ДедушкаАвтор: Юлия ФертесЖанр: рождественский рассказ«Никого не будет в доме. Кроме сумерек.
Один зимний день в сквозном проеме
Не задернутых гардин…»Она терпеть не могла этот фильм, каждый год навязываемый всеми, словно сговорившимися, телеканалами. Но сегодня тихая песня об одиночестве и сумерках заставила Аську лениво поменять дремотное положение в глубоком кресле и даже слабо улыбнуться.
Сегодня любой фильм, любой отстойный концерт выполнял одну единственную задачу – не дать уснуть в пустой, тихой и поэтому пугающей квартире; во всех комнатах горит свет, обе входные двери закрыты на все мыслимые замки; под рукой телефон, чтобы чуть что позвонить тете Марипе и пожаловаться на страх. И ни одной живой души, кроме самой полуиспуганной Аськи, готовой от любого внезапного звука пружиной вылететь из кресла.
На экране герои надоевшего фильма уселись за стол,– Аська сглотнула подступившую слюну. Сейчас она, голодающая с Поволжья (как говорила всегда мама) слопала бы все, что движется и горит (так говорил папа). В холодильнике достаточно еды, чем можно было бы перебить волчий аппетит в ожидании дяди Эркина, который сказал: «Буду через час», – а сам уже весь вечер едет из больницы и телефон отключил…
И-эх! Чтоб вы подавились! Аська заставила себя подняться и прошлепать на кухню. Перебивать аппетит, так перебивать: отрезала ломоть чайного батона и, - игнорируя колбасу, салат, мамину остро-сладкую приправку, - щедро наложила сверху слой вареной сгущенки… Объеденье! Лучше пусть прыщ, как всегда пугает мама, вскочит, чем Аська заставит себя приготовить себе что-нибудь более солидное или разогреть невкусный суп с луком и морковкой…
Вернувшись в зал с огромным бутербродом на тарелке, Аська, перед тем, как сесть в кресло, включила новогодние огоньки на елке, переключила канал (надоели эти нудные взрослые) и показала язык фигурке домового (пусть не таращится!). С тех пор, как маме подарили его на работе, Аська не может без какого-то постоянного чувства вины смотреть на него: смотрит, – у, чучело пучеглазое! – как та тетка на известной картине. Никуда не деться от взгляда: и все-то он знает… Несколько раз именно из-за него Аська была вынуждена заметать следы своих преступлений или признаваться в содеянном: даже спрятанный в шкаф домовой все равно прожигал своим взглядом дверцу, и непослушная хулиганка подчинялась мыслям «Дедушки».
Уже на половине бутерброда Аська поняла, что потребуется запивон – чай или, как лучший вариант, томатный сок. Извращенье, конечно, запивать сгущенку томатным соком, но вкусы детей, как известно, так же «изысканны», как и у беременных.
К тому же чайник было ставить лень, и девчонка полезла в холодильник, за соком. Где-то за окном, во дворе, послышалось знакомое ба-бах – мальчишки баловались с петардами. «Уроды!» – беззлобно подумала Аська, слизывая капли томатного сока, стекающие по наружной стенке бокала. Пусть бабахают и орут, главное – чтобы вокруг были живые звуки: так не страшно одной в пустой квартире.И вдруг вокруг стало темно. «Только не это, уроды!» – Аська поперхнулась соком. На ощупь, внезапно ослепнув, она поставила бокал с недопитым соком на стол и подошла к окну. Ну конечно, нет света во всем районе, а где-то вдалеке, у счастливчиков, окна по-прежнему радостно-жёлтые.
Она прислушалась. А в темноте все жуткие звуки хорошо слышно. Где-то за стенкой что-то заскрипело, а со стороны спальни – трех, трех, будто кто вылазит из шкафа, закрывает за собой дверцы…
«А-а-а!» – Аська побледнела и, чувствуя волну страха, ползущую по спине и к ногам, уже не соображая, вытянув перед собой руки, метнулась прихожую, схватила свою куртку и, как была в тапочках, вылетела на лестничную площадку, по ступенькам, вниз – на улицу.
