Мощный пинок чуть ниже спины заставил Гогу спешно покинуть тамбур и приземлиться на холодный бетон пустого степного перрона. Следом из вагона, тающего в густом сумрачном тумане, вылетел тощий рюкзак.
- Чтоб тебе эта ложка боком встала! – прокричал удалявшийся голос. – Автостопом катайся!
Ругань и стук колес растворились во влажной мгле, а потом ушла и она, поддавшись порывам неожиданно злого и холодного ветра. Уши заложило ватой, саднили ладони и болел ушибленный лоб. Сейчас бы очень пригодилась холодная ложка – приложить, чтобы не выскочила шишка. Но ложки не было и Гога сел, подтянул к себе рюкзак с нехитрым скарбом и огляделся. Справа потрескивал глупой мошкарой единственный на весь перрон фонарь. Он освещал крохотную будку то ли стрелочника, то ли обходчика. У деревянной стены постройки сонно жевал рыжую траву меланхоличный верблюд. К появлению незнакомца он отнесся равнодушно.
По другую руку тускло светились пыльные окна убогой одноэтажной кирпичной конструкции, которую венчал циферблат с одинокой кривой стрелкой, безвольно повисшей на шести часах. Чуть выше желтела затертая песчаным ветром и временем табличка. Когда-то, наверное, на ней значилось название полустанка, но сейчас можно было угадать только пару букв «В» и «Р» - то ли в кириллице, то ли в латинице. Гога решил отложить разгадку ребуса до утра, когда станет светлее.
Массивная металлическая труба, служащая ручкой двери, была неожиданно теплой и наэлектризованной. Оглядевшись зачем-то по сторонам, он потянул дверь на себя, ожидая услышать скрип, но та пошла легко и беззвучно. В лицо влажно и очень знакомо пахнуло нагретой резиной, маслом и металлом. Гоге вдруг показалось, что он застыл у дверей станции метро, и сейчас навстречу хлынет, растекаясь по сторонам, спешащая и обезличенная человеческая масса. Но никто не выходил, и герой заглянул внутрь.
Почти половину пространства крохотной станции занимала пара стоящих друг против друга длинных лавок. На одной пьяно храпел бородатый мужик в валенках. На полу с побитой плиткой раскинула уши зимняя шапка из овчины. В углу светился автомат с разноцветной снедью и напитками, в противоположном – видавшее виды деревянное бюро, за которым никого не было.
Дверь за спиной неслышно закрылась. Гога бросил в автомат монетку, подхватил банку с газировкой и сел напротив спящего мужика. Храпун балансировал на самом краю дрожащей лавки и выглядел так, словно сбежал с карнавала фриков: грубая и расхристанная рубаха, латаные штаны на подвязке, стоптанные валенки. Лошадка с дровенками, наверное, оставлена где-то на запасных заснеженных путях.
- Эй, селянин! – весело гаркнул Гога. Селянин от неожиданности вздрогнул, потерял равновесие и, очутившись на полу, удивленно повел невидящими спьяну глазами из стороны в сторону, пытаясь сфокусироваться на источнике звука.
- Где тулуп потерял, бедняга?
- Там, - мужик пьяно махнул рукой в сторону бюро, закрыл глаза и перевернулся на бок. – Туда, барин.
- Барин, эка, – Гога хмыкнул и, подбоченившись, глянул, куда показывал крестьянин. К его удивлению, там, за брошенным бюро, обнаружилась арка, которую он не мог не заметить, когда входил. Из нее пробивался теплый, уютный свет, греющий зал ожидания.
За аркой открывалось то, чего здесь быть не могло из-за скромных размеров полустанка. Однако Гога собственными глазами видел залитую мягким рассеянным светом галерею, заканчивающуюся рифлеными ступенями, ведущими куда-то вверх! Что за чертовщина? Он оглянулся на селянина, но тот уже спал, подложив под голову стянутый с ноги валенок. Оставив со этой сценой возникшие было сомнения, Гога ступил в арку, бодро прошагал по галерее, удивляясь свежести воздуха и чистоте, и на миг остановился перед подъемом.
