Сообщений в теме: 14

[Rovena]

Куриные крылышки.

На дворе стоит промозглый осенний день, моросит холодный мерзкий дождь, а в магазинчике у остановки бомжеватого вида мужик покупает пакет куриных крылышек.

Крылышки-как крылышки, обычные, бройлерные. Придёт он сейчас домой, высыпет свою покупку в чашку, зачерпнёт из большой керамической банки большой щепоть соли. Посыпет какой-нибудь пряностью из пакета, и щедро сдобрит майонезом. Потом возьмёт сковороду побольше, раскалит в ней подсолнечное масло. Выложит крылышки и будет обжаривать их, переворачивая лопаткой до тех пор, пока хрустящая золотистая корочка не покроет каждую куриную конечность.

Потом он возьмёт кастрюльку, вскипятит в ней воду, бросит туда макарошек с полпачки и будет варить, облизываясь, отламывая и опуская в рот остывающую фалангу изжаренного крылышка. Вытащит макарошки из воды и, догрызая куриный хрящек, бросит в горячие мучные изделия кусок сливочного масла и меленько-меленько порубленную петрушечку с укропчиком.

А потом очистит луковочку, порежет её кольцами да в салатницу бросит. И помидорку туда красную, и перчинку, ярко-ярко жёлтую - осень, всё-таки. Посолит, маслецем зальёт.

И как сядет, как наложит себе макарошек полную тарелку, крылышками сверху сдобрит, и как навернёт с салатиком, прихлёбывая холодное пиво из большого запотевшего стакана - тяпница же! Хорошо...

Но на самом деле всё произошло не так. Он вышел из магазина и тут же, на остановке, скормил этот пакет крылышек бродячей собаке.

2012 г.

Сообщение отредактировал Rovena: 07 Август 2013 - 09:07

[Rovena]

Пергаментный свиток.

У сэра герцога Лиссойдэла был свиток пергамента.
История появления этого свитка брала своё начало в глубоком детстве герцога. Едва младенец, вынутый из материнского лона, огласил комнату громким криком, на пороге появилась хрупкая девушка-служанка, закутанная в плащ.
- Сэр Фэрроус упокоился нынче утром, - робко проговорила она, - и перед кончиной велел передать вновь родившемуся дитяти вот это...
Из-под полы плаща был извлечён смятый, сложенный вчетверо небольшой кусок светлого пергамента, перевязанный крест-накрест бичёвкой. Пергамент был положен в люльку с орущим младенцем, чтобы сопровождать сэра Лиссойдэла всю жизнь.

Надо сказать, что любопытство к свитку было у герцога неиссякаемое. Едва научившись читать, ребёнок попытался было развязать бичёвку и прочесть, но был застигнут врасплох старой нянькой. Миссис Литтлхоум в тот день немедля взяла розги и пребольно лупила мальчика по рукам, приговаривая:
- Это письмо можно открыть только перед смертью, сэр! Вы ведь не хотите прервать свою жизнь таким юным?

Годы шли. Умерла нянька Литтлхоум, а озорной мальчишка превратился в юного сэра Артура, герцога Лиссойдэла, героя турниров и ценителя прекрасных дам, а потемневший от времени пергаментный свиток лежал за пазухой, нераскрытый, сопровождая владельца в походах. И молодой герцог день ото дня укреплялся в поверье, что свиток действительно наделён магической силой, немедля принеся кончину прочитавшему.

Однажды старый герцог Уильям Лиссойдэл отправил 16-летнего сына к королю, с поручением доставить Его Величеству сведения о плаченном крестьянами оброке. По пути на юношу напали разбойники, отняв лошадь, оружие и мешочек с золотыми. Избитый, выползал он из оврага, сжимал в руке свиток и, предчувствуя скорую кончину, и уже готов был открыть, - но тут звёздное небо заволокло тучами, луна пропала из виду, и юноша побоялся умереть прямо на дороге, не разглядев в кромешной тьме заветного. А поутру его нашли крестьяне из соседней деревни, промыли раны, выходили, - и нужда в прочтении свитка пропала.

В 20 повзрослевший сэр Артур поступил на службу конюшим Его Высочества королевского брата. Там, выполняя прямые обязанности, он не гнушался помочь Его Высочеству и на супружеском ложе, исправно посещая опочивальню Её Высочества, пока супруг бывал в отлучке. Однажды королевский брат прибыл некстати, и молодой Лиссойдэл вынужден был скрыть своё присутствие у окна опочивальни, за тяжёлой бархатной портьерой. Дрожа от страха перед казнью, стоял он, голый, держал кончиками пальцев шероховатый пергамент и уже готов был прочесть, но вовремя сообразил: умри он сейчас, его бездыханный труп наверняка повесят на городской площади, в назидание всем изменникам и трусам королевства.

