Сообщений в теме: 8

[Antimat]

Итоги онлайн конкурса-тренинга «Уроки истории. Никто не забыт, ничто не забыто!»

Предыстория и цели.
Прежде всего стоит рассказать предысторию данного мероприятия. Сайт tvorchestvo.kg (all-youth.kg) существует два года. На момент старта конкурса на сайте насчитывалось тридцать авторов и больше двухсот работ. За всю историю на сайте появилось только две работы, связанных с войной вообще. Это был рассказ Данияра Каримова «Статус изгоя» и рассказ «Третья мировая» Терениной Дарьянны. К слову, первый упомянутый рассказ в дальнейшем оказался пророческим для конкурса-тренинга. Бесконечная непримиримость людей, находящихся по разные стороны окопа, – советского русского солдата и немца-фашиста, - эпико-исторический рефлекс даже для современного поколения. Но об этом чуть позже.

Как-то мне попалась на глаза статья о современной переоценке значимости ВОВ отдельными странами бывшего СССР. Это задело сильно, и я призадумалась о том, а что вообще сейчас происходит, как наше поколение, не нюхавшее порох сороковых, наслышанное о войне в Афганистане и успевшее забыть эту войну, как и Чеченскую, в Грузии, Баткене, почему вдруг эта тема стала нам неинтересна?

Я говорю «нам», потому что соотношу себя с новым поколением авторов, у которых есть масса возможностей писать на любые темы, но вот хочется, почему-то, чаще сочинять истории в жанре фэнтези, мистики, НФ, баловаться психоделикой… Будучи пользователем нескольких литературных Интернет-форумов, я редко сталкиваюсь с жанром военной прозы. Чаще она принимает вид «попаданческой» или альтернативной истории. Эта тенденция, возможно, пошла из кинематографа: сказать новое о той же ВОв сложно, а «пострелять в фашистов» хочется до сих пор. Фильмы «Мы из будущего», «Сволочи» - пожалуй, самые яркие примеры таких жанров.

В современной литературе эта новомодная тенденция так же распространена, правда, на территории России. Почему наши этим не увлекаются (или просто мне не известны такие случаи), вопрос «веселый». Я промониторила содержание работ на сайте literatura.kg, где хранятся работы не только начинающих авторов, но и аксакалов современной русскоязычной литературы в Кыргызстане. В итоге, из всего полутора тысяч работ я насчитала всего 17(!) рассказов, очерков посвящённых войне. На военно-патриотическую тему или даже приближенную к ней (о милицейских буднях, например) пишет очень мало авторов. Если быть точнее, то практически никто. Заметно выделяется из списка Александр Зеличенко, автор серьёзный и по-военному точный. Подчеркну ещё раз, это были мои наблюдения за ситуацией в онлайновой литературной среде. Из молодых авторов КР на военную тему больше всего создано Ульяной Копытиной (очерк «Девять зим одной блокады» и стихотворения), за помощью к которой я и обратилась в начале конкурса. Здесь разрешите небольшую ремарку come back. Мимоходом вспоминаются два коротких разговора. Оба случились в начале подготовки, первый – с главным редактором альманаха «Литературный Кыргызстан» Александром Ивановичем Ивановым, который не вспомнил ни одного местного автора, пишущего на военную тематику, что не могло не ввергнуть меня в уныние, ибо отчего-то надо было отталкиваться. И позже Элеонора Александровна Прояева, руководитель лит.объединения «Ковчег» смогла помочь, подсказав несколько имён, в этом «списке» были А. Зеличенко и У. Копытина.

Продолжая раздумывать, я вынесла на обсуждение тему-предложение о конкурсе. Особо разнополярных мнений не было, был минорный вариант и чуть менее скептический. Не смотря на то, что тема памяти ВОв была признана несомненно важной и необходимой, прозвучали опасения, что конкурс может получиться на редкость скучным, потому что развлекательная часть в этом случае представлялась с трудом. Тогда я предложила хотя бы расширить тему, то есть разрешить авторам затрагивать временной отрезок, начиная с 1939 года по настоящее время, и рассказать о любой войне, поскольку любая война одинаково ужасна по сути. Тема была расширена даже до уровня революций, которых в КР было предостаточно. И ужас, кровопролитие, которые мы помним до сих пор. Такие расширенные возможности, по крайней мере, оставляли надежду, что хотя бы один процент из работ будет посвящён ВОв. Я была согласна даже на это. Всё-таки главным в конкурсе (позже приобретшим статус онлайн тренинга, так как нам предстояло научиться хотя бы основам письма о войне) было так же осмысление причин войны для будущих выводов. Надежда, что литература сможет хоть на немного притормозить военные конфликты в будущем, была и остается.