Любая человеческая лестница имеет свойство заканчиваться, даже если забраться на последнюю ступень очень тяжело. Впрочем, в данном случае задачи утомить поднимающего не ставилось: неведомый зодчий сделал лестницу движущейся, и скоро Гогу вынесло к выходу в огромный и галдящий на сотнях языках зал.
Определенно, того, что видел перед собой Гога, не могло существовать в реальности. Сооружение, способное вместить в себя этот помещение, должно было быть колоссальным, да что там – циклопическим. Как далеко вверх устремлялись высокие стены, не представлялось: они таяли в океане все того же мягкого и рассеянного света, скрадывающего тени и контуры твердых фигур. Может и не было здесь никакого свода, кроме небесного, но откуда же лился свет, если над перроном висела ночь?
- Посторонись, смерд! Чего рот раззявил!
Мимо, едва не сбив обратно на эскалатор, прогарцевала кавалькада господ в богато украшенных одеждах, вооруженных длинными тяжелыми клинками. Подковы высекали искры из камня мостовой. Чуть поодаль горячо обсуждала что-то важное группа мужчин в пыльных мундирах. Обиженно цокала каблучками дама в креолине. За покачиванием ее бедер с восторгом наблюдал кудрявый юноша в серой тунике, присевший у костра с раскрасневшимся оленеводом. На открытой площадке приземлялся с грохотом побитый космический корабль, заставляя даму ускорить шаг.
Перед Гогой возникла прозрачная проекция плутоватого человеческого лица. Физиономия хитро подмигнула.
- Не потерялись? Сожалею, что заставил ждать. Но зримое вокруг стоит того, не правда ли? Я - ваш проводник в этом интересном месте. Прошу за мной.
Гога потерял дар речи. Истолковав его реакцию по-своему, проекция продолжила.
- Я отведу вас к справочной, где после окончательной идентификации сможете уточнить место и время убытия. По пути буду рад ознакомить с некоторыми правилами пребывания в нашем уютном центре обслуживания. Вопросы?
- Куда я попал? – Гога продемонстрировал, что вернул контроль над речевым аппаратом. – И что тут происходит?
- Вы во временной лакуне, - туманно ответила проекция, незаметно увлекая незадачливого собеседника за собой.
- Исчерпывающе, - буркнул Гога. Он еще не понял, о чем говорила проекция, но счел нужным вставить слово, чтобы окончательно реабилитироваться после досадного молчания. Рожица состряпала страдальческое выражение.
- А прогрессивный вроде индивид, - проекция окинула собеседника оценивающим взглядом. - Туман помните?
Гость нахмурился, вспоминая перрон.
- Туман - самое распространенное явление, сопровождающее пробой во времени-пространстве. Временная и пространственная последовательности так давно были вместе, что между ними не могла не проскочить искра.
Рожица издала недвусмысленный смешок.
- Это привело их в некоторое замешательство, явившее аномалию - лишнюю секунду и пузырь, диаметром в расстояние, которое успел за это время проскочить шальной фотон. Я ясно выражаюсь?
- Вполне, - ответил обалдевший Гога.
- Чудесно. Долгие лета этот пузырь был бесхозным и никому не интересным. Вселенной с ее масштабами, откровенно говоря, вообще было на подобную мелочь плевать. Тем более, что формально аномалии в последовательности не существует. В физическом мире она имеет место в незначительных проявлениях в разных эпохах и координатах. Сюда пропадают ложки, носки, другая мелочь и, иногда, люди. Иронично получается, не правда? Не правда! Ничего такого здесь нет, только скучная наука, вавилонское столпотворение людей и свалка разнообразного хлама. Осторожней!
Мимо прозвенел внушительных размеров грузовик, наполненный ложками. Где-то там, наверняка, была и исчезнувшая мельхиоровая ложка проводника, грубо высадившего Гогу на полустанке из-за подозрения в мелкой краже. Сюда б его, и в кучу мордой ткнуть. Ищи, мил человек, не жалко!
- Остолоп! - физиономия, отрастив кулачок, потрясла им вслед машине. – Напокупали прав!
