В заложниках у прошлого. Автор - Yuliya Eff
В заложниках у прошлого
(Версия в сокращении)
Попали!
Новенький чистый автобус с плотно зашторенными окнами казался нелепым антуражем на фоне явно заброшенной усадьбы. Кроме этого автобуса, не было и намёка на то, что детей кто-то собирался встречать, и вообще, что кто-то здесь обитает.
– Японец, – сказал пятнадцатилетний Андрей, имея в виду марку автобуса.
– Где ты видел у японцев такой нос? «Победа» или поляк, – уважительно сказал Жэка. Все уже знали, что он увлекается коллекционированием моделек и поэтому марки знал лучше всех. – Но полюбасу он странный.
Андрей пожал плечами, не желая спорить. Жэка попробовал сфотографировать автобус через белесое от мороза стекло и прицокнул недовольно: ничего не видно.
– Усатый автобус, – сказала Яна, рисуя пальцем круг на стекле.
– Пф, – фыркнул впереди сидящий Андрей, – не бывает усатых автобусов, девочка.
– А точно, как будто усатый, – сказала Марина, приглядевшись к автобусу. – Смешная раскраска…
Куратор Наталья Ивановна тем временем чуть не плакала от отчаяния. Она вышла из автобуса, в котором сидел десяток детей возраста от двенадцати до шестнадцати, и решила докричаться хоть до кого-нибудь из усадьбы. Но там куталось в снег молчание, да вороны каркали из заброшенного сада. Наталья Ивановна вернулась в автобус к детям и продолжила прежнее занятие – звонить, звонить и звонить.
Месяц назад в Питере объявили научно-литературный конкурс для школьников старших классов по минералогии. Отобрали десяток победителей, а на встрече с ними обнаружился конфуз: пятиклассница Яна, которая при подаче сочинения забыла указать возраст, плохо вписывалась в компанию восьми и девятиклассников. Вот ещё одна головная боль для Натальи Ивановны!
За месяц вперед в Тосно зарезервировали номера для детишек и лекторов, а тут на тебе – бронь снята, и саблинский директор, всегда такой ответственный и приличный Кирилл Фёдорович, как сквозь землю провалился!
По дороге из Питера в Тосно Наталья Ивановна расхвалила предстоящую неделю, как могла. И про саблинские пещеры рассказала, и про Гатчинский дворцово-парковый комплекс, и про Большой Екатерининский дворец, и про старинные церкви, и про замечательные мастер-классы от профессиональных писателей и учёных… Всё это ребятам предстояло увидеть, потрогать, послушать… Приехали в отель «Тосно», а там… Наталья Ивановна еле сдерживалась, чтобы не заплакать.
Приличный, уважаемый Кирилл Фёдорович, по словам ресепшена, бронь снял, ещё звонил куда-то и кому-то сказал, что снимет старую Демидовскую усадьбу. Ужас! Ужас и кошмар! Хоть назад в Питер поворачивай и развози детей по домам. Вот позор-то! Счастье, что дети хоть и задают вопросы, но, видя состояние куратора, пока ещё молчат, не возмущаются, терпят. Спасибо им большое за это.
Пока Наталья Ивановна плакалась начинающему злиться водителю, дети заметили неторопливо идущего от усадьбы старика в ватнике и ушанке.
– Во, дед ковыляет. Сейчас скажет нам, что нас и тут не ждали, – пророчески хихикнула Катя.
Наталья Ивановна выбежала навстречу мужику. Дети тоже решили размять ноги, не обращая внимания на стенания водителя, что выстудят автобус. При ближайшем рассмотрении заброшенность усадьбы, как фата моргана, исчезла. Перед гостями простирался великолепный, заснеженный вид построек в стиле ампир и ухоженного спящего сада.
Наталья Ивановна в отчаянии закричала:
– Здравствуйте! Скажите, Кирилл Фёдорович здесь? Такой… симпатичный мужчина. Усы ещё у него и чёрное пальто.
– Был такой, только ухали оне, – спокойно ответил подошедший старик.
