Рассказ.
Социальная драма, исторический.
Утро выдалось теплым и солнечным. Рыжий иноходец рысцой мчался по зеленой лужайке в поместье барона Грандвэлли. Юная наездница уверенно сидела в мужском седле, задрав ворох нижних юбок настолько, что порой проглядывали кружевные панталоны. Остановившись у крыльца, виконтесса Грандвэлли ловко спрыгнула с лошади, в последний раз продемонстрировав несметное количество кружев, рюшек и оборочек своих нижних юбок. Из дома выбежал лакей и, взяв иноходца под уздцы, повел в конюшни.
Мисс Дайнем, гувернантка в доме барона, спускалась к своей воспитаннице с крайне недовольным видом. Это была чопорная женщина лет сорока – сорока пяти, с ранней сединой на собранных в пучок волосах и тонкими, вечно поджатыми губами. Она старалась двигаться со спокойным достоинством, но неудовольствие то и дело прорывалось сквозь привычную маску холодного безразличия.
- Мисс Бекка, я уже не раз просила не отлучаться из дому без моего ведома. Барон дважды интересовался Вашим местонахождением. Не говоря уже о том, что поездка в мужском седле не подобает юной леди.
Виконтесса Грандвэлли, не дослушав и до середины речи, легко взбежала по ступенькам к дому, на ходу стягивая с изящных рук тонкие лайковые перчатки. Швейцар, чинно поклонившись, распахнул перед ней парадные двери особняка.
Ребекка Грандвэлли была единственной дочерью барона Грандвэлли, самого богатого человека в Ирландии. Природа щедро одарила ее живым умом и привлекательной внешностью, а отец – титулом и богатством, так что виконтесса бесспорно считалась самой завидной невестой во всем Соединенном Королевстве. У барона всякий раз щемило сердце при мысли о неизбежном расставании с дочерью. Совсем скоро они отправятся в Дублин, где у Ребекки состоится дебют в высшем обществе Ирландии. Если же там не найдется достаточно блестящая для его дочери партия, то следующий светский сезон она откроет уже в Лондоне.
Барон Грандвэлли, по обыкновению, курил сигары в библиотеке, по совместительству служащей кабинетом. Это был высокий, плотный мужчина, с изрядной проплешиной на голове. Получив изрядное наследство в молодости, он разумными вложениями десятикратно увеличил свое состояние. Хаммерфилд, самое обширное поместье барона, славилось своими конюшнями. Никаких рабочих кляч в Хаммерфилде, только отборные породистые скакуны, покупать которых приезжали со всей Европы.
Ребекка без стука вошла в библиотеку. Она вообще вела себя крайне дерзко. Чрезмерно избалованная отцом, она ни в чем не знала отказа. Самые лучшие лошади, самые дорогие украшения, самые модные наряды всегда были к услугам виконтессы Грандвэлли.
- Отец, мисс Дайнем сказала, что ты меня ищешь? Я ездила проветриться. В Хаммерфилде, конечно, чудесно, но скукотища здесь невообразимая!
- Следи за своей речью, Бекка. Юной леди не пристало выражаться подобным образом.
- Когда ты говоришь нечто подобное, то напоминаешь мне мисс Дайнем, только с лысиной и бакенбардами.
Воображение барона мгновенно нарисовало ему эту картину, и он невольно рассмеялся. Бекка просто слишком живой ребенок, сказал он себе. С возрастом это пройдет.
- Ступай, переоденься к завтраку. А то ты похожа не на леди из почтенного рода, а на чумазого поросенка.
Озорница с улыбкой чмокнула отца в лысую макушку, и выпорхнула за дверь. Сегодня завтрак обещал быть не столь унылым, как обычно. Ожидали гостей, приехавших смотреть лошадей для королевских конюшен. В прошлом году приезжал довольно забавный старичок с кучей интересных историй и пикантных придворных сплетен. Отцу даже пришлось прерывать его раз или два, когда сэр Райли доходил до особо деликатных подробностей.
Ребекка поднялась в свою комнату и начала перебирать наряды, в поисках подходящего платья для светского завтрака. Остановилась на светло – голубом платье, прекрасно подчеркивающем яркую синеву ее глаз. Пэгги, служанка, помогла одеться и уложить волосы. Ничего замысловатого, в конце концов, это всего лишь завтрак с немолодым отцом и его еще более немолодым гостем.
Однако прошедший накануне дождь размыл дороги, так что гость прибыл уже вечером. Мисс Дайнем поднялась в комнату Ребекки, чтобы пригласить к ужину. Та коротко взглянула в зеркало и, оставшись довольной отражением, спустилась вниз. Барон и сэр Райли уже ожидали в столовой. Мужчины вскочили со стульев при виде виконтессы, а гость почтительно взял ее руку для приветственного поцелуя.
Повар Хаммерфильда, ирландец Патрик, сегодня постарался на славу. Специально для знатного гостя подали ужин из семи перемен. Особенно удались фаршированные крабы. Как и всегда, разговор плавно перетек на общих лондонских друзей барона и сэра Райли.
- Как поживает граф Милсуори? Я, признаться, уже очень давно не получал известий из столицы, - крайне предсказуемо вопрошал барон. Виконтесса Грандвэлли от скуки закатила глаза. Еще от силы пятнадцать минут, и она под благовидным предлогом улизнет в библиотеку. Но ответ сэра Райли заставил испариться всем думам о побеге.
