Лион насадил на штык-нож кусок мяса и просунул сквозь решетку.
- Поешь еще, - прошептал он. - Меня долго не будет.
Существо в клети жадно впилось в протянутый кусок. Лион отвернулся, чтобы наткнуться на холодный взгляд пары других глаз, живых, с недобрым прищуром. Их хозяин расположился у дверного проема, заблокировав выход. В грудь Лиона красноречиво направлен ствол пистолета-пулемета, уместного в руках бойца штурмовой группы. Никак не туриста, впервые попавшего за Барьер. К кому, брат, ты подрядился проводником?
- Опусти пушку, - вежливо попросил Лион.
- Ты говорил, здесь безопасно, - напомнил турист. В голосе его слышалась не угроза или злость, а что-то близкое разочарованному сожалению. Сказал, как головой покачал сокрушенно.
Лион скосил взгляд на существо, громко чавкающее за металлическими прутьями, потом на куски мяса у ног.
- Она не мертвяк, - сказал он.
- Допустим, - согласился турист. - Зараженная, зомбированная, измененная. Какая разница, жива она или нет? В бункере шатуну не место.
- Она нас не тронет, - с угрозой сказал Лион.
- Угу, - кивнул турист. - Пока сытая. Плавали, знаем.
- Что ты знаешь, турист? - Лион вложил в последнее слово все презрение, которое питал к тем, кто не ведал, что происходило за Барьером.
- Как будто ты первый додумался их приучать, - фыркнул турист. - Думал, шатунов отлавливают, чтобы выделить возбудитель и всех вылечить? Здесь территория бывшего противника, помнишь еще? Не удивлюсь, если все это - дело военных.
Кадавр за решеткой насытился и впал в ступор. Он или, точнее, она стояла, опустив голову и чуть пошатываясь, у самых прутьев клети. Смертельно опасный хищник до изменения был домохозяйкой средних лет. На ней каким-то чудом даже сохранился милый кухонный передник. Апокалипсис явно застал даму у плиты.
- Кто она тебе?
- Мать, - выдавил Лион. Турист присвистнул.
- Ты заставил меня задуматься, нужен ли мне проводник. Прирежешь и шатунье скормишь.
- Раньше подумать стоило, - сказал Лион. - И не лезть, куда не стоит.
- Стоило, - вздохнул турист. - Проводник ты хороший, хоть эмоционально неустойчивый. Но я хорошо подумал прежде, чем обратиться к тебе, Леонид.
Поймав удивленный взгляд проводника, он добавил: - Я в курсе как тебя зовут на самом деле. Да и морда, прости уж, у тебя типично славянская, хоть ты и полукровка. Потому и Барьер тебя пропускает там, где другим хода нет. За своего, за федерала признает. Смекаешь?
Лион изменился в лице.
- Ну-ну, не нервничай, - турист покачал стволом. - Твоя компания, Леонид, обошлась мне в копеечку, и жертвовать вложениями я не собираюсь. Уж поверь.
Турист нашел проводника в прокуренном кабаке на окраине затрапезного ингерманландского городка у самой границы с варварской федерацией. Просочился как сейчас тихо, без стука, поморщился, приметив на стене с охотничьими трофеями голову шатуна, присел у стойки, перекинулся парой слов с целовальником. Приняв от посетителя крупную купюру, бармен кивнул в сторону Лиона, лениво наблюдавшего за происходящим со стороны за кружкой эля. Тот вернулся в городок накануне и еще не знал, что турист уже захаживал в питейную, присматривался к местной братии, оценивал, выбирал.
Денег, как выяснилось потом, у туриста было достаточно, чтобы при желании набрать группу сопровождения, но он предпочел обойтись компанией проводника, словно искал адреналин. Или хотел, чтобы так казалось. Хотя, перед кем он ломал комедию? Случайные персонажи в искомое заведение не захаживали. Официально кабак не работал с введения локдауна. Лавочку не прикрыли, потому что хозяин вовремя прикормил полицаев, в последние времена злых и до мзды охочих.
Селение, в котором располагался кабак, было донельзя непримечательным, а на картах с некоторых пор и вовсе затерто. В глазах немногих посвященных городок имел особую значимость. Но вовсе не потому, что рядом с ним некогда опустился барьер неизвестной официальной науке энергетической природы, которым отгородилась от соседей федерация. Сначала никто даже не величал его с большой буквы. Сам по себе этот «занавес» давно перестал быть сенсацией, как и добровольная самоизоляция «варваров», но именно у окраин городка он почему-то оказался дырявым, и с некоторых пор сквозь него к теплу жилья стала просачиваться разнокалиберная нечисть. В основном, человекообразная и весьма прожорливая. Случилось это, правда, уже после того, как с федерацией произошло что-то совсем из ряда вон выходящее. Если говорить точнее, в один прекрасный день она растворилась в небытие, но осадочек остался. Нехороший такой, но кое-кому дюже нужный.