- То есть, я выпал из своего времени и пространства? – мрачно переспросил Гога.
- Можно и так сказать, - согласилась проекция, провожая глазами низко летящий авиалайнер. Пассажирский самолет, из тех, что перевозят сотни человек, выпускал шасси, готовясь к приземлению. – Но наш центр создан для того, чтобы помочь решить эту проблему. Ведь она, как вы наверное уже догадались, носит массовый характер.
- И во что мне это обойдется? – с подозрением поинтересовался Гога.
- Узнаю влияние развитого капитализма! А если я вам скажу, что помощь не стоит денег? Поверите?
- Не знаю, - честно признался Гога.
- И правильно, - сказала проекция. – У центра своя выгода. Нам интересно время, которое вы потратите у нас в гостях.
- Время – деньги, - задумчиво протянул гость.
- Треть своей жизни обычный человек бездарно тратит на сон, - проинформировала физиономия. – А вам жалко немного времени на то, чтобы выбраться из лакуны? Удивительный вы, люди, народ!
- А вы – не люди? – решил уточнить Гога. Рожица округлила глаза.
- Лично я – элемент обслуживающей программы, а Центр - стартап молодого бизнесмена из периода, который вы можете считать относительно недалеким будущим, - пояснила она. - В мире, завоеванном корпорациями, свободных ниш на рынке нет, и организация центра обслуживания во временной лакуне - неплохой способ найти свой рынок сбыта. Шучу, какой же это рынок. Это разовая операция, сулящая мгновенную прибыль. Куш, сорванный с крохотной доли секунды во временной последовательности, прекрасен одной своей возможностью. Кстати, мы пришли. Придется немного подождать – желающих покинуть лакуну много, а справочных окон на всех не хватает. Когда подойдет очередь, вас известят, а мне предстоит встретить очередного гостя. И запомните – здесь нельзя говорить о будущем. Такое странное правило! Адье!
Проекция исчезла, не дав возможности что-нибудь брякнуть в ответ. В ладони возник металлический жетон с пятизначным номером. Гога разочарованно присвистнул. Судя по цифрам, ждать придется долго.
Место, куда привел проводник, представляло собой открытое поле, на травке которого расположилось несколько десятков человек. Кто-то спал, кто-то курил или считал ворон. В центре возвышалась будка из непрозрачного стекла, у которого нетерпеливо переминалась небольшая очередь из тех, кто хотел попасть внутрь без очереди.
В сторонке призывно играла тихая музыка открытого бара, за стойкой которого суетился осьминог-мутант. Другого определения созданию с многоглазой головой, плавно переходящей в длинные гибкие конечности, Гога подобрать не мог. Одним щупальцем головоногий сгребал монеты, другими смешивал напитки, подавал или забирал хрустальные, граненые, деревянные, металлические, керамические емкости у разношерстной публики. Человек любил хмелеть во все времена. Полюбовавшись издали на то, как рыцарь, отставив в сторону шлем с плюмажем, пьет на брудершафт с татуированным по самую шею байкером, Гога решил, что тоже не прочь смочить горло.
- Бармен, водки! - крикнул он, протиснувшись к стойке.
- Чем платить будете? - низко проурчал тот, наполняя рюмку беленькой.
- Деньги? – Гога облизнул губы. – Проводник сказал, что здесь платят временем.
- Пребыванием, - уточнил осьминог. – Не путайте это со временем. И только за основной пакет услуг. Досуг – дополнительная услуга. Принимается любая обеспеченная банками валюта – дорожные чеки, казначейские билеты, монеты, кредитные карты, мобильный перевод.
У стойки возник чернявый нечесаный бородатый дикарь в небрежно наброшенной набедренной повязке. Бородач ударил пустой деревянной кружкой и швырнул горсть ракушек. Осьминог ловко подхватил деревянную кружку и плеснул в нее светло-коричневую жижу, от которой остро несло перебродившими ягодами. Гога покосился на бармена.
- Так я могу ракушками отдать?
Бармен с подозрением навел на него один глаз и внимательно осмотрел.