Женившись, сэр Артур позабыл было о свитке. Но прошёл год и, как это часто бывало в те далёкие времена, молодая герцогиня скончалась родами. Убитый горем, смотрел Лиссойдэл на покоившееся во гробе её бездыханное тело, теребил возложенные на белое покрывало кроваво-красные розы и хотел было сию минуту открыть свёрток... Детский крик из соседней комнаты отвлёк его. И герцог решил не искать смерть прежде, чем вырастит сына, - а вскоре женился вторично, и потребность в свёртке прошла.

Так, в наслаждаясь жизнью и одновременно боясь её, провёл герцог Лиссойдэл всю молодость и зрелость. Состарившись, гулял он по полям и лесам своего герцогства, всё также сжимал в руке пергамент, и всё чаще верил в магическую составляющую его содержания. А когда схватил воспаление лёгких, понял, что час свёртка настал. Непослушными старческими пальцами развязал он засаленную за 70 лет бичёвку и развернул пергамент, внимая косым строчкам крупного, размашистого почерка:

"Ты - идиот, который всю жизнь ждал смерти.
P.S. Через 200 лет бабы наденут штаны и пришьют себе яйца, а мужики смогут венчаться друг с другом, дабы сношаться в задницу.
P.P.S. Передай следующему.

Обида обуял сэра Лиссойдэл, прочитавшего первую строчку. Ужас охватил его, когда взгляд пробежался по второй, а от третьей рухнул смысл его жизни, вера в людей и высшее предназначение. Опускаясь на дубовый паркет пола, держался он за сердце и выкрикивал имя сына, моля передать свиток с назиданием первому родившемуся младенцу.

Сообщение отредактировал Rovena: 05 Август 2013 - 08:44

[Rovena]

Котёнок.

Меня взяли в семью котёнком.

А дело было так: стоял морозный ноябрьский вечер, шёл снег, а я сидел у подвала и, сжимаясь от холода, смотрел на спешащих мимо людей. Вдруг какая-то женщина остановилась и, пробормотав жалобным голоском: "Бедный малыш! Да ты, наверное, совсем голодный?", порылась в сумке, отламывая от сладкой булки кусок. Я был голоден, и потому уничтожил кусок мгновенно. Добрая, человечная женщина! Она гладила меня по голове, долго причитала: "Голодный... замёрзший... брошенный... бедный малыш!", и, глубоко вздохнув, озвучила соломоново решение: "Ты будешь жить с нами. Моя дочь так хотела котёнка!"

И я стал жить с ними. Дочь женщины тоже оказалась доброй и человечной. Она поглаживала меня по спине, чесала за ушами, приговаривая: "Ты хороший, Тимка!", и наливала в миску на кухонном полу тёплое молоко. "Чтобы Тима не простудился", - говорила она. Кошачий корм весело хрустел на моих зубах, и, когда миска пустела, мать с дочерью хором меня хвалили: "Молодец, Тимка, вырастишь большим и сильным!" У меня впервые в жизни появились собственные игрушки - бантик из гофрированной бумаги, привязанный к ленточке, мяч-попрыгунчик, который я гонял по всей квартире, и заводная игрушка-мышка с ключом в боку, снующая по комнате взад и вперёд.

Когда женщина уходила на работу, а её дочка в школу, я частенько размышлял о превратностях судьбы, сидя на тёплой батареи, - кошки ведь любят тепло!

Меня взяли в семью котёнком. Я же был человеком.

Сообщение отредактировал Rovena: 05 Август 2013 - 08:55

[Rovena]

Рыбки.

На прошлый День рождения сослуживцы подарили мне аквариум. Радости моей не было предела: знали же, сцуко, что с детства мечтал! И вот мечта сбылась: в моём лице нашла хозяина круглая пузатая сорокалитровая ёмкость, а с ней - термометры, фильтры, разная хрень для подогрева воды...
В общем, не в этом дело. А в том, что с этой хренью сразу начал происходить какая-то чертовщина. Танюха, девушка моя, вокруг ёмкости крутившаяся, тут же объявила, что я обязан купить ей большой-пребольшой букет роз на длинных-предлинных стеблях, который она непременно в ёмкость поставит. Ну, вместо вазы.
- Х*й тебе, - сказал я. Обиделась.
Назавтра меня встретила с работы моя племяшка, которая с радостным гиканьем: "Пойдём, кого-то покажу! " тут же потянула меня в комнату. Я прошёл и малость прихуел: в моём аквариуме сидели два чёрно-рыжих мохнатых комка и умопомрачительно спаривались.
- Это Алладин и Жасмин, - указала племяшка на морских свинок, - я принесла их тебе на День рождения, и Таня сказала, что их можно поселить сюда.
- Ох*енный подарок, - промямлил я, - Таня! Таааня!