Исчезновение «варваров», конечно же, от масс ловко скрыли, запустив для отвода глаз истерию с пандемией. Население половины мира заперлось по домам, до чертиков напуганное раскрученной медиа жутью. Таковой, как полагал Лион, и вовсе не имело место, но людям испокон веков нравилось обманываться и нагонять друг на друга жути. Человек часто прячется от реальности даже в самой откровенной чуши. Настоящее страшит больше, потому что неприглядно, а в случае с федерацией – вообще противоречит привычным клише. Попробуй-ка расскажи где-нибудь в уютном шато, что отсталая деспотия перед исчезновением осуществила фантастический прорыв и, как поговаривали знающие, вышла в дальний космос, где обзавелась полезными знакомствами. Поверят ли? Вряд ли. Но «варвары» в последние годы и не стремилась заручиться доверием былых «партнеров», и с остальным человечеством делилась плодами контактов и научно-прикладной революции крайне скупо. Зато теперь за образчиками запредельных и недоступных прежде технологий велась настоящая гонка, и в этой борьбе - часто подковерной и оттого весьма жестокой - сшиблись милитаристы, антиглобалисты, научные и полувоенные организации, спецслужбы, корпорации, преступные группировки и прочие стервятники, слетевшиеся к останкам почившего колосса.
Одним из порождений новой реальности стали авантюристы и охотники за адреналином. Откуда они узнавали о городке и катастрофе за Барьером, Лион не спрашивал. Да хоть бы и из даркнета, на который правила цивилизованного ценза не распространялись. Возможно, зря, потому что в нем муссировались порой самые дичайшие слухи. Лион нет-нет сталкивался с людьми, рвавшимися за «занавес», полагая, что отыщут там если не единорога, то хотя бы чашу Грааля. Ни того, ни другого за Барьером он не встречал. Зато иных «чудес» там было в изобилии. Даже слишком. Множество ходоков за Барьер гибло в первых же вылазках. Выжившие либо навсегда зарекались возвращаться, либо превращались в проводников или искателей. Иные, особо удачливые, совмещали в себе обе ипостаси. Впрочем, никто из них не знал и не чувствовал территории за Барьером так, как Лион.
В отличие от большинства искателей приключений и артефактов счастья, сам Лион в заумь не верил, поскольку жил в приграничном городке, сколько себя помнил. Здесь родились его дед и отец, сюда папаша привез мать, и жили они долго и счастливо, пока в один прекрасный день до смерти не надоели друг другу. Последовавший за сим развод соответствовал высоким евростандартам. Мать лишили родительских прав и, пока не опомнилась, выдворили в страну происхождения. Вот только Лион не испытывал ни к правосудию, ни отцу искренней благодарности. К нордическому неудовольствию старика сын сохранил любовь к матери и, отметив совершеннолетие, частенько ее навещал, доказывая окружающим, что варварской половиной своей натуры тяготел не к закону, а к животному зову крови.
Не в этом ли крылась причина его удачливости? Может, турист был прав? Откуда бы еще взялась у Лиона особая, звериная чуйка на сюрпризы, позволявшая обходить опасности стороной? Но, глядь, она проводника все ж подвела. Элементарную подставу в туристе не разглядел, хотя почти сутки с ним провел, пока с достопримечательностями по привычной программе знакомил. Поглядите налево, господин хороший, тут понемногу рассыпается торговый центр, но за покупками в него лучше не заглядывать, вмиг скушают. Поглядите направо - здесь у федералов был краеведческий музей. В его руинах относительно безопасно, потому что сюда и в лучшие времена редко захаживали. А тому, видать, все это требовалось для отвода глаз. Чьих, вот вопрос, если рядом с ним был только Лион.
- Ладно, Леня, удаляюсь, чтобы не смущать, - турист бесцеремонно ворвался в поток сознания проводника, чтобы демонстративно убрать оружие. - Как закончишь со своей шат… Гм-м… Матерью… В общем, возвращайся, не тяни. Поговорить надо. Будем менять маршрут. Новые вводные будут. За оплату не беспокойся, не обижу.
Лион с нехорошим предчувствием насадил на штык-нож новый кусок мяса. Когда он поднял глаза, туриста не было. Шатунья за решеткой урчала в предвкушении новой порции. Лион тяжело вздохнул, и просунул мясо сквозь прутья. Говорить измененной больше ничего не хотелось. Она все равно его не понимала.
Турист на сей раз не утруждался изображать спящего и ждал проводника, проводя ревизию рюкзака.
- Буду с тобой честен, Леня, - сказал он, когда Лион присел напротив. - За экскурсионную программу спасибо, но постапокалиптические пейзажи как таковые мне малоинтересны. Мне б до местечка одного добраться.
Он протянул проводнику карту и ткнул пальцем в выбранную им точку: - Доставишь?
Карта была изготовлена из добротной, плотной бумаги и весьма подробной. Турист возможно, скопировал ее у военных, если, конечно, не имел прямого доступа к спутникам. Беглого взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что путь предстоит неблизкий и трудный, через районы, в которые ни Лион, ни кто другой из ходоков еще не захаживал. Вернувшихся, по крайней мере. Только в одну сторону брести дней шесть, если повезет.
