Асталависта!
Большой чёрный тубус лёг на стол.
-- Что у вас там? – по-английски привычным ровным голосом спросил работник спецконтроля.
-- It’s wallpaper,-- немного волнуясь, ответила Лена.
Это была её идея, взращенная многолетним опытом присутствия на русских свадьбах, -- куда на свадьбе без стенгазеты с розовыми сердечками и надписями в духе «Саша+ Света = любовь». А тут свадьба в Индии – как не блеснуть русскими традициями?
-- Скорее, wedding comics (свадебный комикс), -- подсказала я то ли Лене, то ли работнику.
Мужчина развернул Ленкино произведение искусства, и тень удивления, смешанного с любопытством, промелькнула на лице. Разумеется, не часто встретишь подобную кладь. В тубусе поместилось два листа ватмана. На одном из них, в окружении миллиона разных наклеек, красовались фотографии Татьяны, племянницы Лены и Бориса, и Рохана, индийского жениха Татьяны. Их фотографии демонстрировали кармическое течение времени – с детства до момента знакомства. Согласно буддисткой теории Рохана, они уже были женаты, только в прошлой жизни. И на этот раз Казанский гуманитарный университет свёл их снова.
А потом тот же кармический закон соединил нас – Дарью, мать невесты, Лену и Бориса, родственников, и меня, не имеющей никакого отношения ни к счастливой Татьяне, ни к простому индийскому парню по имени Рохан. Зная, что мне хочется побывать в Индии, Борис (мой шеф) уговорил жену взять меня с ними, с тем условием, что после свадьбы наши пути разойдутся. Для индийских «сватов» я тоже состояла в родственных связях. Это чтобы тоже попасть под золотой дождь халявы, ждавшей дорогих гостей в Чхатрапуре.
Работник стамбульского аэропорта прищурившись склонился над аляпистым свадебным комиксом. Я первая заподозрила неладное и в очередной раз прокляла этот сложный маршрут с пересадками из-за каких-то несусветных проблем Ленкиных родственников. А ведь могли бы вылететь спокойно из родного Шереметьева прямым рейсом. Так нет же, надо было завернуть сначала в Питер, потом лететь до Стамбула, где надо было срочно передать знакомой «кое-что по работе» и снова на борт.
-- What’s this? – спросил работник, тыча пальцем в жёлтый смайлик рядом с фотографией будущей невесты.
-- Это смайл, -- прошептала Лена, замечая, как медленно на лице мужа вежливую улыбку сменяет каменная маска.
-- Это смайл? – переспросил наш цербер, сомневаясь в Ленкиной честности.
-- Наклейка… - упавшим голосом прошептала Лена и обратилась к мужу, -- Борь, чё ему надо?
Боря думал о том, что эти весёлые кругляшки похожи на известную профессионалам марочную ЛСД-радость. И что теперь выхода два – либо терпеливо ждать, пока турки не удостоверятся, что это всего лишь детские наклейки, либо срывать смайлики с «мясом» -- бумагой. На оба варианта требовалось время. Я стояла рядом и думала примерно то же самое: три года работы с Борей научили мыслить нас почти одинаково в основных вопросах. Боря молчал, опасаясь даже произнести вслух слово «ЛСД»…
*****
-- Да откуда ж я знала, что нельзя клеить эти смайлы? – продолжала оправдываться Лена, уже сидя в салоне авиалайнера. – И вообще мне Ванюшка помогал!
Полтора часа назад подозрительный турок привёл собаку, которая, роняя свои сопли на фотографии молодожёнов, обнюхала wedding comics. Ничего не нашла, конечно, но всё равно было неприятно. С расстройства мы все выпили конька из дьюти-фри, и только тогда Лена начала плакать.
-- В следующий раз будешь думать, -- буркнул Борис, даже не думая утешать жену.
-- Да откуда ж я знала!
*****
Танья – так мягко звали в новой семье красавицу Татьяну. Как мы позже узнали, этот вариант имени имел своё значение – «королева фей».
В своём свадебном красном, украшенным золотой вышивкой, сари Татьяна-Танья и правда выглядела волшебно. На ножке Таньи позвякивал золотой браслет; кожа лица и рук, по локоть разрисованных замысловатыми цветами, была натёрта каким-то свадебным особым мерцающим кремом. Всё это делало простую русскую девушку похожей на индийскую богиню, изображение которой висело чуть не в каждой комнате. (А может, всё это были разные богини? Мы пока ещё не рассмотрели всей настенной живописи).