- Как, вы не слышали? Его сын, сэр Альфред, был убит месяца два тому назад. Весь Лондон гудит об этих событиях. Не далее как на прошлой неделе Высокий Суд разбирал дело о тройном убийстве и приговорил преступника к казни через повешение.
- Тройное убийство? – машинально перекрестился барон, - Бекки, ступай в свою комнату, подобные рассказы не предназначены для дамских ушей.
- Какой ты старомодный, па, - возмутилась виконтесса Грандвэлли, - я знала сэра Альфреда, еще когда мы были совсем детьми. Мне тоже интересна его участь.
Обреченно вздохнув, барон жестом предложил сэру Райли продолжить рассказ.
- Осужденный работал портным для нескольких знатнейших семейств Англии. Говорили, что даже сама королева как-то раз заказала ему парчовую накидку, и осталась крайне довольна. Его звали Мидлок, Джеймс Мидлок. У него была дочь, прелестнейшее создание, но, к сожалению абсолютно неумное. Она была наивна и простодушна, в своем развитии более напоминавшая семилетнего ребенка. Беатрис – так ее звали. Беатрис помогала отцу в швейной лавке, относила готовые вещи заказчикам и вышивала.
Семья лорда Милсуори была постоянным клиентом Мидлока. Так сэр Альфред и увидел ее впервые. Он, и еще двое знатных сорвиголов, заприметили девушку во время ее визита в особняк вместе с отцом. Пока Мидлок беседовал с леди Милсуори, они сделали попытку заговорить с девушкой. Каково же было их изумление, когда они обнаружили, что за девушка перед ними. Но ее болезнь не только не отпугнула их, а наоборот, привлекла своей необычностью.
После первой встречи сэр Альфред, сэр Джон и сэр Артур начали наперебой закидывать бедную девушку цветами, подарками и всяческими знаками внимания. Мидлок непреклонно отсылал подарки обратно дарителям, но те подкарауливали девушку на улице, произнося пылкие речи о любви и счастливом будущем. Беатрис же по-прежнему во власти своего недуга оставалась в полном неведении относительно их намерений.
Проходили дни, и трое друзей все больше распалялись любовью, и проникались все большей ревностью и ненавистью друг к другу. Прежде неразлучные, а теперь малейший повод перетекал у них в жаркие ссоры. Мидлок перестал выпускать дочь из дому. Обошел по очереди отцов юношей с просьбой урезонить сыновей.
Лондон звенел от восторга. Эту историю посчитали забавной и пикантной, знакомые же подстегивали молодых любовников к более решительным действиям. Город жаждал скандала. И он не заставил себя ждать.
Это был самая дождливая неделя осени. Как вам известно, наша прекрасная страна известна повышенной влажностью. Но в ту неделю дождь лил как из ведра несколько дней подряд, ни на минуту не останавливая низвержения своих вод.
Сэр Альфред, подогреваемый друзьями - сослуживцами, выкрал Беатрис из дому, вознамерившись заключить с ней брак в церкви Святого Варфоломея, о чем и договаривался со священником, когда его настиг сэр Артур. Доброжелатели успели сообщить тому о поступке сэра Альфреда, и он бросился на поиски, горя мщением и желанием заполучить девушку. В эту же церквушку примчался и сэр Джон. Они готовы были стреляться, но сэр Джон, наиболее разумный из всех троих, предложил предоставить выбор Беатрис. Остальные согласились, что это наиболее правильное решение.
Втроем они направились в комнаты, которые сэр Альфред снял специально для Беатрис. Они попытались объяснить несчастной девушке, чего хотят от нее, но та, дрожа от страха, забилась в углу. Молодые люди начали выходить из терпения, кто-то повысил голос, кто-то выхватил револьвер, началась свара. Беатрис, в ужасе прижав руки к ушам, выбросилась в окно. Комнаты находились на втором этаже, так что она была еще жива, когда по ней проехалась двуколка, переломив позвоночник.
Тело отвезли безутешному отцу. Произошедшее признали несчастным случаем, а юноши получили суровые выговоры по месту службы. Прошел месяц. Друзья уже забыли историю с несчастной девушкой, снова став неразлучными, как и прежде. А два месяца назад всех троих нашли в какой-то подворотне, заколотых чем-то вроде швейных ножниц.
Когда приставы пришли за Джеймсом Мидлоком, тот не стал отпираться. Только поцеловал портрет дочери, висевший на стене, и покорно протянул руки.
К моменту окончания истории сэра Райли, слезы полностью залили лицо юной виконтессы. Барон встал, подошел к дочери и поцеловал ту в макушку.
- Иди спать, дитя мое. Время позднее.
На этот раз без возражений Ребекка отправилась в свою комнату. Барон Грандвэлли же предложил своему гостю выйти на террасу и выкурить по сигарете. Задумчиво щелкнув гильотиной, он произнес:
- Возможно, мы с дочерью повременим с поездкой в Лондон. Какая развращенная молодежь! Даже подумать страшно, что один из этих юношей мог оказаться женихом моей Бекки.
А сэр Райли, менее чувствительный, как и всякий истый лондонец, просто наслаждался чистым воздухом Ирландии.
Сообщение отредактировал Radda: 04 Декабрь 2012 - 00:55