– Ах, что же мне делать?! Трубку не берёт и не предупредил, что случилось.
– Не знаю… – старик закурил папироску. – А что вам надо?
– Мне?.. Как вас зовут?
– Лукьян Сергеевич я.
– Ах, послушайте, Лукьян Сергеевич! Кирилл Фёдорович ещё месяц назад забронировал нам места в «Тосно», а вчера вечером снял и отменил лекции. А меня-то никто не предупредил! Что мне делать?
Дед Лукьян прищурившись рассматривал нетерпеливо топчущихся подростков. Начал сыпать мелкий снежок.
– Я того не ведаю. Да и где вам жить здесь? Сами, поди, видите, куда приехали… – и старик, затянувшись остатками сигареты, махнул рукой и пошёл вглубь усадьбы.
– Какой ужас!.. – Наталья старалась не смотреть на школьников, чтобы не выдать слёзы. – Дети, не разбредайтесь! Сейчас назад поедем!
И снова полезла в автобус.
Жэка толкнул дверь, стряхивая с её кованой решётки снег:
– Я хочу пофотографировать усадьбу. Кто со мной?
– Куда вы? Наталья вас порвёт: за каждым бегать! – Катя зябко повела плечами.
– Да ладно, хоть одну себяшку на нормальном фоне сделаешь, – и Жэка устремился к зданию усадьбы, промеж укутанных обильных снегом деревьев.
За уверенным Жэкой последовало шестеро, включая пятиклассницу Яну. Трое самых послушных остались у автобуса.
– А ничо так фазенда, – хмыкнул Андрей, дёргая по пути пригнувшиеся ветки и засыпая нерасторопных идущих позади снегом. – Смотрите, мужик какой-то! А дед говорил, что никого нет…
Навстречу школьникам неторопливо шёл мужчина в сером сюртуке.
– Добрый день. Чем могу быть полезен, молодые люди? Слушаю вас, – ледяным голосом произнёс незнакомец, остановившись и разглядывая визитёров.
– Драссьть, – словно гусь дёрнул головой, поздоровался насмешливо Андрей, – а мы тут гуляем.
Остальные нестройно поздоровались, последовали примеру, не зная, с чего начать.
– Вы нас извините, нам сказали, что здесь никто не живёт, – шмыгнула замёрзшим носом Марина и потёрла его перчаткой, согревая.
Из-за спин школьников раздался насмешливый голос:
– «Здесь никто не живёт». Отроки, где ваш воспитатель? – так же в сюртуке старомодного покроя стоял длинноволосый мужчина.
Дети обернулись, раскрыв рты.
– Алексей Константинович, а не продолжить ли нам пульку-с? – прокричал бас со стороны усадьбы.
– Вы нас извините, мы пойдём, – за всех решила вежливая Марина. Тем более что со стороны дороги послышался нетерпеливый гудок автобуса.
Ребята развернулись, и только Жэка с Андреем по пути продолжали снимать на видео усадьбу и её, открывшиеся взору, заснеженные окрестности: сад и выглядывавшие шпили беседки и других непонятных построек. Обитатели молча кивнули прощающимся визитёрам и остались стоять на аллее у дома.
За воротами внезапно выяснилось: автобус с кураторшей и тремя школьниками уехал! Жэка грязно выругался, девчонки запаниковали.
– Пойдём пешком, – скомандовал Андрей и засунул разряжающийся телефон в карман. – До посёлка не так уж и далеко.
Они шли достаточно долго по дороге, снег на которой был скудно утрамбован полозьями саней и телег, как будто машины и не ездили. И сами не поняли, как снова оказались перед усадьбой. Жэка повторил сквернословие, Андрей повторил. В этот раз у красивых кованых ворот стоял тот самый хозяин (или гость?) усадьбы, молча ожидая гостей. С неба начали опускаться сумерки.
– Давай ты, – Андрей подтолкнул Марину.
– Извините, пожалуйста, мы заблудились… Мы – школьники из Санкт-Петербурга, мы тут по образовательной программе.
