Имперец

Утром я проснулся от неожиданного звука. Нет, на первый взгляд, вернее, на первый слух, всё было как обычно. За перегородкой Аполлинария расчесывала кошку, легко парируя её возмущение, и делая замечания сочувственно дымящей мыши. В динамике негромко звучали какие-то мантры, и, прислушавшись, можно было узнать, что:
— Важное значение для поддержания физической и психической работоспособности и предупреждения тепловых поражений имеет обеспечение военнослужащих необходимым запасом питьевой воды. Суточная норма воды для питьевых нужд при температуре воздуха в тени до 30°С должна составлять не менее 5 л. При более высоких температурах суточный запас питьевой воды увеличивается до 10 л. Сокращение нормы воды до 4 л в сутки допускается только в исключительных случаях и на срок не более трех суток, так как это ведет к резкому ухудшению или снижению боеспособности…
Чи-Хай спал совершенно бесшумно, и я вновь пожалел свидетеля заката Эры Динозавров. Что и говорить, в его время по ночам уже бегали толпы млекопитающих, мелких, но зубастых. Нет, это было все не то. Ага! Вот оно! Чанг-чанг-чанг, надоедливо вторглось в уютный мирок нашей компании, и заставило Джо прерваться на полуслове, а Чи мгновенно подскочить к лесенке в орудийную башню. Я спокойно встал и подошел к лобовому стеклу, а девушка тем временем, сделала строгое замечание Фее:
— Ну и что, подумаешь, война. Это ещё не основание, чтобы не сделать прическу! Войной должны заниматься мужчины, а мы, всегда обязаны быть красивыми! Тебя это тоже касается, хоть ты и мышь!
Над белеющими в лучах восходящего солнца верхушками барханов, слегка наклонившись вперёд, будто принюхиваясь к следу, стремительно неслись два геликоптера, в неуместной здесь камуфляжной темно-зеленой окраске.
— Ирокезы на тропе войны, — задумчиво прокомментировал Стил, и поинтересовался, — Сбивать будем?
— Из чего? — Подозрительно повернулся к динамикам я, — Я же тебя предупреждал, ничего военного из будущего не тащить!
— А я ничего, военного, и не брал! — Невинно уточнил нахальный робот. Сверху раздался ехидный смешок, эта сладкая парочка явно сговорилась.
— А конкретнее?
— Только абсолютно гражданскую противометеоритную антигиляционную установку, — с явной неохотой ответил Джо, и предложил, — Пускай Чи опять нечаянно кнопочку нажмёт…
— Я сейчас кому-то что-нибудь нечаянно нажму! — Свирепо ответил я, — Мы не будем воевать с армией! По крайней мере, первыми.
Вертолеты разделились, один набрал высоту и замер, подозрительно качая носом по сторонам. Второй развернулся боком, и в лоб «Котофеи» уставился шестиствольный пулемёт. Мы молчали, и в тишине пустыни по ушам больно било «чунг-чунг-чунг» хищной железяки. Потом смутно видимый в проеме двери человек повелительно махнул рукой вправо, и Джо разочарованно поинтересовался:
— Таки и не будем делать большой бум?
— Нет, — коротко отрезал я, — Поехали туда, куда он показывает.
— Это неестественно, — продолжал ворчать Стил, начиная движение, — Ехать направо, это совсем не по-мужски.
Наше путешествие в сопровождении «почётного эскорта», как иронически выразился Джо, было недолгим. Через несколько минут, объехав огромную дюну, прямо таки замершую в раздумье о дальнейшем продвижении, Стил резко затормозил. Чи меланхолично отлип от лобового стекла и, стекая на пол, грустно сказал:
— Предупреждать надо.
На его, своевременное замечание никто не отреагировал. Наконец-то мы увидели источник дымов и пожаров на горизонте. Джо немного покрутил башенкой гатлинга и недоуменно спросил:
— И в какое время мы попали?
Ответа у меня не было. Раскинувшиеся перед нами картина сильно напоминала творения одного моего знакомого, с его любовью сочетать на картинах несовместимые вещи. Как там у него назывались картины? «Сон за пять секунд до пробуждения», что ли? Так что, если это сон, то просыпаться я не рекомендую. Сразу оденут смирительную рубашку, или просто не снимут. Огромные ангары из гофрированного железа, соседствовали с древнеегипетскими пирамидами. Мегалиты, или как там называется, нагромождения камней, были установлены посредине отрезка автострады. На сверхсовременном космодроме торчал зиккурат, причем взгромоздясь на стартовый стол. Он, кстати, и горел. Жирное коптящее пламя, вырывалось из центральной части зиккурата, грозно ревя. Ничего не понятно, то ли ракета стартует, то ли наоборот. От группы аккуратненьких домиков, стоящих немного на отшибе, от всей этой фантастогории, оторвалась приземистая широкая машина всё той же зелено-бурой окраски и, поднимая столб пыли, покатила к нам.
— Ух, ты! — С невольным восхищением воскликнул Стил, — Кто же по ней так потоптался?
— Не я! — Поспешил открестится Чи-Хай, и посмотрел на меня.
— А я тут, при чём? — Возмутился я, — Тоже мне, нашли Годзилу…
— А кто такой Годзила? — Вежливо спросила Аполлинария, уже расчесавшая, недовольную вмешательством в её личную жизнь Фею.
— Легенда, — неохотно ответил я, исподтишка показывая кулак, ехидно ухмыляющемуся Чи-Хаю.
— А почему… — разочарованно протянула девушка.
— Потому что ящер такого размера не способен передвигаться, — назидательно ответил я, покосился на обиженную красавицу, и смягчившись, добавил, — В реальности есть только Годзилко, который умеет писать.
— А что в этом такого? Я тоже умею писать, и даже на трёх языках.
— Я никогда в этом не сомневался, — в разговор вмешался Джо, — Но Годзилко, о котором все слышали, но редко кто видел, умеет сплетать слова в такой пронзительный текст, что у меня лампы перегреваются от сопереживания его героям, хотя нет, людям.
— А мы к нему заедем?
— Нет, — мрачно ответил Чи-Хай, — Нам там не место.
Тем временем, «расплющенный» автомобиль подкатил ближе, открылась дверца, и оттуда вылез какой-то субъект, по своей комплекции напоминающий сейф. Особенно выделялись красная обветренная физиономия, нос, сильно напоминающий о спиртных напитках, и совсем неуместные ярко-голубые глаза.
— Ой! А это кто?
— Типичный армейский сержант. — зевнул Джо Стил, — И явно ирландец, вон какой рыжий, хоть прикуривай от его шевелюры.
Тем временем военный грузно протопал по песку, и решительно затарабанил в дверцу нашей машины. Стил хмыкнул, но дверь открыл.
— Мастер-сержант Андерсон. Приветствую вас, господа, и разумеется, дамы, на территории секретной базы армии, и прошу проследовать к командиру.
— А зачем?
— Как зачем? — Искренне удивился сержант, — Будем разбираться, чьи вы шпионы!
— Мы не шпионы!! — Возмутилась Аполлинария, и Фея поддержала её громким мявом.
— Хорошо, хорошо! — Согласился Андерсон, немного отступая к спасительной дверце, — Не шпионы, а разведчики. Всё равно, надо разобраться. Порядок должон быть! Даже в этом бардаке.
Последние слова, мастер-сержант произнёс почти неслышно, грустно смотря на разгорающийся пожар на таинственной секретной базе.
— В общем, дамы и господа разведчики, полковник, сэр Шиндиовс, ждёт вас с нетерпением.
Полковник был настоящим, нет, не сэром, а герром. Монокль в глазу ослепительно сверкал, стек в руке не дрожал, да и мешковатая полевая форма сидела на нём как на манекене, то есть безукоризненно. Общее впечатление немного испортили орлы на погонах. Завидев Фею, они стали нервно трепыхать крыльями, пытаясь взлететь, но будучи пришитыми, только встопорщили погоны. Не обращая внимания на мелкий беспорядок, Шиндиовс принял рапорт сержанта и окинул нас холодным взглядом. На фоне безумной жары, этот взгляд даже принёс облегчение, но тем контрастней прозвучали слова:
— Не будем терять времени! Вы быстренько признаетесь в работе на КэйДжиБи, и мы быстренько вас расстреливаем. Время – деньги, господа!
— Сколько? — Устало спросил я, стараясь закрыть своей фигурой, возмущенную Аполлинарию.
— Мне нравится такой подход к делу, — оживился полковник, — Значит так, не забудьте сообщить моему адъютанту номера счетов в швейцарском банке, и пароли к ним. Не забудь записать, Олаф!
— Есть, сэр! — Прогудел двухметровый викинг, стоящий с ноутбуком, за правым плечом командира.
— А что такое «швейцарский банк»? — Скромно поинтересовался Джо.
Полковник вздрогнул, но тут же, принял невозмутимый вид, и громко скомандовал:
— Первый лейтенант Худнрофаксен! Отметьте, что это сбежавший сумашедший ученый, и его страшная машина различий.
— Сэр. — Возразил адъютант, — Из ангара восемнадцать дробь восемнадцать бис никто сбежать не мог!