- Это невозможно, - Лион вернул карту. - И бессмысленно. Мы не вернемся. Никто не вернется.
- Ошибаешься, Леня, - возразил турист. - Там есть люди.
- Бред.
- Оттуда поступает сигнал.
- На проклятых землях стационарных радиоисточников давно нет, - твердо сказал Лион. - За исключением экспедиционных лагерей, да и те постоянно кочуют, чтобы шатунов не прикармливать.
Турист достал из рюкзака пластину, в которой Лион признал не столь редкий, но все еще работающий образчик технологий федерации. На черном рынке такой оторвут с руками, не торгуясь. Мультифон. Плоская донельзя штучка вроде смартфона, но только гораздо круче, хоть и заточена под связь и развлечения.
- Этот гаджет принимает сигнал оттуда, - заверил турист. - Бессмысленный набор цифр на латыни. Полагаю, это шифр.
- Где ты взял этот мультифон? - оживился Лион.
- А вот это уже не твое дело.
- Да кто ты такой? - вспыхнул Лион.
- Я представлялся, - турист усмехнулся. – Забыл или документы сверять будешь?
Лион насупился. Такого с ним еще не случалось, но имя туриста действительно вылетело из головы, а тот угадал или почувствовал это. И ведь ассоциаций никаких не возникало. Возможно потому, что физиономию клиента нельзя было назвать запоминающейся и чем-то примечательной. Обычное мужское лицо с приятными и даже несколько мягкими чертами. Увидишь и тут же забудешь, потому что зацепиться не за что. Лион, по крайней мере, в индивидуальности обличья мог бы дать собеседнику солидную фору. Пухлые щеки, не умещающиеся в маску респиратора, наметившиеся мешки под глазами и заметная проплешина на макушке делали его похожим на монаха из книг о темных веках. Впрочем, судить по внешности не стоило. Эту истину Лион знал по себе.
Он смерил туриста долгим взглядом. Идти с ним в дальний и опасный поход не хотелось и, одновременно, что-то будто толкало Лиона согласиться, и это что-то с каждым мигом становилось сильнее, пока проводник не сдался.
- Ладно, турист, выходим, как рассветет. А теперь на боковую. Переход будет длинным.
- Вот и ладушки, - в голосе туриста промелькнуло едва заметное облегчение. Уж не собирался ли он убить проводника в случае отказа? Кто знает…
- Не расскажешь, как нашел мать? – спросил турист, укладываясь. Рюкзак он положил под голову.
- Сама пришла, - Лион прикрыл глаза. - Я ее у Барьера встретил, отвел, пока никто не узнал, сюда.
- Неужели она не пыталась на тебя напасть?
- Нет, - сказал Лион.
- Сытая была?
- Не знаю, рядом никого больше не было, - отрезал Лион, мысленно запрещая себе вспоминать обстоятельства встречи. Мать у него на глазах сожрала товарища, с которым он ходил за Барьер в первые дни. Тот дико кричал, но Лион так и не решился выстрелить. Хлынувшие в сознание образы напрочь отбили желание спать, и проводник полночи ворочался, отгоняя призрачные тени недавнего прошлого, пока не забылся в тревожном и липком дурмане.
Утром чувствовал себя старым и разбитым. Они наскоро перекусили и отправились ведомыми только Лиону тропами вглубь чужой территории. Назвать ее землей, язык у проводника не поворачивался. Локальный апокалипсис видоизменил не только обитавших здесь двуногих, но покалечил, озлобил природу, больше не признающую за своих тех, кто приходил из-за Барьера. Небо то клубилось тяжелыми свинцовыми тучами, которые то изливались стремительным проливным дождем, то раскалялось безжалостно палящим солнцем, необычным для северных широт. Светило как будто даже изменило цвет и размер. Многие деревья сбросили листву и почернели. Редкие выжившие покрылись ярко-красными цветками с резким ароматом и ядовито-желтым мхом. Они тянулись к путникам ветвями, норовя сорвать одежду, а затем и кожу. Лион пару раз демонстрировал туристу то, что осталось от тех, кто неосторожно решил понюхать цветок или сорвать себе прутик.
Затем были хищные топи и гадкие гати, шаткие мостки и заброшенные при «империи» деревеньки. Лион стремился обойти поселения, которые еще недавно считались населенными, избегая встреч с шатунами, а когда этого не удавалось, подпускал поближе, чтобы бить наверняка и сэкономить патроны. Бил прицельно насколько позволял глушитель. Турист следовал его примеру и с каждым километром, оставленным за спиной, менялся подстать погоде. Он больше не тревожил проводника расспросами, в основном молчал и прислушивался к окружающему миру.
Пару раз им пришлось буквально зарываться в грязь, чтобы пропустить потрепанные караваны военных, а потом прятаться от вертолета. К счастью, экипаж винтокрылой машины интересовался не ими. Она кружила коршуном, приметившим добычу, над долинкой, зажатой между двумя цепями сопок, по гребню одной из которых поднимались Лион с туристом. Хищная машина барражировала с четверть часа, не позволяя людям, залегшим на склоне, подняться и продолжить путь. Ветер доносил стрекот и хлопки выстрелов.
