Теги: мистика, мифы, легенды, иронический детектив, приключения, эротика 16+ (NC-16), астрология, философия, любовная история, ориджинал стори, язык тела. Беллетристика без претензии на высокий уровень интеллектуальной прозы.
Объем: повесть, роман, он-лайн сериал
Предупреждение: А) все совпадения с реальными лицами или имеющимися персонажами - случайны. Поэтому любой, перешедший дорогу автору, вполне может попасть на вордовские страницы. Б) Незавершённая работа, поэтому автора может занести, куда угодно. В) Срок окончания зависит только объективных обстоятельств и свободного времени автора. ----------------------------------------------------------------------
Мо мотивам: «На холме Меркурия» (авт.)
В предыдущей части рассказывалось о судьбах так называемых богов: людей, имеющих определённый Дар (магические способности). Идея реинкарнации легла в основу понятия вечной жизни людей-богов. Что есть магия, в чём смысл легенд и кто такие боги, на самом деле – вопросов, которые объясняла главная героиня, внучка Афродиты. В первой жизни (время правления короля Артура) за своё вмешательство в судьбу королевства она, богиня с редким проклятым Даром Любви, была наказана невзаимной любовью: её любили до тех пор, пока она сама не влюблялась ответно. Наказание озвучил некий Беленус (скандинавский бог), аватар древнего бога, тот же, что и несколько тысячелетий назад наказал Афродиту, прокляв весь женский род. ГГ отомстила за себя и бабку, подарив наложившему заклятие аналогичное, но по линии мужского пола – потомки Беленуса по мужской линии были обречены на одиночество.
Полюбив одного из предков Беленуса и устав от бесконечных душевных страданий, ГГ решила умереть, так как особые проклятия снимаются только со смертью их наложившего. Перед смертью она оставляет дневник, как и её бабка, Афродита (точно так же наказанная в своё время), своей внучке, потенциальной наследнице Дара, рыжеволосой и зеленоглазой.
Однако она не знала, что её вероломно заставили пожертвовать собой: с её смертью заклятие на род Беленуса было снято, но женская линия её самой осталась в прежнем положении. Женщины, имеющие ген Афродиты, по-прежнему не могут удачно создать семью. Их мужья либо погибают, либо спиваются. Однако героиня прошлой части не знала, что ошиблась: её внучка не получила наследственный дар в полной мере. Его унаследовала другая, в чьем духе так же получила продолжение история совсем другой богини из древних легенд. Посмотрим, что выдаст «дурная» наследственность.
Жанр: приключения, фэнтези, магия (есть такой жанр?), немного философии, беллетристика
Под знаком Флорентийца
Желтые бриллианты использовались древними жрецами и священниками. Если вы никак не связаны с религией и в вашем роду не было священников, то вам этот камень лучше не носить. (с)
Глава 1. Don't lie to me – Госпожа, пожалуйста, снимите шарф. Женщина лет сорока недоумённо смотрит на меня, переглядывается с мужем, застывшим с ботинками в руках и пальто, переброшенным через руку. – Что? – Пожалуйста, снимите свой шарф, – говорю я, показывая на кокетливый бант на шее пассажирки, понимая, что несколько превышаю свои должностные обязанности. Обычно я не делаю этого, однако сегодня будто чёрт меня дергает за язык, торопит к увольнению за лишнее рвение. Спасибо, что коллеги сдерживают улыбки: сегодня я герой дня, сошедший с ума профайлер, готовый раздеть пассажиров, проходящих предполётную проверку, до трусов. – Это безобразие, я буду жаловать руководству! – муж пассажирки меняется в лице, я читаю на нём страх, негодование, но он справляется с собой, начинает сердито обуваться. – Пожалуйста, просто снимите свой шарф, госпожа, – я настырно повторяю требование и даже делаю угрожающий шаг вперёд.
Дама с возмущением развязывает шарф, бабочкой украшающий шею, и с вызовом смотрит сначала на меня, потом на мужа, но тот продолжает обуваться. Под шарфом – безвкусное колье из крупных кусков бирюзы. На вид похоже на крашенную в голубой пластмассу, и всё же что-то во мне удовлетворённо ёкает, кровь отливает от лица и возвращается. Я чувствую это и боюсь дотронуться до щёк, чтобы выдать своё волнение и обернуться на образовавшуюся очередь за моей спиной. Коллеги приостановили проверку, и теперь перед металлоискателем и интраскопом топчутся два десятка разутых людей. – Что происходит? – ко мне подходит коллега, шутливо прозванный Онотоле за легкомысленный нрав. Благодаря ему шутка о том, что мне срочно нужно подарить что-нибудь из украшения, стала сегодняшним мемом. Он бы и сейчас выдал что-нибудь остроумное, но на работе шутить нельзя, репутация «Аэрофлота» прежде всего. – Госпожа, простите, будьте добры, снимите украшение, это формальность, извините за беспокойство. Женщина оборачивается с изумлением на мужа, тот больше похож на статую из сада Горгоны, лицо его серо и неподвижно. – Пожалуйста… – женщина с толикой обиды в голосе расстегивает безвкусное громоздкое украшение, и оно, наконец, попадает мне в руки, подозрительно горячее.
По словам коллег, спустя час описывавших журналистам события тех минут, я застыла с открытым ртом и из глаз моих вдруг потекли слёзы. Онотоле попытался забрать у меня, неподвижной, недорогое украшение, но я вцепилась в мёртвой хваткой в гладкие камни. – Ты сошла с ума, – шипел мне на ухо коллега, – отдай эти грёбаные цацки, дура… Не дожидаясь, пока меня скрутят, я с размаху бросаю ожерелье об пол, и пока дружное «ах!» парализует всех присутствующих, наклоняюсь и подбираю самую крупную часть рассыпавшегося ожерелья. Через трещину что-то просвечивает, я ребром ключа поддеваю её, и, словно скорлупа грецкого ореха, куски бирюзы падают к моим ногам. В руках у меня остаётся крупный бриллиант, лимонно-жёлтый со слабо зелёным отливом. – Вот, – я протягиваю Онотоле раскрытую ладонь с находкой и проваливаюсь в темноту.
***** Нашатырная резь щелчком заставила мозг включиться, я открыла глаза на сидящего рядом человека в белом халате. За ним – Борис Игоревич, мой непосредственный шеф, с интересом наблюдает за происходящим. – Всё-всё, – я отмахнулась от руки медика и приподнялась на кушетке, откашливаясь, – я уволена, Боря? Шеф усмехнулся, похлопал медбрата по плечу: – Спасибо, дальше мы сами разберёмся, – и сел на его место, – слушай, а ты никогда не пробовала искать клады? А то давай… ты меня сегодня удивила, милая… Борис гладит мои согнутые ноги, пытаясь залезть мне под юбку. Я возмущенно вырываюсь, пошатываясь, встаю на ноги и ищу рядом, на полу, снятые кем-то заботливо мои туфли. Похотливый дурак. Женатый дурак. – Ты можешь быстро объяснить, что со мной было? – Тридцать миллиардов долларов, – Борюсика забавляет мой растрёпанный вид, – или около того. Мне бы и половины хватило. В следующий раз советуйся со мной, хорошо, милая? – Мне, конечно, это говорит о многом, – не удержавшись от сарказма, я передразнила любовника. Как же хочется пить… – ты не принесёшь мне каппучино?.. Или, хотя бы, минералки… Ну что ты так на меня смотришь? – У тебя в роду колдунов не было?
***** – Фу, ты сегодня совсем без настроения, – безуспешно пытавшийся меня раскачать весь романтический вечер, Борюсик разочарованно откинулся на подушки, – разве ведьмы такими бывают, холодными и не сексуальными? Настроения, это он угадал, точно не было. Я понимала, Борюсик сегодня пожертвовал своей семьёй ради меня, устроившей черт-те что во время посадки. В голове моей мешанина из бормочущих голосов, после того, как я, наверное, ударилась об пол… Хотя нет, Онотоле меня подхватил вовремя… Эти голоса извели меня с прошлого утра. Проснувшись, я уже слышала их, вздрагивала и расплёскивала днем кофе. Наверное, достаточно было выспаться, приму ванну, проглочу пару таблеток снотворного и завтра буду, как огурец-молодец. – Борюсик, я в ванную, извини. Тебе лучше вернуться к своим, – я чмокнула недовольного любовника и покинула романтичное ложе, набросила халат на обнажённое тело. – Тебе спинку потереть? – долго упрашивать его не пришлось, тут же сел, откидывая одеяло. – Обойдусь, искупаюсь и буду спать. Вали к своим.
