Я - недоверок
Я - недоверок. Наверное, поэтому меня не трогают ни людские страдания, обычно вымышленные, ни их нытьё, чаще всего напускное.
* * *
- Привет! Ты вообще мне не звонишь...
Ну вот, опять началось. И так происходит каждый раз, когда я снимаю трубку.
- А чего тебе звонить-то? У тебя же всё отлично!
- Идиот! - обиженно фыркнула бывшая сокурсница, - Я чуть копыта не отбросила, а ты как всегда, в своём репертуаре!
"Чуть копыта не отбросила" - это она, конечно, утрирует. Наверняка, подхватила очередную ангину...
- У тебя что-то случилось? - спрашиваю из вежливости.
- Случилось! Слу-чи-лось!!! - визгливый голос Насти едва не взорвал мне барабанные перепонки, - Гарик, сука, изменил мне...
- Ясно.
Облокотившись об стол и притянув к себе блокнот с ручкой, я рисую смешные рожицы. Под ухом звенит:
- ... пошли мы к Заринке на День рождения, ну, ты помнишь её, на филологическом училась. "Бухнули" в клубе по чуть-чуть, как водится.Захожу в туалет - а там этот ублюдок, прямо у меня на глазах...
- Ясно, - перебиваю её, - а смерть причём?
настя осеклась.
- Я тогда из кафе выбежала... короче, мне так хреново было, вообще трындец. Напилась вдрызь! Домой пришла - все спят уже, а на столе бабулино лекарство от давления, как раз купили две пачки. Их я и сожрала без остатка...
- Зачем? - усмехаюсь я.
- Люблю урода этого, понимаешь? Он же мне словно нож в спину вонзил! Думала, он хоть в больницу придет, посидит у моего изголовья, извинится, - а он, гнида, "работает"!
- Правильно, - замечаю равнодушно, - пусть на будущее зарабатывает.
- Да что ты несёшь! - орёт Настя, - Ты как он, вам обоим ничего не нужно, грёбанные пофигисты! Вот был бы на моём месте...
Мне надоело слушать. Я не понимаю, почему все пытаются поставить меня на своё место? Они думают, я повёл бы себя также?
Похоже, Настя действительно считает, что я бы самоубился от измены. Под ухом раздаются короткие гудки: сокурсница бросила трубку, так и не дождавшись желанного сочувствия.
* * *
Я - недоверок. Быть может, поэтому я равнодушно иду вдоль торговых рядов Центрального Рынка, расталкивая толпу полными пакетами продуктов, и меня совершенно не трогает жалобный стон, доносящий справа:
- Милок, подай по возможности!
"Возможности" у меня небольшие, но есть, однако этой бабушке я их не "подам". Остановившись, поворачиваюсь к нищенке лицом.
- Милок, подай на хлебушек! - стонет она ещё жалобней.
- Бабушка, - равнодушно замечаю я, - вы же пенсию получаете. Так и не просите больше, чем вам причитается.
- Какой ты злой, милок! Нельзя так с людьми. Бог тебя накажет за твою жадность! - бабуля аж прослезилась, отчитывая меня.
- Непременно, - киваю я, - Вы пошарьтесь-ка у себя в кармашках, там наверняка есть денежка.
- Нет в тебе жалости, изверг! Да чтоб твоя мать на паперт пошла милостыню просить...
Я уже не слушаю дальнейших причитаний. Иду к ближайшему "летнику", заказываю шашлык, кружку пива и усаживаюсь за столик. Вечереет, и, доедая кусок сочного мяса, я вижу, как бабушка встаёт со своего места, наступает на развязавшийся шнурок замызганной кроссовки, спотыкается и с громким оханьем падает, зацепив руками коробочку с "возможностями". Мелочь рассыпается по асфальту, закатывается под торговые прилавки, а нищенка ползает на корачках в грязи, собирая монеты. Мне это уже не интересно. Я дожёвываю ароматную баранину, запиваю последним глотком пива, встаю и, прихватив сумки, спокойно направляюсь в сторону остановки.
* * *
Я - недоверок. Поэтому я не жалею поломанных вещей и не грущу об утраченных отношениях - просто не считаю их нужными для меня. Нургуль, мать-одиночка с четвёртого этажа, попросила поменять ей смеситель в ванной. Пока я занят делом, она облокотилась о дверной косяк и безостановочно трещит под ухом:
- А что делать, зарплата-то маленькая! Подрядилась полы мыть. Днём уроки веду, после смены бегаю со шваброй.