- Устроили, драть их, сафари, - Лион, не отрываясь от бинокля, в который он наблюдал за вертолетом, сплюнул. - Охотнички, м-мать!
Спутник Лиона слушал товарища молча, рассматривая мрачное, располосованное низкими облаками небо. Рассчитывать на привычные трофеи, думалось ему, на проклятых землях не мог даже самый удачливый охотник. С вертолета, понятное дело, отстреливали другую добычу. Двуногую. Иной в последние годы здесь почти не встречалось. Выели, либо сама вымерла. Человек, даже лишенный разума в привычном ему понимании, остается одним из самых опасных хищников.
- Полюбуйся, - Лион передал ему бинокль. Тот навел окуляры на вертолет, а потом изменил угол обзора, чтобы разглядеть, по кому или чему велась стрельба. Верхушки деревьев скрывали низину, а сквозь редкие просветы в кронах увидеть ничего не удалось. Турист с уважением покосился на проводника.
Знакомые Лиону места они прошли к вечеру четвертого дня. Туриста не покидало стойкое ощущение, что за ними кто-то следит, но проводник списывал это на паранойю, которой страдают все, кто попадает за Барьер в первый раз. Местность, вместе с тем, стала суше. Болота и отделявшие от них сопки сменила иссеченная мелкими оврагами горизонталь, покрытая чахлой, желтой травой. Солнце – бледное и призрачное за облачной пеленой – клонилось к горизонту.
- Может, заночуем в овражке, - предложил турист. – Костер разведем. Видно его не будет.
- Кому надо, тот заметит, - сказал Лион и будто в подтверждение его слов из пожухлой травы поднялись человеческие фигуры в замызганных камуфляжах. Лица злые, заросшие щетиной, измазаны в грязи. Не военные, наемники.
- Волыны на землю, - скомандовал один из них хриплым, прокуренным басом и, когда приказ был исполнен, присмотрелся к проводнику и добавил с ехидцей: - Вот так встреча! Сам Счастливчик Лион пожаловал, да не один, а с новой отмычкой. Хабарим, братцы?
- Местность осматриваем, - холодно ответил Лион. – Что завело воинов удачи так далеко от Барьера?
- Не что, а кто, - ощерился «бас». Ростом он был невысок, но кряжист и помечен свежим безобразным шрамом на пол-лица. – Коллега твой. Знаешь его. Щербатым кликали. Обещал полустанок показать. Баял, чистый эльдорадо, а сам, с-ка, сгинул, и наших половину за собой утащил.
- Вранья за Щербатым не помню, - нахмурился Лион. - Есть, значит, тут полустанок.
- А где, часом, не знаешь? – уточнил «бас».
- Нет.
- Что тут, тогда, делаешь? – прищурился наемник.
- Мимо мы проходили, - уклончиво ответил Лион.
- Мимо они шли, ага, - процедил «бас». Он убрал автомат за спину, но тут же продемонстрировал пистолет и демонстративно передернул затвор. - Эй, лошок, сюда давай! Глянем, чем вы тут разжиться успели.
Кряжистый жадно протянул руку к рюкзаку туриста. Двое подельников грабителя взяли на мушки проводника, который если и был обескуражен происходящим, но вида не подавал.
- Крысы, - брезгливо сказал Лион. – Своих чистите.
- Захлопни пасть, пока не кончили из гуманности, - огрызнулся грабитель. - Да, парни?
Он оглянулся на остальных. Те закивали китайскими болванчиками, одобряя действия вожака. Лион несколько мгновений мрачно изучал лица наемников, словно пытаясь понять, как он мог так оплошать и не заметить засаду. Потом махнул рукой и обратился к туристу: - Бес с ними. Отдай. Пусть катятся.
Турист, понимая, что дебаты бессмысленны и опасны, протянул рюкзак, но едва «бас» схватился за ремень, перехватил его руку у локтя и вывернул сустав до хруста и вопля. Дружки наемника, не ожидавшие такой прыти от «лошка», не успели сменить мишень, как та уже обезоружила визжащего от боли вожака и прикрылась его телом от возможного огня. Лион, о котором «болванчики» на миг забыли, перекатился в сторону, подхватив свой ствол.
- Не стрелять, с-ки! - взвыл кряжистый.
- Согласен, - поддержал турист и ткнул стволом трофейного пистолета в висок «баса». – Скажи, чтобы бросали оружие.
- Делайте как велит, - прошипел вожак.
- Щас, - не согласился один из «болванчиков».
- Я тебя порешу, если дырку во мне сделаешь, - пригрозил вожак.
- Без волын здесь кранты!
- Я предлагаю мирно разойтись, - встрял в перепалку Лион. - Без шума и стрельбы.
- Знаешь, что, а оставь этого урода себе, - несговорчивый «болванчик» сплюнул под ноги и, не опуская оружия, попятился назад. Второй «болванчик», растерянно оглядел остальных, и двинулся следом.
- Ушлепки, - заорал вслед вожак.