Борюсик был первым и единственным мужчиной в моей жизни. Ссориться с ним не входило в мои планы: какой-никакой, а мужик всё же. Но он привык к моим резкостям, зная, что я не буду никогда пилить его с разводом и истеричным «выбирай: я или она!». У Борюсика были дети, и потом, я не чувствовала особой испепеляющей любви, а секс – это не высокое чувство, – яичница, которую иногда хочется на завтрак, съел и забыл. Главное – не чувствовать себя голодным. Поэтому с Борюсиком было легко: его можно было выгнать, когда он надоедал, и позвать снова, если становилось тоскливо в одиночестве. О существовании Борюсика знала только Ларочка, любимая двоюродная сестра, мама – догадывалась. И обе вздыхали: первая потому, что сама никак не могла определиться с личной жизнью, мать – уже прошла этот путь и желала мне лучшей участи, воспитав меня без отца-козла. Уже и внуков бы ей не мешало для разнообразия скучных выходных, но детей я пока заводить не собиралась. Неохота. Вот выйду замуж (когда-нибудь), тогда и поговорим. – Да-а? – слышно было, как Борюсик нахально отвечал кому-то, мне позвонившему, – Ла-а-а-рочка, я очарован вашим неземным голосом… Был на вашей последней премьере, не осмелился подойти… Конечно, сейчас дам трубочку… Просунулся в ванную и объявил счастливо: – Это Ларочка!.. Ну, познакомь с сестрой, а? – Обойдешься, – я вытерла пену с руки рядом лежавшим полотенцем и взяла телефон.
Вот кто ведьма в нашей семье. С шикарной рыжей шевелюрой, классическим лицом, зелёными глазами, идеальной фигурой Лара спокойно затмевала Венеру Милосскую, тем более, что имела руки и ноги. Карьеру актрисы ей не составило сделать никакого труда, и в свои шестнадцать она уже была замечена и обласкана режиссёрами, некоторыми в прямом смысле. «Плейбой» неоднократно отваливал ей крупные суммы за украшение своих обложек лариной безупречной красотой. А вот на мужиков не везло. Толпами ходили следом, но стоило какому-нибудь фарватеру пристать к этой манящей гавани, как что-нибудь да случалось. Кто-то вдруг возвращался в семью, кто-то находил покорней и «подешевле», а штуки три кандидата попало в аварию по дороге на свадьбу. Посчитав несчастные случаи за знамение, Лара и самые решительные особи, отказались от идеи создать семью. После третьего случая Лара поставила на себе крест и отдалась карьере, уже не помышляя о судьбе матери и домохозяйки. Но это не мешало мужчинам сходить с ума от неё, осыпать цветами, комплиментами, драгоценностями, обещаниями… Ирония судьбы: всё есть, кроме счастья. Проанализировав все женские судьбы в родне, я пришла к выводу, что это какая-то карма. Поделилась с Ларой наблюдениями, та согласилась и, не откладывая в долгий ящик, посетила нескольких гадалок. Те, словно сговорясь, несли несусветную чушь про некий «венец безбрачия», я только посмеялась над диагнозом: доверчивая Лара, конечно, первым делом «вываливала» перед всевидящими свою проблему, а те и рады стараться – сочиняли небылицы. Меня пока моё одинокое положение не заботило, но, если бы в моей жизни начались такие однотипные случаи, я бы, наверное, первым делом отправилась бы к психиатру. Вдруг дело не в магии, а элементарно – в дурном характере?
– Лар, привет, – я поднесла трубку к уху. – Привет, с праздником, солнце, хотела к тебе сегодня приехать… – Как «сегодня»? Ты здесь что ли? Ты ж со своим, вроде, в Рим на праздники… – Я вернулась. Мне надо тебе кое-что показать, слушай, я буквально на месте подпрыгиваю. Выгони своего Борюсика сегодня? Чтобы уши не грел. Я буду через минут пятьдесят, если в пробке не застряну. Я перевела взгляд на любовника, жадно прислушивающегося к нашему разговору. – Да, конечно, буду ждать… твоего звонка. Борюсик уже уходит, а я собралась лечь спать пораньше. Голова гудит, наверное, сотрясение небольшое, – я помахала пальчиками фанату, которому, задержись он, светила бы долгожданная встреча с красоткой. Скупал все журналы с Ларой на обложке и подсовывал мне их, намекая на сближение, – хорошо, дорогая, я тебе позвоню завтра утром… Борюсик передаёт тебе привет… Она тоже тебе… Пока-пока.
Обманув бдительность изнывающего от любопытства женатого Борюсика, я спокойно отложила телефон на полотенце, зевнула и, прикрыв глаза, ниже опустилась под пену. У меня было подозрение, что мой возлюбленный использует меня, встречаясь ради будущих встреч с моей сестрой. Но Лару хотела вся мужская часть страны, а я была одна, и отпустить любимого козла в чужой огород было бы крайне легкомысленно. Едва Борюсик закрыл за собой дверь, я вылезла из ванны, не вытеревшись и роняя пену, подбежала к окну через тёмную залу, убедиться в том, что любовничек точно уехал. Борюсик, бросив прощальный взгляд в мою сторону, сел в свой автовазовский шедевр и укатил домой.
Как же она хороша, отметила я про себя, обмениваясь с сестрой приветственными объятиями, поцелуями и вдыхая глубоко, с наслаждением, аромат дорогих цветочных духов. – Бросила Юрку в аэропорту, – первым делом сообщила Лара, – хочу есть. Всё, что дашь, я согласная. Это тебе подарок, из сердца Италии. Я уже их на себе опробовала, чуешь? Я благодарно приняла коробку с флаконом, наносить на себя не стала и серьёзно отставила в сторону: – Ларусик, как я рада, что ты приехала. Со мной происходит что-то непонятное… Что будешь, грибы в горшочках или картошку фри с котлетой? Сестра уже грызла яблоко. – Я буду всё. Про твою славу я уже в курсе. «Жёлтый Флорентиец», как думаешь, не врут, правда, столько стоит? Слу-ушай, а как ты, правда, его обнаружила? Честно, прям по лицу прочитала, да? – Лара пальцем в воздухе обрисовала овал лица, – не, я понимаю, страх, волнение и всё такое, но прям вот поняла, что надо проверить?.. Офиге-еть, ты, как этот, как его…
Я включила микроволновку и уселась напротив сестры: – Лара, он мне приснился, ничего я не «читала». Просто приснился. Сначала я испортила настроение нескольким пассажирам, на меня чуть жалобу не написали. Я видела его в каждом кольце, которое проплывало перед моим носом, – отщипнув от грозди, я помахала виноградиной перед своим лицом и отправила ягоду в рот, – а когда я взяла его в руки, мне такая ерунда привиделась, что я… Только не верю я в эту чушь! Сама знаешь. Хорошо, согласна списать на то, что «прочитала», но не могла же я с утра знать, что именно сегодня, именно через наше Домодедово, именно через наш терминал попытаются вывезти эту цацку. Лара слушала меня очень спокойно, сделав мне жест подождать немного, ушла к брошенным вещам и вернулась с небольшой подарочной коробочкой, в какие обычно упаковывают ювелирные украшения: – Угадай, что внутри. Я только покачала в отчаянии головой: – И ты туда же. Ну, кольцо какое-нибудь… – Нет. Ты попытайся, давай, сосредоточься. Лара положила коробку на стол, но пальцев не разжала: – Не трогай, так смотри. – Я тебя умоляю… – отвернулась, чтобы вытащить из микроволновки тарелку. Лара продолжала держать коробку, выразительно гипнотизируя меня зелёными глазами. Я сдалась. – Ну, хорошо. Предположим, что коробка пустая, ты решила меня разыграть. Там было какое-нибудь кольцо с изумрудом, как обычно, в общем, под цвет твоих глаз… Фантазии у твоих никогда не хватало. Сестра изумилась: – Ты угадала. Там было кольцо с изумрудом. – Я ж говорю, твоим бы нуворишам фантазии чуток побольше. Ешь, сейчас второе будет, – я пододвинула к сестре горшочек. Лара открыла футляр: – Но знать, что тут ничего нет, ты не могла. – Совпадение, – я забрала коробку, – если верить в каждое совпадение, можно быстренько сойти с ума. Кушай… А у тебя что случилось? Лара какое-то время молча жевала и ковырялась в горшочке, рассматривая слои овощей и мясо, нагнетая интригу, наверное, разочарованная моим скептицизмом в отношении магических способностей, запив съеденное соком, отставила приборы. – Пойдём, я тебе кое-что покажу. Она включила ноутбук, вставила привезенный диск и передала мне, чтобы лучше было видно. С первых кадров узнав лица шоуменов, я начала подозревать, что Лара сделала то, что обещала: пошла на эту передачу с местными шарлатанами узнавать про свой «венец безбрачия»: – Боже, боже… это то, что я думаю? – Тихо, слушай внимательно, звук увеличь. Съёмки были на прошлой неделе, в эфир всё не пропустят, а специально для меня сделали нарезку. Ты послушай это! Всё-всё правда! Я в ужасе от того, что узнала.