— Почему? — С искренним удивлением поинтересовался Шидновс.
— Этот ангар растоптали динозавры, сбежавшие из малобюджетного боевика «Парк юрского периода. Возвращение к истокам».
— И что теперь?
— А теперь динозавры бегают по территории базы с автоматами МП-40, в просторечии «Шмайсер».
— Какое безобразие! — Возмутилась девушка, — Они же могут Фее на хвостик наступить!!
— А какие именно динозавры? — Поинтересовался Чи-Хай, подумал, и добавил, — Сэр.
Монокль, как лазер повернулся к Чи, блеклые глаза сфокусировались, и после минутного молчания полковник изрёк новое распоряжение:
— Олаф, запиши еще и китайскую разведку. Динозавры, они и есть динозавры, большие, хищные и невоспитанные. Устава не знают!
— Нам не в чем признаваться, сэр, — вперёд выступил я, — Мы мирные путешественники, разыскивающие мужа очаровательной дамы с его спутником.
— Мяу!!
— И пса, который их сопровождает!
— Мя-я-яу!!!!
— Фея, не спорь, — вмешалась Аполлинария, — Сам Бирюш вряд ли куда отправится, это всё Изя виноват.
— Изя?!! — Вздрогнул господин полковник, и жалобно посмотрел на лейтенанта, — А разве мы его не расстреляли?
— Не получилось, сэр. — Невозмутимо прогудел Худнрофаксен, — Он такую цену заломил за патроны, что купили мы их, то нас бы финансовая комиссия линчевала бы.
— А как у него наши патроны оказались? — Шиндновс совсем растерялся.
— Точно не знаю, — пожал плечами Олаф, — Расследование ещё не закончено, но кажется он их приобрел у инопланетян из секретного ангара номер девятнадцать.
— А как же мы этих шпионов расстреливать будем?
— Хм-м, господа у вас патроны калибра 5,56 миллиметра есть?
— Такую мелочь не держим, — презрительно ответил Стил.
— Значить расстреливать не будем, — спокойно констатировал лейтенант.
— Опять, не будем?! — Полковник шмыгнул носом, мы смущенно отвернулись.
Тут, очень вовремя, рядом с нами затормозила пожарная машина, и с неё горохом посыпались бравые пожарные в своих желтых комбинезонах, браво размахивая красными топорами. Один из них подскочил к нам, и схватив Аполлинарию за руку, стал кричать:
— Срочно покиньте опасную зону!! — Тут он заметил полковника, отпустил девушку, и вытянулся «во фрунт», — Сэр, прибытие космического корабля злобных пришельцев ожидается именно в район административных зданий!
От машины подбежал еще один пожарный, и, не говоря дурного слова, сунул начальнику гарнитуру радиостанции. Несколько минут тот слушал, машинально кивая, потом отдал станцию, и вновь обращаясь к Шиндновсу, отрапортовал:
— Сэр, прибытие пришельцев откладывается. Их миграционная служба задержала. Экзамен на знание языка не сдали. Мы помчались дальше, дела, сэр.
Машина взревела дурноголосицей, и стремительно умчалась за поворот, чуть было не сбив ручную медицинскую коляску, которую толкали несколько человек в зеленых халатах. Время от времени впереди бежавший оглядывался, и кричал:
— Мы его, раз-два!
— Те-ря-ем! — Охотно подхватывали толкающие коляску.
За ними упорно гнался весь забинтованный пациент, кутаясь в простыню. Замотан он был качественно, так что даже не мог подать голос. Впрочем, медики могли бы и не кричать. Такого настырного они вряд ли потеряли бы, даже если и захотели.
Проводив грустным взглядом удаляющуюся процессию, полковник вздохнул, и обратился к адъютанту:
— Что у нас еще плохого, Олаф?
— Утечка смертельно опасного вируса из подземной лаборатории, — радостно доложил лейтенант.
— А чему радоваться-то? — Так же грустно спросил Шиндовс, и чихнул.
— Вирусом заразились зомби из павильона по соседству. После чего они отправились освобождать Чужого из совершенно секретного, и поэтому всеми забытого, ангара.
— Так как они про него узнали? — Задал резонный вопрос господин полковник, и вновь чихнул.
— А это оказался его личный вирус, он за ним по всей Галактике гонялся.
— И что дальше?
— Ничего нового, — пожал плечами Олаф, — Зомби налетели на динозавров, Чужой помирился с Хищником, узнав про грядущее падение кометы, и пошли пить пиво.
— Значит нам всем конец, — меланхолично заметил командир базы, — Эта сладкая парочка уничтожит нашу базу, без всякой кометы.
— Никак нет! — Вытянулся адъютант, — В баре они подрались из-за официантки Люси, и военная полиция отправила их в каталажку.
— А что там с кометой?
— Всё нормально! — Браво отрапортовал лейтенант, — Комету продали Изе, а он тут же перепродал её русской мафии.
— А зачем русской мафии комета? — совершенно растерялся Шиндовс, и полез в карман за носовым платком.
Ответа мы не дождались, потому что Фея оценивающе посмотрела на погоны, и сделала охотничью стойку. Орлы тревожно переглянулись, и синхронизировали свои усилия. Полковник неторопливо поднялся в воздух, и плавно полетел к недалеко стоящему противоатомному убежищу. Худнрофаксен вытер платком сухой лоб, закрыл ноутбук, и обратился к нам на чистом русском языке:
— А теперь сматывайтесь отсюда, и побыстрее. Этого олуха скоро в генералы произведут, а у них на погонах звезды.
Мы быстро и молча запрыгнули в машину, и колеса с хрустом загребли щебень. Потом хруст сменился дробной чечеткой, это «Котофея» помчалась по твердой черной дороге. Первой очнулась Аполлинария:
— Куда мы попали? Я ничего не понимаю, беготня, угрозы. Разве это военные? Офицеры всегда были образцами рыцарства, а тут… такой хам, а ещё, полковник. И это милый лейтенант… Почему он заговорил по-русски? Он же, какой-то, — она запнулась, но потом с усилием выговорила, — Худно-факсен…
— Джо, — улыбнулся я, — Расскажи Аполлинарии про американские воззрения на КэйДжиБи. Похоже, этот офицер как раз оттуда.
Пока Стил озвучивал краткую выжимку из сочинений про Великий Американский Ужас, я оглядывался по сторонам. Чи важно стоял за штурвалом, Фея спала на широкой спине компьютерной мыши, время от времени потягиваясь и демонстрируя всем острые коготочки. За надежным бронированным стеклом был обычный бардак в хаосе. Толпы обывателей, большинство в пижамах, бегали по городку, с трудом уворачиваясь от падающих комет, волн цунами, и извергающихся вулканов. Так же успешно они удирали от толп мутантов-зомби (ну кто же кроме мутанта оденет к фраку мексиканское сомбреро, и сапоги-казаки?!!), динозавров со шмайсерами, и своей армии, которая пыталась всех спасти. Время от времени очередной герой затыкал вулканы, направляя на них цунами, или разгонял астероиды обычным веником. Так же периодически из лабораторий выскакивали профессора с растрепанной шевелюрой. Впрочем, всё чаще и чаще эти профессора оказывались блондинками с умопомрачительной фигурой и запредельным размером бюстгалтера. Так что героям-одиночкам приходилось менять тактику, и уже не только бить профессоров по голове битой, а еще и женится. Главное для современного героя не перепутать, подумалось мне, в процессе наблюдения за бегством ужасного Древнего Зла из развалин мегалита. В древности конечно есть своё очарование, но если не менять привычек, то рано или поздно приходит герой с BFG-9000, и пофик ему, что ты – Древний Ужас. Вздохнув, я отвернулся от окна, и очень удивился, увидев плачущую девушку.
— Что случилось? Джо?!!
— А при чём, тут я? — Обиделся Стил, — Я только рассказал.
— Страшно, — всхлипнула Аполлинария, — Как же Алекс справится с этим монстром, КэйДжи Би, которое опутало несчастную маленькую Америку своими шупальцами?
— Хм-м-м… — выразил я своё сомнение, — Справился же. Прошёл через эту базу, и даже позволил Изе заработать.
— Из-з-зя! — слёзы мгновенно высохли, — Доберусь я до этого авантюриста!!
На ночлег, и как вовремя вспомнила Аполлинария, на обед, мы остановились вдалеке от вечно взрывающейся и горящей территории. Собственно говоря, об обеде, вспомнила кошка, и своим заунывным мявом быстро донесла эту мысль до остальных.
— Настоящий солдат! — Искренне похвалили Фею, Джо Стил, — Об обеде никогда не забывает!
Бедняга так и не понял, почему обе киски на него обиделись. Самым страшным ударом для него было предательство собственного детища, железной мышки, которая отвернулась от видеокамеры с видом оскорбленной невинности, и укатила к девчонкам.
— И ты, Брут, — сокрушенно процитировал он классика, потом «завернулся в тогу отчаяния», и промолчал до самого утра.

Глухо лязгнула металлическая дверь нашего Джо, и вместе с раскаленным воздухом в машину ворвался возмущенный голос:
— Мы не ищем Изю!! Мы вообще не говорим об Изе! И не говорили, и не будем говорить! Будь проклят тот день, когда я впервые увидела этого шлемазла!