Я помню, какое сильное впечатление оказали в свое время такие произведения, как: «А зори здесь тихие» Бориса Васильева, «Судьба человека» Михаила Шолохова, стихотворения Константина Симонова и его «Живые и мёртвые», «Молодая гвардия» Николая Островского - литературные вещи, которые никак не назовешь скучными. Это самые яркие, на мой вкус, вещи, которые способны сделать из читателя Человека, почитающего Историю и ненавидящего войну.
Неужели, современному писателю стала неинтересна эта тема и он ушёл в придуманные миры? И неужели через три десятка лет мы будем другими глазами смотреть или вовсе не смотреть «В бой идут одни старики», слушать «Катюшу», небрежно листать «А зори здесь тихие»?..

Кстати, в школьной программе давно нет «Молодой гвардии». Соответственно, имена Зои Космодемьянской, Олега Кошевого, Зины Портновой учащиеся КР в большинстве своем и не знают. Война для них – нечто красивое, похожее на компьютерную игру «World of tanks» - не более.

Все это я передумала по нескольку раз, и как-то даже азарт захватил - попробовать написать в жанре, который прежде вызывал уважение и казался недоступным. У кого-то есть опыт и тяга писать на данную тему, а если таковых нет? Если профессиональный архитектор должен уметь построить дом любой конструкции, а музыкант написать композицию в любом жанре, то почему автор, стремящийся стать профессионалом, не желает хотя бы попытаться превратить казавшийся ранее скучным и недоступным жанр в интересный и актуальный?

В личный план сразу вошло следующее:
А) увидеть ошибки современных авторов, эмоциональные тенденции, которые не позволяют достигнуть уровня авторов, прошедших войну.
Б) посмотреть, какие жанры и приёмы возможны
В) обратить внимание на актуальные темы и то, как современный автор делает свои выводы
Г) восприятие читателя. Данный пункт был, пожалуй, одним из важных, потому что если работа написана неинтересно, не умеет «зацепить», то будущего у этой работы нет.

[Antimat]

Смешные цифры
Для достаточно суровой темы конкурса, надо сказать, реклама была более чем широкая. Объявления «вывешены» на literatura.kg, diesel.elcat.kg, namba.kg, на страничке facebook, а так же Данияр Орсеков, лидер самого старшего и мобильного литературного объединения «Ковчег», сделал рассылку знакомым авторам. Немного подумав, я объявила о конкурсе на российских Интернет-площадках, в частности, на одном из любимых – fantasts.ru/forum, и другом портале, специализирующимся как раз на военной прозе, «В вихре времен». Больше для очистки совести, так как присутствие опытных российских авторов стало бы отличным залогом той самой писательской тренинговой части: учиться на хороших работах легче. Хотя… позже я поняла, что на чужих ошибках выводы делать ещё проще.=)

Забегая вперед, скажу, что в итоге, в мероприятии поучаствовали работы только 10 авторов, причем, 6 из них – россияне.

К обсуждению присоединились еще пятеро (из 30!) авторов tvorchestvo.kg. По причине «летней неги», опутавшей как авторов, так и читателей, я решила хотя бы голосование сделать массовым. На каждой площадке, где расположилось голосование (номинация «Золотой голос ‘название сайта’»), было предложено высказаться всем желающим и выбрать понравившуюся работу. Но даже тут безразличие к заявленной тематике было более чем показательным: единицы читателей позволили себе худо-бедно, но озвучить свой выбор. Если бы я как организатор впала в уныние от происходящего, то, скорее всего, не смогла бы сделать главного вывода.

Для себя я назвала это крахом жанра. Вооружённые эльфийки, воинствующие короли, войска зомби, средневековые рыцари, сражающиеся ради наживы, - всё эти персонажи «из снов» победили чистый исторический жанр. Если помнить о том, что литература всегда являлась отражением настроения человечества в разные его этапы существования, то данная тенденция более чем красноречива. На эту тему мы ещё поговорим, в новых размышлениях.

Пока же предлагаю рассмотреть конкурсные работы.

[Antimat]

Разнообразие возможностей и однообразие мнений

Начну с самых «правильных» работ. Я назвала их так, потому что в классическом представлении, военная проза должна быть именно такой. Надеюсь, авторы не будут на меня в обиде за цитирование некоторых эпизодов. Это необходимо для полной картины происходящего.

В первую очередь хочу отметить двух авторов, пришедших с упомянутого выше воинствующего форума – Виктора Гвора (ВВГ) и Владимира Кулькина (Имперец). Эти авторы представили самую что ни на есть классическую военную прозу. Сразу уточню, что это достаточно известные в России авторы, не только в онлайновом режиме, имеющие собственные книги.

Отрывок из рассказа «Пограничники» Виктора Гвора.