- В твоем времени ракушки не конвертабельны, - наконец сказал он. - Но гипотетически можешь, если отыщешь, кто обменяет их на что-то представляющее для тебя материальную ценность.
- Чушь какая-то, - пробормотал Гога. – Ты принимаешь ракушки от дикаря, но не хочешь от меня.
- За удовольствие надо платить, - философски заметил осьминог. - Это бар, а не богадельня.
Занимательную беседу неожиданно прервала трель, которую издал жетон, оставленный Гоге.
- Ваша очередь, - осьминог ткнул щупальцем в сторону справочной. – Желаю сделать верный выбор.
Смысл пожелания бармена Гога понял внутри стеклянной кабины, где его поджидали свободный стул, стол и сидевшая за ним блондинка в строгой серой униформе, скорее подчеркивающей, чем скрывающей аппетитные формы.
- Разрешите, - спросил Гога, изображая галантность.
- Присаживайтесь, - милостиво разрешила хозяйка кабины и положила ногу на ногу. Ножки у нее были длинными и точеными. В изящных ручках красотки возникла канцелярская папка, которую она открыла, демонстрируя некоторый интерес. Однако движения блондинки были слишком точны и выверены, чем выдавали в ней искусственную природу.
- Как живая, - восторженно прошептал Гога.
- Если это комплимент, то сомнительный, - сказала девушка, не отрываясь от изучения папки. – Человеческая психика вряд ли бы справилась с таким наплывом клиентов и это привело бы к катастрофическим ошибкам. Однако хочу вас удивить: у нас есть вполне теплый и осязаемый органический персонал. Бармен – эмигрант с одной из лун Юпитера. Есть и местные – в основном волонтеры и студенты, собирающие исторические данные. Но вы вряд ли представляете для них интерес. Ваша эпоха представлена широко. Интернет, знаете ли, вобрал огромный массив данных о вашей эпохе, хотя, буду откровенна, бОльшая его часть – бред или порнография.
- Очень жаль, - расстроенно выдавил Гога. За наследие эпохи было немного обидно.
- Все относительно, - девушка пожала плечиками. – Чем незаметней индивид в своей эпохе, тем более свободен. Парадокс социума.
- Я не об этом, - сказал Гога. – Но неважно.
- И действительно, - подытожила девушка. – Процедура идентификации завершена. Личность подтверждаю. Гога, он же Ненский Георгий Григорьевич, безработный, 32 года, детей и места жительства нет, в точке перехода оказался, бесцельно путешествуя по стране рождения.
- Я – свободный художник, - уже вполне искренне обиделся Гога.
- И как свободный художник вольны вернуться к точке перехода и своему образу жизни, - продолжила красавица. – Но редко кто соглашается. Только здесь и только однажды вам предложат несколько альтернативных пространственно-временных направлений и, соответственно, новые возможности самореализации. Вас не интересует прошлое? Может, будущее?
- Вот так вот сразу? И вы не дадите мне подумать? – возмутился Гога.
- Думайте, сколько влезет, но сначала ознакомьтесь с возможными направлениями, - девица протянула ему лист. – Отметите, на чем остановите выбор, и вас препроводят к выходу. Да, и еще. Все же рекомендую не тянуть. Вы здесь не один, а билеты сгорают.
По листу бежало несколько строчек, заканчивающихся пустыми квадратиками для отметок. Одна из них на глазах исчезла.
- Уп-с, - воскликнула девица. – А я предупреждала!
- Негусто, - заметил Гога.
- Чем богаты, - сказала девушка и пропела куда-то в сторону: - Следующий.
- А куда я попаду, если надумаю не возвращаться в свое время? – поинтересовался Гога. Красотка глянула на него со всей возможной строгостью.
- На этот вопрос ни я, ни кто-то другой вам отвечать не уполномочен. Более того, это запрещено под угрозой депортации. Так что выясните на месте.
Свернув лист в трубочку, Гога покинул справочную и вернулся к бару. Посетителей прибавилось, и свободное местечко удалось найти с трудом.
