Надежда.
Четырёхместное купе поезда №76, следующего рейсом из Кызылорды в Астану, сегодня оказалось почти свободным. Только на нижней полке сидел пожилой мужчина в старом, видавшем виды костюме и национальной тюбитейке на голове, и задумчиво смотрел на перрон. Поезд тронулся, и мужчина повернул голову, бросил на меня беглый взгляд и снова уставился в окно.
Купейные вагоны я не люблю за их непробиваемую скуку. Подкинут в попутчицы какую-нибудь потную тётку - и всю дорогу слушай жалобы на её геморрой, закапывай в старческие мутные глаза какое-нибудь "народное средство" и засыпай под её неумеренный храп. В плацкарте весело, там ездит молодёжь, общительная и весёлая, до ночи пьющая чай с молоком либо водку. Можно и познакомиться, или цыпануть телефончик какой-нибудь красоточки. Эти номерки я складирую в коробочку из-под обуви, ставлю в прихожей и даже иногда перезваниваю. Невеста моя бесится при виде каждого нового номерка, но что она может поделать? Платок надет*, свадьба - через неделю, пора бы ей уже и смириться.
Но сегодня мне предстоит на редкость скучная поездка. Буду развлекать себя сам, - решил я, и с этой мыслью расстегнул чемодан, достал ноутбук, нажал кнопку включения питания и воткнул в порт крохотную "флешку". Дед тут же оторвался от окна и теперь смотрел на меня вытаращенными глазами, очевидно, не понимая моих действий. А я просто подключился к Интернету.
- Интересно? - услышал я скрипучий, уставший голос деда. - Что вы, молодёжь, в этом ящике всё читаете?
Я даже не сразу нашёлся что ответить на обыденный, вроде бы, вопрос.
- Новости, а ещё... да разное.
Дед продолжал "скрипеть":
- Сидите-сидите с утра до вечера, совсем вы головы уже потеряли! Вот и сын мой...
Дедовы жалобы начали надоедать мне, и чтобы от него отвязаться, я прикрыл ноутбук и спросил из вежливости:
- А сколько у вас детей?
- Один, - фыркнул дед, грустно добавив, - Был..
И я уселся поудобнее, понимая, что сейчас мне предстоит выслушать поток чужих воспоминаний. Память занесла деда в 1980 год.
В тот год он, отслужив в армии и закончив курсы механиков-комбайнёров, женился на своей подруге детства Алмагуль. Ещё со школы полюбил эту красивую, статную девчонку с такими длинными мягкими волосами, что казалось, гладит он жидкий шёлк. На Алмагуль заглядывались все парни в деревне, но когда Сапар, так звали молодого тогда деда, пошёл в армию, клятвенно обещала ждать его и писать письма. Письма шли всё реже, на второму году службы Сапар было решил, что гордую девчонку уже охмурил какой-нибудь красивый жигит, но вернувшийся в родное село молодой сержант с радостью вздохнул - вот она, красавица, так и ходит простоволосая, ждёт его.
Сыграли свадьбу, Сапару, как молодому специалисту, дали работу в совхозе и домик с десятком голов скота. Стали жить-поживать, как все в селе, только одно не радовало - наследников у них не случилось. Молодая жена всё пожимала плечами, пока Сапар в выходной день не повёз её в райцентр, к доктору. Всю дорогу Алмагуль ехала обиженная, а при входе в больницу развернулась и пустилась бежать сломя голову. Насилу догнал, успокоил рыдающую.
Тут-то, на мужнином плече, и призналась Алмагуль: пока Сапар был в армии, подкатывал к ней парень, городской, видный. Обещал в Алма-Ату увезти. Она и голову потеряла. Но закончилась стажировка, и уехал этот алматинец домой, не оставив ни адреса, ни телефона. Некуда было даже телеграмму послать, что Алмагуль забеременела. В строжайшей тайне, не дай-бог кто узнает, пошла к бабке-целительнице "нежеланный плод изгонять". Двое суток в бреду пролежала, а очнувшись, услышала - детей у неё теперь не будет никогда.
Обнял Сапар рыдающую жену. Не знал он, что делать и куда идти. Но безрассудная молодость, любовь и клятвенные мольбы жёниного покаяния заставили его простить Алмагуль. Жизнь покажет, что будет дальше.
Ни в какую больницу они, конечно, не пошли. Посадил Сапар жену в кабину одолженного в совхозе грузовика и поехал назад, в родное село. Путь лежал ночью по степной дороге. Вдруг у обочины увидели бредущую старушку, сжимающую в руках нечто, замотанное в телогрейку.