Пулемет замолчал. Умолкли винтовки, выплюнув последние пули. Стих свист ремней. Постепенно прекратили стрельбу и немцы. Тишина. Пять минут... Десять...
Двое, пригибаясь, начали подбираться к лесу. Скрылись за первыми деревьями. Никакой реакции. Совсем. Каратели начали вставать. Может, если бы взводный был жив, он вел себя осторожнее. Но фельдфебель получил камень в голову. И теперь оставшиеся в живых радостно обсуждали свою удачу. И за обсуждением не услышали негромкий свист боевого бича, которым Яша Любецкий, чистокровный одессит, сын цыганского барона и внук лучшего кулачного бойца родного города, прервал жизни незадачливых «разведчиков».
А следом ударил пулемет. Любецкий спешил истратить последний магазин, пока враги не опомнились от неожиданности, не залегли и не открыли ответный огонь. Не
успел. Даже пулемету для этого нужно время. А потом пуля-дура всё же нашла того, кого весь бой сторонились ее умные товарки…
Когда немцы подошли к последнему бойцу, тот был еще жив. Лежал на спине, улыбался и смотрел в небо, проглядывающее сквозь листву. Небо заслонили головы в касках. Одна… две… три… Четыре.
- Пришли, - сказал Яша, разжимая ладонь с последней гранатой. – Вам таки не повезло, господа, ви не узнаете, шо такое Одесса. Одесса – это не город. Одесса – это улыбка Бога...

(сразу скажу, что отрывок из "Пирамиды" Имперца продемонстрировать не могу, так как не сохранила рассказ "Пирамидка", удаленный)

Хочу сказать, что, как мне показалось, в понимании многих читателей «уроки истории» и лозунг «Никто не забыт, ничто не забыто!» должны быть непременно в сюжете быть связанными с эпизодами боевых действий, «стрелялками», подробным описанием позиций и действий. С точки зрения автора-женщины, это безусловно сложный момент: чтобы «передергивать затворами» да «выдергивать чеку» в рассказах, нужно как минимум быть любителем военной прозы, как максимум, - служить самой в армии, правоохранительных органах. Кстати, пыталась вспомнить хотя бы одну писательницу-прозаика, которая бы талантливо писала художественные рассказы о войне, - и безрезультатно. В поэзии, где эмоции преобладают перед материальными деталями, всё намного проще. Цитировать Анну Ахматову, думаю, не стоит по причине известности её «Реквиема», например.

И по ходу гендерного момента сразу отмечу, что наиболее активные пользователи нашего сайта - авторы именно женского пола, что не может не возвращать к сделанным выше выводам. Преодолевшей этот гендерный порог – честь и хвала. (К слову, о Ульяне Копытиной…). Да и все три местных автора, принявших участие в конкурсе-тренинге – тоже женщины, между прочим.

[Antimat]

Вернемся к названным авторам. В частности, Виктор Гвор дал самые толковые рекомендации к написанию военных рассказов. «Пишите о людях на войне, а не о самой войне» , - самый важный, на мой взгляд, совет. В чём его важность? Проанализировав все работы, попавшие на тренинг (а так же мне, чуть позже финала, попался в руки сборник с военной прозой от современных молодых авторов), обратила внимание на тенденцию к публицистичности в литературно-художественных текстах. В определенный момент, когда либо автору надоедает расписывать картинку, либо таким образом пытается сжать текст, либо не знает, как подать эту информацию, в рассказе появляется словно бы отрывок из учебника по истории. Безусловно, приём вставок официальных документов не запрещён, но не всегда оправдан/интересен/соответствует общей стилистике текста.

Далее в цитатах можно будет проследить эту тенденцию. Например, в рассказе-победителе «Переправа», начинающегося в классическом духе, в конце опять-таки имеет эту «историческую справку», что делает изначально сочный текст несколько искусственным, придает дух газетной заметки:

«Широко и привольно катит свои серебряные волны могучий Дунай. Летом буйными травами да осокой порастают его берега, а стоит чуть отойти, как упрешься в кустарники, рощи буков и дубравы, запутаешься в них вместе с ветром, да и останешься глядеть прозрачные воды огромной реки. Но есть у здешних мест своя суровая красота и в декабре, когда волны становятся серыми, а голые берега и кустарники укутаны редкими в древних землях мадьяр снегами.

Только не до красот сейчас бойцам - да и не видно ничего. А тем из них, кто верит в бога, самое время вознести благодарственные молитвы за то, что скрыл сегодня ночные прелести Дуная мрачной и непроглядной пеленой. И пусть облака продержатся как можно дольше, до самого рассвета: каждая минута такой темени - это лишний плот, спокойно перебравшийся на западный берег. И значит ещё один взвод, ещё одна рота доживут до Победы!