И здесь вдруг тишина. Даже мальчишки со своими петардами исчезли куда-то; район словно вымер. Аська поджала под себя ноги, попыталась как-то устроиться на неудобной скамейке (и как бомжи на них спят?). Хоть бы дядя Эркин побыстрее приехал из больницы, куда поехал проведать Аськину маму… Если будет долго добираться, Аська точно замерзнет здесь, на улице, но перепуганная девчонка предпочла бы скорее превратиться в сосульку, чем вернуться в страшную, пустую квартиру…
– Ай-яй-яй! – внезапно раздавшийся голос с хрипотцой заставил подзамерзшую и, кажется, задремавшую Аську слегка вздрогнуть,– восемь лет человеку, а она темноты боится!
– От-ткуда вы знаете, что м-мне восемь?- Аська с трудом выстучала зубами вопрос,– вы зд-десь живете?
В потемках она попыталась рассмотреть незнакомца:
– Вы б-бомж, к-который у нас в п-подвале ж-живет?
– Боишься?
– Н-не знаю,– вяло ответила Аська.
– А сама-то почему здесь сидишь, мерзнешь?
– Д-дядю жду.
– Приедет твой дядя Эркин…
– Откуда?..
– Я все знаю…мне из подвала все слышно… Э-э-э, дорогая, а ну-ка вставай, совсем примерзла, быстро домой!
Аська сомкнула веки на своем вопросе, как ни было темно, бомж заметил сонливость девчонки, одним движением сильных рук встряхнул девчонку и поставил на затекшие ноги.
– Мне страшно, я не пойду…– Аська захныкала.
– Трусиха! Как шоколадки воровать из маминой сумки, так смелая, а как одной дома побыть… Ладно, пошли, я посижу с тобой…
Аська не стала сопротивляться, хотя отчетливо вспомнила мамин наказ – никогда и никому чужому не открывать дверь, а тем более, впускать в квартиру.
Окоченевшая от холода, она плохо соображала, как оказалась в квартире, бомж заботливо уложил ее на диван, укрыл пледом, принес горячий чай. Ходит по квартире, как у себя дома, еще обворует и убьет ее, доверчивую Аську, и никто ничего не узнает, машинально подумала трусиха, жадно глотая вкуснющий, горячий сладкий чай.
– Поспи немного, дурочка, ничего я не украду. Я просто с тобой побуду, а утром уйду,– успокоил бомж, словно прочитав мысли.
И Аська провалилась в теплый и уютный сон. Как, оказывается, она, на самом деле, хотела спать…Как там мама? Хоть бы завтра пустили в реанимацию… Уезжала бледная с санитарами, силы хватило только погладить дочь по голове и кивнуть на домового: «Слушайся Дедушку!»…
Проснулась Аська от урчания в животе и зверского чувства голода: молодой организм брал свое. В квартире по-прежнему полумрак, но – стоп! – здесь же, в зале, рядом с Аськой журнальный столик уставлен тарелками (Запах! Слюной подавиться можно!) и свечи… Совсем не страшно, наоборот, как в фильмах…
А в любимом Аськином кресле сидит бомж и, как домовой, немигающим взглядом смотрит на нее.
– Проснулась? Вставай, я кое-что успел приготовить. Вернется твоя мама, а ты тощая… Давай, подымайся…
– Ни чё се! А когда вы успели все приготовить?
Она не заставила себя упрашивать и потянулась к столу:
– У, круто! Салатики! Селедочка…
Бомж наложил девчонке по чуть-чуть каждого салата, картошки.
– А шами почему не едите? – с набитым ртом спросила Аська, вспомнив про вежливость, одно из требований мамы.
– Я не голоден…
Внезапно включился свет и заработал телевизор. Аська едва не подавилась, неожиданно «прозрев». Бомж был, конечно, ничего, не страшный, только грязноват немного…
– Ешь, я руки помыл, еда нормальная, – кивнул старик.
Точно, это был старик с серой бородой до груди и седыми достаточно длинными волосами… Как он мысли читает? Аська уже не так поспешно жевала салаты и только настороженно водила глазами, следуя за стариком. Тот уверенно перемещался по комнатам, выключил лишние лампочки («Экономить надо»), поправил на елке гирлянды и спокойно уселся напротив Аськи, в кресло:
– Ты уроки-то сделала? Или опять завтра в школу не пойдешь?