- Подвезём бабушку! - попросила Алмагуль.
Сапар остановился. Но старушка ехать отказалась наотрез. В телогрейке у неё спал мальчонка, месяцев двух от роду. И пожаловалась бабка, мол, внучка семью опозорила – принесла "в подоле", а теперь надобно от "греха" избавиться, покуда люди не хватились - подвезите уж, добрые люди, ребёнка до дома малютки, что ли?
Словно искрой обожгло сердце Сапара. Бросил он взгляд на жену - и в глазах её увидел огонёк материнского тепла. Спросил робко:
- Берём?
Алмагуль молча кивнула. Бабка достала из кармана видавший виды носовой платок, прослезилась и благословила новых родителей Умита**, - так Сапар и Алмагуль назвали мальчишку, подарившего им надежду на родительское счастье.
В село возвращаться было нельзя. А ну как сплетни пойдут, что Умит - и не сын им вовсе, а подкидыш безродный? Не пойдёт так дело. Повёз Сапар жену с ребёнком назад, в райцентр, на вокзал, купил билет до Целинограда, где жили его нагашы***, посадил в поезд, поцеловал на прощание. Дед с бабкой помогут! Сам - бегом в село, забрал документы из совхоза, сказал, что они переезжают.
Приёмного сына Сапар и Алмагуль растили как своего родного. Тайну свою берегли пуще глаза, родителей только и предупредили. Не было у них родительского опыта, оба в своих семьях были кенже - младшими детьми, все азы постигали по ходу дела. В 90-е Сапар потерял работу, перебивался случайными заработками и стал угрюм и суров от тяжёлой работы. Поздним вечером он, уставший, проверял у Умита дневники, ругал за плохие отметки. Алмагуль же считала, главное - что ребёнок сыт, здоров, ухожен, в чистом костюмчике в школу идёт. Так и растили, пока накануне 15-летия Умита не позвали их семью на свадьбу к дальним родственникам. И тётка, с которой не виделись полтора десятка лет (да вырвет Аллах её длинный язык!) всплестнула руками и воскликнула:
- Большой какой стал, коренастый. Сразу видно, не наша кровь, приёмыш!
Что началось в семье после этой свадьбы, страшно сказать! Умит, узнав страшную тайну,ушёл из дому, и неделю его слыхом не слыхивали. Потом явился, осунувшийся, губа разбита, под правым глазом - синяк. И начались каждодневные пререкания и ссоры. Чуть что - кричит: "Ты мне не отец, и видеть тебя больше не хочу!" Не учла тётка, что у мальчишки переходный возраст. Два года промучались, пока он окончательно из дома не ушёл.
- Как он жил эти 16 лет, что делал, мы с женой не знали, - Сапар умолк, посмотрел на купейную дверь, вздохнул и продолжил, - А недавно из Кызылорды письмо пришло... смотри, это наша Наргиза, - указал он на девчушку лет 8, появившуюся в дверном проёме, - садись, жаным****, посиди с нами.
Но малышка, очевидно, не желая сидеть с чужим дядей, вскарабкалась на верхнюю полку и уткнулась в мобильный телефон.
- И что в письме было, ата*****? - после рассказанной Сапаром истории я уже считал, что могу позволить себе некоторю долю панибратства в его адрес.
- А, да, письмо, - Сапар растягивал слова, видимо, думая в этот момент о чём-то своём, - сын наш в тюрьме погиб. Наш Умит, представляешь! Жена у него в Кызылорде осталась - её вот, Наргизы, мать, - по морщинистым щекам Сапара покатились слёзы. - И вот теперь мы к аташке-апашке в гости едем...
Я не мог больше слушать Сапара. Ощущение силы этого пожилого человека и моей собственной слабости давило на меня, словно чугунный пресс. Я снова открыл ноутбук, зашёл в "Аську" и выбрал светящейся зелёным логотип с ником моей невесты. Набрал на мягких клавишах: "Жаным, ты свободна", я глубоко вздохнул и нажал "Отправить".
------------------------------------------------------------------------------------------------------
* По казахской традиции, "украденную" девушку можно вернуть в родительский дом до тех пор, пока ей на голову не одели платок - отличительный знак замужней женщины.
** Надежда (каз.)
*** Родственники по материнской линии (каз.)
**** Душа моя (каз.)
***** Дедушка (каз.)