Плот, на котором сидел Борис, выскользнул из зарослей высохшего камыша и какого-то кустарника, голыми ветками спускавшегося к самой воде, и стало очень холодно, послышалась тихая, но забористая ругань - порывы ветра начали бросать плот на волне, верёвки мгновенно отсырели, и держаться за них застывшими руками сразу же стало тяжело. Один из молодых солдат хотел было надеть рукавицы, но его тут же остановили: сорвёшься - лучше уж потерпеть. Капитан поплотнее запахнул шинель - студен здешний ветер, ох как студён. У них в Киеве такого никогда не было. "А как места то похожи, словно и нет между ними и Украиной многих сотен верст... и десятков друзей, оставшихся под фанерными звёздами[1]", - на этой мысли он себя одёрнул. Негоже в бой с таким настроением вступать, ему ещё до Берлина идти…»

И в конце:

За свой подвиг заместитель командира стрелкового батальона по политической части двести шестого стрелкового полка девяносто девятой стрелковой дивизии капитан Борис Яковлевич Вайнштейн получит звание Героя Советского Союза. Только об этом он уже не узнает, ведь утром следующего дня немецкое командование попытается уничтожить плацдарм. Наши бойцы отобьют все пятнадцать атак, но в последней, самой яростной, схватке вражеская пуля настигнет капитана.

Вот он смотрит на нас со старой фотографии, навсегда тридцатичетырехлетний. Борис так никогда и не вернётся в институт к своей мечте строить самолёты. И никогда не возьмёт в руки самую высокую награду своей страны. Только... так ли важны были ему золотая звезда, звание и почести?

На мой взгляд, "вывод" подпортил литературность, сделал текст более лозунговым, пафосным. По-другому сказать не могу.


Сравнив тексты, реализацию этого приёма, я поняла, что последовательная хронология событий наиболее уместно смотрится в воспоминаниях от лица человека прямо или косвенно принимавшего участие в описываемых событиях. Внимательно прочитайте отрывок из рассказа Нины (Ninlysa) «На всю жизнь останется в памяти»

«…В начале августа на рассвете раздался стук в дверь и папа, похудевший, с запавшими от бессонницы глазами, усталым охрипшим голосом скомандовал быстро собираться, брать самые необходимые вещи, еду, и ждать машину, которая через пару часов заедет за ними. А сам опять умчался в свою часть, измотанную непрерывными боями.

Машина так и не пришла, только после освобождения узнали, как попав под обстрел, погибли все, за кем уже успел заехать шофер. Сначала ее ждали, выглядывая в окно и прислушиваясь, не затормозит ли возле дома проезжавшая мимо полуторка, потом стояли за воротами, провожая глазами, густой поток беженцев и санитарные машины с раненными бойцами, не почувствовав, что в одной из них везли контуженного, тяжело раненного папу. Наконец понимая, что ждать уже нечего решили добираться своим ходом. Забросив во двор большую часть узлов, взяли с собой рюкзак с продуктами и небольшой чемодан, с которым в мирное время ездили с папой отдыхать на море к родственникам в Одессу. Пешком до железной дороги было не близко, приходилось торопиться, чтобы успеть сесть хоть на последний поезд, уходящий в тыл.

Потом мама часто говорила, что кто-то там, на небе горячо молится за них. Они тогда еще не знали, как им повезло, что никто их не подвез до вокзала, идти оставалось совсем немного, когда начался авианалет. В грохочущем огненно-кровавом аду с визгом падали и взрывались бомбы, надрывно гудели паровозы, истошно кричали люди. С низко летевших самолетов пулеметными очередями расстреливали пытавшихся спастись бегством. Мама столкнула дочерей в ближайшую канаву и, обняв руками, закрывая своим телом, вжимала их в землю. И уж совсем неожиданно, верная дворовая собачка, привычно увязавшаяся следом, распласталась сверху, пытаясь защитить своих хозяев. Казалось, бомбежка длилась целую вечность, самолеты улетели, оставив от станции, железнодорожных путей, не успевшего уехать поезда лишь обугленную землю с горящими обломками и изувеченными трупами людей.

Уставшие, потерявшие всякую надежду на эвакуацию, они возвращались домой уже к вечеру. На всю жизнь останется в памяти картина – навстречу им на фоне багрового заката, под треск мотоциклетных моторов и лязг танковых гусениц, скачет во весь опор на белой лошади мальчик по их родной улице и страшно, во весь голос кричит: «Немцы, немцы!»»

Этими примерами я хочу показать, насколько тонка эта грань между жанрами – очерком и художественным рассказом, а так же воспоминаниями. И, кстати, менее интересно это читать тем, для кого подаваемая автором информация не нова. Во всяком случае, о ВОв знает весь мир, поэтому я бы не советовала создавать текст, если вы не уверены в его вторичности (если, конечно, не пишете его в большей степени для себя или своей семьи, а не для широкой публики).