***** Лара сидела на каком-то возвышении, в кресле, и в своем белом струящемся в пол платье, с открытой грудью, украшенной колье с изумрудами, со взбитыми вверх волосами напоминала истинную королеву. В комнату ввели женщину, у той были плотно завязаны глаза, нарочно ли доказывая свою слепоту, претендентша на звание экстрасенса тут же споткнулась, покинутая помощником режиссёра. Оператор покрутился, обходя женщину и становясь напротив. – Вы можете говорить, – прозвучал где-то мужской голос. – Передо мной женщина… Лет двадцать – двадцать пять… Волосы такие… чувствуется красный цвет… рыжие… глаза… зелёные… – Да там дырки есть в этой тряпке, – усмехнулась я, но была остановлена прикосновением.
Экстрасенша, действительно, назвала несколько правдивых моментов из биографии Лары, о которых мог знать кто угодно, а затем, уверенно, входя во вкус вещания, выдала следующее: – Эта женщина очень красивая, она – будто яркий цветок, на который слетаются пчёлы-мужчины, но она несчастлива. Все, кто находится с ней рядом, я говорю о мужчинах, быстро покидают, уходят… И причина здесь… порча… проклятие… которое распространено на весь её род по женской части. Венец безбрачия… Я бы поискала в родне бабку, которая, возможно, и стала причиной… Она была проклята… Вы, – экстрасенс показала в сторону Лары своим пальцем с длинным ногтем, покрытым чёрным лаком, – только… третье… пятое звено… считая от неё… Я не понимаю… Что это значит?
Экстрасенс обратилась к кому-то невидимому: – Я не понимаю… Это было давно… Но почему пятое звено? Уже должно всё закончиться… Какой дневник?.. Не понимаю… Какая-то тетрадь в кожаном переплёте… Не понимаю!.. Всё, я дальше не буду ничего говорить… Абракадабра какая-то… Женщина стянула с себя маску с повязкой, проморгалась, узнала Лару и улыбнулась. – Ты это видела? – Лара любила такие штучки, верила в мистику, заклинания, чуть ли не под подушкой держала сонник, определённо, ей происходящее нравилось, – ты понимаешь, что она сказала всё-о-о, всё-о-о. Я ей верю. А там дальше тоже человека два подтвердили. – Хорошо, допустим, она угадала, и какие-то детали можно проверить, но сказка про проклятую когда-то бабку… Тем более, если ты пятое звено, тогда получается – прапрабабка. Что за тетрадь? Мы не можем этого проверить, а значит, этого вполне не может быть. – Ты ещё хуже, чем скептики, – обиделась Лара, – почему не можем? Съездим к нашим мамам и к бабушке… Расспросим…
Весёлый расклад получался: «съездим». А как же работа? Мне изумрудов никто не дарил, и кормила себя я сама. Я-то тут при чём? Да и не хочу я замуж, в самом деле! Но неуёмная Лара продолжала разносить мой скепсис на микрочастицы: – А теперь послушай… Я после съёмки ещё разговаривала с этой Фаридой. Она сказала, что у меня есть сестра, назвала твоё имя (ты слышишь?!), сказала, что если у нас в роду была такая бабка, то нам должен был передаться по-наследству её дар. – Чё ж тогда мы не предсказывали с младенчества землетрясения, смерти президентов, убийства бездомных собак? – я закрыла ноутбук. Слышать этот бред было выше моих сил. Лара вытащила из сумки визитку: – А вот это мы обязательно узнаем, если съездим к Фариде. Она обещала помочь.
Весело. Я почувствовала, что начинаю сходить с ума. Фатум развлекался со мной, как мог: через мгновение зазвонил телефон, и я была рада возможности перевести разговор на другую тему. – Добрый вечер. Александра Михайловна Шереметьева? – приятный баритон вырвал меня из объятий иррационального магического спрута. – Я вас слушаю. – Вас беспокоит эксперт-ювелир, мы сегодня с вами не встретились: вы уже уехали. Ваш номер телефона мне дал Борис Игоревич, сказал, что вам может это показаться интересным… Простите, не представился, Сергей Георгиевич Алтарёв, можно просто по имени… Так вот, я хочу вас в качестве подарка за находку, которая поистине бесценна, пригласить к нам, в экспертный отдел. Полюбоваться на Флорентийца и другие бриллианты, которые обнаружили в остальных подвесках. – Я слышала об этом в новостях. Увы, удивить меня этим невозможно. Но я подумаю, да. Спасибо и до свидания. Началось, скоро к моей квартире потянутся паломники брать автограф. Телефон зазвонил снова. – Алло, простите, я не договорил. Борис Игоревич сказал, что поощрил вашу работу недельным отпуском (А вот это был сюрприз!), так что я заеду за вами завтра утром, скажем, часикам к десяти? – Ах, вы и адрес мой знаете? Прекрасно! Хорошо, я вас буду ждать, – с каким-то мстительным чувством я согласилась. Молодец, Борюсик. Сам за меня всё решил. – Ну что? – Лара смотрела на меня вопросительно. – Завтра съезжу с этим экспертом, а потом – к родителям. Борюсик мне решил устроить новогодние каникулы.
Без десяти десять позвонил эксперт и предупредил, что уже стоит рядом с домом. К его предложению накануне я отнеслась легкомысленно, поэтому собиралась не торопясь и попросила подняться, вместе попить чай. Мне нужно было настроиться на сложный день, в котором меня добровольно-принудительно кто-то куда-то тащил что-то посмотреть: Лара ещё придумала во что бы то ни стало съездить ещё и к знакомой экстрасенше, поэтому я себе не принадлежала. А на вечер уже были заказаны билеты в Новосибирск, где жили наши матери, родные сёстры, и в ста пятидесяти километрах – бабушка, двоюродная по крови, воспитавшая наших матерей.
Борюсик прочитал мои мысли и позвонил сам, как только вырвался из дома: – Привет, моя ведьмочка… – Это что-то новое. Я уже не являюсь почётной фауной зоопарка? – Не понял. На что ты обиделась? – А где же «киса», «зая», «сучка» на твой худой конец?.. Ясно, я больше не младшая любимая жена. Между прочим, спасибо за подарок, выходные, – распалять Борюсика, привыкшего к спокойной и малоразговорчивой супруге, входило в мои обязанности, так что всё было в норме. – Чёрт, не успел тебя первым порадовать. Карты сказали или хрустальный шар? – Эксперт твой. А с чего такая забота? – … М-м-м, – любовник тянул время, – я тур купил, на троих… В Анталию… – Поздравляю. Ты, жена и твоя любовница? Вау! Желаю приятно провести время. – … Ну ты бы рядом была, что возмущаешься-то? – Круто. Так надо было сказать жене, что я ценный сотрудник, клады ищу по выходным, вместе бы и искали. В одной постельке… Подожди, кажется, твой эксперт пришёл, сейчас только дверь открою…
Он протянул руку поздороваться, но вместо делового пожатия, поцеловал, задержав в своих пальцах. Это было так непривычно, что окатившую меня тёплую волну я списала на культурный стресс. – Раздевайтесь и проходите туда, – я показала на кухню, и, пока гость топтался, продолжила словесный терроризм Борюсика, – ты знаешь, а твой эксперт очень даже эксперт. (Гость улыбнулся, наблюдая за флиртом по телефону) Симпатичный такой брюнет, высокий и руки дамам целует… Вот что, дорогой. Никуда я с тобой не еду. Если бы ты меня предупредил заранее, я бы ещё подумала. Но, представь, внезапно вчера узнав о приятном отпуске… за твой счёт… я тоже спланировала эти выходные. Так что сегодня уезжаю к маме, аж в Новосибирск, представляешь?.. Спасибо, что позвонил. Пока-пока! Я отключила телефон, не дожидаясь ответа, пусть Борюсик перебесится и знает, кто в наших отношениях главный. Гость стоял рядом, улыбался, так как я, разговаривая, подмигивала ему и корчила серьёзные рожицы. И вдруг отвел глаза, что-то изменилось в его лице, он даже губы разжал, показывая белую полоску за ними. Из ванны, как из пены морской, вышла, благоухая ароматами, Лара. В белом халате, небрежно запахнутом и открывающем зону декольте и ножки. Монро бы так соблазнительно не появилась, не оперлась о стену, кокетливо скрестив ноги и поправляя мокрые вьющиеся волосы. Целуя ей руку, гость покраснел, за ним – Лара. Я бы нарисовала тонкую белую молнию от её руки до его. Именно молнию, а не искру, о которой рассказывают люди. – Так, ну что мы тут стоим? Ларочка, ты напои гостя чаем, я через пять минут буду готова. Они пошли на кухню, как жених с невестой, смущённые, а я – чистить зубы. В данный момент смущение своей сестры я разделяла всецело. Такие мужчины мне тоже нравились. И как они одеваются тоже. Борюсик знал мой фетиш – мужчины в классических костюмах, гладко выбритые (и никакой романтической небритости!), жгучие брюнеты – поэтому не смел появляться передо мной в клетчатых алясках-джемперах с капюшонами и растянутых трениках. Дома пусть перед женой ходит так… Сергей Георгиевич… Вот будет смеху, если Лара до Нового года бросит Юрку и переметнётся к эксперту. Одобряю выбор. Я немного поревную его к сестре, конечно, мечтать не вредно, а потом пусть… Хорош. Лишь бы дураком не оказался. Пока я пребывала в ванной, Лара успела найти с экспертом общий язык и даже пригласила в гости, к маме. Я с подозрением оглядела обоих. У них был такой довольный вид, словно они тут, на кухне, успели поцеловаться. Ох, Ларка!