Рыдая, Танюха пересадила грызунов в ведро из-под эмульсионки и на следующее утро попёрла в зоомагазин. А я пошёл с ней - присмотреть себе рыбок.
Рыбный ассортимент, надо сказать, поражал разнообразием. Продавец или консультант, или всё вместе, типичный такой задрот-зоолог, переходил от одного аквариума к другому, рассказывая про каждый вид. Приметив на его шее бэйджик "Карнаухов Юрий Семёнович", я понял, что долго не выдержу, и начал:
- Слыш, Семёныч, давай короче. Мне твои лекции про пятнистых и пятиполосных нах*й не интересны. Ты мне скажи, что мне взять!
- С-с-советую остановиться н-н-на барбусах и меченосцах, - выдавил он из себя, - Это р-р-рыбки для н-н-новичков.
Барбусы так барбусы. Прикольные они оказались, серебристые такие, с чёрными полосами. Красные меченосцы с острыми хвостами тоже радовали глаз. Ладно, думаю, берём.

Выходим с Танюхой и банкой на улицу. Вижу - что-то не то: рыбы в ёмкости как бешеные плескаться начали.
- Лёх, - говорит Танюха, - чё с ними?
- Х*й их знает, - пожимаю плечами, - может, замёрзли.
Снимает шарф, укутывает банку со всех сторон.
- Не буду, - говорю, - я по улице идти, неся нечто в бабском шарфе.
Фыркнула, забрала у меня банку. И то ладно.

Дома промыли песок и камни, подогрели воду, поставили аквариум на тумбочку около компа и запустили в него рыб. Прикольно... Танюха каждую свободную минуту бегает на рыб посмотреть - как они плавают, как жрут, как всплывают на поверхность брюшком кверху...
На следующий день с работы пришёл, чую: неладное. Танюха сидит, обнимая телефон, и во весь голос рыдает.
- Что случилось, - спрашиваю.
- Помнишь, меченосец вчера всплыл? - всхлипывает, - Я сейчас Юрию Семёнычу позвонила, спросить, что с ним. Умерла рыбка, прикинь!
Вот х*йня, подумал я.
К счастью, падёж рыб не состоялся, и никого, всплытого брюшком кверху, мы больше в аквариуме не видели. Поменял фильтр, покормил рыб, вроде всё пошло как надо.

- Где, где, где мои свинки? - орала племяшка, дёргая меня за рукав.
- Всплыли кверху брюшком, - пошутил я.
Танюха вовремя подоспела и (надо же успокоить пятилетнюю дуру! ) ляпнула, мол, свинки-то морские - пожили в аквариуме, отрастили плавники, и на тебе, в рыбок превратились! Я кусал собственный палец, чтобы расхохотаться, а племяшка утерала слёзы - успокоилась, вроде. И пошла кормить барбусов.

Очередная х*йня случилась через неделю: в нашем аквариуме кое-кто опять всплыл брюхом кверху. Я мечтал заткнуть уши, желая не слышать Танюхиного визга, пока вынимал плавающий в воде трупик белой мыши.
- Кто у нас сегодня был? - спрашиваю.
- Нуууу, Лиза с дочкой приходила, - оправдывалась Танюха.
А, ну ясно, сестра пришла с дочкой, дочка пришла с мышкой и решила, видимо, замутить новый фокус по превращению млекопитающего в рыбу.
- Не пускай больше малую к аквариуму, - предупредил я. - Скажи, мол, рыбки заболели, им покой нужен, пятое-десятое.

Однажды на полу у тумбочки я углядел странную бумажку. Поднял, смотрю - бэйджик. "Карнаухов Юрий Семёнович" было написано на нём.
- Какого хуя, - крикнул я Танюхе, - Семёныч делал в нашей комнате? Приходил рыб проведать?
Танюха растерялась, покраснела, промямлила что-то и пошла собирать вещи. К Семёнычу, нах*й, - меня променяли на задрота-рыбоведа из зоомагазина!
- А можно, я рыбок заберу? - смущённо так пробормотала она.
- Х*й тебе! - отрезал я. - Пусть твой хахаль тебе новых наловит!