[Antimat]

Автор должен, на мой взгляд, определиться, ЧТО он хочет создать – КАРТИНУ или ОТЧЁТ. И то, и другое может быть одинаково ценным информационно, но аудиторию «просчитать» лишним не будет, как если бы вы снимали кино – художественное или документальное. А там уже только от вашего чувства меры будет зависеть, покажутся ваши реалистические вкрапления, вставки уместными и не испортят ли они общего впечатления. Конкретного и жёсткого совета тут быть не может, учитывая разнообразие авторских возможностей.

Далее, не уходя далеко от «пересказа», хочу показать ещё один вариант, который может возникнуть при последовательной временной координате.
Перед вами отрывок из рассказа «Малыш и небо» автора Санрин. Я пока коснусь только парадигмы «пересказ», об остальном – позже. Итак:

« Одним весенним утром у женщины по имени Паула родился мальчик. Она сказала мужу по-немецки:
— Адольф, у нас родился мальчик. Что делать?
Мальчик кричал и мешал им разговаривать. Папа дождался паузы и ответил:
— Назовём его Эрнст. А фамилия пускай будет моя. Красивое сочетание: Эрнст Удет.
Мама согласилась. А Эрнст успокоился и больше уже так не кричал. Только кричал, когда у него болели уши. Редко. Чаще всего он был весёлым и игручим, и не мог усидеть на месте.

Когда Эрни был ещё совсем маленький, только начал ходить в школу, в 1903 где-то пролетел первый аэроплан. Эрни изобрёл прыжки с крыши с зонтиком. Но самолётостроение у них во дворе не особо продвигалось. А в 1909 во Франкфурте на Майне устроили большую самолётную выставку. Приехали самолёты из разных стран. В них залезли лётчики и самолёты стали летать. И Эрни с друзьями занялись самолётостроением. Учёба от этого пострадала, пришлось остаться на второй год. А потом и на третий. В соседнем дворе в большом сарае сосед устроил самолётную фабрику…»

Данный текст в начале был воспринят читателями хоть и неоднозначно, но больше благосклонно, чем негативно. Текст написан легко, словно бы адаптирован для детской и тинейджерской аудитории. Особенность личности главного героя я пока тоже не беру в расчет. После возникших разногласий по теме «пропаганда - не пропаганда фашизма» текст был показан знакомому полковнику запаса и посторонним людям. Знакомый и несколько читателей увидели в тексте обычный пересказ биографии, несколько стилизованный в доступную для детей форму-стиль.
Сравним биографию того же главного героя, написанную задолго до рождения «Малыша и неба» Е.М. Ковалёвым, которую, как признался автор «Малыша», она (автор) не читала.

«Удет родился в семье мюнхенского предпринимателя 26 апреля 1896 года и заинтересовался авиацией еще в детстве. Cемейная легенда гласит, что первым его знакомством с воздухоплаваньем стал прыжок с крыши дома с зонтиком в руках. Удет начал первую мировую войну в качестве курьера-мотоциклиста, но был переведен в авиацию и впоследствии стал одним из наиболее известных пилотов-истребителей Имперской германской армии. Одержав 62 подтвержденные победы в воздухе, он пережил войну, добившись второго результата после "Красного барона" Манфреда фон Рихтгофена. Невероятный успех Удета отчасти объясняется тем, что в нем удачно совмещались два ключевых для пилота-истребителя качества - превосходный пилотаж и выдающееся тактическое зрение. Но немаловажную роль сыграла и просто удача. Удет был практически единственным пилотом-асом первой мировой войны, который сумел покинуть в воздухе поврежденный самолет и остался при этом в живых…»

Как мы видим, в тексте Ковалёва пересказ несет прежде всего объективную энциклопедическую информацию, не давая оценки в духе «сволочь фашист, сколько наших положил!», как это и положено тексту, главная цель которого – отчёт, информация.
Обратившись к тексту Санрин, мы видим немного другое – попытку рассказать о человеке, наполнить рассказ эмоциями человека, влюблённого в самолёты и волею судеб ставшего 62 раза официальным убийцей, если так можно сказать о солдате. Стилизация for children без поддерживающего погружения в психику Удета, строгое следование автора приему «сначала – потом- потом - потом», на мой взгляд при более внимательном анализе привела к обратному эффекту: герою, до конца своих дней оставшемуся ребёнком и даже покончившем суицидом из-за некоей обиды и нереализованности, не хочется сочувствовать. Как и любому другому взрослому инфантильному мужчине, даже носящему погоны.

Вот такой получился текст с двойным дном. Мне до сих пор неведом замысел автора, который играючи отвечал на вопросы, ускользая от самого главного, ради чего эта история была создана/пересказана. Если ради картинки внутреннего мира человека, оставшегося ребёнком до конца, то, на мой и взгляд других читателей, идея не получила должного исполнения. Если ради стёба, троллинга чувств людей, живущих по принципу «всё, что не белое – чёрное», то более чем удачно.