– Что? – с как будто бы изумлением переспросил мужчина.
– Ну, у нас конкурс был по минералогии, а мы выиграли. И нас наградили поездкой в Саблино. А наш автобус уехал, – в опускающейся дымке «усатый» автобус бледнел. – Не могли бы вы нам помочь?
Незнакомец равнодушно слушал, во всяком случае, на его лице не отразилось ни малейшей эмоции. Затем слегка поклонился и произнёс бесцветно:
– К вашим услугам, Иван Егорович. Следуйте за мной, – и мужчина повернулся к усадьбе, указывая уже знакомый путь.
Усадьба в Тайцах
И школьники остались в Демидовской усадьбе, сначала доверившись Ивану Егоровичу, который пообещал, что Наталью Ивановну известят, а затем установил свой порядок, мол, с организаторами всё договорено, и теперь питерцы поживут некоторое время в усадьбе, а лекторов Иван Егорович найдёт самостоятельно. Про пещеры в Саблино, главную цель поездки, не упоминал, ответив на вопрос, что там ведутся работы, и отрокам там находиться небезопасно.
Гостям выделили две комнаты – для девочек и для мальчиков. Надо признать, в самой усадьбе было холодно. Настолько, что ребята не решались снимать куртки и шапки даже в комнате. Иван Егорович предложил им самостоятельно позаботиться о тепле и пропитании, показал, где находится поленница, кухня, погребок и колодец.
– Ну, зашибись, памятник архитектуры! – шипел Жэка, выбирая для печки сырые дрова: – Ни отопления, ни электричества, ни нормальной жратвы. Походу мы здесь, как бойскауты, оставлены на выживание.
И выживать пришлось. В первый вечер поужинали тем, что заботливые родители упаковали детям «на дорожку», да купленными на вокзале чипсами. С трудом разожгли печку, угорели бы, если бы не помощь Алексея Константиновича, показавшего, как правильно заправлять печь, и посоветовавшего запастись на ночь поленьями, чтобы просушить их. Мальчишкам пришлось мучиться с двумя печками: девчонки оказались неспособными к разжиганию огня. Зато Марина с Ольгой нашли на кухне закопченный чайник, набрали в него воды, и, усталые, злые школьники собрались в девчачьей комнате в ожидании кипятка. Пока вода закипала, обсудили ситуацию и решили утром же, как только светает, снова отправиться к посёлку, не дожидаясь автобуса, ведь если бы организаторы захотели, то, для начала, не оставили бы детей в таких условиях, где даже телефонной связи не было. А вскоре села батарейка и у последнего телефона, и шансов дозвониться до родителей не осталось ни одного.
Словно заколдованная, дорога утром снова вернула беглецов в усадьбу, и девочки заплакали от безнадёжности. Пришлось остаться, снова топить себе печи и искать, чем бы наполнить желудки. Вечером, когда сдавшиеся под неудачами школьники находились в девчачьей комнате, Иван Егорович (с быстро приклеившимся прозвищем – Серая Плесень) запретил покидать территорию усадьбы до появления «воспитателей, бросивших своих отроков». И для того, чтобы желания бродить днём не появлялось, установил лекции по ночам.
А потом пошёл снег. Причём, все эти дни над усадьбой нависали непонятные сумерки. Солнце светило размытым пятном, и от отсутствия нормального света делалось мерзко и тоскливо.
На третий день дороги замело так, что перспектива вернуться домой хотя бы в ближайшие дни была сведена на нет. Что могли думать родители детей, с которыми была потеряна связь, даже представлять себе не нужно было.
Относительно успокаивало лишь то, что продуктов в погребе хватало и лекторов тоже. Вот только почти все «учителя» появлялись на один день. Приезжали утром, а в обед исчезали. Даже не смотря на сугробы. И оставляли после себя автобусы. Уже можно было целый автопарк открывать. Мало того, за ними ведь и следить нужно было. Кто занимался этим, никто не знал. Ночами, когда становилось совсем холодно, автобусы заводились и тарахтели до утра. Звук моторов, постоянно усиливающийся с каждым новым транспортом, досаждал обитателям, и, наверное, поэтому Серая Плесень велела их поставить как можно дальше от дороги, позади усадьбы.