Утешать меня в моём одиночестве пришла Лизка. С дочкой. Взяв с племяшки обещание не превращать больше мышек в рыбок, я отпустил её к аквариуму, а сам налил коньяка в две рюмки. Выпили нечокаясь.
Звон стекла и крик "Мамочки! " отвлёк нас от тяжёлого разговора. Вбежали в комнату, смотрим, аквариум нае*нулся с тумбочки рыбы нае*нулись из аквариума, племяшка ползает по мокрому полу и собирает их руками.
- Доча, брось, а то порежешься! - засуетилась сестра.
Я взял из детских рук скользких, бьющихся рыб, и опустил их в ведро из-под эмульсионки. Отстоявшаяся вода... х*й знает, где её теперь взять? Пошёл, налил из-под крана. Авось, продержутся ночку, а утром за новой ёмкостью побегу.

С утра в ведре меня ждала куча рыбьих брюх, плавающих в красноватой от крови воде. Вот же х*йня, подумал я. Рыбки сдохли, рыбки сдохли, сдохли рыбки - у меня теперь нет ни рыбок, ни аквариума к рыбкам! !! Почему-то этот факт расстроил меня больше всего, даже больше, чем измена Танюхи. Смерть меченосцев и барбусов словно символизировала конец относительно счастливой и спокойной эпохи, сулила крах моему спокойствию. Я остался совсем один.

А вчера я получил премию на работе и подумал: чем чёрт не шутит, куплю-ка я новый аквариум! Вышел из дома и поплёлся на остановку, ну, чтобы в зоомагазин поехать. Вдруг вижу - у подъезда хмырь какой-то сидит. Рожа, вроде, знакомая, - но бухая, как сто чертей.
- Л-л-лёха, п-п-привет! - говорит хмырь. И протягивает мне пакетик с чем-то тёплым.
Завожу его домой, открываю пакет, смотрю - а там рыба. Мелкая такая. Барбусы и меченосцы, блядь, точь-в-точь как у меня были, - только жареные.
- З-з-закуска, - говорит Семёный.
Достаю коньяк, разливаю по сто грамм. Пьём не чокаясь. И, слопав кусок хвостатой закуски, спрашиваю:
- Чё, как Танюха там?
- У-у-ушла, - говорит. - К Ч-ч-чемесову, знаешь такого?
- Знаю, - говорю, - это хозяин тира на Арбате. А ты в последнее время, случайно, стрельбой не увлёкся?
- У-у-увлёкся, - икает. - И даже п-п-пневмат себе купил.
- Зря купил, - говорю, - выбрасывай его нах*й...
Вечерело. А мы ещё долго сидели с Семёнычем, обсуждая пневматику, рыб и всемогущество женской верности.

[Rovena]

Утренняя пробежка.

Весна пришла в город неожиданно.
Проснувшись по утру, я люблю минут тридцать побегать по раскисшему тёмному снегу. Благодаря такой тренировке, ко мне возвращается моё внутреннее "я", вытесняя на второй план ночные кошмары из прошлой жизни, ещё не забытые сознанием. Завершают пробежку холодный душ, чашка овсянки и стакан протеинового коктейля - артефакты, которые отлично настраивают на рабочий лад и вселяют твёрдость в пальцы. А потом я буду весь день кого-то резать, ковырять, зашивать, - словом, выполнять действия, убирающие из хворого организма боль, несущие здоровье. Сильным и здоровым каждое утро должен быть я сам, ибо какой же я врач иначе?

* * *
Каждое утро я иду одной и той же дорогой - из подъезда, через тихий, асфальтированный двор, до автостоянки, что находится за домом. Во время этого нехитрого пути я регулярно вижу мужика лет сорока, одетого в синий спортивный костюм, кроссовки и вязаную шапку. Он бежит через двор и, завидя меня, хитро улыбается, а затем ровным, без малейшей отдышки, голосом спрашивает:
- Привет, Егорка! Когда со мной бегать начнёшь?
Я содрогаюсь, представив себя на утренней пробежке, - всего пять этажей до квартиры сковывают мои ноги смертельной усталостью. Но бегуну в синем костюме этого не понять: мой сосед Игорь Никитич - врач-хирург, и обладает просто отменным здоровьем.
- Врач должен быть здоров как бык, и работать как вол, - а иначе кто же пойдёт к нему лечиться? - сказал Никитич мне однажды. - Ведь ни один идиот не заказал бы мебель в твоей фирме, сиди ваш офис на старых, расшатанных табуретках. Верно?

