразица? Ну все правильно. мы живем в 21 веке, у нас есть беспроводная связь, экстрасенсы свободно дают объявления об услугах, но мы продолжаем мыслить, как первобытные. Какое-то УГ сделало фильм- говно о Пророке, которого лично из ныне живущих никто не видел, а все факты притянуты за уши, - так пол земного шара готово поубивать друг друга.
Да, тут навалом вещей, которые вообще подробно не расписаны.

Абрис ясен, смысл понятен. Дальше пусть каждый сам себе нарисует картинку. Как с рыбой. Зациклись я на всех этих мелочах, создала бы целый эпос. И, скорее всего, так никогда бы и не написала. %)

И потом, светлая идея Лоренцо выглядит весьма спорно. Ведь он действует не только ради того чтобы спасти жизнь АК. «Человечество должно начать с нуля, а иначе оно исчезнет как вид вообще», - вот что им движет. Но, вы меня простите, КАК он будет поддерживать популяцию? Не с помощью же той «симпатичной самочки» (Это не я плохая, это автор – он просто не дает других идей… Ведь «симпатичная самочка» - это так игриво звучит в устах Лоренцо!)

Лоренцо понимает, что жить не будет вечно, а за Стену никто с ним не пойдет (см. историю безумного Лоренцо), ему нужен человек, который будет похож на обезьян (по поводу спаривания, почему бы и нет, в отсутствии-то искомого пола? 8%))
КАК, ЧТО и другие мотивы Лоренцо мы не знаем, так как он не раскрывается полностью. А надо ли? Кто-то будет слушать/читать его десятистраничный монолог? Думаю, что нет. белые пятна были оставлены для второй части истории, в которой АКэ-первый действительно поможет новому человечеству.

Кроме того, по тексту должна подспудно прийти мысль, что радиации, на самом-то деле, может и не быть. Товарищ, вон, спокойно ходит в лес, собирает там плоды, учёные обманывают... То есть, я пишу об одном, пугаю, а на самом-то деле не все так страшно может быть.

И, между прочим, никакой проблемы исчезания вида там не было. Жители Спасенного города – это не «семья, все члены которой рано или поздно породнятся». Они все вышли из пробирки путем смешивания генетического коктейля. Да, гены мутировали. Но остались их комбинации, а им несть числа! Кстати, о пробирке автор забывает и тогда, когда упоминает о презике как примитивном средстве. Для героев рассказа он не примитивный, а просто никчемный.
Такая деталь, как «натуральный кофе» тоже мучительно напоминает «Мы». И тоже навевает вопрос: где же Лоренцо его взял? Если остался всего один город, а за ним - джунгли? Не обезьяны же ему его подарили!


А ты уверена, что тут вообще о труъ утопии идёт речь? %) Если Лоренцо находит кофе (кста, я нифига не помню этого момента у Замятина), бананы, рыбу, значит, не все так плохо? Что, вообще происходит в Спасённом Городе? Почему кофе? Потому что мы СЕЙЧАС на нём повернуты, кофеманы.
Да ничего, несколько тысяч быдла, потомственных легализованных наркоманов, которым знать истины не нужно, ибо они обречены и задача Правительства - лишь облегчить им участь.
Кто там им смешивал генетический коктейль? Вот зачем я буду об этом писать, если уже навалом в литературе подобного. А мутация внутри семьи идёт.
Сейчас это можно уже наблюдать у курдов, азербайджанцев и пр., в семьях которых всё чаще рождаются дети с задержкой развития, разными патологиями.
Там хоть как скрещивай, династия "проклятых королей" по Морису Дрюону исчезла точно так же. + опять же, наркотики, синтезированная, а не натуральная еда + излучение... О последнем ниже.



#11 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:54

Но, как я уже говорила – что же показывает автор? Какая философия? Весь акцент сделан на внешнем уродстве и вырождении вида. Еще я могу накопать банальность о том, что люди никогда не примут непохожих на себя – даже если это Спаситель! Кстати, это слово употребляется несколько раз, но довольно мельком, и воспринимается в тексте как некоторая ирония над человеком прошлого – и лишь только зная автора лично, я догадываюсь, что он пытался с помощью этого слова намекнуть на нечто большее. Если это действительно так – акцент стоит существенно усилить.
В общем, внятного мессаджа читателям настоящего я в рассказе не увидела.


А внятного быть и не должно. Образы жителей, кроме пяти-шести, размыты. Зачем их расписывать? Есть общий образ обманутого стада, живущего на наркотиках (Лоренцо, когда отвыкал от синтетической еды, чуть не умер, он сам говорил. Разве не напоминает ломку наркомана?), гено модифицированных продуктов "со вкусом прошлого", кста, синтезированного из обычного кала. %) Ну, люди едят говно, грубо говоря.

Мы разве не едим его. Разве не добавляем с суп всякую "кубическую" хрень со вкусом курицы и т.д., хотя там и курицы-то нет?... "Завтра" - оно всего лишь от нас в нескольких шагах. Это не утопия, это уже есть. Лег спать - проснулся, уже завтра. Почем упор на физическое уродство? А людей не пугает то, что они не в состоянии увидеть глазами и потрогать. Мы боимся физических уродов, не видя, как то, что мы жрем сегодня, отзовется на наших потомках.