— Мя-я-яууу!
— Когда Мы впервые увидели…
— Мя-я-яр-р-р-р…
— Ну хорошо, хорошо, Феечка, день был тогда совсем неплохой. Но об Изе я говорить не хочу! Я хочу говорить только об Алексе! И если за время, нужное для выбора свободного хода курка, никто не вспомнит об Алексе…
— Спускового крючка, мисс, — педантично поправил Чи-Хай.
— Что? Ах, да, спасибо. Впрочем, не важно, хоть пружины магазина! Пули в маузере подпилены, и мало никому не покажется!
— Но мадам, — Кактус выглядел шокированным, — Пули «дум-дум» осуждены мировым сообществом, и применять их против разумных существ…
— Вы спорите с разгневанной женщиной, — меланхолично проворчал Джо, — Увы, это как раз признак обратного.
— Да! — Воскликнула Аполлинария, — Я нажимаю на курок, то есть на спусковой крючок! У вас еще есть время!!
Но она ошиблась. Времени уже не было. Из-за ощетинившихся кактусов раздался немелодичный перезвон, ближайший к нам ствол дернулся как от пинка, и в образовавшийся проход степенно прошёл первый верблюд, за ним второй, и так далее… На длинной шее с облезшей шерстью болталась табличка с надписью на английском языке: «Охота на данных зверей, запрещена законом штата Техас от 18 июля 1873 года. Штраф – 1000 долларов. Золотом!». С одного из этих кораблей пустыни ловко скатился шарообразный человек в роскошной чалме и с жиденькой порослью на подбородке:
— Кто в этих благословенных местах говорит о шлемазле Изе?
— Никто!! — Закричала девушка, и пистолетная пуля просвистела над головой караванщика, — И незачем так нагло спасать свой караван. Закон принят в штате Аризона, и здесь, — нежный голосок понизился и стал ледяным, — Здесь он недействителен…
От такого тона мгновенно сконденсировался густой туман, и оттуда выглянула ехидно ухмыляющаяся острая мордочка:
— Не ждали? — Весело спросил белый толстенький зверёк, — А я пришёл!
— О, украшение девичьих плеч, согревающее сердце влюбленного юноши, — осторожно начал караванщик, — А зачем ты пришёл? Мы же никак не ждали твоего визита.
— Стреляли, — пуховый шар каким-то образом ухитрился пожать плечами, — И по-русски кричали. Значит мне было пора приходить.
— О, майн гот! — Потрясенно сказал кто-то с заднего верблюда, самого тощего в караване.
— Ага! — Обрадовался писец, — Это я вовремя пришёл, и как раз по адресу!
— Вай мэ! — Возмущенно вскрикнул караванщик, вытаращив черные, как маслины, глаза, — Если вы к нему, то не понимаю, зачем мы до вас? Так мы, пойдём?
— Сшас-с-с… — глумливо улыбнулся полярный зверёк, — Делать мне больше нечего, как за каждым бегать! Я ПРИШЁЛ!!!
В молчании все стали оборачиваться ко мне. Когда прорвана оборона, и торжествующий неприятель вторгается в последнюю крепость, в бой вступают триарии.
— Стоп-стоп-стоп! — Я спрыгнул на песок, и постарался говорить убедительно, — Вихрь времени свёл нас вместе совершенно неожиданно, и ваше явление, глубокоуважаемый полярный зверёк со склонностью к полноте, совершенно неуместно.
— Это почему же?! — Шерсть на загривке поднялась, и писец стал выглядеть как футбольный мяч с панковским ирокезом.
— Давайте внимательнее рассмотрим создавшеюся ситуацию. Я не попрекаю вас, что вы вторглись в ареал совершенно другого зверька, потому что благодаря распространению в мире неотъемлемой части русского языка, о вас прослышали по всей планете. Но учтите! Если к коренным обитателям местной пустыни должен приходить только скунс, а к нашим гостям…
— Ишак, — печально вздохнул караван-баши, — Тот самый зверь, что выпал из-под хвоста иблиса.
— Вот именно! — Мой палец обличающе уткнулся в писца, от жары уже высунувшего язык, — Трое сразу, это уже перебор! Давайте взглянем на проблему ширее и ширше… Концептуальное содержание зверька, склонного к полноте, заключается прежде всего в том, чтобы вывести сознание зверепринимателя в пространство иного измерения, к той единой супрематической плоскости и экономической и икономической. В этом пространстве иного измерения можно выделить три главных направления – супрематии, экономии и икономии. Сама по себе шарообразная форма в супрематизме ввиду ее беспредметности ничего не изображает. Наоборот, она уничтожает вещи и обретает смысл как первоэлемент, всецело подчиненный экономическому началу, которое в символическом выражении есть «ноль форм», и явление сугубо полярного зверя в несвойственные ему широты.
Опять-таки учитывая, что белое, опредмеченное и выраженное в виде идеального круга, неразрывно связанно с фоном жизни и без него проявление цвета всегда остается неполным и тусклым. Отсюда выясняется и другая, не менее существенная формула «полярного писца» как символа: «Пуховый шар» есть выражение единства противоположных цветов. В этой наиболее обобщенной формуле серое и белое могут быть выражены как свет и несвет, как два атрибута Абсолюта, существующие и нераздельно, и неслиянно. То есть они существуют как одно, одно – благодаря которому одно на другом…
Я перевёл дух и огляделся. Все спали. Прикорнула на ступеньке машины Аполлинария, и на её плечах безмятежно спала Фея. Серыми грудами громоздились на песке верблюды, и как жертвы налета, лежали возле них караванщики. Обвисли иголки у грозных кактусов, и совсем перестал идти дым из никелированных труб Джо. Основной слушатель моей заумной лекции, полярный зверёк, без задних лап (которые спрятались в густом, и тоже спящем, тумане), сладко спал на песке. Только передние лапы дергались время от времени, будто и во сне он кому-то являлся. Пора было уходить, оставив все загадки позади. Уж кто-кто, а загадки обязательно нас догонят, потому что, как и все, они любят известность.
Стил проснулся с полпинка, и мгновенно всё понял. Удалялись мы на цыпочках, если конечно можно так выразиться про стальные колеса с хрустом перемалывающие песок. Хотя и пытались мы уйти «по-английски», один верблюд все-таки открыл глаза, и, нахально подмигнул на прощание. Душа моя успокоилась — такие кадры не пропадут.
Моего оптимизма работодательница не разделила, наоборот меня обвинили в злодейском манкировании нашим договором, заключающемся в срыве разговора с источниками информации. После долгого и недоуменного молчания, Чи-хай вежливо спросил, кого она имела в виду. Услышав про кактус, мы переглянулись, и общее мнение озвучил Джо, как наиболее приспособленный к женскому гневу:
— Увы, но тот колючий разговаривал бы только об Изе. Подозреваю, что кепку-переростка ему всучил спутник вашего Алекса.
— А что теперь делать? — Не выдержала девушка, — Где искать Алекса-а-а?!!!
— Впереди, — уверенно ответил Чи-Хай, не сводя глаз с горизонта.
— Почему-у-у?
— А там что-то горит и взрывается!
— Не надо, — Аполлинария уже всхлипывала, и утирала глазки любезно предоставленным хвостиком своей подружки, — Алекса там уже нет.
— Хм-м-м…
— Всё горит и взрывается уже после него! Хорошо господа, я была не права… Пойдём Феечка, в нашу каюту.
Мы проводили девушек смущенным молчанием, женские слёзы, это действительно оружие массового мужского поражения. И даже будучи совершенно не причём, чувствуешь себя виноватым.
— Куда едем? — прервал молчание Джо
— Налево, — меланхолично распорядился я.
— Почему налево?
— Традиция. Мужчины всегда идут налево.
Впрочем, далеко не уехали. День подходил к концу, и надо было устраиваться на ночлег. Ехать ночью по барханам, рискуя налететь на пылевидный такыр, никому не хотелось. Уже остановившись, стали свидетелями очередной катавасии. Небо, там где мы уже побывали, окрасилось ярким пламенем, глухо прозвучали несколько взрывов, и через несколько минут мимо нас пронесся одинокий верблюд с державшимся за горб седоком. Хотя, если учесть что тот висел параллельно земле, крепко обхватив руками спасительный «якорь», то его надо было назвать висяком. При пролете мимо, оба орали, и если верблюжий язык мы не поняли, то человек кричал, что он больше не любит текилу-у-у-у… Из тыловой части организмов торчали крупнокалиберные иголки.
— Странные люди, — грустно резюмировал Чи-Хай, — Разве можно при кактусе упоминать этот мексиканский самогон?
Задумчиво проводив взглядом удаляющийся пылевой столб, мы продолжили подготовку к ночлегу. Темнота упала стремительно и беспощадно, и только костерок из сухого саксаула все ещё пытался оказать ей сопротивление. На победу никто не рассчитывал, нам достаточно было и круга теплого света, чтобы не думать о мраке снаружи. Тот мрак, что гнездится внутри, можно ослабить и дружеской беседой.
— Мне интересно, — спросил Чи, откладывая в сторону уже очищенную от ужина тарелку, — Неужели никто не пытался добавить в текилу мексиканский перец?