Днём, когда дети гуляли по заброшенному парку, чтобы хотя бы немного развеять отчаяние и подумать о новом способе побега, автобусы вдруг начинали мигать фарами и сигналами. Дед Лукьян бегал из сторожки к автобусам и обратно, ругался самыми грязными словами, но для восстановления тишины одного желания сторожа и Серой Плесени не хватало.
Яна вспомнила поверье, о котором читала по дороге в Саблино: если замереть, перестать шевелиться в пещере и начать слушать, то вдруг слух начинает улавливать потусторонние звуки, голоса и прочее, от чего можно сойти с ума. Сейчас ситуация напоминала как раз подобную. Стоило только замереть, как слышались какие-то приглушённые голоса, грохот и движение машин по дороге.
Одна была надежда на погоду. Снегопад обязан остановиться завтра, обязан! Или, хотя бы, послезавтра, тридцатого. Иначе праздновать Новый год детям придётся в этой усадьбе, где они стали невольными заложниками науки и безалаберности организаторов от Петербурского минералогического факультета.
Непростые диалоги
Андрей выдвинул свою теорию относительно происходящего: Серая Плесень – упырь, его друзья, вечно занятые игрой в карты, музицированием, рисованием картин, чтением стихов, тоже. Лекторы – случайные люди, которых заманивали в усадьбу, а потом Серая Плесень на всякий случай непокорных, чтобы они не проболтались, превращает в автобусы. И если соглашение между ними достигается, Плесень отпускает автобус, то есть, лектора на волю, скрепляя договор кровью.
Ребята сначала посмеялись, а потом призадумались: иначе как объяснить все странности, которые происходили здесь?
– Если все автобусы – заколдованные люди, то тот, усатый, который мы видели первым, – это пропавший директор, которого искала Наталья Ивановна, – предположила Ульяна, очень красивая девочка и молчунья.
– Пф-ф-ф, получается, так, – согласился Андрей. В темноте его тонкую улыбку фантазёра никто не рассмотрел.
Жэка почесал затылок:
– Вот бы нам расколдовать хоть один автобус, мы бы на нём уехали. Наверняка, эти упыри не вытащили у них ключи из зажигания.
– Ну и как ты их расколдуешь?
– Как, как… – Жэка внимательно посмотрел на притихших девчонок, – поцеловать, конечно!
Марина отпрянула:
– Я не буду целоваться с автобусом!
Яна покраснела:
– Я тоже, – она была ещё слишком маленькая для поцелуев.
– Я поцелую… автобус, – застенчиво сказала Зоя. Не потому что ей захотелось приключений и она не боялась насмешек, просто у её папы завтра должен быть день рождения, и если это единственный способ попасть домой, то чёрт с ней, репутацией.
Решение Зои спасло Катю, не успевшую отказаться.
Целовать автобус было решено утром, когда упыри затихали в усадьбе, сразу после последней лекции. Зоя одна вышла к автобусу, а остальные спрятались в кустах за оградой. Чтобы не смущать… автобус, то есть, Кирилла Фёдоровича.
Зоя подошла к заснеженному автобусу спереди, нерешительно кашлянула:
– Гхм, – и фары автобуса вдруг моргнули. Это было так неожиданно, что Зоя взвизгнула и шарахнулась в сторону, поскользнулась, бухнулась в сугроб. Фары горели выжидательно, пока девочка выбиралась.
Отряхнувшись кое-как, Зоя наклонилась к фарам и почему-то шёпотом спросила:
– Кирилл Фёдорович, это вы?
Фары мигнули.
Зоя вздрогнула, потом решительно (в кустах громко зашептали, подсказывая) выпрямилась и, словно собирала волю в кулак, строго сказала:
– Если это вы, Кирилл Фёдорович, то… мигните… три раза!