- С возвращением, – подмигнул бармен и кивнул в сторону справочной. – Ну как? Впечатлило?
- Порядком, - Гога стоически выложил на стойку содержимое карманов и рюкзака. Набралось немного: пара купюр мелкого достоинства и несколько монет. Бармен хмыкнул, но оказался неожиданно щедр. Отобрав одну банкноту, осьминог выставил запотевший графинчик и бонусную рюмку, наполненную до краев. Хлопнув ее для смелости, Гога развернул лист.
Центр предлагал на выбор всего пять конечных, два из которых были в недавнем прошлом и столько же в не столь отдаленном будущем. Пятое предполагало возвращение в точку перехода. Гога задумчиво почесал затылок. Выбирать кота в мешке – то еще удовольствие.
- Разрешите?
Сказано было на британском английском, но Гога его понимал со школы и подвинулся. Место у стойки рядом с ним занял усатый мужчина в пыльном военном мундире.
- На Западном фронте без перемен? – поинтересовался Гога. Британец смерил его недоверчивым взглядом и буркнул: - Норфолкский полк, сэр. Сэндрингэмская рота *!
- Дарданелльская операция? – Гога присвистнул, умудрившись вложить в звук не только удивление, но и уважение к новому знакомцу. – А я о вас читал! Вы вошли в туман... И оказались здесь?
- Так точно, - военный задумчиво постучал пальцами по столу. – И мы здесь уже пару часов, поскольку не знаем, что предпринять.
- Вам не разрешают покинуть зал ожидания? – Гога заинтригованно наклонился в его сторону.
- Отнюдь, сэр, - вздохнул британец. – Полковник Бошем считает, что надо возвращаться в бой.
- А вы?
- Нельзя подводить боевых товарищей, - сказал военный и, помедлив, добавил: – Наша рота состоит из добровольцев, и мы не робкого десятка. Но это место... Оно все изменило. Кое-кого мы уже недосчитались...
- А если я скажу...
- Попридержи язык, парень, - напомнил о своем присутствии вездесущий бармен. – Ты не пифия и не пророк. К тому же, знакомить клиентов центра с вероятным будущим строго воспрещено.
Осьминог принял от военного пару монет и поставил перед ним бокал бренди. Тот благодарно кивнул, глядя куда-то в сторону. Некоторым трудно бороться с ксенофобией. Когда осьминог отвлекся на других посетителей, британец шепотом спросил: - Что вы хотели сказать?
- Если вы вернетесь в бой, он станет для вас последним, - также шепотом ответил Гога.
- Да будет так, сэр, - британец мрачно опрокинул в себя бренди и поднялся. В его движениях появилась целеустремленность. – Да будет так!
Гога вернулся к листку. Появление солдата британской армии натолкнуло его на неприятную мысль: центр явно мошенничал, поскольку по меньшей мере одно из представленных клиентам направлений вело к одному и крайне печальному исходу. Не потому ли никто никогда не слышал об аномалии и странном стартапе? Если бы кто-то выбрался отсюда живым, об этом месте давно трубили б в желтой прессе. Уж она-то не прошла мимо такой сенсации.
От водки тяжелые мысли становились еще мрачней и Гога отодвинул от себя ополовиненный графинчик. Черт дернул его послушать селянина на полустанке. А может просто не стоило покидать перрон?
- Слышал, ты из будущего. Так?
Человек, бесцеремонно прервавший ход тревожных раздумий был молод, не слишком чистоплотен и носил архаичный котелок. Длинную и тощую шею незнакомца обвивал грязный шарф, придавая ему вид птицы, попавшейся в силки удава. Глаза навыкате только подчеркивали сходство с задыхающимся пернатым. Гога, придав мине скучающее выражение, огляделся по сторонам. К справочной устало брела женщина в экзоскелете**, украшенном звездой Давида. Шлема на ней не было, и темные волосы рассыпались по плечам, частично скрывая компактный ранец – то ли с оружием, то ли с каким-то неизвестным Гоге приспособлением. На траве у бара безмятежно спал подросток в белоснежном скафандре.