И всё же, этот текст для меня оказался очень и очень ценным по двум причинам. Во-первых, я стала свидетелем реакции на «двойное дно»: то ли сочувствовать, то ли смеяться над главным героем. Было желание попробовать написать, используя приём «люди добрые, пожалейте!», историю о бедном и несчастном Андрее Чикатило, который всю свою жизнь носил обиду на людей и поэтому их убивал (биография маньяка была изучена мной до этого в других целях). Но рука не поднялась дописать этот провокационный стёб-треш. Духу не хватило. Да и некогда было… Затем я вспомнила свой рассказ «Я тебя никогда не забуду» аналогичного содержания, о маньяке и причине, сделавшей его серийным убийцей. Тогда у читателей история тоже вызвала сомнительные чувства: то ли пожалеть, то ли пойти глаза промыть после чтения… Удивительным для меня в этот раз стало же то, что я вдруг поняла: каким мощным оружием психотронного плана (практически НЛП) могут стать рассказы, написанные в таком стиле! Я говорю о военных рассказах. Заставить читателя по-новому оценить исторические личности и события, «перезаписать» мораль. Это всё равно что атом водорода заставить работать на мирные цели или уничтожать города…

[Antimat]

Ещё важный вывод. Если мы говорим об уроках истории, что мы имеем в виду в первую очередь? Что наших предков убивало в прошлом – плохо, то, чем наши предки убивали до нас – хорошо?
Кто прав и кто виноват в войне? Зверства, творимые фашистами в Великую Отечественную, равноценны действиям сотням тысяч маньяков, выпущенных волею судьбы на свободу и получивших карт-бланш на пытки жертв. Мы, потомки воевавших советских солдат, до сих пор боимся заглянуть на тёмную сторону Луны. Не буди лихо, пока тихо. А что, если когда-нибудь эта моральная чума настигнет и нас, и мы пойдём бездумно убивать, сдирать кожу, закапывать живьём, насиловать детей – только потому, что будем свято верить в свою избранность. И разве этого не происходит уже, пусть и в единичных случаях? Апрельская революция в КР, её жертвы, по-моему, отлично проиллюстрировали кич «мы самый добрый народ».
Кинофильм «Наши матери, наши отцы» вызвал неоднозначную реакцию у критиков. Сложным оказалось согласиться с тем, что и среди советских солдат были насильники и грабители, и что фашист – оказывается, не робот, а точно так же воспитанный системой и временем человек, который может испытывать угрызения совести от убийств.
Но это не значит, что открывшиеся тематические возможности должны писателей вдохновить на вещи, которые будут вызывать сочувственное прощение к тем же фашистам, террористам, моджахедам – перекос возможен. Но почему бы не попробовать найти тот самый Урок Истории, который помог бы избежать политических ошибок. Мне вспоминается «Ночевала тучка золотая» Приставкина. Насколько пронзительно и страшно описана война, в которой жалко всех жертв, независимо от национальности и причастности к той или иной воюющей стороне. Возможно ли это в отношении Великой Отечественной? Да, попытки делаются. И тема эта психологически выигрышная, яркая. Только, возможно, она не удается тем, кто не видит тонкой грани между пропагандой фашизма и попыткой объективно оценить случившееся.

По этой же причине, в сущности, из-за не совсем удавшейся (объяснение выше) работы «Малыш и небо» два автора (ВВГ и Имперец) сняли свои работы, посчитав само наличие текста о фашисте пропагандой фашизма. Тем самым подтвердив правильность хода мыслей автора «Статус изгой», Данияра Каримова: до сих пор оценка Великой Отечественной чаще зависит от того, на чьей стороне сражались ваши предки. И вдвойне удивительно видеть, как на глазах происходит то, что было однажды «придумано» и превращено в рассказ.

Итак, я кратко обобщу основной вывод по содержанию, описанному на нескольких предыдущих страницах.
Писать о войне можно по-разному, используя самые различные жанры, вплоть до стёба. Главное условие, как и всегда, впрочем, - качество должно стать главным критерием. И безусловная объективность в порицании войны в целом. Остальное – воля автора, какие приёмы и сюжеты использовать.

Такой же ценный, как и остальные работы, рассказ Рыжей (Елены) «Спираль времени» - наглядный пример для таких, как я, с трудом представляющих, каким образом можно совместить (научную) фантастическую составляющую и эпизод из ВОв. В этом рассказе внучка перемещается в прошлое и спасает деда, вовремя предупреждая о появлении фашистов.