Автобус послушно выполнил просьбу. Зоя ахнула.
– Да как же это?! Что же мне делать?! – прошептала она, помедлила и осторожно поцеловала фару, не обращая внимания на сдерживаемый смех по ту сторону ограды.
Автобус не превратился в человека, но с той стороны, которая не была видна сидящим в кустах, послышался шум открываемых дверей. Зоя торопливо, застревая в сугробах, пошла на звук.
Ребята услышали удивлённый возглас: «Ай!» – и тишина снова восстановилась. Мальчишки первыми выбежали из укрытия. Зои рядом с автобусом не было. А он всё так же молчаливо стоял под толстым слоем снега. Борозда от ног исчезнувшей девочки кончалась в полуметре от дверей автобуса.
Марина и Яна завизжали. Словно по волшебству тут же рядом оказалась Серая Плесень:
– Милостивые государи, приказываю всем немедленно вернуться в дом! – и, подавленные очередной случившейся на их глазах странностью, ребята обречённо последовали за хозяином усадьбы в Тайцах.
*****
Илья Ануфриевич, единственный постоянный учитель-лектор, сегодня выглядел более-менее адекватно, даже удостоил юных слушателей, настроившихся на заунывный голос, своим внимательным взглядом светло-серых глаз. Возможно, активность учителя простимулировало появление Серой Плесени, который уселся позади детей и сложил руки крестообразно.
– Сегодня, дети (гхм) я расскажу вам одну преинтереснейшую историю (гхм). А знаете ли вы, кто такой Иван Егорович Перовский? Вижу (гхм), что вы не знаете. Миру литературы он известен более как великий Антоний Погорельский. Если вы читали… Вижу, что не читали… его «Как различать животных от растений»…
Андрей, многозначительно переглядывавшийся с ребятами, хмыкнул первым, чем выбил лектора из рабочей колеи. Тот смутился, но быстро пришёл в себя от одного взгляда Серой Плесени:
– Да-с, молодой человек! Вот как! В начале девятнадцатого века сей философский труд произвёл тогда на меня неизгладимое впечатление!.. Вернёмся к предмету нашего разговора (гхм). Но помимо своих учёных философских трудов, Иван Егорович был так же известен как великолепный, не побоюсь этого слова, мастер мистической литературы. «Двойник, или Мои вечера в Малороссии»… А вот хотя бы… да… «Чёрная курица, или Подземные жители», вам, молодые люди эта повесть должна быть известна…
Ребята пожали плечами, и Илья Ануфриевич грустно вздохнул, извиняючись глядя на Серую Плесень.
– К вашему сведению, это была первая в истории русской литературы детская повесть. И предназначалась она для любезного племянника, Алексея Константиновича Толстого. Да, да, Алексей Константинович продолжил дело своего дядюшки и так же известен как автор мистических, но, замечу, абсолютно правдивых, историй: «Упырь», «Семья вурдалака» и многих других, не менее славных произведений.
Андрей снова хмыкнул:
– А мы какое отношение к ним имеем?
Илья Ануфриевич растерялся, снова получил ободрительный взгляд Серой Плесени и с воодушевлением ответствовал:
– А то, молодой человек, что не далее как в нескольких километрах от нас находилась ранее усадьба «Пустынька», где в конце позапрошлого века обосновался Алексей Константинович, создал, так-скать, безбрежный остров вдохновительного покоя и творчества. Многоликий Козьма Прутков – творение Алексея Константиновича и трёх братьев Жемчужниковых. О, это была великая маска того времени! Да вот хотя бы… – Илья Ануфриевич, возвёдя глаза к потолку, начал перечислять афоризмы Козьмы Пруткова:
– «Почаще оглядывайся на зады, чтобы избежать в будущем знатных ошибок». Или вот это… «Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий»… Я уж не говорю про его известное до ваших дней – «Зри в корень!» или «Если хочешь быть счастливым, будь им»… Великое было время! Великие создатели, великие мысли…
Илья Ануфриевич задумался и, по привычке, вдруг уснул, не обращая внимания на детское фырканье и гневные взгляды Серой Плесени.