- Уверен, я здесь такой не один, - отрезал Гога.
- Ты – уникум, - вкрадчиво продолжил «котелок». – Другие как в рот воды набрали, а ты готов поделиться советом.
- Вот как, - неопределенно ответил Гога.
- Готов заплатить, - молодой человек показал зубы с щербиной и с жаром добавил: – Я из 1916 года. Мы готовим мировую революцию. Власть капитала вот-вот падет! Нам капиталов не жалко!
Гога вздохнул, потянулся к графинчику, удивляясь, почему ловкий осьминог не успел его спрятать под стойку, меланхолично наполнил рюмку.
- Трудно что-то рекомендовать человеку такой убежденности.
- О, я просто хочу быть стопроцентно уверен!
- Тогда прыгайте на сто лет вперед, - посоветовал Гога, вспоминая про себя жуткие рассказы деда о том, как раскулачивали семью. – Не ошибетесь. Все, как Маркс предсказывал.
- Благодарю, - ответил «котелок» и подмигнул кому-то за спиной Гоги. Оглянуться «пророк» не успел. Сзади навалилось что-то тяжелое и холодное, бесцеремонно скрутило руки за спиной. В баре стало очень тихо.
- Вы что творите? – закричал Гога, попытался лягнуть того, кто был за спиной, и взвыл от боли. То, что держало его за руки, было металлическим и, видимо, имело ту же природу, что и блондинка в справочной.
- Вы задержаны по подозрению в воздействии на выбор другого индивидуума путем разглашения конфиденциальных сведений, - строго сказал «котелок». – Тяжкое деяние!
- Беспредел! – Гога безуспешно попытался вывернуться из цепких конечностей металлического напарника «котелка». – В нашем времени это даже не преступление! В худшем случае – политические или медийные технологии!
- Ни грамма раскаяния, - сокрушенно сказал «революционер». – Договорится до чрезвычайного трибунала.
- Я предупреждал, - вставил реплику бармен, но поймав красноречивый взгляд «котелка», заткнулся. Удостоверившись, что Гогу надежно упаковали в транспортное средство с зарешеченными окнами, осьминог убрал графин со стойки и слил содержимое в бутылку. Водка нисколько не станет хуже в безвременье. Жаль, такой же трюк не провернуть с селедкой.
Путь от бара до камеры оказался коротким и в переносном и в буквальном смысле. Уже через пару минут Гогу выволокли из «воронка» и металлический конвоир запихнул его в помещение с парой деревянных двухъярусных нар. На одной шконке уже расположился неопределенного возраста тип в неопределенного вида облачении, которое напоминало хитон из ткани со стальным отливом. На другой увлеченно ковырялся в мобильном телефоне бородатый дед в яркой цветастой рубахе и потертых джинсах. Остальные были свободы.
- Вечер в хату, арестанты, - неожиданно для самого себя выпалил Гога. Дед на секунду отвлекся от аппарата, глянул на новичка и, не обнаружив в нем ничего интересного, вернулся к прежнему занятию. Его сокамерник презрительно сверкнул желтой коронкой и сел, свесив босые ноги.
- Господи милосердный, что за примитивный фольклор? Где вы только нахватались подобных манер? Хотя можете не отвечать. Я о вас все сам узнаю.
- Валяйте, - Гога бросил рюкзак на свободные нары. – Здесь все обо мне все узнают. Я один, пожалуй, не знаю о себе ничего.
- Я – прорицатель, - важно сказал «хитон». – Поэтому меня и упрятали сюда.
- Меня посадили по той же причине, - язвительно ответил Гога и улегся на нары. – Приятно познакомиться, коллега.
- Вы не похожи на прорицателя, - серьезно сказал «хитон».
- Совсем не похож, - подтвердил, не отрываясь от мобильника, дед.
- Вы, между прочим, тоже, - парировал Гога прорицателю и забросил руки за голову. Тот почесал пятку, мягко, по-кошачьи, спрыгнул вниз и сел прямо на пол, не сводя глаз с новичка.