«- Это - он, он! Я вспомнила, это был он! - Настя тыкала пальцем по чёрно-белому прямоугольнику.
Дима присел на подлокотник дивана. На него смотрел совсем молодой ещё военный с двумя ромбиками в петлицах. Фотография была старая, затёртая до белизны на сгибах, с обломанными краями и дырками от кнопок. Гладко зачёсанные назад волосы, упрямый подбородок, внимательный взгляд - всё это было их родное, «саламатинское». Дети многозначительно переглянулись.
- Ну что, вспомнили? - отец вопросительно посмотрел на них сверху. - Это ж дедушка - лейтенант Владимир Саламатин. Вот вам и тема для рассказа. Интересная история тогда произошла.
- Пап, расскажи, - наперебой стали упрашивать дети. - Ты давно рассказывал, мы маленькие были, не помним уже.
- Ну, ладно, расскажу, - Дима выключил телевизор и на минуту задумался. - Это почти в самом начале войны было. Прадед ваш только пулемётное училище закончил. После экзаменов - сразу на фронт. В том сражении он командовал боевым охранением штурмового танка КВ, который прикрывал подступы к городу. Молодому лейтенанту приказали разместить своих бойцов позади танка. С обеих сторон установили станковые пулемёты, - Дима поудобнее устроился на диване и продолжил. - Экипаж КВ разгромил танковую колонну противника, но на помощь немецким танкистам пришли двигавшиеся вслед за ними пехотные подразделения. Когда в бой вступил наш взвод охранения, и произошёл тот памятный случай. Откуда-то прибежала очень странная девочка. Дед приказал ей на другую сторону перебираться. В условиях боя, при постоянном танковом огне, противника не ждали с тыла, но тут девочка вернулась и рассказала, что немцев увидела. Никто и не заметил, что противник обошёл нашу позицию. Дед сразу же приказал перенести пулемёты. Это спасло им жизнь.
- Папа, а откуда девочка взялась, дедушка не рассказывал? - спросила Настя и незаметно пихнула брата ногой.
- Дед говорил, что она, наверное, на брошенной птицефабрике пряталась. После боя там всё обшарили, но девочку так и не нашли…»

[Antimat]

И ещё один рассказ, на сей раз относящийся к жанру альтернативной истории, когда автор самостоятельно проводит расследование, опровергающее официальные источники, или предполагает существование другого варианта. Это важно, поскольку история знает случаи, когда правдивая информация была намеренно переписана для потомков.
Рассказ Сочинителя (Сергея) «Гришка-Рейхстаг».

«…2 мая 1945 года. Берлин.

Берлинский гарнизон под командованием Гельмута Вейдлинга капитулировал.
До Григория и остальных разведчиков дошли слухи, что их представили к высоким наградам, а самого Булатова — к званию Герой Советского Союза.
Разведчики ждали этого, поэтому не удивились, когда узнали. Но всё равно, это было чертовски приятно.
Григорий и остальные фотографировались на ступенях Рейхстага. Фото- и кинооператоры просили им позировать и даже ещё раз «взять штурмом» Рейхстаг уже со знаменем в руках. Получилось очень убедительно. Да разведчики ничего и не играли. Они уже прошли этот путь двумя днями раньше под смертельным свинцом фашистов.
Гришку переполняло счастье. Он — Герой Советского Союза! Да плюс к этому другие награды. А самое главное — конец войне!!!
Он жив!!!
Победа!!!
Булатов уже представлял, как вернётся домой, как его встретят мать с сестрой, как встретят соседи.
Жаль, отец не дожил до этого светлого дня. Жаль…

А потом началось непонятное…
Какие-то споры, кто первым установил знамя…
Григорий и остальные в растерянности узнавали всё новые и новые слухи. А однажды, на одном из совещаний участников штурма, ему и некоторым другим бойцам из 674-го полка, принимавшим участие в совещании, пытались доказать приоритет знаменосцев 756-го полка, того самого, где служили Егоров и Кантария.
Хотя все присутствующие знали, что Егоров и Кантария установили своё знамя рано утром первого мая, когда почти всё здание уже утыкали знамёнами, флагами и флажками.
Знали-то, знали. Но… Поступил приказ сверху…
Тогда Булатов, будучи по характеру задиристым парнем, воскликнул обидчиво, обращаясь к командиру дивизии:
— Товарищ генерал! Прикажите переиграть штурм. Мы докажем полковнику Зинченко, кто первым прорвался в Рейхстаг и водрузил знамя!
Но его никто не слушал.
В результате наградной лист на Героя Советского Союза на Булатова притормозили, а всей группе вручили ордена Красного Знамени.
Гришка никак не мог согласиться с такой несправедливостью. Орден — тоже очень высокая награда, но ему положена «Золотая Звезда». Ведь обещали же!..»

Однозначного ответа – было или не было – здесь невозможно дать. Слишком часто документы фальсифицировались в истории, и уж точно снимок советских солдат, водружающих красный флаг над Рейхстагом, срежиссирован - сделан позже самого события. Но, чтобы написать подобную историю, следует не полениться и почитать архивы, как официальные, так и нет, взвесить и принять решение, своё, авторское. Что у автора «Гришки» получилось удачно.