– Илья Ануфриевич, продолжайте! Прочтите детям «Чёрную курицу», будьте любезны. Кто откажется слушать, будет лишён обеда и ужина.
«Хорошая» перспектива
– Усадьба в селе Тайцы была построена еще в восемнадцатом веке для Григория Демидова, внука знаменитого горнозаводчика. А до этого поселение принадлежало сестре Петра Первого, а так же Ганнибалу, деду Александра Сергеевича Пушкина. Само название – Тайцы – произошло от слова «таицы», воды, таящиеся в недрах земли. Дом, в котором мы сейчас находимся, был построен по проекту Ивана Старова, приходившемуся Григорию Демидову зятем, как и все остальные сооружения на территории усадьбы, специально для дочери Григория, которая болела туберкулёзом. Существует предание, небезосновательное, что здешний воздух оказал своё благотворное влияние, и больная выздоровела. К слову, век спустя здесь находился санаторий для лёгочных больных. К сожалению, и эти хозяева не задержались…
Последнюю, предутреннюю лекцию читал сам Серая Плесень, своим обычным скучным, но твёрдым голосом. Никто из ребят не смел даже чертить рожицы от скуки в блокнотах, ибо Серая Плесень сразу обращал внимание на отвлекающегося, подходил, не прерывая речи, и легонько бил тростью бездельника.
– …Печально, что сегодня усадьба представляет собой горестное зрелище. Разрушенный мост, беседки и ворота пришли в неподобающий вид…
Ребята переглянулись. О чём говорил этот странный человек? Усадьба была новенькой, точно с иголочки построенной. Романтика и готичность построек немного скрашивали ощущение того, что все стали заложниками этого тихого места. Однако никто не посмел возразить, лишь Андрей еле заметно покрутил у виска, как будто почесался.
– … Великолепная, могущественная династия Демидовых, сделавшая многомиллионный вклад в науку, производство и благотворительность! – Серая Плесень вдруг заговорил с гневом. – Они построили более тридцати заводов, на средства Прокофия Акинфиевича было построено первое коммерческое училище, и начата постройка первого в России приюта для сирот. Потомки Демидовых продолжили эту традицию, неоднократно оказывая помощь университетам. А во время Отечественной войны Николай Никитич на свои деньги сформировал целый полк и самолично участвовал в Бородинском сражении, как и его четырнадцатилетний сын Павел. Меценаты, учёные, литераторы и переводчики – славный род, имени которого мы сейчас имеем несчастие лицезреть это убожество. Не нужные неблагодарным потомкам и времени… Забытье…
Серая Плесень остановился, возвысив голос до гневной ноты, и далее заговорил привычным скучным голосом.
– А знаете ли вы, что здесь была написана «Третья симфония» великим композитором Римским-Корсаковым? Кому знакомо сие славное имя?
Но ребята молчали, ещё не понимая, к чему ведёт странный человек в сером. Получив таким образом отрицательный ответ, Плесень вперил бесцветный взгляд в одного из школьников:
– На какую тему, Кузнецов, был ваш опус, благодаря которому вы оказались здесь?
– «Лешательерит и его свойства», – неуверенно ответил Кузнецов Андрей.
– А ваша? – Плесень обратился к другому.
– «Кварц»…
– А ваша, могу я осведомиться?
– «Литотерапия», – потупив взор, ответствовала Марина, немножко гот и юная ведьма в душе.
Далее Плесень только переводил взгляд, и ребята покорно называли тему. За первым вопросом последовал второй:
– «Науки юношей питают, отраду старый подают…» И где же, отроки, вы брали сведения о предмете своего исследования? Может быть, у первоисточников, на рудниках? Или родственников-учёных? А может быть, вы корпели месяцы в ваших книжных местах отдохновения душ, то бишь, библиотеках?