На секунду все задумались, пытаясь представить себе перцовку в центральноамериканском варианте, потом дружно вздрогнули. Аполлинария уронила тарелку, но Фея не отреагировала на большой кусок мяса, оказавшийся в песке. Она пыталась вытащить свою любимую мышь из песка, но отвлекшись на минутку, распушилась от ужаса и коротко взмякнув одним прыжком скрылась в безопасной «Котофее». Даже Джо ужаснулся, хотя для меня всегда было загадкой, как он без рецепторов мог курить и пить алкоголь. Аккуратно подобрав на галету остатки соуса, я опустил миску на песок, и ответил:
— Конечно же добавляли. Вся космическая программа древних индейцев майя работала на этом топливе. Не зря же и текила и перец чили были объявлены национальным достоянием и были запрещены к вывозу.
— И чем же все это закончилось?
— И интересно с чего это все началось?
— Закончилось грустно, — помрачнел я, — Спились все. А началось все просто. Очередной изобретатель «вечного блаженства», случайно уронил в горшок с текилой связку перца. Потом рискнул всё это выпить, и…
— И?
— И взорвался. Но пытливые умы быстро приспособили данный напиток к вимане, чертежи которой сперли в Древней Индии. В общем летали они быстро, высоко и далеко. Космодром построили в долине Наски.
— Да как они могли ЭТО пить? — В ужасе воскликнула девушка. Фея поддержала её возмущенным мявом, выглядывая из полуоткрытой двери своего убежища.
Я грустно вздохнул:
— Человек, по моему внутреннему убеждению, может пить любую жидкость, особенно когда пытается убежать от самого себя в притягательное беспамятство. Не знаю точно, меня там не было. Может быть, разбавляли, но все равно финал наступил очень быстро. И остались размеченные взлетно-посадочные полосы, как загадка для археологов, в долине Наски, и привычка к острой на вкус кухне у мексиканцев. Всё, давайте спать. У нас впереди еще долгая дорога. Джо!
— Слушаю.
— Ты посматривай, пожалуйста, по сторонам, это же пустыня.
— Обязательно! Я как раз читаю пособие по выживанию в пустынной местности.
— Не увлекайся особенно. Мы же в описанной кем-то местности, а здесь может быть всякое, в прямой зависимости от уровня образованности автора, и его фантазии… Так что будь готов ко всему.

Надеюсь только, что Темные и Светлые договорятся, о чем спорят, а то интересно.

Извиняюсь, но мой герой (так же как и я) об этих спорах узнаёт только из газет....

Впервые жалею, что мало читаю - не всегда удается понять куда вас занесло, но это только мои упущения, не ваши конечно)
НРАВИТСЯ!

Предистория тут: http://samlib.ru/k/kulxkin_a_j/colr_taime.shtml


— Сочувствую, — всхлипнул Чи, — А какой?
— Не знаю, лапов нету, пощупать.
— Во-первых, дышите в сторону, потому что зубы надо чистить! И, во-вторых, могли бы и представиться!
Судя по всему, Аполлинария не теряла надежды перевоспитать мужскую часть населения планеты, по крайней мере, находящуюся в пределах досягаемости.
— Как я их буду чистить?! Рук, лап, и прочих конечностей у меня нет!! Потому что я – змей!! Ёрмундгад! — Змей проглотил слюну, и уже тише, добавил, старательно отворачиваясь, — Для друзей, можно просто — Ёрмик.
В недрах машины завизжали раскручивающиеся катушки памяти, и Джо, откашлявшись, дал историческую справку:
— Имя змия Мидгарда в «Эдде», братом которого является Волк Фенрис, а сестрой — ужасное чудовище Хэл, — трое детей злого Локи и Ангурбоды (носительницы боли), страшной великанши. Мировой змий древних скандинавов, чудовище, сотворенное Локи, по которому дают форму постоянные разлагающиеся эманации тела убитого великана Имира (материя нашего глобуса), и который, в свою очередь, порождает постоянную эманацию, служащую завесой между небесами и землею, т.е. Астральный Свет. Однако, в книге 1572 года указывается, что к северу от Лапландии обитал дракон. Край там был, однако, такой скудный, что зверю пришлось питаться мечтами.
— Клевета!! — Возмутился Ёрмик, — Имя у меня только одно, родственников нет, сирота. И вообще… холодно там, и жрать некого. Ой, извиняюсь, кушать. Впрочем, — змий вздохнул так, что «Котофея-2» закачалась на рессорах, — Здесь тоже приходится питаться мечтами… А мечты в этой местности, все какие-то приземленные, низкокалорийные.
Он опять вздохнул. Вместе с Чи я выбрался на свежий (ну почти, свежий) воздух, и стал осматривать по-прежнему раскрытую пасть. Больной зуб мы нашли быстро, в основном по запаху, мягко говоря. Змий продолжал спорить с Джо о своем прошлом, и прочих родственниках, при этом его рот оставался открытым. Мы с динозавром переглянулись, старый фокус. Рептилии в принципе не могут разговаривать, так что мы имеем дело, либо с наведенной галлюцинацией, либо с телепатией. Для галлюцинации вонь была слишком реалистичной, так что, пусть будет телепатия, вернее проецирование его слов непосредственно в наши головы. Тут Джо задал коварный вопрос про хвост, который, по его данным, должен торчать во рту нашего знакомого, и получил в ответ возмущенный вопль:
— Что-о-о-о?!!! Попробуй сам удержать в пасти склизкий хвост, с больным-то зубом…
Но даже этот крик, который чуть было не сшиб нас с ног, был заглушён рёвом медведицы, потерявшей медвежонка…
— Ты!! Ёрмунд, который, гад!! Ты съел моего Алекса!!!
Наступила гробовая тишина, и зловеще скрипнула, поворачиваясь, пулеметная башенка.
— Не я!!! — Панический вопль мирового змия ощутимо тряхнул машину, хорошо, что мы успели за ней укрыться, — Я не ел никаких Алексов, и вообще, первый раз это имя слышу!! Пусть даже это он угостил меня пирожным, я всё равно его не съел!!
— Кого, не съел? — Льдом в голосе Джо можно было торговать, особенно в такую жару, — Алекса, или пирожное?
— Конечно же, человека, не ел! Ни его, ни даже Изю. — Ёрмундгад стал всхлипывать, — Хотя последнего и надо было… того… Заговорил мне зубы до такой степени, что я хвост выпустил, а потом пирожные, и теперь… Жуб болит, мочи нет терпеть.
— А чего это вдруг мой Алекс разных змеев сладким кормит? — Подозрительно поинтересовалась Аполлинария, — Может быть, ты и не Ёрмундгад, а вообще гадюка?
От этих шумовых эффектов дрогнул даже туман, и прорвавшийся на запретную территорию луч солнца, зловеще осветил ствол маузера. Ёрмик задрожал так, что пришлось хвататься за колеса.
— Гад я, гад! В смысле, змий!! А пирожные Алекс покупает в память о каком дорогом для него событии!!! И скармливает их разным животным!!!! Благотворительностью занимается!
Дрогнул пальчик на спусковом курке и пуля отрикошетила от какого-то зуба. Проводив задумчивым взглядом улетающую вверх, радостно свистящую пулю, Ёрмунгад горестно вздохнул:
— Промахнулась… Этот зуб не болел.
— Джо, давай трос. Будем лечить.
Дальнейшее произошло очень быстро. Накинули петлю, дернули, и массивный клык подточенный временем и пренебрежением хозяина, пропахал полосу в песке. Ёрмик судорожно сглотнул, несколько раз открыл и закрыл рот, прислушиваясь к своим ощущениям.
— Ой. Хорошо-то как… Так, кстати, куда вы собрались?
По всей видимости, змий вспомнил о своих обязанностях.
— Туда! — Чи махнул рукой в неопределенном направлении.
— А зачем?
— Надо!
— Надо, значит надо. Езжайте. А мне ещё надо свой хвост найти, ведь точно помню, что был.
Уже стоя за штурвалом Чи-Хай поинтересовался:
— А как мы обратно выбираться будем? Если этот тип свой хвост в зубы возьмёт, то такая стенка образуется, сразу и не перелезешь.
— Стоит ли беспокоиться о том, что будет? — Ответил я, поудобнее устраиваясь в командорском кресле, — Будет день, и будет солнце.
Из тумана мы выехали буднично и тихо. Не считать же за литавры шум в каюте прекрасной дамы? Тем более что, жаркий спор о колористике меланхоличного оттенка жемчужного цвета, давно уже воспринимался как звуковой фон. Фея в изнеможении прекратила очередной этап вылизывания смеси сгущенного молока и собственного пуха, и спокойно спала на спине стальной мыши. Та стояла тихо, и почти не дымила. Чи непоколебимо возвышался за штурвалом, я же скучал. В общем, все были при деле.
Небо оставалось таким же серым и хмурым, но немного развеялась дымка, и прямо по курсу, показались, разумеется мрачные, развалины.
— Как ты думаешь, что нас ждёт впереди? — Поинтересовался Чи, внимательно разглядывая панель управления.