Разумеется, все невесты прекрасны, но выплеснувшаяся на нас буквально с порога аэропорта Индия уже начала менять наше «туристическое» восприятие происходящего.
-- Красиво. Но в белом покрасившее, разве не? Неужели нормально русского пацана не могла найти? – ворчал себе под нос Боря, наливая в очередной раз виски. Бухтел он, надо сказать, постоянно.
Его злили платные дороги, на которых наш водитель вынужден был останавливаться и оплачивать пропуск. Придорожный пейзаж вызвал немало критики: придорожные канавы местами были наполнены какой-то вонючей жижей, валялся мусор. В центре города, как и положено, была чистота, но за официальной границей туристического центра вид кардинально менялся.
Злило то, что на нас хотели заработать все, кто мог, и непременные чаевые за услуги выпрашивали все. Лена молча отдавала рупии и терпела возмущения мужа, главного спонсора в семье. За первые полдня, проведённые в процессе осмотра достопримечательностей Чхатрапура вдруг ставший занудным Борис вынес мозги всем нам, женщинам, бывшим в восторге от новых впечатлений. Потом обнаружилась причина хандры – Борис «оголодал». Бродившие спокойно по улицам коровы навевали мысли о сытном мясном рагу. И, хотя нас достаточно сытно накормили остро приправленным обедом, настроения ворчуну это не добавило. Мужская натура российского питекантропа требовала убитого мамонта. Ситуацию спасла Дарья, которая «случайно» припасла шмат сала. Борис мрачно навернул бутерброд со знакомым вкусом и почти успокоился, постигая нирвану в умеренном потреблении виски.
*****
Стенгазета Лены вызвала неподдельный интерес у индусов, хотя развлечений и так хватало. Вся площадка была обвешана гирляндами каких-то невероятно ярких цветов. Шикарная свадьба даже в небогатых семьях, как я поняла, не просто дань традициям, это та самая наша пыль, которую любят пускать в глаза маленькие, но гордые птички. На самом деле семейству Гопал было чем гордиться – невестка не какая-то там, а из России. Поэтому на белокожую Танью глазели с нескрываемым восхищением.
До церемонии обручения, когда лишь знакомство с родственниками и гостями было единственно стоящим развлечением, Лена торжественно преподнесла свой подарок и объявила, что второй лист был нарочно оставлен незаполненным. Теперь на нём гости должны были написать пожелания молодым. Это развеселило публику, и на листе ватмана вскоре не осталось и живого места. На этом миссия Ленки была достигнута, ватман снова вернулся в тубус, ещё не зная, что ему уготована важная роль в нашей истории, и приключение с ЛСД-смайлами – только цветочки.
Боря, наконец, расслабился, ибо количество выпитого виски тому поспособствовало, и остаток дня провёл в благодушном настроении комментатора. За церемонией бракосочетания последовали танцы. Разодетые под буддистских богов танцовщицы исполнили длинный замысловатый танец любви, вовлекая в него невесту и жениха. Пьяненький Борис интерпретировал происходящее, «озвучивая» разворачивающийся перед нами болливудский сюжет так, что хохотали мы с Ленкой до икоты.
*****
Индийские сваты Дарьи составили для русских родственников целую туристическую программу, и уже на второй день нас ждало такси, чтобы отвезти в Конарак, к храму бога Солнце Сурье.
Заочно с этим божеством мы уже познакомились в процессе приклеивания бинди (тилаки) к нашим переносицам. Я с завистью смотрела как Навия, мать Рохана, приклеивает бинди-стикеры на лоб Лены и Дарьи. А затем Навия подошла ко мне.
-- А разве их можно клеить незамужним? – спросила я по-английски.
-- Конечно, можно,-- и Навия рассказала, что эта точка на лбу символизирует восход. Жена Сурьи этой точкой приветствовала своего мужа.
А затем бинди нарисовали Борису, потому что он отказался клеить на лоб «бабский» стикер. При помощи воска ему приклеили на лоб какую-то монету с дыркой и мазнули краской.
-- Всё, теперь ты новоцерковленный буддист, -- пошутила я, давясь от смеха: Боря разглядывал себя в зеркальце с такими смешанными чувствами, что невозможно было не расхохотаться.
-- А шальвары мне дадут?
-- Может, набедренную повязку?
*****
(окончание завтра)