- Будь паинькой, и оправишься следом, - пообещал турист.
- Ты кто вообще, отмычка? Пусть Счастливчик скажет.
- Потерпи и будешь свободен, - подтвердил Лион, разряжая обстановку. – Даю слово.
«Бас» кивнул и несколько долгих минут они втроем наблюдали, как удаляются «болванчики». Лион со спутником – в напряжении, вожак – с растущей злобой. Наконец турист отпустил его руку и отпрянул назад - на случай, если наемник на него бросится, но тот только окинул его ненавидящим взглядом.
- Скажи отмычке, пусть отдаст волыны, - сказал кряжистый Лиону.
- Он не отмычка, - ответил тот. – Нагонишь своих и без оружия. Они недалеко ушли.
- Это подстава, приятель.
- Это недоверие, - ответил Лион. – Шуруй, пока не кончили из гуманности.
«Бас» сделал пару шагов, потом оглянулся.
- Я запомню, - недвусмысленно пообещал он.
- Я тоже, - ответил проводник. «Бас» развернулся, чтобы последовать за своими, как вдруг землю сотряс мощный удар, словно на нее опустился невидимый, гигантский кулак. На месте, где только что шагали наемники, никого больше не было. Мгновеньем спустя горизонталь сотряс еще один удар – уже ближе, затем еще и еще.
- Стойте на месте, - только и успел предупредить Лион, как грохнуло уже совсем рядом, и на земле между «басом» и туристом образовалась гигантская круглая вмятина. Следующая проявилась в нескольких метрах, а за ней – чуть дальше, еще одна. На этом все стихло, так же внезапно, как началось.
- Что это было? – шепотом спросил турист, потрясенный увиденным. Вогнутая проплешина у его ног была гладкой, как обработанный янтарь, сквозь которое виднелись расплющенная трава и гравий. Турист опасливо ткнул в нее стволом автомата, отобранного у наемника. Не встретив сопротивления, металл скользнул по поверхности, одновременно превращаясь в плоскую полоску. Турист потянул оружие на себя, но аномалия уже вцепилась в него намертво, и медленно втягивала его в «янтарный» круг.
- «Слон» прошел, - вполголоса сказал Лион, стирая проступивший пот на лбу. – Редкая аномалия. Я всего пару раз такое видел. Ученый один рассказывал, что в проплешинах трехмерный континуум двухмерным становится. А почему, и сам объяснить не мог.
- Если под «слона» попасть, раскатает в блин, хоть рулон сворачивай, - подтвердил «бас», поумеривший хамовитый пыл. – Счастливчик, это… Не гони меня. Я безоружный до Барьера не дойду.
Он поднял умоляющий взгляд на проводника. Лион посмотрел на туриста. Тот помотал головой и бросил у проплешины пистолет наемника.
- Заберешь тут, а пока пошел отсюда. Двигайся вдоль плешей и считай до ста, потом возвращайся за оружием. Марш!
- Рискованно, - сказал Лион, когда наемник удалился на приличное расстояние. Турист пожал плечами.
- Это ПМ (Пистолет Макарова). Прицельная дальность – пятьдесят метров. Пока наймит вернется, мы отойдем шагов на двести-триста. Затевать дуэль будет уже бессмысленно. Пойдем. Нам ведь еще место для ночевки надо найти?
- Верно, - согласился Лион. – Но сначала нужно перейти этот Рубикон.
Он указал на гребень железнодорожной насыпи, которая рассекала видимое пространство впереди. Рыжие рельсы на почерневших шпалах местами выгнулись. Кое-где их вывернуло словно макароны. Над дорогой висела ватная тишина. Турист шагнул на насыпь, заставив щебень скрипнуть под ногой, но был тут же остановлен.
- Не торопись, - Лион придержал туриста, снял рюкзак, лег на гравий и осторожно подполз к полотну. Проводник приложил руку к рельсу, будто хотел уловить вибрацию, потом – ухо.
- Ну как партизан? – Турист не сдержал глупой улыбки. – Состав не слышно? Взрывчатку закладывать?
- Все тихо, - серьезно ответил Лион. – Быстро переходим на ту сторону.
Турист подхватил снаряжение проводника и перемахнул через насыпь. Следом, поднимая пыль, съехал Лион.
- Если ты еще не понял, дороги на этих землях пересекать наобум нельзя, - пропыхтел он. – Ни железные, ни асфальтированные, ни проселочные. Опасно. Даже на обочине.
- Что в них опасного? - удивился турист. – Тут нет ничего.
Лион достал фляжку и сделал несколько жадных глотков, словно взял паузу, раздумывая над ответом.
- Я на себе однажды тащил такого искателя, - наконец сказал он. - Ноги дураку отрезало на путях. А сколько нашего брата в первые дни на автотрассах что-то сбивало… Нет ничего, говоришь. Смотришь, и действительно: пусто! Но что-то, однако, в этой пустоте присутствует. Невидимое, не всегда слышное, но осязаемое. Как давешний «слон». Ждет и, как только расслабишься, бьет наверняка. Не любит эта землица пришлых. Да и не любила никогда. Чужие мы тут.