– Уже четверть кончается, каникулы скоро. Завтра я в больницу поеду к маме, дядя Эркин сказал…
– Понятно,– протянул старик и крякнул, хлопнув себя по коленкам,– ну, я пошел…
Не, если бы он был плохим, Аська бы почувствовала, но сейчас, разомлевшей от вкусных новогодних салатов, ей было неловко.
– Оставайтесь, дядя Эркин приедет, он вас не выгонит… Вы можете даже помыться у нас.
Старик улыбнулся в бороду:
– Неужели не боишься меня?
– Неа! Вы совсем не страшный!.. А я вам полотенце дам…
Старик почесал бороду и задумался ненадолго, потом улыбнулся:
– Правда, давно я уже не мылся. Пора бы к Рождеству-то старую грязь смыть… А потом идти надо… проведать кое-кого…
Аська проворно спрыгнула с дивана и принесла полотенце, протянула:
– Вот!
Старик ушел мыться. Аська, вытягивая шею, из-за угла, постояла, прислушиваясь к звукам воды в ванной, потом прошлась по комнатам. Вроде, все цело. Если что-то пропадет, мама убьет ее. Если вернется из больницы…
На кухне была такая чистота, какую Аська сама ни в жизни бы не навела. И ведь успел бомж, в темноте-то… Деньги были на месте…
Аська с облегчением вернулась к салатам. Старик что-то намурлыкивал в ванной, что-то такое знакомое, Аська прислушалась и даже убрала звук у телевизора: пел старик мамину колыбельную. Мамочка, мамочка! Поскорей бы ты вернулась…
Аська бросила накрытый стол и на цыпочках прокралась к ванной. А дверь-то была приоткрыта! Старик мылся в ванной, задернув цветастую шторину.
Почти у самой двери, на полу, аккуратно были сложены вещи. Девчонка еще немного постояла, с тоской подслушивая знакомые слова, опустилась на корточки, вытянула аккуратно на себя одежду бомжа.
– Ты подглядываешь, негодяйка? – вдруг строго, маминым тоном, когда она злилась, спросил бомж, оборвав песню.
У Аськи ноги подкосились, она только пробормотала:
– Н-нет, вы мойтесь, я вам халат папин сейчас принесу.– Я скоро выйду. Ты хорошо покушала?
– Д-да… Вы мойтесь, мойтесь…Интонации, определенно, мамины. Несколько секунд Аська постояла у двери, смущенная и неподвижная, и все-таки решилась, – обхватив кипу грязного белья старика, вышла в прихожую, комнатку, возникшую когда-то благодаря отгороженной от соседей лоджии. Как пользоваться машинкой-автоматом, Аська знала, потому что мама научила. Засунула внутрь всю стариковскую одежду, засыпала порошок и включила… Одежда, вроде, и не пахла ужасно, но, все равно, выглядела грязной. Теперь, если на ней были блохи, то эти гады пусть умрут!
Поковырявшись в вещах, которые мама упрямо продолжала хранить даже спустя три года, после папиной смерти, Аська нашла все, что нужно было, и осторожно положила на пол, вместо «украденной» грязной одежды старика; и пошла в зал, к телевизору.
Старик вернулся спустя минут пятнадцать. Теперь мокрые борода и волосы явно посветлели, да и сам бомж стал куда благообразней.
– Ой, вы на деда Мороза похожи, только в спортивном костюме! – бодро сказала Аска, пытаясь скрыть свою детскую гордость: теперь она точно научилась благодарности.
–Ты хоть понимаешь, что наделала? – как-то грустно сказал бомж-дед Мороз,– зачем ты забрала мои вещи?
– Так они же грязные были!
Аська почувствовала неуверенность в своих словах и, желая загладить свою вину, побежала на кухню:
– Я вам сейчас тарелку принесу! Вы садитесь… Чай я тоже сама умею поставить.
Вернулась с тарелкой и вилкой, стараясь не смотреть на суровое лицо старика, притворно весело спросила:
– А как вас зовут?