* * *
Помню, тем утром жестоко прихватило спину. Согнувшись и матерясь, я побрёл в квартиру к Никитичу, чтобы по-соседски попросить каких-нибудь таблеток. Открывшая дверь супруга врача, стройная, моложавая Наталья пригласила на кухню, где Никитич как раз начинал свой завтрак - процесс, поглотиший моё внимание целиком. На стол водрузилась чашка дымящийся овсянки, несколько кусков отварной курицы легли рядом на блюдце, а сам доктор, облачённый в цветастый жёнин передник, у плиты заваривал ароматный зелёный чай. От трапезы я вежливо отказался. Изложил проблему спины, получил консультацию и, уже уходя, кивнул на чашку каши:
- Как вы, Игорь Никитич, это говно на завтрак едите? Дрянь ведь жуткая, скользкая, мерзкая... фу, в жизни бы её не ел!
Ни крупицы удивления не отразилось на равнодушно-спокойном лице Никитича.
- Дрянь, Егорка, - гамбургеры, которые ты жрёшь, - ухмыльнулся доктор. - А это - натуральная, полезная для здоровья овсяная каша. Никаких тебе гастритов с ней! Рекомендую, - кивнул он.

* * *
Бывают дни, когда настигает желание почувствовать себя сильнее, чем вы есть на самом деле. Помню, в один из таких дней зашёл в магазин спортинвентаря, дабы прикупить себе гантелек. Начну с десяти килограммов, тешил я себя, разглядывая витрину.
- Берите эту, - раздалось за спиной, - Рифлёная ручка, хромированный диски, сто килограммов. Отличная штанга! - нахваливал продавец.
- Мне бы потяжелее, - услышал я голос Никитича.
- Есть сто двадцать, - воодушевился продавец.
Стодвадцатикилограммовую Никитич взял. Расплатился и бойко понёс её на горбу прочь из магазина, словно не штангу купил, а рулон линолеума. От увиденного моё восхищение доктором достигло апогея, и я решил пойти к нему вечером на консультацию. Как пациент к врачу, и просто по-соседски. Я вознамерился стать таким же сильным и физически выносливым, каким был Никитич.

* * *
Из квартиры Никитича не доносилось ни звука. Дверь мне никто не открыл и в тот вечер, и в следующий тоже. А выйдя из подъезда, был окликнут дворовыми алкашами, как обычно, в беседке игравшими в карты. Пока я подходил, из-под столешницы была вызволена бутылка, несколько пластиковых стаканов и накромсанный солёный огурец в целлофане, а негласный главарь алкашей, дядя Боря, придав тембру голоса скорбные ноты, предложил:
- Выпей с нами, Егорка! Надо Никитича-то помянуть... Эх, какой врач был!
Точно холодом меня обдало в тот миг, - вздрогнул, съёжился, растерянно спросил:
- Что произошло с Никитичем?
Дядя Боря осушил до дна пластиковый стакан, медленно нюхнул кусок огурца и пробасил:
- Вчера помер. Какой-то ублюдок летел на красный - и прямиком в его тачку, на светофоре. Неуж-то не слышал?
- Не слышал, - признался я.
- Вот ты баран! - в сердцах воскликнул дядя Боря. - А какой он здоровый-то был! Не пил, не курил, по утрам бегал!... До ста лет дожил бы, - звенели у меня в ушах слова, отзываясь болью в сердце с каждым пройдённым шагом.

* * *
В квартире доктора тишина стояла, как в операционной. Наталья сидела за столом, держа под руку незнакомую бабку в чёрном платке, - вероятно, мать Никитича. На столе лежали странные предметы: треснувший протез человеческой ступни, контактные линзы в коробке, упаковка таблеток "Тальцид"(1) и небольшой полукруглый предмет, при внимательном рассмотрении оказавшийся кардиостимулятором.
- Это нам вернули в морге, - дрожащим голосом пробормотала Наталья, указывая на "трофеи".
- Игорь Никитич нёс это с собой? - спросил я растерянно.
- Нет, Игорёк носил это НА СЕБЕ! - излишне резко рявкнула бабка. Её дальнейший рассказ я предпочёл бы не слышать.
Ступню Никитичу отстрелили боевики в ходе одной военной операции во Вторую Чеченскую. В госпитали сделали протез и отпустили с миром. Тогда, от пережитого болевого шока, у него резко упало зрение, а куча съеденных обезболивающих породила язву. Лет пять назад была выявленна сердечная недостаточность, три года как вшили кардиостимулятор. Всю эту информацию Никитич тщательно скрывал от матери, друзей, соседей, - одна лишь Наталья была в курсе.
- Игорь говорил, что врач всегда должен быть здоровым, - шептала она, - потому и бегал утрами, и тяжёлой атлетикой занимался, хотя понимал, что ему категорически нельзя. Знаете, Егор, бывает такое - если человек сильно хочет выглядеть здоровым - он обманет организм. Да только судьбу не обманешь...