Выяснилось, что первоисточником стал Интернет. Полюбопытствовав ещё о способах получения информации и работы с ней, Плесень вздохнул обречённо:
– Что ж, с завтрашнего утра начинаем ваше обучение, как оно того требует сообразно вашим пустотам. Пещеры Саблино завидуют объёму вашего полого пространства в головах. Прошу не опаздывать к уроку, – и он развернулся к двери, намереваясь выйти.
– Но завтра Новый год! – в отчаянии сказала Катя. – И мы хотим домой!
– Как косвенный потомок Петра Алексеевича, учредившего эту превесёлую, но бессмысленную традицию, я отменяю её временно, до появления удовлетворительных результатов вашего обучения, – и вышел.
Игра в снежки
Под горбатым мостиком, невидимые со стороны, сидело трое: Андрей, и Жэка. Остальным было поручено разыгрывать для Серой Плесени представление – весёлую игру в снежки и перемещаться по территории парка как можно активнее. Остальные конспиративно по двое будут присоединяться к Совету под мостом. А пока обсуждался вопрос побега.
Главная проблема была в том, что все попытки улизнуть с территории Плесень пресекал самым непостижимым образом, появляясь рядом. Молча брал за руку и вёл к дому. Теперь же, когда рядом не осталось взрослых, вызывающих доверие, устроить спасительное мероприятие будет сложнее.
– Может, его подкараулить, ударить по голове и того? – предложил кардинальную меру Андрей, которому досталась пара ударов тростью за болтовню во время лекций.
– Угу, только убийства нам и не хватало, – потёр замерзающий нос Жэка.
– Да не убьёте вы его. Он же вампир, – забежавший на минутку узнать о ходе совещаний Рома возразил. – Он не спит ночью – раз. Сам видел, как он ходил по дому туда-сюда. Никто ни разу не видел, как он ест – это два. Лицо его видели? Натуральный вампир. Три. Подозреваю, что он сожрал всех наших учителей. А Маринка его за руку трогала, говорит, холодная, как у мертвеца.
Мальчишки поежились. Жэка осторожно выглянул из-за моста:
– А вдруг он сейчас нас подслушивает?
– Девчонки сказали, что видели, как он из окна смотрел на них… Э-э-зх, пойду погреюсь: дубак какой! – и Андрей побежал к играющим в снежки.
Жэка последовал за другом. Пересказывать отсутствие решения пока досталось Ромке. Под мост нырнули Марина и Яна.
– Янка хочет что-то нам рассказать, – предвосхитила «сюрприз» Марина на вопросительный взгляд Ромы.
– Хотел бы я знать, какая ценная информация находится в вашей голове, – повторил слова Рома, передразнивая Плесень.
*****
Уходили, дождавшись, когда в гостиной соберутся все знакомые «упыри». Действительно, мальчишки наблюдали, как постоянные гости поднимаются из кухонного погребка на первый этаж. И дверь, которую нашла Яна, оказалось возможным открыть. За ней простирался тёмный коридор. Собрав все свечи, какие нашли, и спички, ребята осторожно двинулись по подземному ходу. Не мог же и он, как дорога, идти вокруг усадьбы! И прикрыли за собой дверь, понадеявшись, что со стороны кухни теперь (хотя бы временно) попасть в туннель будет невозможно.
Шли быстро, насколько это было возможно, но туннель не кончался, разветвившись трижды. Андрей, который уже бывал в этих местах, убедительно отказался сворачивать, потому что «кто его знает? Вдруг потом будет ещё поворот и ещё…» – и в результате они вернутся в усадьбу. Поэтому лучше идти только вперёд. И надеяться, что тупика не будет.
И всё-таки тупик предстал перед подземными ходоками, когда свечи сгорели больше, чем на две трети. Мальчишки ощупали стену.
– Глухая, – разочарованно и не показывая панику, сказал Андрей.
Все остановились, не решаясь первым огласить поражение. И вдруг в тишине сверху капнула вода.
– Смотрите! – Яна подняла свечу вверху, и пламя закачалось согласно: – Может быть, там выход?