Заведя машину, Сергей включил «Романтик-ФМ». – Мне ваша сестра очень понравилась. Если бы все женщины были таким, в мире не стало бы войн и болезней. Она рассказала мне про ваш дар. – Какой дар? – лучше бы он не начинал наше знакомство с этого, со сплетен моей суеверной сестры. – Вы вчера нашли камень, потерянный после второй Мировой. Предполагалось, что он давно уже распилен на мелкие бриллианты и продан, но чтобы увидеть его целым и невредимым – это фантастика. Вы, правда, их чувствуете? – Кого? Преступников? – Камни, драгоценности. – Пф-ф-ф, да это вообще… как это? – я пощёлкала пальцами, – детская игра же. Плёвое дело… Ух ты! А дайте посмотреть на ваши часы, я щас их стоимость вам скажу и на какой барахолке вы их купили… Улавливая мою иронию, но до конца ей не веря, эксперт снял с руки браслет с часами, я их отметила ещё в квартире. Очень стильной вещица мне показалась.
Взяв в руки часы, я закатила глаза, покрутила носом и вернула, брякнув первое, что пришло на ум. – Эти часы вам достались от девушки, ой, дедушки. Это золотые часы, проба – какая там самая высшая? – и стоят они о-о-чень дорого. Водитель рассмеялся: – Угадали. Купил у дедушки, упаковывала девушка. Золотые. – Ума много не надо, чтобы это «угадать», – сказала я обычным тоном, – сестра любит всякие такие мистические штучки, а я более трезво смотрю на жизнь. Не было никакой магии. Я просто, наверное, хороший профайлер. Знаете, что это за профессия? Сергей кивнул: – Представление имею. Но для меня это тоже своего рода магия. Как в толпе можно выделить человека, у которого контрабанда? Ведь женщина, с которой вы сняли Флорентийца, понятия не имела, что везёт. Таким образом, вы не могли «прочитать» страх, тревогу и заподозрить. Незнакомый ей человек предложил сделку – передать из Нью-Йорка какую-то чепуху и презентовал «безделушку» в качестве подарка. Тут её должны были встретить и сняли бы украшение. Так что для меня ваша находка – не совсем объяснима. – Зато спутник её нервничал и постоянно смотрел ей в область шеи. Она же была смущена подарком, который ей явно не понравился. Ей бы подошёл гранат, например, а бирюза не её камень. Таким образом, она чувствовала дискомфорт и временами поправляла шарф, который закрывал тяжёлые камни. Я обратила на всё это внимание. – А как же обморок? – Что «обморок»? У меня с начала смены кружилась голова. Ну прекратите, в самом деле! Меня раздражают эти разговоры про избранность и так далее. Расскажите лучше про Флорентийца, что он такое?
Эксперт пожал плечами, согласившись закрыть неприятную для меня тему. Помолчал немного, сосредоточившись на сложном перекрёстке, потом заговорил: – Флорентиец – один из четырёх самых крупных жёлтых бриллиантов с очень интересной судьбой. Добыли его, как водится, в Индии, много веков назад. Его владельцами были Карл Смелый, Людовик Сфорца, папа Юлий Второй, немного потусовался при дворе Медичи, а после смерти Анны Марии Луизы, через герцога Тосканского прибыл к Габсбургам, где и пробыл больше столетия. В начале двадцатого века камень пропал, поговаривали, что его прихватили королевские наследники после падения Австро-Венгерской империи. По нашей оценке, Флорентиец за время своих путешествий потерял около двадцати карат, его форма была несколько изменена, сейчас более округлая… Вам нехорошо? Потерпите, через пять минут будем на месте, уже подъезжаем. Меня начало тошнить. Для меня, имевшей прекрасный вестибулярный аппарат и никогда не укачиваемой в транспорте, это было странно. Я призадумалась, и алая краска залила мои щёки, что не могло остаться незамеченным. Вчера было плохо, обморок, сегодня – тошнит. Утром я, не фиксируя на этом внимания, рассеянно слопала полбанки сгущенки, хотя терпеть не могу приторно сладкое. После сгущёнки в желудок бросила сверху свекольный салат, и… И, похоже, я залетела от Борюсика… Катастрофа… – Может, вам приоткрыть окно?
Видимо, я так изменилась в лице, что водитель всерьёз обеспокоился. От предположения меня затрясло. Борюсик, конечно, был неплохим любовником и многое мне прощал, но рожать от него некрасивых детей, да ещё с кривыми ногами и переданными по наследству такими же кривыми зубами, которым даже брекеты не могли помочь. Катастрофа! В одну минуту в голове табуном пронеслись варианты будущего. А. Я рожаю ребёнка, некрасивого и с кривыми зубами. Борюсик нас спонсирует. Б. Я в кресле у гинеколога. Мне делают аборт, после которого я никогда не смогу больше рожать. В. Мне надо срочно с кем-то переспать, чтобы выдать рождение девятимесячного борюсикиного бебика за семимесячного. А чтобы загладить вину перед мужем, я обязательно ему оптом рожу потом двоих. Два к одному – нормальная же цена. Только где найти такого лоха, при чём срочно? Машинально я посмотрела на руки Сергея. Удивительно длинные и тонкие для мужчины пальцы. И никакого кольца. – Сергей, скажите, а вы любите детей?
***** –Проходите сюда, – пропуская меня в дверях, Сергей положил мне руку на талию. Очень жаль, что нельзя забеременеть от одного прикосновения. Проблему, которая теперь засела в моей голове, вытурить оттуда было невыполнимо. В углу комнаты стоял огромный сейф с круглой ручкой, похожей на игрушечный автомобильный руль. Нас уже ждали, поэтому через несколько минут из сейфа был бережно вынут короб, металлический снизу и со стеклянной крышкой. – Минуточку, это импровизированное освещение. Мы пока не можем создать ему необходимых условий. Но завтра его перевезут в музей, и там будет всё, как положено, – Сергей нажал на какую-то кнопку на коробе и по периметру черного бархата, на котором лежал бриллиант, зажглись мелкие лампы, создавая освещение для граней. Рядом с Флорентийцем, в углублениях, находились белые бриллианты, безусловно, не такие прекрасные, как этот лимонно-жёлтый красавец. Я покосилась на двух суровых охранников у двери и коллегу Сергея: – А можно его взять в руки? Потрогать. Коллега улыбнулся снисходительно: кому ж не захочется протянуть свои жадные ручонки к такой красоте? И кивнул: – К сейфу подключена сигнализация, если откроем, то тут пол московского ОМОНа будет. Но вам можно. Один раз. Последний. Сейчас только предупрежу, чтобы отключили. К горлу предательски подкатил ком, я, чувствуя, что меня сейчас вырвет, резко встала: – Извините, мне срочно нужно в уборную… Котлеты, наверное, пропали, – какие котлеты, куда пропали, кто их взял, я не стала объяснять дальше, сказав первое пришедшее на ум, мужчины и не стали выяснять, Сергей спешно подхватил меня под локоть и показал дорогу к служебному туалету, находившемуся рядом. Я успела. Меня рвало так, словно сантиметровый зародыш внутри меня хотел вывернуть мне все кишки заочно, отомстить мне за все обиды, причинённые его отцу и мою самонадеянность в отношении контрацептивов. Вышла я из туалета через полчаса, на дрожащих ногах, без следа косметики на лице и с мокрыми у лица локонами. Сергей посмотрел на меня как-то испуганно и с сочувствием. Надеюсь, от меня не несло рвотными массами, для соблазнения этот аромат не подходил, и духи, подаренные Ларой, смогли приглушить следствие моего легкомыслия.
Вернувшись в кабинет я жалобно попросила горячего крепкого чая, без сахара и женских прикусок, просто чая. Коллега Сергея ушёл, а мой будущий муж даже про бриллиант забыл, всё обеспокоенно оценивая мой вид. – На сколько каратов я выгляжу? – криво снова вытирала лицо влажной ароматизированной салфеткой. Сергей засмеялся: – На девяносто восемь, как Флорентиец. Вы такая же жёлтая с зеленью. Я слабо засмеялась, схватившись тут же за желудок. – Извините за цирк, раз в месяц у меня такое бывает, – я взяла со стола какие-то листы и стала ими обмахивать лицо, – с самого подросткового возраста. Врачи не знают, в чём дело, говорят, нервные спазмы.