* * *
Весна пришла в город неожиданно.
Я возвращался с похорон, хлюпая ботинками по раскисшему тёмному снегу. Рядом со мной в расстёгнутом пальто, в сбитой на бок шапке шёл дядя Боря. Наш двор жил обычной, размеренной жизнью: молодая девушка, худенькая, как трость, несла домой коробку овсянки, а соседский школьник-лоботряс выгружал из багажника авто штангу. Главарь дворовых алкашей похлопал меня по плечу и заботливо, по-отечески проговорил:
- Кто не курит и не пьёт, тот здоровеньким помрёт. Видишь, Егорка, и Никитич наш помер... А какой здоровый мужик был! Эх, знал бы ты, какой здоровый!

-----
(1) - лекарственный препарат, применяемый при лечении язвы желудка

[Rovena]

Обезьянка.

Зарисовка родилась на Намбе как реакция на случайно брошенную комментатором, фразу: "Я могу раскрыть тебе правду только на один вопрос".

- Я могу раскрыть тебе правду только на один вопрос, - гадалка таинственно подмигнула мне и достала из кармана небольшой стеклянный шарик, - поэтому подумай тысячу раз, прежде чем спрашивать.
Я ехидно усмехнулся. Знаем вас, вруш, - сочиняете всякую чушь на пустом месте, лишь бы содрать деньги с наивных лохов. Эта, небось, тоже увидела меня и обрадовалась лёгкому способу заработать копеечку.
- Покажи мне мою суженную, - предложил, - девушку, которая предназначена мне судьбой.
Гадалка молча кивнула и уставилась в свой гаджет. Со скуки я стал изучать нехитрый интерьер - тусклая лампочка под потолком, светло-коричневые полированные исписанные стены, мокрый вонючий угол. От созерцания последнего меня отвлекло злорадное хихиканье:
- На, посмотри, - гадалка ткнула гаджетом мне под нос и расхохоталась, - Ну как, нравится?
Сначала я ничего не увидел в глянцевой поверхности. Но когда на дне шара возникло изображение фигурки-обезьянки, удивлению моему не было предела. Как вымогательница это делает? Что за фигню она мне сейчас показала?!!
- Шла бы ты в задницу! - бросил я и смачно харкнул в вонючий угол.
- Я бы пошла, но... сам понимаешь, никак, - расхохоталась гадалка. - Плати давай!
Я пошарил по карманам и вытащил мятую двухсотенную бумажку. Расправил, протянул гадалке:
- Хватит?
- Вполне, - улыбнулась она и сунула купюру в карман, - что с вас взять, голытьба студенческая!
Сразу после её слов двери лифта распахнулись, и я, ошарашенный, выбрался из заточения.

Разумеется, всё, что показала мне гадалка, я не воспринял всерьёз. Какая-то шарлатанка случайно застряла со мной в лифте и вымогала деньги демонстрацией обезьянок - кто поверит в такую чушь?! Сегодняшнюю историю я решил похерить, как ночной кошмар, тем более что по пути в институт в трамвае познакомился с симпатичной первокурсницей Алиной.
А к гадалкам и обезьянкам у меня развилась странная ненависть. Гуляя с Алиной по зоопарку, я достал лазерный фонарик на брелке, направил луч в обезьяний вольер и со смехом увидел, как тупой краснозадый примат гоняется за красной точкой по всей клетке. А заметив, как мама с подругами раскладывают дома пасьянсы, демонстративно сгрёб карты и выбросил из окна, к великому их возмущению. Какая-то странная, необъяснимая агрессия стала грызть меня, не давая спокойно наслаждаться жизнью.

Через полгода после истории в лифте вернулся из армии Алинин жених, и я пережил мучительную сцену предательства.
- Какого хрена ты встречалась со мной, если уже помолвлена с ним?!! - орал я на неё.
Она утирала слёзы со своих кокетливых карих глаз и, всхлипывая, бормотала:
- Я не знаю... так получилось... прости!
Депресняк крайней степени грыз меня, когда я снова отправился в зоопарк. Подошёл к тому самому вольеру, достал брелок-лазер и долго-долго гонял примата по клетки, пока бедняга почти не выдохся, - а прохожие орали на меня и крутили пальцами у виска. Я и сам не знал, какое отношение бедный зверь имел к предательству Алины, но от его мучений мне, несомненно, становилось легче.
На выходе из зоопарка мне стало жаль примата. Он сейчас сидит в своей клетке, замученный глупой игрой, как я сидел в своей, сплетённой из обезьянье-гадалочной лжи и предательства. Я остановился у торговых рядов и решил купить зверю что-то из еды - бананы или что там любят обезьяны?
В очереди передо мной девочка лет 9-10 покупала плюшевую обезьянку. Нечаянно толкнув меня локтем, она повернула голову и пробормотала: "Извините". Обычный такой ребёнок - худенькая, с ранцем, на подбородке крохотная родинка и глаза - цвета янтаря.