Земля под ними задрожала, в лицо ударил резкий порыв ветра, в котором туристу послышался перестук колес. Он покосился на проводника. Лион с сосредоточенным лицом изучал карту, которой поделился турист.
- Полустанок, куда вел наших знакомцев Щербатый, выше на пару километров, - задумчиво произнес он. - Туда соваться не будем. Если наемник не врал, а врать ему, полагаю, было не с руки, там что-то нехорошее его группу ополовинило. А вот если идти прямо от дороги, через скоро выйдем на ферму. Пустую, хотелось бы думать, но, что-то подсказывает, нет. Впрочем, другого варианта у нас нет. В чистом поле ночевать – считай, не проснуться.
Лион не ошибся. Ферма – дом и несколько хозяйственных строений, обнесенных забором, оказалась занятой.
- Шатуны, - прошептал Лион, разглядывая ферму в бинокль. Они с туристом залегли под сухим кустом на расстоянии от логова нежити. – Одна особь, две, три, четыре… Смотри-ка, даже совсем мелкие среди них есть. Дети совсем. Как уцелели? Свои должны были б давно сожрать… А вот и дружки меченого или, точнее, что от них осталось. Щербатого, видимо, съели на полустанке. Хотя… Не может быть… Глянь, не чудится ли?
Он сунул бинокль туристу. Тот приложился к окулярам, чтобы увидеть в окружении измененных живого и внешне здорового человека. Крепкий мужчина с тесаком в руках тащил через двор тело в пропитанном кровью камуфляже. Шатуны плясали вокруг него в нетерпении, как щенки, которые ждут угощения, но послушны командам хозяина. Мужик взмахнул тесаком и бросил кусок самым маленьким. Крупные особи, к удивлению наблюдавшего, не пытались отнять у них еду, то ли ожидая своей очереди, то ли проявляя таким образом заботу о более слабых.
- Ты когда-нибудь наблюдал у них социальное поведение?
- Не доводилось, - признался проводник. - Даже не думал, что они на это способны.
- В остальном, знакомая картина, - скривился турист, передавая бинокль владельцу. – У кого-то, помнится, тоже есть ручной шатун.
- Мать сидит в клети, - огрызнулся Лион. – А тут – на воле. Его давно должны были сожрать с потрохами.
Проводник отложил бинокль, намочил палец слюной и поднял его над собой.
- Уходим, - скомандовал он, убирая бинокль. – Ветер меняется. Как бы не почуяли.
Взрослый шатун, будто почувствовав его мысли, поднял к темнеющему небу измазанное в крови лицо, принюхался и посмотрел в сторону прятавшихся вдали людей.
- У-ы-ы-ы-ы, - протяжно взвыл мертвяк. За ним заголосили остальные. Мужчина в компании измененных сменил тесак на автомат и что-то крикнул. Взрослые шатуны замолкли и стремительно разбежались в стороны. Маленькие – спрятались в доме.
- Чтоб тебя, - выругался проводник и проверил оружие. – Сожрут в сумерках как пить дать.
- Не успеют, - турист вытащил из рюкзака две пары странного вида очков с ремешком на крепежах и вручил одну товарищу. – Это прибор ночного видения. Федералы делали перед апокалипсисом. Не спрашивай откуда, просто примерь.
Лион нацепил «очки». Мир вокруг заиграл яркими красками.
- Что ж ты раньше их не показывал?
Турист молча щелкнул пальцем по дужке, и привычный видимый диапазон чуть поплыл, чуть смещаясь в сторону инфракрасного. Прибор высветил яркими силуэтами несколько активных целей, стремительно приближавшихся с разных сторон. Шатуны брали добычу в клещи. Удивительное поведение, но времени на раздумье над этим открытием не оставалось. Лион нашел среди целей крупную, и сделал прицельный выстрел. Силуэт перекувырнулся и, взвыв от боли, пополз прочь. Рядом плюнул огнем пистолет-пулемет туриста. Одна из целей взвизгнула и закрутилась на месте. Добивать по примеру проводника турист ее не стал, оставив на потом. Остались еще два мертвяка и вооруженный автоматом засранец. Вот кого, наверное, стоило бояться больше нежити.
Ветку над проводником срезала пуля. Уцелевшие щатуны сменили тактику. Они сбросили скорость и теперь тихо ползли к прятавшимся людям.
Лион набрал полную грудь воздуха и крикнул, что есть мочи.
- Щербатый, паскудник! Прекрати стрелять! Я тебя узнал!
- Лион, ты что ли? – раздался издали звонкий голос. – Какого рожна ты тут делаешь?!
- Случайно забрел! Отзови свое зверье, пока не перещелкали.
- Извини, брат, не могу. Ты забрел совсем не туда, куда стоило. Мне свидетели не нужны.
Метким выстрелом турист вышиб из игры еще одну мишень. Она рухнула и больше не шевелилась.
- Щербатый, очнись, - выкрикнул Лион. – Я не один и мы вооружены!