— Неприятности, — уверенно ответил я.
— Почему?
— Рассуждай логически, Чи. Представь, что ты – Древнее Зло. Спокойно спишь тысячи, нет пожалуй, даже миллионы лет, и тут… Прибегают Великие герои, походя пинают тебя, и убегают дальше. Конечно, ты раздражен и обижен таким невниманием. И кому достанется все твоё раздражение? Только следующим по следам Великих героев.
— А разве Алекс и Изя – великие герои?
— Не знаю, конечно, как Алекс, хотя с такой прекрасной женой, он просто обязан быть Великим, но Изя, просто Величайший Герой. Так быстро довести до белого каления всех ему встретившихся может только Герой, да и не простой, а Величайший! Кстати, а куда мы едем?
— Вперед, — пожал плечами рулевой, — К развалинам.
Я встал и подошел к лобовому стеклу, несколько минут приглядывался, потом сделал вывод:
— Зло будет совсем свежим, хотя конечно именоваться будет Древним.
— Почему?
— Это развалины города, причем города двадцатого века, небоскребы достаточно характерные. А Зло обязано быть Древним, иначе его серьезно не воспринимают. Есть традиции, и к ним надо относиться с уважением. Герои-одиночки, или квест-группы сражаются только с Древним и Могучим Злом. С современным воплощением Проклятий вполне справляются армия и спецслужбы. Разумеется под руководством героя.
— А мы кто?
— Наверное, квест-группа, — немного помешкав, отозвался я, — Герой обязан быть человеком, а с этим, сам знаешь, у нас проблемы.
Зловещий шепот пригвоздил меня к месту и заставил Чи-Хая встать по стойке «смирно»:
— Насчет проблем с человеком, уже интересно, уважаемый герцог…
— А какие проблемы могут быть с человеком, глубокоуважаемая королева? — Деланно удивился я, — С человеком проблем нет, вот без человека, бывает трудновато.
— Хм-м-м, — скептически проворчал Чи.
— Нет, я всё равно не поняла, какие проблемы с наличием людей в нашей команде? Или я что-то не знаю?
— Давайте без эффектов, босс, — раздалось из динамика.
— Аполлинария, вы, главное не волнуйтесь… Дело в том, что вы единственный человек, среди нас.
— Ой! Но, кто же вы? Вы мне лгали?!!! Зачем?!!!!
— Мы не лгали, — я говорил мягким убедительным голосом, но не сводил глаз с кобуры. Впрочем, кошка спокойно спала, следовательно, стрельбы не ожидалось. — Мы просто не говорили всего. Джо Стил – робот, то есть сочетание железа и электричества, без признаков морали. А мы с Чи — динозавры, которые могут принимать человеческий облик.
— То есть, оборотни.
— В принципе, можно и так.
— А зачем?
— Что, зачем?
— Зачем вам быть похожими на человека? Хотя… Конечно вы правы, в натуральном облике вы привлекали бы назойливое внимание. Но это опять неправда!
Мы с Чи-Хаем растерянно переглянулись.
— Что неправда? Прикажите превратиться?
— Это не обязательно. Неправда, что вы не люди. Бабушка учила меня смотреть не на внешность, а на человека. И я совершенно уверена, что кем бы, вы не были в прошлом, сейчас вы – Люди!
— Благодарю за честь, но тогда надо решить, что делать дальше? — Меланхолично произнес Джо, — То есть, едем в этот город, или попробуем объехать стороной?
— А зачем объезжать? — Девушка подошла к лобовому стеклу, и присмотрелась, — Ой!
— Вот и я о том же, — согласился Стил.
Пришлось и мне вставать.
Под серым-серым небом, среди обломков серых бетонных зданий, уныло копошились серые зомби. Что они конкретно делали, и вообще подробности, видно не было, но зрелище было унылое.
— Согласен, лучше бы объехать.
Неожиданно над нами промелькнула черная тень, и с неба упал один унт, и нецензурное слово. Аполлинария мило покраснела и вытащила пистолет из кобуры.
— Не надо, — попросил Джо, — Это же – Толич.
— Толич? — Удивился Чи, — Летает?!
— Довели, — вздохнул Стил, — Уже и Толич полетел.
— Кто это, Толич?
— Легенда. Живая легенда авиации, и вообще аэронавтики. Он везде, где готовятся взлететь в воздух. Со своим биноклем, и в вечных унтах…
— Так уж, и везде… — усомнилась Аполлинария.
— А кто, вы думаете, дал пинка первому взлетевшему птеродаклю? — Усмехнулся я.
— Так он что, бог?
— Нет. Он — легенда!
Тем временем «легенда» вернулась. Унт исчез с дороги, но запах крепкого алкоголя усилился. Девушка недовольно поморщила носик:
— Пить надо за обедом. Немного, для аппетита.
Чи-Хай недоуменно посмотрел на меня, но за всех ответил Джо:
— Мы говорим Толич, подразумеваем коньяк.
— А говоря — коньяк, подразумеваем… — подхватила Аполлинария.
— Ничего не подразумеваем! — Торопливо перебил её наш кормчий, — Самим мало!
— А с топливом в этих краях тяжеловато, — сделал вывод я, — Если Толич заливает в бак коньяк, то это, увы, не значит, что коньяка много. Джо, что у нас с топливом?
— Нормально! — Бодро ответил Стил, и немного смущаясь, добавил, — Я, это… Конвертер прямого преобразования поставил. Роялем больше, роялем меньше, все равно никто не заметит.
Самолет, сильно напоминающий ночной кошмар аэродинамика, заложил вираж над руинами, потом покачал крыльями, и подмигнув нам бледно-голубым пламенем из дюзы, скрылся в нависающих тучах. Из туч тут же раздался издевательский громовой хохот.
— Это точно – Супермэн! — Уверенно прокомментировал Чи.
— А почему не Толич? — Задала наивный вопрос девушка.
— Так Толич — человек, а здесь, хохот какой-то сатанинский.
— Вообще-то, Толич на что-то намекал, кружа над городом, — задумчиво заметил Джо.
— Вряд ли, — не менее задумчиво возразил Чи, — Сколько Толича помню, так у него самый тонкий намёк, это когда гаечным ключом по голове.
— Намекал, не намекал. В любом случае едем через город. — Скомандовал я, подводя итог спору.
— Он сказал «Поехали!» — Процитировал Чи-Хай, смело двигая вперёд какую-то рукоятку.
— Ой… — слабо возразил Джо.
«Котофея» осталась на месте, но впереди поднялась стена пламени. Чи с глубоким интересом стал изучать надписи, нацарапанные около рукояток и кнопок, а «честь и совесть» нашей компании, Аполлинария, возмутилась:
— Как вам не совестно!! Там же люди… были…
— Не было там людей, — успокоил я её, — Одни зомби, да и то, из второразрядных ужастиков.
— Почему?
— Тупые, и малоподвижные. Серые жертвы писательского серого вещества.
Рулевой наконец-то разобрался в пульте управления, и мерзко скрежеща грунтозацепами по камням, наша машина двинулась вперёд. Я поднялся в башенку, и стал разбираться в конструкции смертоубийственной машинерии. Зомби бывают разные, впрочем, как и писатели.
Город, вернее его остатки, был среднестатическим. Развалины бетонных зданий, кем-то жеванные автомобили, россыпи битого стекла, и толпы бородатых зомби. Бородатых?!! «Котофея» вдруг резко дернулась, и стремительно понеслась вперёд, лавируя между обломками. Очередь из «гатлинга» снесла нависший над улицей обломок бетона, мирно висящий на арматуре. Это от неожиданности я нажал на спусковой крючок. Снизу раздавались возмущенный мяв, и нехорошие выражения.
— В чём дело? — Нервно спросил я, — Чи что ты опять дернул?
— Это не я! — Так же нервно ответил Чи-Хай.
— Это гномы!!!! — Донеслось из динамиков.
— Какие гномы? По сюжету должны быть зомби!
— Не знаю про сюжеты, но ясно вижу, что это гномы. У них король ещё с каким-то странным именем, то ли Шифоньер, то ли Шлагбаум! У меня кластер на этом месте не читается.
— Ну, гномы так гномы, — рассудительно сказал Чи, — А кричать-то зачем?
— И дергаться с места неожиданно, — возмущенно дополнила Аполлинария, — Тут Фея к перегородке приклеилась!
— Они меня разберут!!! — В голосе Джо ничего человеческого уже не осталось, кроме паники, конечно, — Уже и гаечными ключами вооружились!!
Машина набирала ход, трясясь и подскакивая на рассыпанных по улице кирпичам и прочим обломкам. Колеса высекали искры из камней, и противно визжали на поворотах. Но толпа не отставала, и даже нагоняла нас. Бороды бодро развевались, картофелеобразные носы героически задирались, а глазки задорно поблескивали из под нависших густых бровей. Коротенькие ножки сливались в колесо, стремительно неся своих хозяев к вожделенной добыче. Неосторожно выглянувшее из-за туч солнце поранило лучи о сверкающую заточку боевых топоров, и больно стукнулось ими же об никелированные губки смертоносных гаечных ключей. Обиженное и разочарованное оно юркнуло обратно, вновь отдав землю во власть серого блеклого дня.
