http://
очень подходит песня
http://
Когда утром в своей постели я обнаружил белотелое существо, жадно укутанное в мое же одеяло, я подумал: «Какой наглец!» и даже удивленно ухмыльнулся. Эта ухмылка, как оказалось, дорого мне стояла. "Гости" обычно не остаются на ночь, а если и остаются – дисциплинированно просыпаются раньше хозяина. Некоторые, нарочито покхекивают, шумно одеваются, позвякивая бляхой от ремня. Они смотрят стыдливо, и так же стыдливо и безмолвно покидают мою квартиру. Покидают навсегда и почти бесследно, только что запах чужого одеколона впитала постель или пепельница ненадолго приютила чужой сплющенный окурок.
Он лежал вальяжно, распластав свои тоненькие конечности. «Совсем маленький мальчик» - подумал я тогда, умиляясь. Хрупкий, рыжеватые волосики смешно и беспорядочно топорщатся, бледное тельце извивается на простыне. «Эй, вставай» - шепнул я мальчику, и дотронулся до его теплой гладкой спины. Мальчик недовольно «перебочился», нагло натянул на себя одеяло, и, насупив бровки, продолжил сон. «Каков наглец!» - все с той же умильностью произнес внутренний голос.
Когда Он соизволил проснуться, я сидел на кухне, в окружении кофе и бутербродов. Мой мальчик (тогда, Он был не моим мальчиком, он был ничейным и ненужным) позевывая, прошел на кухню, босые ноги развязно шлепали по кафельному полу. «Ну как поспал?» - поинтересовался я. «Хреново, жесткая постель у тебя» - ответил Он и сонно почесал голову. «Экий ты подлец!» - подсказал мне внутренний голос, и на этот раз я за ним послушно повторил вслух. Безразличное «Ага» - зевнуло мне в ответ.
****************
Мы распрощались у подъезда, как мне казалось навсегда. Он шел, хлюпая поношенными кедиками по осенним лужам, спрятав руки в карманы, а я глядел ему вслед, как обезумевший старый гомосексуалист безнадежно смотрит на молодых и недоступных красавцев.
«Тебе Он понравился» - настаивал внутренний голос, и сердце предательски поддакивало ему взволнованным сердцебиением» «Да нет! Нет!» - убеждал я себя, но как то подозрительно не верилось в это отрицание.
***************
А вечером Он ждал у двери. Сел на бетонные ступеньки у порога, на плече синяя спортивная сумка.
- ………………………………………..
- ………………………………………..
Мы засыпали и просыпались в одной постели. Мой мальчик бросил институт, разругался с родителями и нигде не работал. Он встречал меня в растянутой апельсиновой кофте и подавал невкусный, но приятный ужин. Со временем, я привык к постороннему телу в своей постели. Нет, это уже не постороннее тело, это Моё, Моё, Моё. И постель, она НАША – общая.
Он продолжал бездельничать, а я искал весомый повод его выгнать. Я понимал что привыкаю, и чем дальше, тем глубже Он проникает в мою жизнь, посягает на мою независимость. Мне не хотелось Его упустить, но и не хотелось упустить своей свободы. А я ее упускал, прозябал, растворялся. Я страшился любви, а когда она без стука нагло впорхнула, мне стало страшнее втройне.
Через месяца три мы рассорились. Помню только обрывок фразы, который я от бессилия, а потому надрывно и истерично выкрикнул: «Я не престарелый папенька-буржуа, а ты как раз - капризная эскорт блядь…» В пылу гнева я пожелал задушить его подушкой, но Он мирно и возмутительно отстраненно ушел. С безразличным молчанием и, не хлопая дверью. Это меня раздавило окончательно. Я готов был забыть гордость, и все что с ней связано, задушить в себя всякое достоинство, и подобно последнему ничтожеству кинуться к нему в ноги, но сумел только свалиться на постель и заплакать.
Неделю я пил. Заливался. Заперся в комнате, зашторил окна, отрубил телефон. Меня все-таки откопали среди бутылок и окурков, одурманенного таджикским плантом и привели к умершему отцу.
Отец мой долго болел, и мать давно ждала его смерти. Она терпела отца, как и многие глупые женщины, терпят своих скабрезных алкоголиков-насильников. Жаловалась, рыдала, канючила, но терпела. Он был ей совсем чужой и давно не любимый, но мать настойчиво «сохраняла брак». Она потерялась бы в этой жизни, перестав быть жертвой. Ровно так же, потерялись бы миллионы женщин, лелеющие свою жертвенность, и ей по сути живущие.
На следующий день после похорон в дверь постучались. Мой мальчик обнял меня, а я припал на грудь, упираясь лицом в апельсиновую кофту. Кто ему сообщил – неважно. Спасибо отцу – он принес первую радость, но уже при смерти.
Он остался. Мы бесцельно, но с наслаждением проводили дни. Вино, пенистая ванная, пьянящее «сегодня», а потом скандалы, скандалы, скандалы, и опять пьянящее «сегодня». Так живут множество пар, это, по крайней мере, лучше той жизни, которую прожили мои родители.
Зимой Денис заболел. Бледный и измученный сухим кашлем, от которого саднило в груди. Он перестал спать и ночью кашель усиливался. Глотал таблетки, но ничего не помогало, боль не уходила. От еды его стало воротить, запираясь в ванной, он харкал кровью. Голос ослабел, а на его бледном астеническом лице очертились темноватые пятна.
«Да отстань ты, блядь!» - кричал Он мучительно сипло, но мне все же удалось отвезти его в клинику.
Я не помню, что говорил доктор – толстомордый усатый мужик с испещренным оспинами лицом. Он говорил много, безразлично и монотонно, шевеля противными усами. Я запомнил только «…биопсию!»
Все худшее подтвердилось и бесчеловечно свершалось на Денисе. Он исхудал да неузнаваемости, и каждый толчок мучительного кашля, производил на его лице болезненную перекошенную гримасу.
«Забей плант» - просил он. Трава заглушала боль, притупляла ощущение. В этот момент Денис улыбался. Одурманенный, Он был больше похож на себя.
Зачем я настоял на химиотерапии? Не знаю, возможно, это была своеобразная индульгенция. Денис облысел и продолжал терять вес. Мне было больно смотреть. Я без всякого сожаления наголо обрился, на что Он улыбнулся и слабо произнес: «Дурак».
«Я ведь умру…» - говорил Он умиротворенно, положив омертвелые пальцы на мою руку. Я молчал. В этом случае его положение непоколебимо выигрышно, что бы я ему не ответил. Я даже позавидовал его безысходности, делающей его мучеником - Он герой в своей смертельной безысходности. Смиренный и обреченный.
- Ты похож на Дэвида Боуи
- В старости? – улыбаясь, спросил Денис
Я промолчал, а Он, преодолевая боль, глухо пропел: «Life's still a dream. Your love's amazing. Since I found you. My life's amazing. Go go go…»
Сообщение отредактировал Радикал Максим: 19 Январь 2013 - 13:24