- Не свисти, - донеслось в ответ. – Сдавайся, и умрешь быстро. Я сам все сделаю.
- Переговоры ожидаемо зашли в тупик, - сказал турист и срезал Щербатого короткой очередью. Лион вздохнул, нашел последнюю цель, вышиб из нее дух, методично добил еще шевелящихся подранков и на полусогнутых потрусил к коллеге. Тот еще дышал, но раны на груди свидетельствовали, что осталось ему недолго.
- Дурак, - с сожалением сказал Лион. – Почему ты не послушал? Договорились бы.
- Не мог рисковать, - прохрипел Щербатый. – Там же дети… Я на федералке женат был. Не знал? Гражданство получить по ней мог, но не хотел. Родители у нее хорошими людьми были, брат с женой. Ферма своя. Тут они жили. Дети у меня… были. Сюда на каникулы приехали и… Я их нашел… Все обратились. Почему не я.
По щеке его прокатилась слеза. Он закашлялся. Рядом из сумрака неслышно возник турист.
- Почему они на него не нападали? – спросил он у Лиона. – Почему слушались?
Щербатый бросил на туриста полный тоски взгляд, потом вцепился в штанину Лиона.
- Детей только не трогай, - умоляюще засипел он. – Не виноваты они ни в чем. Голодные просто… Дети еще… Малые… Неразумные… Не трогай.
Лион закрыл ему глаза. Ферму они обошли стороной, заложив приличный крюк. Вдалеке тоскливо взвыл тонкий детский голосок, а потом к нему присоединилась еще пара. Проводник мысленно перекрестился и непроизвольно оглянулся, чтобы увидеть, как над горизонтом тихо поднимается огромная желтая Луна. Ее свет гнал людей подальше от проклятой фермы и ее обитателей.
Шли долго, пока были силы, тихо обсуждая произошедшее. Проводник поминал недобрым словом Щербатого и предполагал, что шатуны могут следовать определенным инстинктам и, подстать животным, формировать прайды. Возможно, определяют своих по запахам. Мать же тоже когда-то Лиона искала. Турист соглашался в том, что шатуны – явление не потустороннее, но и не инфекционное. Ни один из укушенных ими людей армию измененных не пополнял. Значит, деградировать до животного состояния их заставило что-то иное. И это нечто, возможно, по некой прихоти позволило некоторым частично сохранить память, а может и способность обучаться в определенных пределах. Однако не считать их нежитью он наотрез отказывался и был убежден, что измененные, сколь бы не учились заботиться о членах прайда, обречены на вымирание.
Заночевали путники далеко за полночь. Пристанищем им стала древняя «буханка» с практически стершимися красными крестами, разутая, распотрошенная и брошенная в поле еще, видимо, во времена, когда местное население меняло марксизм на рыночную экономику. Корпус машины, впрочем, хранил крепость, а двери запечатывались намертво, что гарантировало определенные комфорт и безопасность. Под утро прошел дождь, громко барабаня по металлу. Изредка его стук прерывался грохотом грома. Стихло с рассветом, а когда турист – злой и невыспавшийся - выглянул наружу, обнаружил рядом с «буханкой» следы босых ног. Маленьких, но не детских. Паранойя вспыхнула в нем с новой силой, и не покидала следующие несколько суток, пока они пробирались нехожеными тропами к крайней точке намеченного маршрута.
- Так вот это вот уродство ты искал? – разочарованно протянул Лион, глядя на группу безликих, приземистых серых зданий и ангаров за добротной металлической оградой и бетонными торосами заграждений. Между ними темнел асфальт дороги, у которой примостилась застекленная будка охраны с опущенным шлагбаумом. – Непохоже, что объект обитаемый.
- Проверим, - турист сверился с мультифоном и указал на ближайший ангар. – Источник сигнала здесь. Идешь? Или все - расчет?
- Сопровожу, что уж, - буркнул Лион, тщетно скрывая любопытство. Следов людей или нежити не наблюдалось. Но сам объект за оградой выглядел сохранившимся в целости, не тронутым нечто, вызвавшим локальный апокалипсис внутри Барьера. Если это действительно так, ценность, которую он представлял, измерялась в величинах, число нулей в коих могла вместить только самая разнузданная фантазия.
Турист огляделся. Чувство, что за ними кто-то наблюдает, усилилось, но за оградой было тихо и пусто. Безмолвие царило и за спиной. Плюнув на сомнения, турист шагнул к будке, поднырнул под опущенный шлагбаум и направился прямиком к ангару. Лион последовал за ним, внимательно шаря глазами по сторонам, чтобы в случае опасности отреагировать на нее мгновенно.
Тревога казалась напрасной. По пути к ангару не топал «слон», не выскочил из-за угла шатун, не пронесся невидимый «поезд» или «автомобиль». Волосы трепал легкий ветерок, призывая хоть немного расслабиться. Однако проводник был настороже. Тишина иногда страшней кромешной тьмы.