— Это какие-то неправильные гномы, — константировал я, пытаясь найти, за что уцепится.
— И делают они неправильное пиво! — Согласился Джо, ловко вписываясь в узкий переулок.
— Пиво мы у них не брали, — подал голос снизу Чи.
— И не надо! Оно неправильо-о-о-ое…
Переулок закончился обрывом.
Мой вопль был, к стыду моему, нецензурен, но к счастью, краток. Я бы покраснел, но судя по тому, что услышал, меня поддержали все присутствующие, включая кошку. Но наши тактичные замечания в адрес Стила были заглушены возмущенным рёвом снизу:
— Опя-я-ять!!!
«Котофея» дрогнула, и, медленно скатилась откуда-то, на твёрдую почву. Прямо в прицел заглянул огромный глаз с привычным выражением мировой скорби.
— Вы опять на меня падаете! Сколько можно? И кстати, мой хвост вам не попадался?
Я открыл верхний бронелюк, и радостно отозвался:
— По здорову тебе быть, Ёрмундгад! Нет, твой хвост мы не видели. Может быть у них спросить, они вроде как местные жители.
С этими словами, я широким жестом показал на толпившихся вверху гномов, и вновь нечаянно задел спуск гатлинга. Обойма была почти пустая, но единственный оставшийся патрон сработал на все сто процентов. Как раз сверху на веревках спускали толстяка в блистающей, даже в тумане, кольчуге, и вылетевшая пуля вдребезги разнесла кружку, которую тот держал в правой руке. Ёрмундгад задумчиво прокомментировал:
— Это была Большая пивная кружка Мира. Пожалуй, мне пора поискать хвост в другом месте. Они долго разбираться не будут.
— Эка незадача, — удрученно сказал Джо, и через секунду добавил, — Теперь, однако, думать надо.
— Джо, — помолчав, осторожно спросил я, — Тебя, что, на чукотских анекдотах заклинило?
— Что тут думать?!! — Панически взвизгнул Чи, — Ёрик прав, драпать надо!
Последнее предложение было принято единогласно. О, как мы драпали, простите, совершали манёвр передислокации на новые позиции! Дым из никелированных труб слился в дымовую завесу, песок из-под колес летел сплошной струей, а трясло так, что никто уже и не обращал внимания на окружающий пейзаж. Главное было удержаться за выбранный, в спешке «якорь». Лично я схватился за кожух пулемёта, всё равно магазин был пустой. Чи пытался удержаться за штурвал, но улетел вместе с ним, и сейчас возгласами подтверждал крепость металлических стен. Каким чудом дамы попали к себе в каюту, не знаю, но судя по кошачьим воплям и треску материи, обивка критики опять не выдержала. А гномы, вырвавшиеся из штробы, не отставали. Может быть они в самом деле, зомби? Столько пробежать без пива, да что там, без пива, даже без воды! Нет, нафик таких гномолюбивых авторов! Порубят ведь топорами, даже фамилии не спрашивая.
Торможение, по законам жанра, было абсолютно неожиданным. Я влепился в очень прочную броню башенки, и с облегчением потерял сознание. В сознание меня приводить никто не спешил, так что пришлось самому выбираться из омута беспамятства. Первым делом ощупал голову, хорошо, что она пока покоилась на плечах. Потом осторожно осмотрелся. В машине была тишина и спокойствие, зато снаружи стояло облако пыли, толпа возмущенно орущих гномов, и что-то очень странное.
Очень странное вело разговор, когда я открыл верхний люк и выглянул.
— Ша! Никто никуда не бежит, а тихо стоит и ждёт, когда его спросят. А спрашивать буду я.
— По какому такому праву? — Возмущенно спросил седой гном, весь облитый сверкающей кольчугой. Сверкания кольчуге добавляли многочисленные помощники, скоро начищая её наждачной бумагой, не снимая с владельца.
— А по такому! И по праву, и по леву, а для особо настырных, и посредине! Ты, кстати, кто таков?
— Хельг Шелешпер унд Гноманов Блиннобородый, то есть, Длиннобородов! Король гномов!
— И чего спрашивается, ты побёг в пустыню вольного штата Одинокой Звезды со своими блинами? Тьфу, со своими бородами… Опять, тьфу на вас, гномами? Ваше дело сидеть тихо под землей, и предоставлять нам полезные ископаемые! Бесполезные и просто вредные оставляйте себе!
Король даже поперхнулся, и открыл рот, для, несомненно свободолюбивой речи, в которой он должен был полностью опровергнуть наглые (разумеется) притязания наземников на недра, напомнить о героической поддержке гномами Сил Света (в промежутках между проходкой очередных забоев, и следующих за этим плановых запоев), а потом плавно вытекающим из этого героизмом. Но расшалившийся ветер швырнул ему на кольчугу и в лицо добрую горсть песка, и речь мы не услышали. Впрочем поняли, и очень странный собеседник, оказавшийся гигантским кактусом в стетсоне и косынке с флагом штата Техас, первым делом ответил:
— Сам такой! И вообще, отвечай, какого дождя, вы бегаете по пустыне? Моей, между прочим.
— Этот, — король ткнул в мою сторону навершием топора, — Этот грубиян, разбил нашу священную кружку, из которой мы хотели напоить его пивом в знак дружелюбия!
— Кружка была пустая! — Возмутился я.
— Разумеется, — согласился Хельг, — Пиво в неё должен был налить ты.
— И нам тоже!! — Поддержал владыку дружный хор ощетинившихся кружками гномов.
Кружечки были солидной емкости, и мне резко поплохело, когда представил себе реакцию Чи-Хая.
— Даже пустая кружка представляет собой огромную ценность! — Продолжал распинаться унд Гноманов, — Если вспомнить, сколько с нас за неё Изя содрал…
Из толпы гномов раздался крик львицы, оставшейся без львят.
— Казначей? — Поинтересовался кактус
— Это только что назначенный, — всхлипнул Шелешпер, — Предыдущего уже похоронили.
— Бывает. — Кактус остался равнодушным, — Но всё равно, нечего вам тут делать, до ближайшего пивбара отсюда десяток миль.
— В какую сторону? — Заинтересовался король.
— В обратную. Вы оттуда прибежали.
— А пиво?
— Пиво в го-ро-де, — раздельно произнес Кактус, и с его левого отростка вылетели несколько игл, — Счастливого пути. Не забудьте, скоро выборы губернатора, и я к вам приду с группой поддержки.
Стоящая неподалеку целая роща кактусов, с угрожающе растопыренными иголками синхронно кивнула, и подвинулась поближе. Король задумчиво посмотрел на иглу, пробившую кованый щит, подумал, и принял правильное решение.
— Так-с, — повернулся к нам главарь, — Говорят, вы Изю ищите?

Имперец, хочу еще) поэтому музу вам в свободное время - что бы все так счастливо соединилось)

Приношу свои извинения. Коллега ушла в отпуск, так что очень занят на работе, плюс заканчиваю свой рОман. Но Ваше желание - закон!

На улице было тихо и безлюдно. Ветерок лениво свивал пылевые смерчики, постоянно забывая об них, отчего они осыпались почти мгновенно. Лежащая в тени облезлая собака лениво проводила нас взглядом, совершенно игнорируя вызывающее поведение кошечки. Та обиделась и вновь улеглась на спину металлической мыши. Компьютерное «чудо» попыхивая своей трубой, катилась за Джо, иногда вздрагивая на неровностях дороги. Но это никого не беспокоило, хотя…
— Прекратите это издевательство!! Как вам не стыдно?!!
Мы замерли, с удивлением смотря на разгневанную девушку. Катушки в корпусе Стила закрутились с угрожающей быстротой, но первым очнулся Чи:
— А в чем дело, мадам?
— Вы что, совсем не замечаете, что бедная кошечка сейчас упадет с этого чудовища?
— Я извиняюсь, — обманчиво спокойно ответил Джо, — Но во-первых, это не чудовище, а обычная мышь. А во-вторых, у вашей киски есть свои лапы.
— Это не может быть мышь! Она не серая! А чудовище – вы! Как вам в голову пришла такая ужасная мысль, что Фея способна ходить своими лапами по грязной улице?!! В конце-то концов, для чего существуют мужчины?
Такая глубочайшая по своей свежести мысль, вновь погрузила нас в ступор. И опять рискнул Чи-Хай:
— Чтобы пить виски?
Первый ответ был неправилен, судя по взгляду.
— Наверное, чтобы вляпываться в неприятности?
— Теплее.
— Женщин носить на руках, сдувать с них пылинки, и в промежутках, между этими основными занятиями, спасать остальное человечество, — зевнул я.
— Совершенно верно! — Указующий перст уткнулся в мышь, — И поэтому на спине у этой железяки надо сделать удобную лежанку для кошечки!
— Это мышь!! — Уперся Джо.
— Нет! Это не мышь, она не серая!!
— А мыши бывают и белые. — Сообщил всем Чи, выглядывая из-за моей спины.
— Белые — это мышки! Они пушистые и хорошие!
Джо Стил упорно пыхтел своей трубой, пытаясь найти достойный ответ. Бедняга, программисты у него были мужчинами.