– Саам,– после некоторого молчания ответил старик,– из Саама я. И все-таки ты нехорошо сделала, что не спросила меня.
– Я хотела как лучше, не волнуйтесь, одежда скоро постирается и высохнет до утра. Мама, конечно, не разрешит вам здесь остаться. Но сегодня-то можно…
Старик внимательно разглядывал смущенную дочь хозяйки квартиры:
– Значит, не зря я... Ты слушай, внучка, свою мать-то. Теперь тебя только она сможет защитить…
– Оливье у вас вкусный получился, как у мамы. Я вообще могу его целый тазик съесть…- Аська перевела разговор.
–Вкусный, говоришь? – старик нерешительно взялся за вилку, думая о чем-то своем, потом махнул рукой,- ладно, напоследок можно!..
Съев немного, меньше даже самой восьмилетней Аськи, вытер бороду салфеткой, как культурный человек, и вперил острые глаза в девчонку:
– Будь по-твоему. За милость твою и мою свободу, я исполню три твоих желания. Два – сейчас, а третье – когда сам решу. Только помни, что желания надо с умом загадывать.
– Это как?
Аська наелась до отвала и теперь сыто полулежала на диване, закутавшись в плед и листая телеканалы в поисках мультиков.
– Попросил как-то один миллион у.е., – разбогател, только его через месяц жена отравила. А одна девочка попросила такую куклу, чтобы могла с ней разговаривать, – подарил, только никто, кроме самой девочки, не слышал слов этой куклы. Вот все и решили, что девочка сильно заболела; теперь она с этой куклой в одной очень нехорошей больнице находится…
– Любое-любое желание? – недоверчиво улыбнулась Аська,– а разве вы – дед Мороз?
– Почти. Ну, так как?
Аська задумалась: предложение было заманчивым. Почему бы и нет? Даже глаза отвела от телевизора.
– Ты думай, думай, хорошо думай, а я пока тарелки уберу. Едет уже твой дядя Эркин. Скоро будет здесь.
Аську охватил азарт: правда, чтобы такого пожелать? Ну не бутылку же шампанского на Новый год, в подарок дяде Эркину!..
– Придумала? – Старик помыл тарелки и вернулся.
Аська, подумавшая о маме, робко взглянула на старика:
– Я хочу, чтобы мама выздоровела и больше не болела… Так сильно… Чтобы больше операций ей не делали…
– Гуд, то есть хорошо,– кивнул старик, – плохих последствий, как будто, не предвидится… И второе? Попроси для себя…
– Не, я куклу не хочу,– поежилась Аська, вспомнив о предупреждении строгого, но очень дружелюбного, притягательного гостя,– я не знаю…
– Может, что-нибудь посоветовать?
– Давайте.
– Не желай никогда себе вещей: они имеют свойство портиться. Желай себе всегда… э-э-э… поймешь ли?.. быть скромной, умной… Не морщься, тебе говорю! Зачем тебе лишняя игрушка, если ума не хватит ей воспользоваться?
Аську так и подмывало сказать: «Сотку хочу», – но она благоразумно, неуверенно и вопросительно сказала:
– Хочу перестать быть трусихой…
– Вот молодец!- старик расцвел в улыбке,– молодец! Хвалю за это. Ладно. Будет тебе второе желание…
– Дзынь! Трала-ла! – заиграл телефон.
Аська, не дослушав слова бомжа, выскользнула в прихожую, к телефону:
– Привет, ты не спишь, Аська? – наконец-то! Это был голос дяди Эркина,– я тут с машиной застрял, до утра, наверное… Ты там как одна?
– Нормально,– Аська покосилась на старика,– мультики смотрю… Только вы, дядя Эркин, все равно поскорей приезжайте!
– Боишься, трусишка? Ты хоть поела там?
– Да, я … салат ела.
– Молодец! Давай, ложись спать. Я долго не могу разговаривать: звоню с чужого телефона, на моем батарейка села. Я ещё у мамы, скоро заеду за тобой. Все, давай, ложись спать, и никому дверь не открывай!
– Хорошо,– Аська послушно согласилась со всеми приказами.
– До встречи!