Внутри просторного ангара, в котором, возможно, мог легко уместиться небольшой самолет, было на удивление пусто. Лишь посередине стоял одинокий металлический стол, на котором попискивала небольшая коробка передатчика. Турист, не в силах сдерживать более разочарования на лице, обшарил полки, но те оказались пустыми. Он заглянул под радиоаппаратуру, заглянул под стол, обследовал все его плоскости. Что бы он не ожидал найти, поиски не увенчались успехом. Турист выключил передатчик и тяжело, будто постарел за считанные минуты на несколько десятков лет, присел.
- Надо осмотреть другие здания и ангары, - подсказал Лион. Турист отрицательно помотал головой. Лицо его было бледным и беспомощным, как у человека, который в одно мгновение безвозвратно потерял все, что у него было.
- Ты в бункере спрашивал, кто я, - он закрыл глаза рукой. Голос был глухим и едва слышным. - А не знаю. Не помню ни черта, что со мной было до момента, когда за Барьером что-то произошло. Я как как шатуны эти треклятые, разве что рассудок сохранил. За памятью я сюда шел, но, как видишь, облажался. Нет тут памяти. Ничего не осталось. Только пустота!
Он отшвырнул мультифон. Прямоугольник остался невредим и тогда турист начал исступленно его топтать. Лион, потрясенный зрелищем, молча наблюдал, не вмешиваясь и не пытаясь привести товарища в чувство. Тот, наконец, успокоился, утер лицо ладонью и взглянул в глаза проводнику.
- Сдается мне, это был не апокалипсис, а эвакуация. Я так думаю: ушли варвары и все, что могли, с собой забрали. Ты, наверное, думаешь, как это возможно? А если они открыли, не знаю, секреты квантового перехода или туннелирования? Что тогда стоило просто переместить территорию вместе с людьми и инфраструктурой в другое измерение или другую точку пространства? На другую планету, допустим? Обменяли, так сказать, определенную массу и структуру материи на другую? Фантастика? Лучше такая фантастика, чем наша антиутопия.
- Турист, успокойся, - сказал Лион, встревоженный срывом товарища. – Во всем нужно искать плюсы. Ты ничего здесь не нашел, говоришь? Так неправда. Нашел. Ты освободился! Да! Тебя ведь теперь сюда ничего не тянет. Ничто больше в эту убогость не влечет. Свобода, турист! Это высшая ценность. Ты понимаешь?
- Свобода? - В голосе туриста зазвучала неподдельная горечь. – А что же ты тогда не освободишься? Что тебя тут держит? Ты глянь вокруг. Вспомни, что происходит там, за Барьером. Отравили все, загадили! Не себя надо было варварам перемещать, а политиков, олигархов, капиталюг, которые никак кровью нашей напиться не могут. Это ведь хищники пострашней шатунов. Проще было б, чем многомиллионное население с объектами перетаскивать к черту на кулички. Почему не сделали? Пожалели? Барьер даже специальный оставили, чтобы остальной мир с ума не сошел. Гуманисты хреновы!
Он в сердцах плюнул.
- Ксернули и как кальку тут бросили. М-м? Как тебе такая версия? И вот все это – аномалии эти, шатуны, остатки инфраструктуры, призраки поездов и машин – просто пустышки? Нет в них наполнения! Нет…
Он внезапно умолк, глядя куда-то за спину Лиону. Тот оглянулся. У входа в ангар стояла, пошатываясь, одинокая фигура. Мать!
- Мама? – вырвалось у проводника.
- Лион, это не твоя мать, - турист положил руку на плечо товарища.
- Мама, – Лион сбросил его руку и сделал несколько шагов вперед. – Ты меня нашла!
- Леня, не будь дураком! Это пустышка!
Но тот уже понял это и сам. Шатунья подняла на Лиона глаза, лишенные признаков какой-либо мысли, и, хищно оскалившись, бросилась на него. Измененная повалила его на землю, вырвала кусок мяса из предплечья, которое проводник выставил, чтобы защититься, потянулась к горлу.
Проводник не слышал выстрела, но видел, как на лбу шатуньи возникла аккуратная маленькая дырка. Измененная вдруг улыбнулась, на миг став похожей на обычную женщину. В пустых глазах вспыхнула, но тут же угасла искра осознанного воспоминания.
- Мама, - страшно закричал Лион. – Мама!
Он продолжал звать мать, забыв о том, что говорил и отбиваясь уцелевшей рукой от туриста, который пытался куда-то его тащить, и смотрел на женское лицо, на котором проявилась и отныне застыла навечно спокойная улыбка.
Лион истошно вопил, перекрикивая шум лопастей зависшего у ангара вертолета, от которого пытался скрыться вместе с проводником турист. И лишь только когда тот поднял его, чтобы взвалить на спину, заметил винтокрылую машину и сидящего в открытом проеме наемника, которого гнал от себя несколько дней назад. Тот хищно щерился, рассматривая людей внизу в прицел снайперской винтовки.
- Я говорил, что запомню, - пробубнил под нос наемник и крикнул кому-то внутри: – Внизу чисто! Только живые! Господин офицер, валить или берем обоих?
Сообщение отредактировал Justa D: 06 Февраль 2021 - 15:54
