- Каждую свою свободную минуту, он проводит с ней. Что бы это значило?! Может, они все же знакомы?
- Может быть, хотя он это отрицает. – и снова губы предательски задрожали, первый признак надвигающихся слез. Алина начала сортировать журналы лекарств, пытаясь скрыть охватившие ее чувства. Хотя все журналы уже были рассортированы в алфавитном порядке.
- Ты что, ревнуешь его к этой девушке, которая почти полгода в коме? – слезы стояли уже комом в горле. Но Алина продолжала усердно перелистывать журналы, умоляя себя не плакать. Так и не дождавшись ответа, сестра хозяйка сжав свои огненно красные губы в недовольной усмешке, повернулась и вышла их сестринского кабинета. Оставшись одна, Алина оставила журналы в покое и подошла к окну. Сегодня был очередной серый день осени. Подняв бездонно черные глаза к небу, Алина пыталась согреть свою заледеневшую душу солнцем, которого сегодня за темно-серыми тучами было почти не видно. Да, она его любила… его… такого доброго, искреннего, великодушного Эсена. Она любит его с того самого дня, как устроилась в эту больницу медсестрой, с того момента, как он впервые ей улыбнулся. Она его любит и это не для кого, не секрет, даже для него. Леденящая душу чувство ударило новой силой, это чувство – одиночество. С ее красивых глаз покатились слезы, быстро вытерев их, она побежала в процедурную, нужно скорее посчитать лекарства, иными словами занять себя, чем ни будь.
Тем временем Эсен медленно и как можно тише вошел в темную больничную палату. Окна были задернуты большими плотными шторами. Эсен пересек комнату, и сел на кресло напротив кровати, на которой лежала молодая девушка с чертами ангела. Она спала глубоким сном уже пятый месяц. Никто ее не искал и не навещал, никто не знал кто она. Для всех она была прекрасная незнакомка. Маленькая и беззащитная она вызывала самые нежные чувства у каждого, кто на нее смотрел. Эсен часто приходил, чтоб полюбоваться ее идеальным почти фарфоровым лицом. Коллеги уже давно бросали колкие словечки, но этого его волновало в последнюю очередь. Если бы он только мог помочь ей, но это не в его силах. Что он может – это просто ждать. Сидеть каждый день в этой маленькой серой палате, молиться и ждать. Тем временем неизвестность и беспомощность терзали его сердце. Он любил ее, было бы глупо не признавать это. Его переполняло это странное чувство, которым он мечтал поделиться с ней. Разделить с ней все, что у него есть. Он начинал понимать, что значит разделить с кем то жизнь. Если нужно он отдаст ей свою, если нужно, то до последней капли. Ведь ему не нужна жизнь без нее. Без нее она вдруг стала бы такой жалкой и бессмысленной. От этих мыслей в сердце, так странно зашипело. Этого не должно случиться, она должна жить… Осторожно взяв ее руку, он поднес ее к своему лицу и жадно вздохнул запах ее кожи. Слеза отчаяния скатилась по его лицу и упала на ее ладони. Мысли о том, что она может не проснуться, как кислота просачивалась по венам, убивая клетки смысла жизни, медленно и очень мучительно.
- Ты должна жить… прощу тебя, не сдавайся… - его хриплый голос повторился эхом в маленькой пустой палате. Он плакал, так, как плачут мужчины, тихо и очень горько, а она лежала… такая же красивая, как фарфоровая кукла. Кукла, в которую влюбился Эсен, как мальчишка. Проснётся она или нет, было никому не известно, но он будет ждать!!! Так же ждать, как ждет молодая медсестра, считая лекарства и вытирая слезы. Она ждет другую любовь, чтоб забыть первую… безответную… очень мучительную, а он ждет свою мечту, в которую влюбился без памяти... И может они дождутся, а может, устанут ждать это и начнут ждать совсем другое. Как бы там ни было, наверное, смыслом их жизни является это самое ожидание…