Сейчас всё больше людей выступает за легализацию лёгких наркотиков, не видя в них ничего плохого, мы уже спокойно едим всякие Е- 550 и т.д.
Мы и есть тот Город, который медленно вымирает и ждёт спасителя. А в чем спасение? В натуральности и отказе от того, что губит наш организм. Да, резерв есть. Но это заслуга наших предков, ибо такой нагрузки, которую получает наш организм за последние 100 лет, эволюция себе даже представить не могла.

И тут покатило: почему бы автору ни показать город моральных уродов! Пусть они остаются уродливы физически – все это вполне к месту, надо это оставить. Но не надо объявлять, объяснять читателю: они и морально мутировали! Надо передать это литературными средствами! Показать мимоходом их поступки, разговоры, решения, рефлексы – подумать, как вообще такое уродство может выйти наружу? Бесчувственные, отупевшие, с низкими инстинктами, - возьми любые болезни СОВРЕМЕННОГО общества и ненавязчиво изобрази общество будущего!
А этот ребенок – он, когда родился, начал менять людей, находящихся рядом с ним. Они стали чувствовать нежность, любовь к ребенку, их лица стали живыми, стали светиться, они начали улыбаться. Вот она – реальная опасность для правительства, также состоящего из уродов! Люди стали пробуждаться! И что же должно сделать это правительство? Неужели самое страшное – это смерть? Как бы не так! Оно должно постановить пришить ребенку еще одну голову и руку и отправить в приют! Вот это и будет самой страшной для него судьбой!
Вот тогда естественен ужас героев, способных что-то понимать, и их стремление спасти его - для того чтобы этот мальчик однажды вырос и вернулся изменить людей, положить начало новой морали и жизни! По крайней мере, главные герои надеются на это всем сердцем, у них есть светлая цель впереди…

Да не буду я ничего показывать. %) тем более, что они не моральные уроды. А люди, которых просто обманули. есть же это в тексте: по поводу "ворованной" у прошлого науки, изобретений, еды, которую жрут, не разбираясь, что там... А мода? Жена Абруса делает какую-то хрень на голове, потому что модно.

Все эти люди должны напоминать детский сад. Ну, они и есть дети же. Абрус видит, что его жена и дочь - полные дуры. Почему не бросает? Потому что детей бросать нельзя. Они не выживут без тех, кто их сильнее.

Пусть будет всё легко и ненавязчиво. Кто вывод увидел, тот молодец. Кто не увидел - ну, значит, ума не хватило, так хоть интересную историю прочитал.

Кста, я ее написала за 2 дня (вместе с задумкой), на одном дыхании и больше с тех пор почти ничего и не изменяла. Ну не могу я - пришёл этот аян сам по себе. %)

Название у истории сначала было "Назад, в будущее!". Оказалось, что фильм уже такой был. Исправила на "По направлению к будущему" - тоже где-то встретила. %)
Потом подумала и решила - "Завтра" и все. Т.е. это безоговорочно и не изменить. Оно уже рядом.

Почему радиационный взрыв? Потому что глупо же и нонсенс - из-за какого-то мальчика из кишлака. А у нас все неприятности случаются из-за таких действий, о взаимосвязях которых мы представить себе не можем.

И уже 2 десятка лет, а не тысячелетие, наш организм облучается компьютерами, сотками, телевизорами. Ну не было же в детстве нашем этого. И ведь "странно", но раньше люди на порядок здоровее были. Так что облучение и еда - всё. Больше ничего.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
То, что не было сказано, а хотелось, надеюсь, будет во второй части. Она пока не созрела в голове, поэтому не берусь. Как придёт аян, так сразу.

Вот то, что теперь наверняка будет, т.к. пришло с этой рецензией, - это противопоставление "искусственной" жизни людей, чьи желудки не воспринимают нормальную пищу, а тела протравлены морфитрицитринами (наркотиками), и людей, чьё существование находится в гармонии с природой.

Акэ будет искать новый город, побывает в этом, благодаря Лоренцо научит диких людей тому, чему его научил Лоренцо - чтению, письму и т.д. Таким образом, человечество начнёт жить заново, а миссия Лоренцо Кальяни и Акэ будет завершена.

Даст Бог, напишу. Но только тогда, когда буду себе представлять всю историю, от начала и до конца. :)

Так шта спасибо за частичную идею.))



#12 Antimat

Antimat
  • Администраторы
  • 4 466 сообщений

Отправлено 06 Декабрь 2012 - 21:55

Так что вот. Отписываться стареньких не прошу: чо уж ворошить-то. Если кто-то из новеньких почитает и получит удовольствие - я буду щаслифф. :)




Количество пользователей, читающих эту тему: 0

0 пользователей, 0 гостей, 0 анонимных


Фэнтези и фантастика. Рецензии и форум

Copyright © 2024 Litmotiv.com.kg