Мышцы лица Сергея осклабились, что значило: он точно принял мои тошноту за признак беременности, а теперь несколько успокоился. Хотя, что ему с моей свободы? Три четверти часа назад запал на Лару. Надо будет теперь ей всё объяснять. Ничего, ради любимой сестры поделится очередным любовником, найдёт себе ещё лучше. Всё это время сигнализация на мини-сейфе была отключена, и теперь, когда я отдышалась, Сергей открыл стеклянную крышку, разрешая взять в руки знаменитый бриллиант. – Скажите, а как бриллианты получают окраску? – пальцы у меня до сих пор тряслись, поэтому я только провела ими по холодной ребристой поверхности Флорентийца, впрочем, казавшегося теплее моей кожи. Похоже, у меня от всех конечностей отлила кровь из-за червяка, ныне жившего внутри. Ответа на вопрос я не успела получить, потому что, спустя несколько мгновений после того, как я взяла в руки знаменитую драгоценность, – снова провалилась в пустоту.
Ответа на вопрос я не успела получить, потому что, спустя несколько мгновений после того, как я взяла в руки знаменитую драгоценность, – снова провалилась в пустоту.
Н увот. На самом интересном месте Я только расчиталась. Ооочень интересная весчЬ получается. Этооо... а ты смотрела фильм с Николь Кидман и Сандрой Баллок чё-то там про ведьм, бабка которых была проклята до какого-то там колена, и в результате все женщины в роду были несчастны в любви?
уф... прочла. но читать почему-то тяжко... жду продолжения с нетерпением
Зачем себя насиловать? Не пошло - не надо читать. Мне-то тяжелее палюбому. AkaKamiKaze,Лестада,fotka, когда из меня прет внезапно что-то, я просто записуваю. думать буду потом. поэтому если вдруг сеанс магии прекратится, - селяви, чо уж.
Этооо... а ты смотрела фильм с Николь Кидман и Сандрой Баллок чё-то там про ведьм, бабка которых была проклята до какого-то там колена, и в результате все женщины в роду были несчастны в любви?
Не, не видела. У меня больше ассоциации с "Визитом к Митавру" идут. Достаточно мрачный фильм, там у ГГ были "воспоминания" о Парацельсе. А ту киношку поищу. Необычный тандем, однако.
Меня знобило так, словно не на улице было минус двадцать, а в помещении, где я находилась раздетая. Меня привели в чувство, но легче-то мне не стало. – Я вызвал скорую, – коллега Сергея был смущён и озадачен не меньше его. Хорошенькое знакомство получилось. Я тут, вся такая красивая, собралась соблазнить будущего мужа, не, ну а чо… Соблазняю вот, уже… Бегает за мной, трясётся от страха за меня, лицо перекошено от смущения, страха, досады и гнева. Ясно, поставить в такое дурацкое положение… Он теперь ко мне не подойдёт, зная, что мой организм может выдавать в состоянии ПМС. Радоваться должен, что я не посуду бью и не истерю, а сижу, скорчившись, на стульях, и так хочется лечь, в тёплую кроватку, а здесь холодно. – У в-вас н-нет какого-н-нибудь к-кабинета, чтобы отлежаться? – выстукиваю зубами, – х-холодно уж-жасно. – У охранников, – Сергей попытался помочь мне встать. Но я одеревенела, словно окуклившаяся гусеница, тогда он взял меня на руки и понёс в соседнее помещение. Положил там, на старый диванчик, и стал укрывать всем, что попадалось под руку: чужими пальто, куртками.
Медсестра, увидев меня и пощупав пульс, покачала головой: – А вы не беременны, может, у вас внематочная? Этого ещё не хватало. Если бы мне выворачивало внизу живота, то я бы почувствовала. А так, кроме ненормального озноба ничего не было. – У м-меня бывает такое… С-спазмы, – я сказала правду, всё же в тайне надеясь, что внематочная беременность обошла меня стороной. Врать, находясь в таком состоянии, очень сложно. И ещё мне было стыдно перед сотрудниками Экспертного Центра. До такой степени, что хотелось провалиться вместе с этой наброшенной на меня одеждой на нижний этаж, а оттуда по-тихому свалить домой и отлежаться там. Ни в какую больницу я не поехала бы, максимум – в аптеку за тестом на беременность. – И что же мне с вами делать? – медсестра развела руками перед Сергеем, – вы не можете здесь оставаться в таком состоянии. – Н-не переживайте, я з-знаю себя. С-сейчас-с полчаса полежу, согреюсь, и в-всё б-будет нормально… Т-только ост-тавьте меня в-в п-покое. – Я вам тогда хотя бы укол с витамином сделаю…
Витамины для ребёнка – это хорошо. Я согласилась, высунув руку из-под куртки: – А с-согревающих уколов у вас нет? Она мне вколола какую-то дрянь, и я через минут десять тряски расслабилась и уснула. Не сказать, чтобы сон стал лечебным: кадрами быстро менялись какие-то картинки, в хаотичном порядке. Этот центр, Борюсик, зал контроля в аэропорте, входящий в квартиру Сергей, сцены из каких-то исторических фильмов, замки, битва, падающий с коня на землю всадник, выкатывающийся в лужу его крови жёлтый бриллиант; симпатичный полноватый индус, сидящий в позе лотоса, медитирующий, а за его спиной, на ухо, Лара нашептывает что-то, и в медитации у Индуса улыбаются губы, как у младенца во сне… Младенец… Боже мой, а если у меня и в правду внематочная?
Я проснулась от этой мысли, потрогала лоб – в холодной испарине, но тело не болит. Вообще. Только слабость и по-прежнему немного знобит. Я разглядела среди мужских курток на мне знакомый рукав собственной шубы, потянула на себя, решив, что хватит валяться, пора бы потихоньку исчезнуть, не извиняясь перед толпой этих учёных мужей, как в дверях возникла Лара. Мы с ней договорились здесь встретиться, чтобы отсюда поехать к её колдунье. Подумалось, что, может, просимулировать дальше недомогание, чтобы вернуться домой и больше никуда, ни в какие сомнительные заведения не попадать. – Как ты себя чувствуешь? – Лара присела рядом и провела рукой по моей спине, – ты вся в испарине. – Злые демоны виноваты. Хорошо, что ты приехала. Давай домой, а? К твоей экстрасенше потом, как-нибудь, съездим. – Ну… хорошо… – Лара была раздосадована, но рисковать здоровьем своей сестры не осмелилась, – пошли, дойдёшь сама до машины?
Поднялась, одела шубку и рассеянно постояла посреди комнаты, прислушиваясь к ощущениям. Кроме влажной одежды на спине и животе, ничего не доказывало моего внезапного приступа. Подошла к квадратному зеркалу на стене, приблизила лицо. Никаких следов, щеки успели порозоветь, глаза только лихорадочно блестели, – не скажешь, что это я тут час назад здоровалась с унитазом, а потом корчилась на стульях. Идиотка, надо хотя бы усталость на лице изобразить, а то никто и не поверит, и Лара опять начнёт песню про маго-шарлатанов. – Что это? Ты слышала? – сестра повернула голову на лай собак в коридоре. И тут же дверь открылась, впустив Сергея и двух незнакомых мне людей в форме с черно-рыжей овчаркой на поводке. Собака рванулась ко мне и послушно рядом, издав победный «гав!». – И что это значит? – я беспомощно вертела головой. Собак я любила, но этой точно не нравилась. – Флорентиец пропал.
***** Не день, а сплошные приключения. Но я хотела попасть домой. А «СОБР», чтобы нас отпустить, должен был нас обыскать. Дело обычное, чё. Каких-то тридцать миллиардов у.е. накрылось именно в тот день, когда я нахожусь тут. – Приказано обыскать всех в здании, – извинился Сергей. Ему было неловко, особенно перед Ларой, которая попала в здание за несколько секунд до поднятой тревоги. Дверь за ней захлопнулась, и все оказались в заложниках, – сожалею, но таков приказ. – А ничего, что собачка на меня указывает? Неужели бриллианты пахнут? – Вы выглядите гораздо лучше, – Сергей машинально отметил мой здоровый вид и повторил, – я сожалею.
Мы с Ларой переглянулись. Нам обоим нравился Сергей и не нравилась эта ситуация. Мне бриллианты были не нужны, Ларе – тем более: – Куда надо пройти, и прямо здесь? – ей-то было привычно обнажаться в присутствии посторонних, а я на обложках глянца персонаж не засвеченный. В кабинет зашёл коллега Сергея, тот самый, что был вместе с нами. Ох и здорово же они струхнули: проворонить такую цацку. И устроенное мною представление было самым подозрительным эпизодом в этом деле. Однако, после туалета я никуда больше не выходила. Когда меня сюда принёс Сергей, а если быть точнее, то уже когда я лежала на стульях в кабинете с сейфом, то Флорентийца не было, как и коробки. Это я точно помню. Значит, завалиться мне случайно в бюстгальтер он не мог. Но в сумочку… под шумок… – Ищите! – я решительно сняла шубку, протянула свою сумку собаке и обратилась к Ларе, – тоже покажи, мало ли, вдруг я тебе успела его передать. – А моя в машине, – Лара стала раздеваться вслед за мной. Мужчины стояли смущённые, только пёс-подлец, с интересом навострив уши, внутриутробно рыча, поднимал то левое, то правое ухо. Ещё бы, не каждый день Российский секс-символ устраивает бесплатно стриптиз. – Благодарю за понимание, – но коллега Сергея даже не улыбнулся. За такие деньги весь их Центр могли снести под фундамент.
