Оливия стояла у окна и раздражённо думала на ставшую привычной тему:
«…Интересно, насколько быстро тупеет человек, если его лишить свободы передвижений? Запертое в клетке животное будет мерить расстояние из угла в угол, двигаться, не давая себе отчёт, зачем это делает. Собаки, всю жизнь сидящие на цепи, превращаются в четвероногих зомби. Отпусти эту собаку с цепи в одночасье – и она привычно будет крутиться у ног, не понимая, что у неё есть выбор сбежать от жестокого хозяина.
Движение – жизнь, лёг – умер, на час-два или до утра. Лишённые движения, мы и во сне продолжаем куда-то идти, прыгать, летать: наш неуёмный мозг воспринимает отсутствие смены декораций как личное оскорбление и поэтому создаёт из обрывков воспоминаний и мыслей новые…»
Эти мысли всё чаще обуревали Оливию, созерцающую приевшийся пейзаж за окном: стены Замка, сушу, меняющую свой окрас четыре раза в год, и океан. Когда-то Оливии хотелось жить рядом с ним, теперь она его почти ненавидела: своим мерным шумом он напоминал часы в гостиной, отбивающие ритм уходящего времени, в котором Оливия снова, - как и вчера, и позавчера, - была здесь.
«..Грустно, если ты хочешь бежать, а тебе приходится изображать кухарку, няньку и домработницу в одном лице. Кстати, об одном лице…»
Она вышла из комнаты, постояла на лестнице, прислушалась – тишина, как обычно. Одна «нянька» в башне играет в свои бесконечные игры, другая спит целыми днями. Помощницы, блин. Всё приходится делать самой.
Незнакомый звук где-то внизу, в гостиной, заставил Оливию вздрогнуть. Вслед за треском внизу, похожие звуки вспышками стали множиться по всему Замку. Что, чёрт возьми, происходит? Женщина стала осторожно спускаться, сердце от страха колотилось. По пути Оливия вытащила небольшой боевой топорик из крепления на стене: « Воин из меня ещё тот: отберут в раз и моим же оружием меня и… Но так хотя бы не так страшно… Не за себя, за того – кто спит в детской. И за него я буду сражаться насмерть!»
В гостиной нечто мерно трещало, и никого не было. Господи, да это же огонь! Кто-то зажёг камин. Страх понемногу начал вытесняться гневом: что за шуточки такие! И мгновенно, отвечая на желание Оливии разразиться возмущённой тирадой, откуда-то из угла выпрыгнула огромная чёрная кошка. Сладко потянулась, щипая когтями ковёр, и села, выжидательно глядя на визави, мол, жду приказаний: «Что сломать, хозяйка? Что порвать? Кого напугать?»
- Брысь, Анивайль! – спокойно, но сердито сказала Оливия животному, мгновенно беря себя в руки, - и кошка послушно растворилась в воздухе.
Оливия подошла к огромному окну гостиной, отдернула шторы и сразу всё поняла. За окном пошёл хлопьями снег. Несколько штук устремилось к окну, будто пытаясь рассмотреть меня, стоящую за стеклом, - и упорхнули ажурными бабочками в стороны. Наконец, до неё дошло. Она с облегчением выдохнула: никого, кроме неё, в гостиной и не было. Пока не было. Запрограммированный на ежегодные посиделки Замок сам начал готовиться к прибытию гостей.
- Анивайль! - рявкнула Оливия в пустоту, и кошка, с вечной ухмылкой на наглой роже, высунулась из-за дивана.- Быстро за Фертес! Передай ей, что я не намерена выполнять за этой бессовестной личностью её работу.
Кошка, четвёртое Я* хранительницы Замка, лениво затрусила в сторону коридора, ведущего к главному донжону Замка. А Оливия, перепрыгивая через ступеньки, побежала в детскую, нисколько не сомневаясь, что шум Замка разбудил малыша.
***
Фертес колдовала, передвигая мебель в гостиной волшебной палочкой («палка-модерялка» называла свой инструмент Фертес), развлекая кошку, заинтересованно вертевшую головой, и двухлетнего малыша. Оливия сидела с ним в кресле и комментировала юному зрителю происходящее. Когда наконец всё необходимое было сделано, Фертес развалилась на диванчике и направила волшебную палочку на окно, за которым безумствовали снежные хлопья-бабочки, будто пытаясь прорваться через стекло в тёплую комнату.
- Зачем ты притащила сюда эту старую картину? На неё давно никого нет, - спросила Оливия, имея в виду старый портал в рамке, благодаря которому когда-то леди Ровена путешествовала из своего замка в этот.
- Отправила запрос, жду ответа, - Фертес зевнула и пошарила по карманам в поисках забытого в башне телефона, - вот блин… Анивайль, принеси мне телефон, только не сожри его по дороге.
Кошка выбежала из гостиной, едва не сбив с ног зевающую Каруин в длинном махровом халате, раздутая форма которого намекала на то, что он не единственная одежда на взлохмаченной и опухшей от сна даме.