— Оставим это мероприятие на более позднее время, — предложил я, — Мы уже почти пришли.
В самом деле, мы стояли у двухэтажного деревянного здания, первый этаж которого украшала скромная, по содержанию, и аляповая, по раскраске, вывеска: «Предел ваших желаний. Авраам Кадиллак и компания».
Дверь скрипнула, возрыдав над своей горестной судьбой, и пропустила нас в запыленное и захламленное помещение. Мда-а-а… Судя по ассортименту, желания у местного населения были скромные. Высохшие седла, потрескавшиеся хомуты (по размерам, для динозавров), жестяные банки, покрытые пылью. Только в одном месте пыли не было. За длинной стойкой, перегоражившей помещение виднелся большой стеллаж, и стоящая на нём продукция радовала взгляд этикетками «Коньяк», «Виски», «Бренди». Рядом с ним, в стеклянном шкафчике стояла богато инструктированная перламутром винтовка, и неподалеку был виден вскрытый деревянный ящик с желтеющими патронами.
Читающий пожелтевшую газету хозяин поднял голову на скрип двери, и, завидев нашу компанию, встал во весь рост. Похоже, что первоначальный капитал он собирал под бодрым лозунгом «Сарынь на кичку!», разумеется в местной интерпретации. Под два метра ростом, в плечах, кабы не себя шире, с густой черной бородой, из которой торчала кукурузная трубка. Глаза поблескивали из-под густых бровей, и как ни странно, их было два.
— Вай мэ! Какой праздник! Сегодня ко мне пришли великие гости!!
— Что-то не похоже, что мы найдём всё нужное в этой лавочке, — лениво протянул Джо, наглым образом проигнорировав радость хозяина.
— Ви! — Толстый палец ткнул в направлении Стила, — Ви, совсем хотите моей смерти? Вам достаточно сказать, и у вас будет всё, и даже немного больше!
Я припомнил викторианство, и вопросительно изогнул бровь. Удивительно, но хозяин заметил мою гримасу:
— У вас болят зубы, или это нервный тик? Не надо так расстраиваться, лекарство у меня есть, самое лучшее!
— Где? — Кинулся на мою защиту Чи-Хай, — За вашей спиной, или в том ящике?
Впрочем, смутить Авраама такой мелочью было невозможно.
— А что не так? За моей спиной универсальное лекарство, ну а в ящике, увы, пилюли от всех болезней. После их приема, насморк вас никогда не будет беспокоить. Ну, всё-таки, чем я могу помочь, столь обожаемым покупателям?
— Пойдемте, отсюда, лорд, — повернулся к нему спиной Джо, — Сразу видно, что ничего мы здесь не найдем. Ведь сразу видно, что местный торговец обожает рисковые операции, и денег на хорошие товары у него нет. Как сказано у поэта:
Однако капитал его весь в надеждах. У него одно судно плывет в Триполи, другое в Индию; кроме того, я слыхал, что третье у него сейчас в Мексике, четвертое в Англии и остальные суда тоже разбросаны по всему свету. Но ведь корабли — это только доски, а моряки — только люди; а ведь есть и земляные крысы и водяные крысы, и сухопутные воры и водяные воры, то есть пираты; а кроме того — опасности от воды, ветра и скал.*
— Какие суда? — Возмутился Кадиллак, — Я честный сухопутный торговец, и никогда не ступал на доски палубы! Вы говорите, что вам надо!! А стихи будем читать после гефешта, мамой клянусь!
Неожиданно вперед выскочила наша спутница, и с ходу задала вопрос:
— Были ли у вас, двое людей, один из них – мой муж, а второй, Изя?
Изю торговец помнил, и очень хорошо. Иначе он дробовик из-под стойки доставать бы не стал. Полюбовавшись на нашу оружейную коллекцию, Авраам вздохнул, и спрятал обратно свой аргумент.
— Конечно, не помню! У меня столько за день покупателей бывает, всех не упомнишь.
— Сдается мне, мил-человек, — Стил нагнулся, и посадил на стойку свою мышу с Феей на спине, — Что ты всё хорошо помнишь…
Кошка выпустила когти, и с омерзительным скрипом провела ими по металлу. Чи-Хай с щелчком взвел курки на револьверах, я же зевнул. Но нам попался крепкий орешек. Не моргнув взглядом, он продолжал клясться всеми клятвами, что никогда не видел мужа «прекрасной дамы», а «старого» Изю тоже в упор не замечал, и вообще, если когда-нибудь увидит, то даже не узнает!! И пусть этот Коули даже не заикается про кредит, ибо только идиот может дать в долг этому проходимцу даже намыленную веревку!!!
— Стоп! — в голосе Стила лязгнула сталь, — Гражданин, откуда вы знаете фамилию разыскиваемого? Вы официально, в присутствии свидетелей, заявляли, что никогда его не видели!
Кадиллак осмотрел всех вытаращенными глазами, и несколько раз судорожно сглотнул слюну. А Джо наслаждался триумфом. Он наставил на бедного лавочника указательный палец,словно ствол револьвера, и открыл рот для обличительной речи.
Дверь с грохотом вылетела из проема, и загрохотала по полу.
— Рукі на патылiцу! Не варушыцца! Крымінальная паліцыя!
— Грамадзяне, вы што, з глузду з'ехалі?** — Миролюбиво поинтересовался я.
— Слава Всевышнему! — Обрадовался Авраам, — Сподобился и я, хоть на старости лет, погрома дождаться. Так-с, и где моя оглобля?
— Глупости! — Категорически заявила красавица, — Погромы без баронов не бывают! Это только в баронские времена, можно было кого-то громить! В наш просвещенный век, это уже не модно!
— Что-то тут не так, — озабоченно протянул один из бойцов, а его командир задумчиво почесал в затылке пистолетом, потом стянул с себя черную шапочку-маску, сожалеючи взглянул на девушку, и обратился ко мне:
— Представьтесь, пожалуйста.
— Вообще-то это вам нужно представляться, — проворчал я, — Но так и быть. Александро Лонгнеска, герцог Силурийский, граф Кембрийский. А это мои люди, Джо Стил, и Чи-Хай.
Немного подумал, и добавил:
— Виконты.
— Аполлинария д`Нептем! По мужу — д`Пелеви.
— Авраам Кадиллак, — с сожалением вздохнул торговец, откладывая в сторону найденную оглоблю, — Шо, совсем-совсем погрома не будет?
— СОБР, — отмахнулся старший, уже не обращаясь ни к кому, задумчиво протянул, — Блин, и как мы сюда попали? Это же не первый Интернациональный переулок, дом номер пятьдесят?
— Совсем не первый, и даже не последний, — разочаровал его Авраам, и потом меланхолично добавил: — На всё воля судьбы, или переплетчика.
— Да. И нам пора переворачивать страницу.
В помещении стало просторно, и Авраам покорно спросил:
— И что вы хотели знать об этом проходимце Изе? И, самое главное, что я таки буду от этого иметь?
— Отсутствие неприятностей! — Радостно предложил Джо.
— Меня интересует в первую очередь, мой муж Алекс! — Возмущенно заявила Аполлинария.
— Ничего я за Алекса не скажу, — меланхолично ответил Кадиллак, — Он только молча улыбался. И вообще этот поц, простите за слово, Коули так мельтешил, что за ним никого нельзя было увидеть. Страшное дело, но он чуть было не выбил у меня кредит. Ещё бы полчасика, и я бы сам ему доплатил.
— И все-таки, — заметил Чи, — Нас интересует их дальнейшая судьба.
— Я никак не царь Соломон. И почему я должен знать, куда и зачем они направились? Да и, в конце-то концов, неприятностей у меня совсем нет, и не предвидится!
С этими словами лавочник нацепил на рубаху пятиконечную звезду шерифа, и гордо посмотрел на Стила. Тот покорно нарисовал пальцем гримасу разочарования на сверкающей поверхности своего лица, а д`Нептем, достала из сумочку банкноту.
— Вот с этого и надо было начинать! — Обрадовался шериф с торговым уклоном, — Вы, таки не представляете, сколько патронов можно сэкономить, если правильно начать разговор. Какого банка у вас доллары?
— У меня только фунты стерлинги, — скромно ответила девушка.
— Это тоже хорошо! Пятьдесят фунтиков, и вы будете иметь лучшую карту всех путей и разъездов!
— Что-о-о?!! — Хором закричали все, кроме меня. Нет уж, пусть торгуются профессионалы, а я спокойно поскучаю. Вот винтовочка интересная и явно на продажу выставлена, её, красавицу, и посмотрим.
Торговля шла бурно, в воздух летели аргументы, божба, и различные легкие предметы. В один из критических моментов взлетела даже Фея, поднятая за шкирку Авраамом, но синхронное щелканье курков, убедило его в ошибочности этого аргумента. Да и боевая мыша так свирепо закоптила, что несколько минут все только кашляли, отмахиваясь от клубов угольного дыма. Наконец-то, мы получили сведения всего за пять фунтов. Рассматривая купюру, Авраам сделал комплимент Аполлинарии:
— Мадам, вы так похожи на королеву Англии, что просто нет слов. Вы такая же красавица!