– До встречи…
Она положила телефон и разочарованно вернулась к старику, у которого непостижимым образом успели так быстро высохнуть волосы и борода. Было видно, что он по репликам девочки понял ход разговора.
– Дядя прав, ложись спать. Никаких мультиков – время уже к утру. А мне пора.
– Но как же…
– Свои вещи я заберу завтра, вернее, сегодня утром, попозже, зайду. А ты закрывайся и никого не пускай! Поняла?
– Поняла… – Аська только подумала было о том, что опять будет одна, но то, что старик уйдет и никто из взрослых не узнает, что она, бестолковая, пустила в дом незнакомого человека, уже было хорошо.
Она закрыла дверь на ключ и, вешая цепочку, услышала глухой голос за дверью:
– Спокойной ночи и с Рождеством тебя!
– Спасибо, вам тоже спокойной ночи! – припала губами к замочной скважине,– и тоже с Рождеством, дедушка…
– Иди спать! – довольно проворчал за дверью удаляющийся голос.
Аська с облегчением вернулась в зал, невольно посмотрела на домового. Взгляд стеклянных, пластмассовых глаз был пуст, как у обычной игрушки. И больше не следил.
– Ты просто кукла! – сказала Аська домовому, – я тебя больше не боюсь!
И залезла под плед, почти мгновенно уснула под приглушенные звуки телевизора.
Дядя Эркин приехал поздно утром. Протирая глаза, Аська открыла дяде дверь. Ставя обувь напротив стиральной машинки, дядя заметил:
– Стирала, что ли?
Аська моментально проснулась, вспомнив, что так и не вытащила вещи бомжа:
– Ой, – полезла внутрь.
Но в серебристом барабане были только какие-то коричневые ошметки, как от размоченной туалетной бумаги.
– Что случилось-то? – засмеялся дядя,– иди, умойся! Сейчас позавтракаем и поедем к нам.
– А как мама?
– Все отлично. К утру пришла в себя, уже отключили от аппарата. Доктора сами удивляются, что все благополучно. Да и про тебя она спрашивала. У нее сейчас тетя Марипа. Давай, давай, шуруй в ванную, я пока чай приготовлю… О! Ты сама салаты делала?
Аська остолбенела: значит, не приснилось…
– Молодец! Кстати, у меня для тебя подарок есть. Необычный!
Дядя быстро сервировал стол.
Аська рассеянно села за стол и вдруг заметила за окном белый город: за несколько часов снег покрыл крыши, деревья и замел дороги. Девчонка подбежала к окну:
– Ух, ты!
– Садись, ешь, «ух ты»! – рассмеялся дядя Эркин,– да, метель была - будь здоров! Всего за пару часов дед Мороз украсил наш город. Хватит прыгать! Садись, а то подарка не получишь!
– А какой он, подарок?
– Ну-у-у, быстро и не расскажешь. Скажу только, что он белый…
– Как снег!
– Ну да... пушистый!
– Пушистый?!- Аська затаила дыхание,– это?..
- Как ты и просила, котенок… Кто-то подкинул твоей тете Марипе под дверь сегодня утром. Поспрашивали, не соседский. Так что ты будешь его хозяйкой.
Аська завизжала и запрыгала по кухне, бросилась обнимать дядю:
– У него такая мордочка красивенькая и ушки?..
– Красивенькая,– засмеялся дядя Эркин,– зачем тебе кот в квартире? Везде шерсть будет валяться, и по коврам будет бегать твой кот.
– Я хотела котенка, чтобы мне не страшно было одной! А теперь мы будем вместе играть, и он будет меня охранять! Я не хочу завтракать, я ночью ела. Давайте поедем поскорее, а?
– Не кричи, сядь хоть чай попей. Оглох от твоих криков. Сама не хочешь – мне дай спокойно позавтракать: полночи с машиной провозился…
Аська схватила бокал, жадно выпила весь чай и упорхнула в свою комнату переодеваться. Там не выдержала и повисла на подоконнике, не в силах сдержать «уау» от белого чистого пейзажа за окном.
В город пришло Рождество.
Сообщение отредактировал Antimat: 30 Январь 2013 - 22:42