Таинственную притягательность этих глаз я узнал только через 10 лет, когда познакомился с Дианой. Случайно встретив в нашей фирме, куда она пришла на практику, - и почему-то сразу узнав. Все эти годы я учился, встречался, пытался построить отношения, а в голове у меня крутились, перебивая друг друга, два навязчивых образа - гадалки в лифте и девочки из зоопарка.

Сообщение отредактировал Rovena: 05 Август 2013 - 09:12

[Rovena]

Странное желание.

До одури хочу пирожное-корзиночку, простое такое, с высокой макушкой из белого крема. С пропечённой до золотистого-рыжего цвета, рассыпчатой ёмкостью-печенюхой. С яблочным повидлом на донышке, - кто знает, почему в этом повидле никогда не найдёшь яблок! Крем сверху пусть будет непременно белковый, так вкуснее: он нежный, воздушный, тает во рту, оставляя на языке приятный привкус птичьего молока и сладость. Поверху белковой макушки, хочу, чтобы лежала вишенка, крупная такая, с плодоножкой, сваренная в сахарном сиропе, а потому не кислая совсем, сладкая, приятная и сочная. И чтобы вся эта песочно-белковая конструкция источала приятный аромат топлёного молока, ванилина, печёной сдобы, яблок, - ароматы детства, те, которые, унюханные нечаянно на улице, мигом поднимают настроение.


До одури хочу взять это пирожное. Принести домой, заварить свежий чай со свежими смородиновыми листочками. Разлить его по низеньким чашкам, поставить хрупкую песочную корзиночку на белое фарфоровое блюдце, позвать Лерочку. И, как в детстве, - закрой глаза - открой рот ( ну, вы же помните такую игру в детстве?), - запихать ей это пироженко в горло. На, сука, жри, жри его целиком, не пережёвывая, пусть тебя потом диатез мучает так, как затрахала ты меня со своим "Гангам Стайлом"!

[Antimat]

Крылышки-как крылышки, скажете вы, и будете правы.

Хорошо, правда? А знаете, что он на самом деле сделал?

Убирай эти заигрывания с читателем, не в быдло газету же заметку пишешь. Лучше будет.)

[Antimat]

"Ты - идиот, который всю жизнь ждал смерти. P.S. Через 200 лет бабы наденут штаны и пришьют себе яйца, а мужики смогут венчаться друг с другом, дабы сношаться в задницу. P.P.S. Передай следующему. Обида обуял сэра Лиссойдэл, прочитавшего первую строчку. Ужас охватил его, когда взгляд пробежался по второй, а от третьей рухнул смысл его жизни, вера в людей и высшее предназначение. Опускаясь на дубовый паркет пола, держался он за сердце и выкрикивал имя сына, моля передать свиток с назиданием первому родившемуся младенцу.

Петля времени. Пока наследник не окажется умнее предков.

зы. Че эта у тебя маты поперли?

зыыы. Рада явлению Ровены народу.

[Vladimirovna]

Странное желание - оказалось сраным желанием.
Не ведаю зачем вы пишите о детях в таком ключе, ибо здесь больше демонического, чем человеческого. В тексте.
Нет размышления.
Есть брезгливость.

[Rovena]

Убирай эти заигрывания с читателем, не в быдло газету же заметку пишешь. Лучше будет.)

Тогда всю стилистику перекраивать придётся.
---
А нет, не придётся.

Сообщение отредактировал Rovena: 07 Август 2013 - 09:07

[Rovena]

Петля времени. Пока наследник не окажется умнее предков.

Она самая, ага. Но я сомневаюсь, что человек того времени (весьма религиозного и перепрошитого моралью) всерьёз поверил бы, прочти он сообщение из свитка. Наверное, счёл бы послание обыкновенной ересью.

зы. Че эта у тебя маты поперли?

Потому что заметки блоггерные. Писала для Некто.ми, для соответственно настроенной аудитории.
Потому и публикую в миниатюры, хотя некоторые по объёму тянут на полноценный рассказ. Не рассказы это, шлак. Но слишком дорогой мне шлак, чтобы вообще им не поделиться.

зыыы. Рада явлению Ровены народу.

Спасибо! Буду музу свою обратно приманивать, уж не знаю, чем. Печеньками она уже на тёмной стороне "натрескалась".