- Зря ты не веришь прорицателю, сынку, - сказал дед, обращаясь к Гоге. – Он мне нагадал, что месяц тут чалится буду, ага. И что ты думаешь – я тут почти месяц. Уверовал! Но потом – свобода!
- Далеко не отпустят, почтенный, - предупредил прорицатель.
- Кто тебя пророчить просил? – дед так расстроился, что забыл про мобильный телефон. – Молчи! Знать ничего больше не желаю.
- А тебя, дед, за что замели? - полюбопытствовал Гога.
- За взлом системы, - вздохнул старик. – Хотел выбрать временные направления самостоятельно, а не из того, что тут предоставляют. Теперь думают, что со мной делать, ага. Я, так вышло, узнал кое-какие секретики, которыми, сам понимаешь, делиться центр не желает.
- Что за секреты? - Гога даже приподнялся на локтях. Прорицатель предостерегающе погрозил пальцем.
- Разговорите деда, никогда отсюда не уйдете!
- Тьфу на тебя, - в сердцах воскликнул дед и обратился к Гоге. – Я с ним в шахматы намедни пытался сыграть. На интерес, ага. Но это невозможно. Он наперед знает, куда и какую фигуру я двину. Скука смертная и никакого удовольствия.
- Ну раз вы действительно пророк, расскажите, что меня ждет, - попросил Гога прорицателя.
- Исполнение приговора, - туманно ответил тот. – Причем, через несколько минут.
- А суд? – переспросил Гога. Однако ничего ответить прорицатель уже не успел. Дверь открылась и в проеме появился робот.
- С вещами на выход, - проскрежетал он, ткнув пальцем в Гогу. Тот нехотя поднялся.
- Все хорошо, - успокоил прорицатель.
- Мне бы вашу уверенность, - Гога подхватил рюкзачок и покинул камеру.
Робот-конвоир повел его по узкому коридору, который закончился тяжелой дверью.
- К стене, - рявкнул робот. Гога послушно повернулся к стене. Послышался лязг, скрип, словно где-то рядом заработал механизм, давно требующий смазки. Гога почувствовал загривком движение влажного ветерка.
- Ненский Георгий Григорьевич, решением чрезвычайного трибунала вы лишены выбора временных вероятностей и приговорены к депортации, - голос металлического конвоира был подстать материалу, из которого он был собран. – Приговор приводится в исполнение.
- Постойте, - попытался возразить Гога. – Не было никакого трибунала!
Но робот либо его не слышал, либо был запрограммирован так, чтобы не вступать в бессмысленные дебаты. Он схватил приговоренного за шкирку и развернул к открытой двери.
Мощный пинок чуть ниже спины заставил Гогу спешно покинуть теплый и светлый коридор, чтобы приземлиться на холодный бетон, накрытый пледом густого тумана. Рядом приземлился тощий рюкзак. Когда злые порывы холодного ветра сдули мглу, взору открылся пустой степной перрон, едва освещенный потрескивающим мошкарой фонарем. На месте, где условный час назад стояло строение, которое он принял за полустанок, колыхался ковыль. Вдалеке горел красным глаз семафора. У ног лежала мельхиоровая ложка. Гога бережно положил ее в карман.
*Сэндрингэмская добровольческая рота батальона 1/5 Норфолкского полка под командованием капитана Фрэнка Реджинальда Бека во время Первой Мировой войны участвовала в Дарданелльской операции на полуострове Галлиполи. 12 августа 1915 года в ходе атаки турецких позиций британцы вошли в облако тумана. Когда туман рассеялся, ни живых норфолкцев, ни их тел на земле обнаружено не было. Это событие послужило источником для возникновения так называемой «городской» легенды с несколькими вариантами интерпретации. Тела британских солдат были обнаружены уже после окончания войны, в 1918 году.
**Устройство, предназначенное для увеличения силы человека за счет внешнего каркаса. Экзоскелет повторяет биомеханику человека для пропорционального увеличения усилий при движениях.
Пока просто порадуюсь. 
обязательно пришлю после редактуры! 
Юбка из кринолина. А креолин - это нечто другое. Совсем из другой "оперы".