Более пространных итогов по жанровым возможностям я нагромождать не буду. Скажу только, что я осталась довольна результатом наблюдений. Это вселило в меня оптимизм: о войне можно писать интересно, захватывающе, вызывать к ней ненависть и раскрывать лучшее, что есть в человеке, настроить его на мир. Перед современными авторами, не отягощенными историко-политической цензурой, масса возможностей, остается только захотеть написать об этом.

И под финал моих исследований, ответ на моё сомнение, будет ли востребован жанр военной прозы в будущем среди авторов. Жайчибекова Айпери оказалась самым молодым участником – 18 лет. Для этого возраста, отмечу, обладающая хорошим чувством стиля, фантазией и требуемой от автора напористостью. Можно сказать, название рассказа Айпери «Второй шанс» получает особый смысл в данном контексте. О войне будут писать, жанр военной прозы не станет мёртвым.

«…Я проснулся от жгучего солнца, палящего мне лицо, шею и руки. А еще от чьих-то голосов. Они были отдаленные, будто были эхом. Когда я открыл их, перед глазами появились пятна, которые скакали там, куда я направлял свой взор. Я был на берегу озера, такого тихого и умиротворенного. Квакали лягушки. Птицы высвистывали незатейливую мелодию. Деревья тихо шевелились в такт. Я услышал мягкие шаги, приближающиеся ко мне. Над моей головой склонилась голова намного меньше моей.
- Дяденька, с вами все в порядке? - спросил тоненький голосок. Мальчик смотрел на меня своими огромными синими глазами.
- М..м – протяжно промычал в ответ я. А я ведь хотел сказать «да, все в порядке мальчуган»
Мальчик поспешно оглядел меня, потом предложил свою помощь, а я не смог отказать, даже если бы это было в моих силах. Он обхватил руками мои плечи и пытался вытащить меня из воды, которая была мне по пояс. Наконец все мое тело оказалось на суше. Маленькие искорки боли вырвались из-за спины, вызывая ноющее, тянущее чувство. Я сотрясался в конвульсиях.
- Дядя, дядя! – забеспокоился мальчик, видя мое лицо, которое горело в агонии.
Он выпрямился и убежал. Я так и не понял его действия. «Побоялся. Ха, скорее всего. Кто захочет оказаться в обществе полу-убитого человека. Кстати, что со мной произошло? Я падал с самолета. А как так случилось? Ах, что это? Кровь? Она сочится прямо из моей головы?». Стоило мне только об этом подумать, как я почувствовал острые уколы по всему телу. Я снова теряю сознание.

Одно мгновение спустя и я просыпаюсь, медленно открывая картину предо мной. Я уже не на берегу озера и не лежу на холодной земле, поросшей травой, а уже в постели, в сухой одежде, с забинтованной головой и спиной. Воздух в комнате успокаивает меня и дает знать, что я в безопасности и смерть, возможно, миновала меня. Я с трудом переворачиваюсь на бок и замечаю пожилую женщину, а точнее бабушку, сидящую на большом кресле возле окна. Она смотрела на меня спокойным, ровным взглядом. Лоб ее испещрялся неисчисляемыми морщинками, а глаза были удивительно молодыми и добрыми.
- А...э...м…вы – это все, что я мог выдавить – вы…спасли меня?
Молчание…»

Надеюсь, что мои наблюдения, сделанные в ходе тренинговой части конкурса так же помогут начинающим авторам в написании рассказов, стихотворений на данную тематику. Удержат от ошибок и откроют возможности не только в жанровом богатстве, но и в содержании.

P.S. Мои наблюдения остались бы поводом поумничать, если бы я сама не попробовала закрепить полученный опыт. Рассказ «Пашка», правда, был написан за несколько часов, поэтому нуждается в корректировке. Но в процессе создания я отталкивалась от сделанных лично выводов. Нужно было преодолеть личное желание написать просто воспоминание, решить, стоит ли вводить информацию о самой войне. После размышлений все-таки решила сделать вставку по причине: война в Баткене – не Великая Отечественная, о ней знают меньше. А поскольку роман я писать не собиралась в виду отсутствия опыта (пока, во всяком случае), то официально оформленная «вставка» стала компромиссом. В самом тексте старалась не смешивать хронику и жизнь человека. Разумеется, о том, удалась мне история или нет – судить только читателю.

[Justa D]

потрясающий разбор полетов. браво! вдумчиво, глубоко, с моралью. по сути - качественная литературная критика. еще раз браво!

[Antimat]

Justa D, спасибо. Приятно, конечно. Я не стала ни на фб ссылку давать (или дала?) и на литературу кило отправлять, хотелось сначала мнения услышать. Жаль, что мало, и все односторонние. А вдруг что добавить надо?