Борода, скрипка и тройной одеколон
Случается, некоторые страны, запоминаются не архитектурными чудесами и особенностями культуры, а событиями с вами там произошедшими.
В Турцию я собиралась налегке: пара танцевальных туфель, четыре сценических костюма, эстрадное платье в пол да губная помада. Долго я там задерживаться не собиралась, потому как мне нужна была небольшая сумма, чтобы перекантоваться месяц-другой до более серьёзного контракта. Но кто бы знал, что путешествие может так затянуться. А ведь всё начиналось с банального тройного одеколона…
В первый день моего приезда в Анкару я сидела в концертном зале старого клуба, насквозь пропитанным ароматом тройного одеколона. Я пыталась выходить пару раз, но капельдинеры блюли порядок и каждый раз пытались спрыснуть меня этой "лимонной водичкой", воображая, что мне душно. Я смирилась и постепенно прониклась к концерту. Мы слушали скрипача, а домбрист и певица вторили ему. Да-да, именно ему. Певицы сменяли одна другую, а скрипка всё стояла и пела. Певицы казались мне самоуверенными, но публика поощрительно улыбалась сцене, находя в этой грубости женскую гордость и достоинство. Я тогда ещё спросила, есть ли в ансамбле артистки с высоким голосом. Борода хмыкнул мне в ответ и скрестил руки на груди. В течение концерта я поняла, что моё колоритное сопрано здесь никто не оценит, да и платье видимо тоже не пригодится. А вот новый апломб придётся перенять.
Но апломб перенимать не пришлось. На третий день моего приезда в десять часов вечера музыка была остановлена на середине танца. Закулисный шум быстро сменился тревожной тишиной. В гримерку зашёл Борода и что-то сказал про пять минут. Числительные были, пожалуй, самыми понятными из тех немногочисленных слов, что я понимала на турецком. Плазма на выходе показывала перекрытый Босфорский мост, а наш автобус был уже заведён. Я не могу сказать, что в воздухе пахло керосином, дождём или приключениями, нет, но он был отрицательно заряжен и автобус довёз нас до отеля так быстро, будто невидимый магнитный полюс притянул его за считанные секунды.
Лифт был один да и тот маленький. На восьмой этаж я поднималась пешком, не ждать же очередь в сотню человек, да и пребывание в холле бередило сознание вездесущим одеколоном. Окно на лестничной площадке седьмого этажа было открытым. Гул в небе привлекал внимание, но оттенялся бесперебойным потоком сигналящих машин, спешащих выехать из города по объездной. Хотелось выглянуть из окна и понять, что же всё-таки происходит.
Не так далеко от нас раздался мощный взрыв и ударная волна ворвалась в окно. Лифт открылся, а из-него с гвалтом высыпались кубинские артисты. И без того шумные, они подняли настоящий переполох: кто-то бросился к окну снимать происходящее, кто-то в панике скрылся в номерах, а некоторые повернули обратно и кнопочка лифта загорелась на минус втором этаже. Борода поднимался с этажа на этаж и просил всех не поддаваться панике и оставаться на своих местах. Я зашла в номер и грянул второй взрыв. На этот раз много ближе, видимо прямо на центральной площади Кызылай. Отель подпрыгнул и мне почудилось, что я нахожусь внутри маленького конструктора: каждая стенка отеля будто отделилась друг от друга и заскрежетала на шарнирах. Гул всё яснее наполнял воздух. Звенящий режущий звук стал приближаться... военная техника шла к жилому району. Отель замер.
Первый самолет, пролетевший над нами, издавал чудовищный звук надвигающейся войны. Он летел так низко, что казалось хочет сбросить бомбу именно на нас. У меня перехватило дыхание и я схватилась за стену ванной комнаты. Грянул второй взрыв. Тревожно и не по часам запела мечеть. Вопреки увещеваниям Бороды, Кубинки повыскакивали из номеров с воем и плачем. Но спуститься на тот самый минус второй они не могли, череда из трёх взрывов накрыла город. Все попадали на пол, закрыв голову руками, а стены отеля продолжали отдавать пружинной дрожью. Душистый аромат наполнил всё пространство. Ах, ну это же пресловутая лимонная водичка с запахом одеколона, видимо Борода разлил её... Было что-то удивительно будоражащее в этом духмяном воздухе. С одной стороны, запах одеколона говорил мне, что всё будет хорошо, ведь он был отголоском счастливого детства, когда с трюмо позволялось брать любой одеколон или духи; мне доверяли и знали, я не разолью. С другой стороны, было в этом дурмане что-то пугающе резкое, лимонно-кислое. Мечеть запела снова, она облачилась в скрипку, - так глубоко и настойчиво звучал голос муэдзина. Затем призыв повторялся каждые пятнадцать минут. А через час всё затихло и город погрузился в мертвую тишину.
От сильного стресса хотелось спать. В четыре утра грянул последний и самый мощный взрыв. Окна щёлкнули, отель завис в воздухе... и я заснула... Помню сквозь сон, как пела мечеть, как я обещала самой себе вернуться домой на прежнюю работу, лишь бы не было войны. И за это "лишь бы" я могла отказаться от всех одеколонов и воспоминаний из детства, отдать всё самое дорогое ради мира на земле.
***
Номер был с видом на мечеть. За мечетью красовался парк и небольшой пруд с мостиком через него. Солнце всходило и заходило много раз, а наслаждаться его лучами не представлялось возможным. Тихо отзывалась в воспоминаниях скрипка и щемила душу.
Прикрепленные файлы
-
1471529286811.jpg 41,25К
0 Количество загрузок:
-
1471184515719.jpg 39,84К
0 Количество загрузок:
Сообщение отредактировал Yuliya Eff: 24 Декабрь 2016 - 21:02