С другой стороны, бриллиант, который они и не искали, нашла я. Теперь он снова пропал. Я-то тут при чём? Несправедливо. Если бы мне он был нужен, я бы вообще в тихую всё сделала, забрала бы у тётки её бирюзу и бочком-бочком, на выход. Но в комнате был Сергей, обалденный брюнет с обалденной улыбкой. – Музыку включите, – расстёгивая блузку, я повела плечами от прохлады. Расстегнула замки на сапожках, наклоняясь и изгибая стан, как это делают в фильмах. Лара раздевалась скромнее. Позже мне подумалось, что у присутствующих был просто шок и нас бы пропустили через какие-нибудь рентгено телевизионный интроскоп и все дела… Но в тот момент меня уже понесло, и останавливать было бесполезно. – У вашей собаки слюна капает, – я заметила, расстегивая второй замок и тряся в воздухе перевернутым сапожком, чтобы продемонстрировать его пустоту внутри.
Оставшись в одном нижнем белье, я покружилась, подошла к Сергею, без каблуков я носом доставала только до его груди, положила его повисшие плетьми руки себе на чашечки бюстгальтера: – Щупайте лучше, вдруг Флорентиец туда закатился. Сергей покраснел, но твёрдо ответил, улыбнувшись через силу: – Флорентийца там нет…
***** На деле, конечно, обыск был менее эротичным. Нас отвели в помещение, где незнакомая мне женщина-медик нас осмотрела, проверив всё, куда можно было затолкать бриллиант. И ничего, разумеется, не нашли. Перед нами извинились и отпустили. На прощание я, глядя прямо в глаза коллеге Сергея и ему, сказала всё, что думаю по поводу их дедукции. Красть здесь то, что, по идее, могла я взять спокойно ещё сутки назад, без фейерверков и прочего антуража, – нецелесообразно. К моменту окончания проверки я чувствовала себя настолько бодро, что это не осталось незамеченным. У машины, прощаясь с Сергеем, вышедшим нас проводить и извиниться ещё раз, Лара, окинув меня с ног до головы, спросила: – Как ты? Может, съездим к Алёне? Во мне словно улей бесновался: настроение было испорчено в Центре, мне срочно надо было в аптеку… И вообще, Сергей с особой нежностью смотрел на Лару, а я, я испортила себе репутацию в его глазах. – Поехали. Хоть к Алёне, хоть к Пузатому Пацюку. Мне всё равно, - я села в машину, не попрощавшись окончательно с Сергеем. А зачем?
Жизнь и её надежды плавно перечёркивались. Прислушалась к себе: виновата в этом была так жизнь, которую мы зачали вместе с Борюсиком? Отчасти. Я просто не люблю, когда что-то в моей жизни происходит впопыхах, внезапно. Ничего, теперь у меня будет минимум восемь месяцев, чтобы смириться с этим. Хуже всего, что я к этому моменту ничего не добилась: ни славы, ни денег, ни изумрудов от любовников. Даже головы ни разу в своей жизни не потеряла. Ничего. Зеро. Скоро буду ходить пузатая, капризная и никому не нужная, потому что с моим характером мне светит, максимум, луна с неба. Устав ждать, я постучала Ларе по стеклу ладонь, она мне в ответ кивнула, достала из кармана ключи. Ну, наконец-то. Я включила плеер и вставила наушники. Да будь что будет, в самом деле. Беби так беби, памперсы так памперсы. Одна или с Борюсиком. Никакой разницы. У Борюсика дочурки замечательные, даст Бог, и моя не страшнее будет. Лара завела мотор, но мы не трогались. – Кого мы ждём? – я вытащила один наушник. – Сергея. Он едет с нами. На фото - хризоколла, камень женского начала.
Лестада, Посмотрела фильм. Оказывается, я его уже видела, только со второй половины дважды. Про блинчики в воздухе помню хорошо. Сходство есть.
Но, в принципе, женское проклятие на любовь такое распространённое явление. Каждая вторая семья проклята. Параллели будут в любом случае. Только у меня бабушка была наказана за любовь к шуточкам и умерла, чтобы снять собственное проклятие. Точнее, её заставили это сделать. Постараемся отомстить теперь.
"Борюсик был единственным, причём первым, мужчиной в моей жизни" - это я мельком выхватила))) Весь текст такой смешной? Если да, буду читать.
может нужно "или"?
да тут этих ... бриллиантов... россыпь, короче. Я все никак не могла понять, что с этой фразой не так. Но решила не жать пока на тормоза, топить по хайвею, пока есть настрой.))
Найдете в этой куче жемчужное зерно, несите все в дом, все в семью. Буду благодарна. Я на дизеле http://diesel.elcat....wtopic=26585353 параллельно, но с небольшой редактурой буду постить, чтобы реакцию проверить. Потом там снесу, а здесь уже готовую чистую версию, спустя n-ое время сделаю.
Глава 5 Ничего случайного Ларин кумир жил временно в гостинице, возможно, поэтому, входя по приглашению хозяйки в импровизированную приёмную, я не увидела в той большинства стандартных, в моём понимании, предметов антуража истинной дочери сатаны. Ни черепов, ни зашторенных окон, ни светящегося магического шара, ни зажжённых шести сот шестидесяти шести свечей. Ни хотя бы карт Таро. Чистый стол, покрытый белой скатертью, да небольшая сумка-саквояж на комоде возле зеркала. Внешний вид Фариды так же был неприметен: светлые бриджи и лёгкий джемпер с короткими рукавами – чёрный цвет, столь любимый эзотериками, присутствовал только в макияже, на длинных ногтях и кулоне, кажется, агате, на золотой тонкой цепочке. Фарида очень дружелюбно поприветствовала Лару, как давнюю подругу, внимательно взглянула на Сергея и меня, видимо, производя свои вычисления, какого сорта лапшу можно нам вешать. По дороге я узнала, что Лара предложила Сергею спросить про Флорентийца у экстрасенса. – Ну-с, с кого из вас начнём. Вопросы, я вижу, есть у каждого.
Глупости, у меня вопросов не было. Тем более, как только я села за стол, меня снова начало подташнивать и знобить. – С меня, – подумав мгновение, я открыла рот, – можно мне в уборную? Очень хочется умыться. Извините. – Пожалуйста… Если вы сомневаетесь, зачем надо было приходить? – открыв мне дверь в ванную, Фарида пристально окинула меня с ног до головы, – за компанию можно было и внизу подождать.
Мне такая категоричная ремарка не понравилась и я, умывшись, потихоньку вышла из номера. Подумалось, что, будь Фарида настоящим экстрасенсом, сразу бы вычислила причину моего состояния. Хотя, любая опытная женщина определит токсикоз по бледному лицу молодой леди, прижимающей к животу ладонь. Ключей от машины у меня не было, приобретя в аптеке на первом этаже тест на беременность, я вышла на улицу и прошлась по крыльцу гостиницы туда и обратно. Хотелось курить, в моем теперешнем положении это нежелательно, но не нарезать же круги от тоски и безнадёги. Закурила; успокоившись, рассеянно обводя взглядом вокруг находящееся. Напротив меня, в тёмно-синем «Фольксвагене» водитель тоже пускал струйки дыма в приоткрытую форточку. Нарочно ли, он наблюдал за мной, но стоило мне заметить его, как небрежно отвернулся. Рядом с ним сидел ещё один мужчина. Несколько человек с чемоданами на колёсах, шли в мою сторону, у ворот охранник чистил снег, складывая его на цветочные клумбы.
Достала коробочку с тестом, вытащила аннотацию и, докуривая сигарету, прочла текст вдоль и поперёк. Сигаретный дым сбил тошноту и теперь захотелось есть. В противовес моим ожиданиям, Лара и Сергей вышли от экстрасенши быстрее, чем я думала. Что-то изменилось в их лицах, я прочитала смущение в быстро отведённом взгляде Сергея и рассеянность в бегающем – Лары. Мы сели в машину, не успевшую совсем промёрзнуть. Лара завела мотор, включила печку, а потом обернулась ко мне, Сергей стыдился смотреть на меня: – Шурик, где Флорентиец? – Что? – Она сказала, что ты знаешь, где бриллиант. – Ребят, вы обалдели? Что ещё она вам наговорила?
