Бескрайняя гладь озера. В дымке на горизонте едва угадываются очертания гор. Их белые острые верхушки словно повисли в воздухе. А на голубое небесное одеяло будто кто выпотрошил подушку с синтепоном.
Интересно, а если один из этих огромных кусков вдруг шлепнется в воду? Что будет? Вымокнет, замерзнет и станет айсбергом?
Вот уже неделю как я торчу в почти безлюдном пансионате. Всегда не понимал тех, кто приезжает на Иссык-Куль зимой. Ну что тут делать? На зимнем солнце не позагораешь, в ледяной воде купаться будет только сумасшедший, или русский. Это ведь в России принято в крещенские морозы, если я ничего не путаю, сигать в прорубь.
Путанные мысли. Запутанный сюжет жизни, в которой сумасбродный сын не нужен никому. Родителям тем более.
Сослали. «В деревню, в глушь…». На Иссык-Куль. Могло быть хуже. Надо радоваться, что не отправили к дальним родственникам в Нарын – баранов пасти. Хотя отец грозился. Хм, а баранов зимой пасут? Где-то же их зимой кормят?
Говорят, в Нарыне очень холодно. Не знаю, холоднее ли, чем здесь, на «горячем озере». Жаль, что оно не замерзает. Я бы пошел по тонкому льду. Я бы с замиранием сердца ждал, когда же эта тонкая преграда не выдержит моего веса и сломается. Тогда у меня уже не будет шанса на спасение.
- Эй, горячее озеро? – негромко позвал я, зная, что никто не услышит и не ответит, - замерзни? Ну, что тебе стоит? Хотя бы на одну ночь?
***
Из снега и льда перед ним вставали громады кораблей, взрывали своими носами воды моря, и те, пенясь, расступались. Паруса, сотканные из звездной пыли, надувались северными ветрами. Морозные воздушные потоки обхватывали стройные мачты, лаская древесину, спускались к самому основанию и, огибая капитана у штурвала, принимались с новой силой подгонять корабль, направляя его к берегам. А там, на причале ждала одинокая фигурка, закутанная в белые одежды.
***
Спал я плохо. С некоторых пор бессонница стала моим самым заядлым гостем. Иногда к нам захаживали еще и кошмары. Громил-антидепрессантов велено было не пускать. Никаких спасительных таблеток. Строгие указания персоналу пансионата не давать мне ничего, даже если заболею. На этот случай предписывалось звонить родителям. Но, к сожалению, здоровье оказалось крепче психики.
Вчера только волны вылизывали берег, тянулись к снегу чуть поодаль и не могли ухватить. Сейчас же все озеро покрыто льдом, в матовой поверхности которого улыбается кривыми рогами, полускрытая вуалью облаков, луна.
- Мне это снится. Такого быть не может, - я присел и коснулся рукой льда. Холодный. Оглянувшись на коттедж, я встал и не смело зашагал вперед. Подумать только, каждое 31 декабря загадывал желание – оно не исполнялось. А тут пожелал самоубиться – и вот, на тебе! Пожалуйста! Кушай, не обляпайся.
Даже захотелось повернуть, пока не поздно. Вдруг на этом подарки судьбы не закончились? Но мной уже завладело любопытство. Интересно, как далеко я смогу пройти?
Лед, припорошенный снегом, мерцал как блестки на девичьей коже. Но вряд ли он такой же сладкий на вкус. Хотя…
Я встал на четвереньки и лизнул снег. Сладкий… Черт возьми! Он сладкий!
- Определенно. Я сошел с ума.
Собственный, чуть охрипший голос, показался чужим.
Я уже поднимался на ноги, когда подо мной раздался скрежет. Застыв на месте, я прислушался: тишина. Только ветер нашептывает что-то деревьям, и те постанывают, не в силах сбросить снежные одежды с ветвей.
Нет, верно, почудилось. Внезапно расхотелось продолжать путь. Как в детстве забежать в комнату, прыгнуть на кровать и закрыться от всего одеялом – вот чего хотелось сейчас больше всего. Но вместо этого я сделал несколько шагов вперед и замер. За мной кто-то шел. Едва слышное скольжение позади, и меня обдает холодом. Таким холодом, который мне не снился даже в самых страшных снах. Нужно обернуться, но мне безумно страшно. Несколько минут назад я готов был распрощаться с жизнью, с каким-то детским любопытством, смешанным с восторгом ожидания чего-то интересного, жал, когда же лед не выдержит, когда же я провалюсь под него, а теперь… Теперь мне безумно страшно обернуться и посмотреть, кто стоит у меня за спиной.
Подо льдом опять кто-то зацарапал. Сначала быстро, а потом размеренно так, не спеша, как бы раздумывая, нужно ему выбираться на поверхность, или рано пока. Новое скольжение, совсем рядом. И шорох одежд.
Может, кто-то просто решил прокатиться ночью на коньках, и я себя зря накручиваю? Человек также, как и я, удивился тому, что никогда не замерзающее озеро вдруг оказалось сковано льдом, и решил испытать его прочность, ощутить прилив адреналина в крови? Но почему же так холодно? Пальцы в перчатках немеют, ног уже почти не чувствую. Я посмотрел вниз и обомлел: джинсы, пальто, шарф – все покрылось инеем. Скосил глаза влево – с волосами то же самое! Обычно черные они стали белыми от инея! Да что ж это такое?!