Ромка и Жэка подсадили Андрея, тот долго ковырялся, и на головы сверху посыпалась глина. Потом девятиклассник подтянулся и исчез в темноте потолка, чтобы через минуту его руки свесились вниз:
– Девчонки первые!
– Где это мы? – осматривая, кажется, пещеру, Марина подошла к стенами и приблизила свечной огарок.
– У могилы Белого Спелеолога, – прокряхтел Андрей, вытаскивая Яну.– Я сразу узнал это место! Вот подозревал всегда, что неспроста эта могила здесь.
– Главное, что мы не в Тайцах, – первую радостную мысль подал Жэка: – Выбрались! Куда теперь?
Андрей раздумывал:
– Это… Не хочу вас пугать… Мы-то выбрались, тут, от Саблино, до станции рукой подать, но…
– Не пугай меня, пожалуйста, – захныкала Катя. – Если бы не вы вообще-то, мы бы вообще не влипли в эту историю!
– Сегодня какое число? Тридцать первое. А это значит, что вряд ли сюда кто-то придёт раньше второго. Минимум. Знаете, сколько здесь случаев было, когда неделю плутали туристы? А я… Никак не могу вспомнить, в какую сторону идти. Эх, был бы у меня смарт полный, я бы быстро разобрался. Как знал – карту пещер скачал! И, блин…
Но выхода другого не было: либо оставаться на месте, либо продолжить искать выход. Ситуацию спасла Янка.
– Подождите-ка, – сказала она. Села у стены и сложила ноги по-турецки, закрыла глаза. Она тоже видела эти карты, Андрей показывал их тем, кто сидел рядом, хвастался, какие они запутанные. Ещё тогда, рассматривая лабиринт, Яна подумала о траектории передвижения от входа к дальней пещере, куда дала себе слово попасть. И эта могила Спелеолога была как раз на пути.
– Да, давайте все поспим, – съязвил Жэка и притворно захрапел.
Она вспомнила! Словно в голове зажёгся навигатор.
– Я знаю, куда надо идти! – и Янка уверенно поправила рюкзачок на плечах, направилась к одному из выходу из пещеры.
– Ну, пойдём, Сусанин. Один чёрт, куда идти, – согласился Андрей, уповая на наблюдательность мелюзги, которая уже однажды разглядела дверь, мимо которой сто раз все проходили.
Вместе с путешественниками двинулись с места длинные расплывчатые тени, облизывая головами потолки…
Самые добрые водители – дальнобойщики, потому что подобрать шестерых детей решился только водитель огромной фуры с фруктами. Места в кабине было мало, и мальчишки благородно отправились в фуру, а девчонкам уступили место в тёплой кабине водителя. Пока шли по сугробам от пещер (Янкина память не подвела!) к трассе, договорились встретиться после Нового года и обсудить случившееся, а пока родителям говорить, что, мол, пошутили, в саблинских пещерах плутали неделю. Маловероятно, что похитители во главе с Серой Плесенью, когда поймут, что детям удалось сбежать, будут сидеть и спокойно ждать полицию. Свалят из усадьбы сразу же. Каз-лы! Ну ничего, у Ромки дядя в прокуратуре работает, разберётся, что к чему.
Разомлевшие от тепла и уверенности в скором возвращении домой, девчонки сначала чуть не всплакнули, да стыдно водителя стало. Катя и Маринка задремали, и только Янка упрямо следила за дорогой, болтая обо всём подряд с добрым дальнобойщиком, и боясь пропустить поворот на Санкт-Петербург. До Нового года оставалось всего пять часов! Три часа до города, час чтобы добраться до дома… Ох, как обрадуются родители! Они, бедные, наверное, всю надежду потеряли!
А мальчишки в фуре ели холодные мандарины и жалели, что сейчас девчонки лишены этого сладкого, новогоднего удовольствия. Ничего, потом они (мальчишки) заплатят водителю за съеденное. Или оставят в ящике деньги. Какой же праздник без мандаринов?
Тема закрыта