[Rovena]

Странное желание - оказалось сраным желанием.
Не ведаю зачем вы пишите о детях в таком ключе, ибо здесь больше демонического, чем человеческого. В тексте.
Нет размышления.
Есть брезгливость.

Есть желание аффтора сыграть на резонансе.
А размышлений нет, верно. Только эстетическое удовольствие от созерцания девайса перед тем, как произойдёт гадость.

А героиня Лерочка не была задумана как ребёнок. Я, когда писала, представляла её студенткой на каникулах, типичной представительницей безалаберной молодёжи. Сейчас по тексту смотрю - можно "Лерочку" смело менять на какую-нибудь "Раису Серафимовну", текст от этого не пострадает.

А заметка блоггерная.

[Rovena]

До кучи.

Галочки на стене

Двадцать шестого февраля нынешнего года на стене возле моей кровати появилась новая, девятая по счёту "галочка", нацарапанная простым карандашом прямо на обоях. Параллельно в тёмно-синем блокноте, специально заведённом для подобных нужд, возникла жалкая заметка.
"Толкнула меня на лестнице. Отдавила ногу "шпилькой" и даже не подумала извиться", - вывела моя рука.
Строчки заплясали перед взором, глаза заслезились. Я с ненавистью швырнул блокнот под стол и крепко обхватил руками голову. Почему-то показалась забавной мысль, что женские шпильки так остры, а ножки так сильны, - и при всей их видимой хрупкости!. Я был дураком, что узнал этого раньше... Дураком с опухающим пальцем.

Десятая "галочка" не заставила ждать себя и трёх дней. Рано утром первого дня весны я зашел в буфет, изнывая от желания взбодриться. Заказал двойной кофе в картонном стакане и, конечно же, самсу. Но едва звякнул таймер микроволновки и буфетчица протянула мне тарелку с дымящимся слоёным "треугольником", как его перехватила чья-то уверенная маленькая рука, а ехидный голос прошептал:
- Кончай жрать, жирдяй! Это мне!
Вот так и пришлось забыть о спокойном завтраке. В блокноте отметил:
"Отобрала мою самсу. Обозвала жирдяем. Невоспитанная, хамка, моральная уродка".
А кофе дохлёбывал без особого энтузиазма, оставив в стакане больше половины.

Вечером того дня мне пришлось выцарапывать на стене сразу две "птички". Потому что у второго курса сегодня была контрольная, и, пока я писал на доске задания, мобильник мой был взят со стола и пущен по рядам аудитории. И не заметил бы, честное слово - если бы с третьего ряда не донеслось:
- Ну и говно он слушает!
Тут я не выдержал и вспылил. Добавил на доску ещё пару заданий - тех, что из раздела повышенной трудности. Оторвал от цепких ручек телефон и удалил к чертям все плей-листы, отформатировав карту памяти - до кучи. А потом достал блокнот и вписал заметку, уже одиннадцатую:
"Оскорбила мою музыку, унизила музыкальные интересы. Маленькое безвкусное быдло! ".
Тот день был испорчен окончательно.

Чтобы пополнить коллекцию "галок" двенадцатым экспонатом, пришлось выжидать почти неделю. Седьмого числа, аккурат после обеда, меня подстерегли по пути в раздевалку и поздравили с "Восьмым марта"! Холодным, гнусным, полным презрения голосом...
Я даже не стал дожидаться возвращения домой. Облокотился на подоконник прямо в холле, достал свои "скрижали" и вывел недрогнувшей рукой: "Унизила моё мужское достоинство", пополнив "список обид" новым небанальным экземпляром.

Эта "галочка" стала бы тринадцатой по счёту, но так и не появилась. Уже неделю никто не покушается на моё самолюбие, а синий блокнот лежит дома - на полке, под грудами книг, под пачкой контрольных второго курса - и медленно покрывается пылью. "Болеет", - сказал кто-то из студентов. Маркер дрогнул в моей руке, белая доска качнулась со скрипом... Глупо ли, нелогично, а может, даже с душком мазохизма, - но это задание я буду писать с особым настроем. С нетерпением. Потому что жду - жду обеда, жду двух часов пополудни. Жду, когда поток вновь войдёт в аудиторию, и тихий высокий голос насмешливо произнесёт:
- Ну и мерзкий же у него почерк!
Я всё равно жду, что она придёт.

Сообщение отредактировал Rovena: 07 Август 2013 - 10:03

[Antimat]

Печеньками она уже на тёмной стороне "натрескалась".

Где кормят? Скажи, я тоже хочу. Летим туда, птичка? (с)