- Посмотри на меня, - кольнуло в затылок ледяными иголками.
- Не могу, - прошелестел я. Губы не слушались, щеки стали будто деревянными. Казалось, вместе с этими словами из меня вылетело последнее тепло – облачко пара растворилось в морозном воздухе, а я ощутил необычайный холод внутри.
В тот же миг лед подо мной осветился синим, и я увидел глубокие борозды, процарапанные с той стороны.
- Что за черт, - потрясенно выдохнул я и вздрогнул: с той стороны на меня смотрела девушка. Длинными когтями она проводила по льду и недобро улыбалась. Волосы темным облаком клубились вокруг ее головы, свивались змеями, когда девушка то отдалялась, то вновь подплывала, прикасалась ладонями к той тонкой преграде, что разделяла нас, и толкала ее. Потом отплывала, и снова ударяла руками, отчего лед дрожал.
- Ну, что же ты застыл? - спросили слева, - ты ведь так хотел попасть к моей сестре. Чего же теперь дрожишь? Пойдешь к ней, или все же взглянешь на меня? Хотя, что это я тебя уговариваю? Посмотри на меня!
В тот же миг что-то сбило меня с ног. Я пытался открыть глаза, подняться, и не мог. Вокруг меня крутились снежные потоки, срывали пуговицы на пальто, трепали волосы, ледяными пальцами ощупывали тело, превращали одежду в лохмотья.
- Почему ты лежишь?! Вставай! – колючий снег с взвизгом ударил в лицо, и мне в лицо. – Борись! Слышишь? Сражайся со мной! Я ненавижу слабаков! Я отправляю их на съедение к своей сестре! Вставай!
- Кто ты? – говорить было трудно. Горло уже саднило от боли.
- Посмотри на меня!
Меня схватили за волосы и рывком поставили на ноги. Ветер утих, и я смог, наконец, разлепить глаза. Передо мной стояла поразительно красивая девушка. С такой же белоснежной кожей, что и у той, которая все еще продолжала царапать лед, но в ее улыбке не было ничего устрашающего. Она не смотрела на меня как на еду. Наоборот, в черных глазах и красных губах я видел интерес и желание.
Длинные волосы заплетены во множество тонких косичек, в ушах поблескивают серебряные украшения, белое платье с оборками почти до пят, поверх которого надет жемчужного цвета кафтан, искрящийся как первый снег.
- Ты из какого-то фольклорного ансамбля, что ли? У вас гастроли здесь? – спросил я первое, что пришло в голову. Девушка хмыкнула.
- Я – пери.
- Пери – это сокращенно от Перизат?
Она не успела ответить, как раздался звук разламывающихся льдин. По всей поверхности расходились трещины, и где-то уже слышался плеск воды, скрежет когтей по льду. Пери недовольно нахмурилась.
- Вечно она мне мешает. Уходи!
- Что?
- Что слышал! Я не смогу ее долго удерживать. Она пока сильней меня. Это она услышала твое желание и заморозила озеро. Беги! Быстро!
- Но ты… Как же ты?
- А что я? Ничего со мной не будет. Я же Пери, - улыбнулась она. – Беги!
И я побежал. В спину ударил истошный вопль, послышался шум борьбы. Мельтешащие точкие снега опять закружились в хаотичном танце, собираясь в большие снежные потоки. Но странное дело, мне уже было не холодно. Я как будто горел, и бело-синее становилось красно-золотым. Бежать становилось все тяжелее, ноги увязали в чем-то рыхлом и мокром. Я пытался звать о помощи, но не мог даже вздохнуть.
***
Когда капитан пресытился покорением чужих морей и добрался до родной земли, жесткое разочарование ждало его: любимая давно превратилась в статую изо льда, но не он был тем, кто мог бы пробудить ее к жизни. Сколько не орошал слезами хладную фигуру, сколько не взывал к ней, та оставалась безучастна к его мольбам. Только смотрела вдаль и ждала кого-то. В пылу отчаяния капитан разбил статую. Как же он удивился, когда увидел, что все это время она была пуста. И вспомнил он, как когда-то отвергал ее любовь, как смеялся, когда она страдала из-за него. Только потеряв, он осознал, как была ему дорога .
***
- Живи. Слышишь? Живи, - шептали волны на рассвете.
- Живи. Слышишь? Живи, - шелестели ветки.
- Живи. Слышишь? Живи, - вздыхали, погибая, снежинки.
***
Больше меня на Иссык-Куль зимой не отправляли. Родители все удивлялись, как я умудрился чуть не утонуть у самого берега. «Какого ты вообще в воду полез?!» - спрашивали они, на что я лишь молча разводил руками.
На мое счастье, тогда меня нашла охрана пансионата. Их внимание привлекли подозрительные звуки на пляже. Но когда они туда прибежали, озеро было абсолютно спокойно, а я лежал мордой в песок.
Уж не знаю, кому я больше обязан своим спасением: им, или той Пери, но больше топиться точно не буду. И по льду гулять. Особенно там, где этого льда в принципе быть не должно.
Сообщение отредактировал Asmodeus: 09 Январь 2014 - 22:37
Мимо.
)
