Пятьдесят минут
Слышала о романах курортных. Слышала даже о романах в поездах дальнего следования: рассказывали, что, мол, за сутки люди успевают пережить самые настоящие чувства, а потом расстаются навсегда, но помнят всю жизнь. Верю! Смейтесь надо мной сколько угодно — верю. Но вот что это было? Даже не знаю, как назвать…
Года два назад поехала я на шашлыки. Ну, обычные шашлыки: водка рекой, мясо устали жарить… Уходить не хотелось, но завтра нужно было рано вставать — к подруге на дачу ехать. Да, забыла: весна, май месяц, не то чтобы жарко, но тепло; белые ночи… Ольга — хозяйка участка, на котором проходило мероприятие, как только я засобиралась, сразу же пошла заводить машину. До станции подкинуть. Кстати, не только меня — еще одного гостя. Не из нашей тусовки, но несколько раз пересекались — как-то даже в один кадр попали: фотография где-то Вконтакте болтается. Говорят, хороший переводчик. Набрался он, надо сказать, основательно.
Пешком до станции, наверно, минут двадцать пять — на машине не больше пяти. Поблагодарив Ольгу, я бодро зашагала через рельсы, но едва оказалась на той стороне, как она меня окликнула:
— Присмотри за Стасом! Ему на «Проспекте Славы» выходить!
Оборачиваюсь и вижу: где-то посреди путей, раскачиваясь из стороны в сторону, ковыляет это сокровище. В белых брюках! Я — в джинсах, кроссовках, с рюкзаком; бейсболка на лоб надвинута, а он в белых брюках. И не просто белых — белоснежных! За городом, на шашлыках!
Вот делать мне больше нечего, как возиться с полузнакомыми пьяными мужиками. Тем не менее, я крикнула в ответ «хорошо, присмотрю» и полезла в карман за сигаретами. Увы.
«Может, у него есть?» — я, теперь уже с надеждой, глянула на приближающегося переводчика.
— У тебя сигареты есть?
Тот улыбнулся, как умеют улыбаться только дети и пьяные — светло и радостно. Сигареты у него были. Нет, этот Стас мне начинал определенно нравиться…
На электричке от Вырицы до Петербурга пятьдесят минут. Я смотрела в окно — переводчик, обняв сумку и положив на нее голову, спал. Люблю смотреть в окна поездов: лес, станции, снова лес… Проехали Павловск, проехали Пушкин…
— Ты плачешь?
Я повернулась. Сидевший напротив Стас смотрел уже вполне себе трезвыми глазами: от эйфории, в которой он пребывал еще совсем недавно, не осталось и следа. Потом достал электронную сигарету и протянул мне.
— Спасибо.
Не люблю электронных сигарет, эта еще оказалась какой-то сладкой. Зато можно курить в поездах.
— Ты плачешь, — констатировал Стас. — Почему?
— Потому что одна, — пояснила я с прямотой не совсем трезвого человека.
— Ты? — удивился Стас. — Ты такая… такая…
— Какая? — я вернула ему сигарету.
— Ты… нравишься.
— Нравлюсь, — кивнула я, — но я одна. То есть не совсем, конечно: есть взрослая дочка, есть мужчина, но… одна. Нет друга. Мне нужен друг.
Стас затянулся — загорелся крохотный огонек, потянуло сладким — и, словно с кем-то не соглашаясь, покачал головой:
— Я жил с родителями, потом оба умерли…
Не успела я придумать, что на такое можно ответить, как меня огорошило продолжение:
— Собираюсь купить себе место на кладбище.
— Что?!
С меня аж весь хмель слетел. Я по новой оглядела своего собеседника. Лет сорока пяти — мой ровесник; худощавый, стройный; не красавец, но симпатичный, с серыми глазами. Волосы, правда, дыбом…
Недолго думая, я достала расческу. Едва я провела по этим темным, с легкой проседью волосам, как серые глаза вдруг подсветились зеленым:
— Ты где выходишь?
— Сейчас. А тебе — на следующей.
Стас глянул в окно:
— Купчино.
Кивнув, я поднялась и закинула на плечо рюкзак:
— Ну, я пошла.
— Погоди!
— Да?
— Пойдем со мной. Нет, я не то хотел сказать: погуляем, поговорим…
Я замерла. Электричка уже начала притормаживать, пассажиры снимали с полок сумки и рюкзаки.
«А вот взять и пойти... Ну что, что я теряю?.. Нет, завтра на дачу — я обещала… И ведь нельзя так: я его толком не знаю, а что я потом скажу…»
Поезд продолжал тормозить. Наш вагон скользил уже мимо стоявших на перроне людей.
— Пошли! — глядя на меня снизу вверх, повторил Стас.
— Не могу.
Я дернулась было в сторону выхода, но вдруг наклонилась и легонько коснулась губами его губ — он удержал и поцеловал по-настоящему.
— Обещай, что забудешь про кладбище, — попросила я.
— Обещаю. Пойдем?
Помотав головой, я, не оглядываясь, начала пробираться к выходу.
Наверно, надо было остаться. Наверно, надо было плюнуть на все условности и гулять всю ночь. Не знаю…
Сообщение отредактировал fotka: 29 Февраль 2016 - 18:35
Все на своих местах 