- Уже скоро?- Каруин тяжело, словно и не спала беспробудно весь год, махровой массой растеклась на свободном диванчике и прикрыла глаза, решив, вероятно, вздремнуть.
- Ты бы ещё матрацем обернулась для удобства, - съязвила Оливия, самая младшая и самая разумная сестра, - твоё присутствие в таком виде распугает всех гостей. Кстати, Фертес, с леди Ровеной всё понятно, а как остальные сюда доберутся. Где будет портал?
Средняя и самая деятельная сестра тем временем уже ковырялась в принесённом телефоне. Вопрос Оливии заставил бросить излюбленное занятие, оторваться от любимой игрушки:
- Да хоть бы и вот так! – Фертес небрежно взмахнула в сторону палочкой.
И – хлоп! – в гостиной поднимался с четверенек мужчина, полуголый. Его бёдра были прикрыты чем-то вроде полотенца, а вся передняя часть тела оказалась облепленной снегом, словно секунду назад он упал в сугроб. Лица было не разобрать – слой снежных крупинок скрывал личность гостя. А от спины и плечей валил пар.
Оливия, а потом и Каруин вскрикнули. Мужчина сразу схватился за полотенце, будто проверяя его наличие, и свободной рукой попытался отереть снег с лица.
- Сударь! – его остановила Фертес насмешливо, - не забывайте, что вы здесь инкогнито!
- Где я?! – вращал испуганно глазами гость. Пар продолжал валить от его спины, правда, уже менее заметно.
- В Замке, милорд, - Фертес решила не мелочиться со званиями, на всякий случай. И резко сняла с испуганной Каруин халат, накинула на плечи гостю.- Добро пожаловать! Моя сестра проводит вас в приготовленную комнату (рядом с твоей, Кара), а через час мы будем вас ждать здесь на чай.
Гость послушно пошёл за покрасневшей и поправляющей украдкой причёску дамой.
- Какой-то он… Знакомый. И странный, - продолжая смотреть в сторону ушедшего гостя и сестры, сказала Оливия.
- Ревизор, они все на одно лицо. С другой стороны, что ждать от человека, которого вытащили из бани? Хотела бы я посмотреть на твоё лицо в подобной ситуации.
- Эй! – Оливия чуть не подпрыгнула от возмущения, чем напугала ребёнка, – я запрещаю тебе тащить сюда полуголых мужиков! И женщин тоже! Будь добра, соблюдай рамки приличия.
Фертес расхохоталась, а через мгновение в воздухе перед ней появилась голограмма вращающегося глобуса:
- Не переживай, всё получилось случайно. Каждый сам программирует себе портал, так что нам остаётся только наблюдать. Смотри, видишь розовые всполохи на карте? Это наши друзья, которые в скором времени прибудут.
На полупрозрачном глобусе то тут, то там словно лампочки загорались точки и потухали, чтобы затем вспыхнуть снова.
Со стороны картины послышался шорох, и маленький бумажный самолётик покружил вокруг глобуса и приземлился на коленях у Фертес.
- А вот и ответ от леди Ровены. Ну-ка… - Фертес развернула самолётик, который малыш попытался отобрать.
Послание гласило:
«История эпохи пишется победителями, вырезаясь на мраморе и бронзе. А моя история начиркана химическим карандашом на листе простой ученической тетради.
Её писали впопыхах, краснея и прикрывая локтями от любопытного соседа по парте. А потом сложили бумажным самолётиком и запустили в полёт, на аэродром к следующему летописцу, и так по кругу, пока не подписались все четверо. Трошка, Майка, Гришка, Зойка. Четыре летописца вырезали на мне свою историю и уронили бумажный самолётик сквозь дощатый пол старого чердака. Здесь я и пролежал почти полвека, нетронутый, не видя, как одна эпоха сменяет другую, слушая лишь завывания метелей и дождевую дробь по крышам.
А сегодня услышал шаги. И голоса, и едкий звук алмазной дрели, сверлящей бетон.
Грядут перемены, господа и дамы. Бумажный самолётик вновь собирается в полёт».
- И что это значит? Почему она пишет в мужском роде? – недоумевала Оливия.
- Что леди Ровена прибудет со дня на день. Остальное спросишь у неё лично. Так, я, пожалуй, пойду ещё раз проверю, прибыл ли обслуживающий персонал. Анивайль, пошли, перекусим что-нибудь.
Оливия тоже поднялась:
- Слава Замку! Ну а мы тоже пойдём, займемся делами, – Оливия подхватила ребёнка на руки, – кто-то же должен покормить малыша. Фертес, ещё раз прошу: помни о приличиях. И, раз уж наше присутствие не настолько необходимо, вы с Каруин пришли в себя, я позволю себе отдохнуть от охраны этих стен. Запиши все истории для меня, а мы, пожалуй, съездим в гости к бабушке.
- Давайте, – пробормотала Фертес, давая лёгкого пинка замешкавшейся в дверях Анивайль.