Повисла неловкая пауза, после которой Лара попыталась оправдать Фариду. Я ожидала какой угодно ахинеи, но чтобы быть обвинённой какой-то там незнакомой мне шарлатанкой в том, о чём она имела смутные представления, ¬– это по совести не лезло ни в какие ворота. – Вот что. У тебя есть ключ от моей квартиры, езжайте сами. А я сыта по горло вашими экстрасенсами, бриллиантами, проклятиями… Никуда я не еду, ни в какой Новосибирск за придуманной тетрадью, ни к маме в обществе сестры, свихнувшейся на эзотерике – вообще никуда. И я настоятельно вас прошу, чтобы, когда я вернулась домой, никого из вас в квартире не было. Кстати, можете её обыскать, только поставьте всё на свои места. Аривидерчи. – Саша! – Пока. Увидимся в новом году. Я выскочила из салона и, застёгивая шубу на ходу, быстро пошла в сторону ближайшей станции метро, отмахиваясь на попытки Лары, вознамерившуюся меня вернуть. Спускаясь на эскалаторе и прокручивая все мысли, вспомнила о «Макдональдсе» возле Пушкинской станции, сообразила, что нахожусь недалеко, – можно было бы там перекусить и за бигмаком с каппучино поразмыслить о доле моей горькой. Тест на беременность рекомендовалось проходить утром, так что до утра пребывать мне в сомнениях. Я полезла в календарь на мобильнике, свериться с датами и приуныла: срок был слишком мал для однозначных выводов.
«Макдональдс» был похож на улей с голодными пчёлами, таким, каким я его запомнила с прошлого раза. Купив себе желанные калории, нацелилась на облюбованный заранее столик, но он был занят, я покрутилась: свободных не было. И вдруг я увидела того самого буддиста, из моего бреда, за спиной которого стояла Лара. «Буддист», впрочем, больше похожий на иранца, спокойно пил кофе, читая газету. «Да ну, все они на одно лицо, – успокоила я себя, – померещится же от голода». И тут меня тот самый чёрт, что нашёптывал на ухо в аэропорту, дёрнул подойти к «буддисту». Как говорила мама, если боишься тени, лучше рассмотреть и убедиться, что показалось. Мне вежливо разрешили занять место напротив, продолжая читать газету, судя по заголовкам, «Дейли ньюс». Мужчина не обращал на меня внимания, и тревога рассеялась окончательно. Если бы в этой случайной встрече был хоть какой-то смысл, то ко мне уже бы проявили интерес. А так – не буди лихо, пока тихо.
На подвешенном экране за моей спиной музыка сменилась новостным выпуском, к которому я уже не особо прислушивалась. Читающий «буддист» отошёл на задний план – на расстоянии нескольких столиков от себя я узнала пассажира из тёмно-синего «Фольксвагена». Или мне показалось? Мужчина сидел ко мне лицом и перевел на экран взгляд, как только я его перехватила. – … согласно неофициальному источнику, найденный вчера этот бриллиант сегодня снова исчез. Напоминаем, что сумма «Тосканского Флорентийца», по оценкам экспертов, составила тридцать два миллиарда долларов США. В настоящее время отрабатываются все версии кражи «Тосканского Флорентийца», пропавшего из экспертного отдела Института Минералогии, в котором он находился после обнаружения в «Домодедово»… Всё понятно: за мной следили. Я бы даже не удивилась, если бы Сергей сопровождал нас с этой целью. Когда я их бросила, за мной отправились те двое, на фольсе. В метро за мной машина не могла последовать, а значит, водитель остался на связи, а его коллега последовал за мной. Это можно было проверить только одним способом.
Мой визави оторвался от чтения и внимательно слушал новости. – Мужчина, извините за беспокойство. Вы не могли бы мне помочь? – я обратилась к «буддисту». – Слушаю вас. – Сделайте, пожалуйста, вид, что читаете газету. Я сейчас встану и уйду, а к вам подойдёт один человек и спросит… Потом узнаете, что он спросит, – краем глаза я видела, что губы моего преследователя шевелятся, наверное, сообщает о моём контакте в какой-нибудь встроенный шпионский микрофон на воротнике, а может даже в зубе. – Вы в своем уме, мадам? – иранец опустил газету и пронзительно зло посмотрел на меня зелёными глазами, – в какую игру вы меня втягиваете? – … Не переживайте, всё в рамках закона… – Сомневаюсь как в вашей адекватности, так и рациональности перспективы стать вашим подельником. Ого! А он не глуп, совсем не глуп. – Избавьте меня от своего общества, мадам, – сердито закончил он и скрылся за газетой, нервно её встряхнув. – Да всё просто, за мной следит детектив мужа, не беспокойтесь. Ревнивый до безобразия и всё ищет повода уличить меня в неверности. Пожалуйста, передайте детективу это.
Я завернула остатки макбургера в салфетку и осторожно просунула под газетой. За ней послышалось недовольное мычание. – Подождите, – не опуская газету, отозвался «подельник», – возьмите, вы обратились по адресу. И просунул в ответ визитку, которую я накрыла ладонью, потянула к себе. Позвоню вечером и извинюсь, заодно узнаю результаты моего эксперимента. Как я и предполагала, преследователь остался в «Маке», а я, выскользнув из заведения, прошмыгнула в метро. Я была такой уставшей и так зла на обрушившуюся ситуацию, что с облегчением вздохнула, попав в свою родную, пустую квартиру. Судя по отсутствовавшей сумке Лары, она уже улетела, через час был рейс.
Не включая мобильного телефона, наоборот, отключила и городской, закрыла двери на все замки и даже включила сигнализацию, зашторила окна, машинально занеся себе в память все незнакомые стоящие машины у подъезда; выпила, наслаждаясь любимой музыкой и одиночеством, в ванной два бокала красного полусухого вина и легла спать, предупредительно положив на тумбу рядом коробочку с тестом, чтобы спросонок не забыть. Никаких признаков беременности, кроме лёгкого головокружения и дискомфорта в желудке не было, уснула я достаточно быстро. Снов не было. Поэтому утром я легко открыла глаза, радуясь лёгкости в теле, отсутствию всяких признаков недомогания, покрутилась на кровати, улыбаясь, довольная сладким пробуждением.
Просунув руки под подушку, я потискала её, прохладную снизу и нагретую мною сверху. Что-то царапнуло меня у локтя, я пошарила ладонью и вытащила из-под подушки… Флорентийца.
Спазмы страха моментально сжали мне черепную коробку, а по ногам рассыпался холодный песок безнадеги: если меня подставили, значит, в любой момент ко мне в квартиру могут ворваться и уличить в воровстве. Сергей? Лара? Подставлять Ларе меня было невыгодно, зачем? Наказать за отказ ехать в Новосибирск? Никакими психическими расстройствами, кроме веры в экстрасенсов, она не страдала. Никому, кроме Сергея, не было выгодно. Но как? Как такой брутальный мужчина мог оказаться негодяем. Стоп. Если он подложил мне Флорентийца, да ещё в такое место, значит, он надеялся, что меня обыскивать не будут. Иначе обыскали бы ещё вчера. Это, получается, что он всё время ездил с камнем по городу, а, когда Лара меня обвиняла, то сидел, как крыса, и молчал? Вот же гадость… Но почему под подушкой? Я на дрожащих ногах, осторожно, прошлась по квартире, прислушалась к звукам за дверью, заглянула во все окна. Так и есть: во дворе у подъезда стоит знакомый «Фольсваген». Не исключено, что у меня в квартире полно прослушивающих жучков и телефоны на прослушке. Это значит, что бы я не сделала, – всё будет известно.
Я включила мобильный – два десятка пропущенных звонков: Лара, Борюсик, мама и два незнакомых мне номера. Отключила снова. Прежде всего стоит успокоиться. Стать героиней какого-нибудь триллера с родственниками-заложниками мне не хотелось. Рассмотрим все варианты: А) Я прячу Флорентийца и при случае подсовываю его Сергею. Негодный вариант. Неизвестно, когда я снова его увижу и при каких обстоятельствах. Тем более, он знает, что бриллиант у меня, за мной наблюдает полиция – времени может и не быть. Б) Я выбрасываю этот грёбаный камень куда-нибудь, в мусорку, реку, с балкона… Посадят. Непременно посадят. Нет, Сергей наймёт бандитов, и те разрежут меня на соломку для салата. Вариант В. Не врать и честно признаться, мол, дура, нашла под подушкой. Кто подкинул? Сестра или её новый любовник. Скандал. Секс-символ России замешан в краже века. Не пойдёт. Даже если Лара замешана, я не буду этого делать. Вариант Гэ. Сказать правду, но отчасти. И вернуть камень. Это спутает им и ему все планы.
Решено. Я судорожно собралась, наспех почистила зубы, уложила волосы, завтракать расхотелось. В спешке вспомнив про тест на беременность только в дверях, выругалась. Но моя жизнь и безопасность были важнее. Мои соглядатаи опешили от того, что я постучалась им в машину, не ожидая того, что я их вычислила. – Доброе утро, мальчики. Отвезите меня, пожалуйста, к своему шефу, – они переглянулись, будто не понимая, – вам же было бы спокойнее, если бы я была с вами, а не в такси, м? – Поехали, – водитель оценил мою честность и тронулся с места.