- А дочь что, учится?
- Ой, горе она моё! Нихрена не учится, только и знает по друзьям бегать.
- Правильно, пусть бегает, пока молодая - равнодушно замечаю я. - Надо же отдыхать.
- А то она устает! - в голосе Нургуль послышались злые нотки, - Я и уроки веду, и полы мою - весь день пашу. Приду с работы - а эта лентяйка ни пожрать не сготовит, ни уроков не выучит...
Трелль звонка отвлекает Нургуль от рассуждений и заставляет идти в прихожую. Через пару секунд хлопает входная дверь, раздаются нетвёрдые шаги и тихий глухой удар. За ним слышится голос Нургуль:
- Опять напилась! Был бы жив отец - он бы тебе надрал задницу! Я тебя учу-учу, на двух работах пашу, репетитора наняла - всё для тебя делаю! Серьги захотела - я купила? Купила. "Сотку" дорогую купила? Купила. Кстати, а где "Андроид"- ты же его на шее носишь? Где телефон, я тебя спрашиваю?!
В ответ раздаётся лишь неясное мычание. Я спокойно нюхаю ароматные бутылочки шампуня, пока Нургуль, охая и причитая, тащит пьяную дочь в спальню. Утавшая, моя соседка входит в ванную - волосы растрёпаны, на лбу блестят капельки пота.
- Вот же мразь! Телефон где-то потеряла! Я за него ещё кредит не выплатила.
Я не сдерживаю ухмылку. Нургуль зло смотрит на меня и восклицает:
-Что ты смеёшься? Смешно, что я зарабатываю, а она берёт и теряет? Да что ж ты за сволочь такая! Есть в тебе хоть грамм сочувствия?!
Я растерян: просто не знаю, что можно на это ответить.И не отвечаю, равнодушно разворачиваюсь и направляюсь в прихожую. В голове вертится мысль: неужели я и вправду бесчувственная сволочь?
* * *
Этим же вечером в доме напротив начался пожар. С десяток любопытных голов высунулся во двор, чтобы посмотреть, как в ожидании пожарной бригады голубое пламя сжирает новые белые карнизы. Горела квартира на первом этаже, устрашающий чёрный дым валит из окна, но жильцы, вроде, все эвакуировались. Или почти все... большая собака-доберман, чёрная, с рыжими подпалинами и набухшими сосками на брюхе, протяжно скулила и рвалась в горящий подъезд. Хозяин её, лысоватый мужик лет 40, вцепился в поводок обеими руками, едва удерживая псину.
- Чего она так рвётся? - спрашиваю у мужика.
- Щенки у неё остались в комнате: я как убегал, вещи похватал, собаку, а про их ящик и забыл.
- Дверь открыта? - равнодушно интересуюсь.
- Что?!
- Дверь в квартиру у тебя, говорю, открыта?!
- Ну да... а что?
А ничего. Ускорив шаг, я буквально вбежал в полный дыма подъезд, прикрыв нос рукавом от ветровки. Пулей взмыл вверх по лестнице и толкнул вперёд дверь с цифрой "30".
Дым валит, словно из печки. Я лёг на пол и, ползком на животе, переместился через прихожую в комнату - очевидно, спальню. Там было полно огня - похоже, у соседа загорелась кровать, а уже от неё пламя попёрло на мебель. Под столом стоял ящик от инструментов, в котором копошились тёмные тени. Я волоком подтянул ящик к себе и пополз обратно в прихожую, толкая ношу перед собой.
На улице к моменту моего выхода из подъезда образовалась уже целая толпа. Приехала, наконец, пожарная бригада, а кто-то из зевак взахлёб рассказывал пожарным про "идиота который полез спасать щенков". Толпа встретила меня аплодисментами. Пошатываясь, я дошёл до мужика с доберманшей и поставил ящик перед собакой. Псина бросилась к нему, визжа, а я, уставший, чёрный от копоти, точно вылезший из кочегарки, медленно побрёл к своему дому. У входа в подъезд меня вырвало.
* * *
Я - недоверок. Поэтому я не верю в серьёзность таких проблем, как измена, предательство, бедность, болезнь. Не верю в ценность побрякушек, смартфонов, автомобилей и квартир. Я верю только в жизнь, и лишь тёплая пульсация бьющегося сердца под кожей - вот та единственная цель в мире, ради которой я пойду в огонь.