***** Виктор Ерофеевич, тот самый коллега Сергея, был занят на утреннем «стояке», совещании, на котором, к бабке не ходи, сначала его «имел» вышестоящий начальник, а потом он сам отыгрывался на подчинённых, проворонивших славную добычу для Российской сокровищницы. – Девушка, вам туда нельзя, – меня, подкравшуюся подслушивать к двери, осадил секретарь-мужчина.
А в моей голове созрело очередное подозрение. Что если Виктор Ерофеевич – подельник Сергея? Если я верну ему Флорентийца, то не факт, что он его не замылит. За мной продолжится слежка и доказывай всем, что я не ворюга. Мне нужны свидетели. И чем больше, тем лучше. Взглянув на подозревающего меня в нечестном намерении секретаря, я рывком открыла дверь в конференц-зал. На меня обернулись все, включая Президента на портрете. Увернувших от рук секретаря, я решительно процокала к президиумным местам. Будь что будет. Суда мне всё равно не избежать. На лице Виктора Ерофеевича неподдельное удивление и любопытство. На лицах других – такое же непонимание ситуации. Я на ходу расстегнула сумочку, кто-то ахнул от страха, видимо, решив, что я сейчас достану оружие и повторю подвиг Брейвика. Несколько человек вскочило с места, но я уже вытащила бриллиант и с ним, на раскрытой ладони, с вытянутой рукой приближалась к побледневшему Виктору Ерофеевичу. – Сегодня утром я обнаружила это, – я не решилась назвать Флорентийца по имени, – у себя в сумочке. Мне всё равно, кто это сделал, я прошу лишь, чтобы меня избавили от преследований. Бриллиант я не брала. Я это знаю, и мне всё равно, что вы об этом думаете. Выпишите мне пропуск и, надеюсь, я больше никогда никого из вас не увижу.
В зале повисла мёртвая тишина. Виктор Ерофеевич моргнул несколько раз и засмеялся с облегчением, вытирая углы глаз. Присутствующие, как один, зааплодировали, подымаясь. Ещё бы, такой случай в мировой истории, наверное, был впервые. И тут волна тошноты снизу ударила мне в горло. Но желудок был пуст, поэтому за извержение я не волновалась, и всё же… – Выпишите мне пропуск, а то меня сейчас стошнит, – жалобно повторила я, чувствуя, как щеки заливает румянец. Растерявшийся Виктор Ерофеевич махнул секретарю рукой, вместо того, чтобы поблагодарить меня, и я, как Золушка, услышавшая полуночный бой часов, едва секретарь поставил на пропуске штамп, вылетела из здания, плюхнулась на сидение первого попавшегося такси, по счастью не занятого, и выпалила свой адрес. По дороге, мучаясь от тряски, в каком-то забытьи подумала, что стоит предупредить Лару, но мне так было плохо и не было сил. На вопросы водителя я отвечала невразумительным мычанием, только интонацией обозначавшим моё согласие или отрицание. Расплатившись, я с трудом открыла дверь подъезда, вызвала лифт, возилась с ключами, уже будто находясь в тумане, у входной двери. Последнее, что я помнила – закрыла за собой дверь, трясущимися руками даже повесила цепочку, и, как была одетая, в шубе, вошла в уборную. Меня вырвало какой-то кашицей в унитаз, и я в который раз потеряла сознание.
***** Дело было скверно. Не исключено, у меня внематочная беременность, не может же быть так плохо от обычной. Только странно, что на таком раннем сроке (по подсчётам выходило недели две-три) и такие симптомы. Очнувшись, я, как будто меня истязали, выползла из туалета на четвереньках, по стенке поднялась и поплелась в спальню. Снова начался нарастающий озноб. У кровати, с трудом сняв с себя сапоги и скинув шубу, как была одетая, залезла под одеяло с покрывалом. Меня тут же потащило в водоворот знакомых кошмаров.
***** Про меня забыли. Если быть точной, никто не мог дозвониться ко мне. Борюсик решил, что я всё-таки уехала, наверное, мой телефон разрядился, и я активно готовлюсь к Новому году, режу салаты… Лара регулярно, безрезультатно, набирала номера моих телефонов, а потом переключилась на ухаживания Сергея и забыла. Представляю, как они торжествовали: экстрасенс сказала им правду. Я знала, где находится треклятый Флорентиец, и, слава Богу, вернула его. Несколько придя в себя, я включила мобильник и, первым делом, набрала номер мамы. Слабым голосом объяснила, что заболела, простыла накануне, и теперь лежу, потею, после горячего чая с малиной. Мама успокоилась: Лара уже собиралась всё бросить и лететь ко мне. «Всё будет нормально, ладно, я спать хочу», – попрощалась я и отключила телефон, не дожидаясь «целую, пока».
Как же мне было плохо! Я и впрямь была мокрой; выстукивая зубами азбуку морзе, переоделась в сухой халат и на кухне поставила греться чай. Мне он сейчас был необходим. Даже курить не хотелось. Не было сил. Трясясь в ожидании кипятка, я взяла со стола лист, оставленный Ларой перед отъездом. Я видела его утром, но читать было некогда. Развернула. Внутри листа был рисунок какого-то замка, начерченный в спешке, небрежно, основными штрихами, и состоящий из прямоугольников. Словно эскиз домика, сложенного из блочного конструктора ребёнком. Я повертела лист, на обратной стороне рукой Лары было написано: «Это тебе нарисовала Фарида, сказала, что ты должна вспомнить. Я улетела с Сергеем. Прекрати дуться и приезжай тоже». Очередной маразм. Как и обещала маме, налила себе чаю с малиновым вареньем и вернулась в спальню. После чая снова уснула, на этот раз до утра. Теперь мне снились замки из детского конструктора, Лара, Сергей и тот «буддист» из «Макдональдса».
***** И так было понятно, что во мне живёт «червяк». Но я всё же для проформы отправилась с тестом в туалет. Фирма меня подвела: полоска проявилась одна. Тест врал: мне было плохо, и у меня была внематочная беременность. Стоит сказать, что утром я проснулась как ни в чём не бывало: никаких признаков вчерашнего позора, осталась лёгкая, словно послегриппозная, слабость и опустошённость во всём теле. С аппетитом позавтракав, с удовольствием приняв ванну, составила план на день. Во-первых, сегодня было 31-е, а у меня продуктов – кот наплакал. Нужно было срочно, кроме того, решить, где и с кем я буду встречать новый год. И самое важное – встречать его нужно было безо всяких болячек и сомнений. В справочной мне подсказали адреса нескольких частных клиник, работавших сегодня до обеда, и я должна была успеть. Борюсику я пока ничего не скажу: при внематочной аборта не избежать, так что пусть эта тайна будет только моей. Но если всё это закончится благополучно, я пообещала себе, на память о самых кошмарных днях в моей жизни я, из любви к себе, куплю какое-нибудь украшение. Обычно подарки себе самой представляли красивые дорогие книги, электронные девайсы, но тут дело было принципа: женщина я или нет?
В хорошем настроении и с самыми светлыми надеждами я вызвала такси, а пока такси время от времени теряло время в пробках, зашла в Интернет через свой мобильник-андроид проверить почту. – Ну и лохи! – вдруг водитель зашёлся в громком смехе, ударив руками по рулю, – ах-ха-ха-а… – А что случилось-то? – я отвлеклась от всемирной паутины. – Второй раз уводят, из сейфа Нацбанка украли… Вот это я понимаю, рвение. Лучшая реклама системе сигнализации… Ах-хааа… Слушать про кражи мне было неприятно в свете последних событий, поэтому я поморщилась и вернулась к чтению виртуальных поздравительных открыток. Водитель сделал радио погромче, откровенно глумясь над кражей. А когда прозвучало «Флорентиец», я подпрыгнула на месте, не веря своим ушам: – Простите, а что украли? – Я ж говорю, второй раз этот бриллиант воруют. Вы не слышали разве? – ... Нет. И?.. – Первый раз увели из-под носа экспертов, второй – у Нацбанка… Ограбление века! Вот это я понимаю – кому-то подарок под ёлку! – В самом деле, – я мысленно порадовалась своему варианту «г». Не отдай я бриллиант при свидетелях, чего доброго, те люди, которые были способны на всё, уже распилили бы меня и отправили бы маме с Ларой, на память. Но сейчас это уже было их дело. Пусть КГБ, ФСБ, ЦРУ ищут этого неуловимого Флорентийца как хотят и где хотят. Пусть подключат всех своих экстрасенсов. Тьфу, тьфу, тьфу – я тут не при чём. На фото - малахит, "камень правды"
Уменьшено до 56%
Каждая вторая семья проклята. 