Бедняга, явно был холостяком, и он так и не понял, почему фрау вылетела из лавки, предварительно окатив его полным презрения взглядом. Я посмотрел на портрет королевы, пожал плечами, расплатился гинеями за винтовку, и покинул помещение. Пора было поставить точки над буквой «И».
Наша компания неторопливо фланировала по местному «Бродвею» имея в качестве ориентира пушистый хвост котофеи, маячивший в авангарде. Все молчали, полуденная жара и пыль, как-то не располагали к светской беседе. Наконец-то хвостик свернул под навес летнего кафе. Я удивленно приподнял бровь, но решил промолчать. Роялем больше, роялем меньше… Утолив жажду и отослав гарсона за более подходящими напитками и мороженым, мы облегченно вздохнули.
— Мадам д`Пелеви, мы принимаем ваше предложение. Но хотелось бы взглянуть на фунты стерлингов, прежде чем займёмся подготовкой.
Аполлинария мечтательно вздохнула, отхлебнула лимонад из запотевшего бокала, и невпопад произнесла:
— Как в Париже, только каштанов не хватает… Вот, возьмите.
Я внимательно рассмотрел купюру, сравнил изображение с оригиналом, и вернул денежку владелице:
— Простите Ваше Величество, что сижу в Вашем присутствии.
— Оставьте условности, герцог! — Отмахнулась фрау, — Это всё Изя и его племянник Моня. Изя сунул ему банкноту и потребовал, шоб было как здеся! Долго рассказывал тому про «экономическую войну», и так заморочил всем головы, что предъявил меня в качестве оригинала королевы. Меня другое интересует, почему мы все, еще в лавке, заговорили по-русски?
— Да?!! Действительно, странно. А разве вы знаете, русский?
— Как и любой, достойный называться человеком. Так, что вы предлагаете?
— Нам нужен транспорт. Нужно продовольствие, проводник, — стал перечислять я, но Джо прервал мои выкладки.
— Транспортом буду я, паровозное депо в этом городишке есть, и у Механизмоломакуса я многому научился.
— Опять кочегарить? — Возмутился Чи-Хай.
— Не надо, — усмехнулся Стил, — Есть технологии! В общем мэм, заберите пожалуйста, свою узурпаторшу, и мы с мышью отправляемся в депо. Завтра утром все будет готово.
Чи поднялся тоже:
— Пройдусь по лавкам, консервов наберу и галет. Вам что-нибудь особенное взять, Ваше Величество?
— Сгущенное молоко, — совсем как девчонка, облизнулась Аполлинария, — Из него такой вкусный торт получается! И… — она замялась, — Парочку пирожных, пожалуйста.
Мы сидели за столиком под навесом, кошка спала на освободившемся бамбуковом стуле, и можно было подумать о главном. Молчание было уютным, девушка думала о чём-то приятном, и её лёгкая улыбка, многое обещала, но не мне. Я же размышлял о будущем, что-то не нравилось мне эта «клякса». Терпеть никогда не мог «сталкеров», «зон» и прочих ужастиков. А ведь придётся влезать в это болото. И самое главное, что могло там потребоваться Изе?!! Я могу понять незнакомого пока, Алекса. Даже в самой уютной и счастливой семье у мужчин бывают взбрыки, и сожаления по прежней вольной жизни. Умные жены в таком случае отпускают ненамного поводок, но Изя?!! Тайна сия настолько измучила мозг, что я решился на прямой вопрос:
— Скажите мадам, что хотели найти ваш муж и Изя на этой раскаленной солнцем сковородке?
— Вы такой же герцог, как и я – королева? — Что и говорить, ответ был несколько не в тему.
— Нет, герцог и граф я настоящий. Вот только одна мелочь мешает герцогствовать и графствовать. Далеко мои владения.
— На другом континенте?
— В другом времени, — грустно вздохнул я. Свой вопрос повторять не стал, женщины самые целеустремленные создания во вселенной, и если мне не ответили, значит, не ответят никогда.
На улицы городка медленно и осторожно, как индейские разведчики, прокрадывались сумерки. Постепенно народу становилось больше, и некоторые уже начали коситься на нас. Но пока всё было тихо, только шепоток о «крэйзи» становился все громче и громче. Тут к нам подошел небритый и обросший тип в рваном сомбреро. Бесцеремонно спихнув Фею со стула, он вознамерился что-то громко сказать, но смог выдавить только жалобный скулеж. Со стволом «маузера» во рту говорить трудно. Леденящим шепотом девушка вежливо предложила восстановить «статус кво», то есть кошечку сажают на стул, а громила растворяется бесследно. Два ствола «дымного экспресса» восьмого калибра у меня в руках добавили убедительности. Фея стала возмущенно вылизываться, а я спросил:
— Вы что, никогда кобуру не застегиваете?
— Разумеется! Алекс всегда говорил, что застегнутая кобура вредит здоровью.
— Хм-м-м, мне кажется, что дальнейшее наше пребывание на свежем воздухе здоровья, по крайней мере, некоторым гражданам не прибавит. Этого грифа-стервятника ласточкой назвать трудно, но то что, он не последний, так это и к гадалке не ходи.
— Благодарю за напоминание! Завтра обязательно зайдём к гадалке, я тут вывеску видела.
Прихватив своё имущество, я – штуцер, а Аполлинария – кошку, мы с достоинством отступили на заранее подготовленные позиции, то есть, в номера гостиницы.
Вслед за сумерками в город ворвались и основные силы ночи. Ночь была многолика, для каждого своя. Для кого-то она была помехой, и, наслаждаясь чьим-то богохульством, старательно прятала нужные вещи, при спешном развертывании лагеря. Кого-то прятала от липких взглядов, старательно поправляя на прячущемся, черный плащ невидимки. Она ласковым движением укрывала темнотой влюбленных, и выпускала сияющую Луну, чтобы подсветить путь торопящимся домой. Для нас с Чи ночь была бесцеремонной гостьей, которая недовольно ворчала за дверью. Потрескивал газовый рожок, я читал газету, а Чи-Хай, проверив запор, и приняв истинную форму, укладывал ящики с продовольствием и снаряжением. Жалобно хрустнула толстая жесть и по комнате потянуло запахом тушенного мяса.
— И как? — Поинтересовался я, не поднимая голову от газеты.
— Вполне достойно! — Одобрил консервы мой помошник, — Никакого сравнения с концентратами звездолетчиков!
Я поморщился, и отбросил газету:
— Хватит вспоминать ужасы, на ночь глядя. И, кстати, кто-то помню, уверял меня, что он травоядный.
Чи горестно вздохнул, и выбросил вылизанную половинку банки в окно:
— Ах, босс. С кем поведешься, от того и наберешься. Разве в этом графоманском романе найдешь хоть росточек гинкго…
Внизу раздался горестный вопль, Чи никогда не промахивался.
— А нечего портить санитарное состояние родного города, — хладнокровно прокомментировал звуки Чи-Хай.
— Но и выкидывать в окно различные предметы, тоже не стоит, — резонно возразил я, поднимая газету, — Вот послушай: «Наш корреспондент передает из Эквадора. В результате оперативно-розыскных действий СКИ*** получило информацию о месте расположения так называемой «пиратской библиотеки». В целях сохранения тайны, спецоперация проводилась силами только СКИ, и как следовало ожидать, провалилась. По указанному адресу располагался вполне себе респектабельный клуб мужчин нетрадиционной ориентации…
— Это как? — Поинтересовался Чи, — У них что, юг вместо севера?
— Нет, — покачал головой я, — Это когда в кровати мужчины, вместо женщин. Так, я продолжу? — И не дожидаясь ответа от потрясенного динозавра, стал читать дальше, — Выброшенными из окон сотрудниками СКИ были сломаны несколько одиноко растущих деревьев. В суд уже поступил иск от Гринписа, в котором клуб обвиняется в, цитата, «нанесении непоправимого ущерба экологии путём воздействия на неё тупыми предметами». В общем, продолжение следует.
— Здесь нам ничего подобного не грозит! — Убежденно возразил Чи, — Народ тут живет в целом, спокойный, и одинаково радушно встретит и нетрадиционалов и гринписовцев.
— То есть, как, «радушно»? — Удивился я, вновь откладывая газету.
— Очень просто. И тех и других радушно пригласят на помост к виселице.
— Согласен, — зевнул я, — Надеюсь, до утра под окнами стрелять не будут, завтра день хлопотный ожидается.
Утро началось с суматошной пальбы. Недовольно поморщившись, я откинул одеяло, и подтянул к себе оружейный пояс. Как обычно утром, пришлось делать выбор. С чего начать день? Кинуть в окно динамитную шашку или умыться? Воспитание победило, да и пока я занимался гигиеной, стрельба утихла. Чи-Хай, уже в человеческом обличии за столом, чистил револьверы, и как обычно, стал ворчать на мою сигару:
— Натощак курить очень вредно!
— Стакан воды уже выпил, — так же привычно отмахнулся я, настороженно прислушиваясь к шороху у двери. Чи схватил винчестер, но дверь уже распахнулась, пропуская в комнату мышь с восседающей на помосте Феей. Нацеленные стволы кошечка игнорировала, хотя и фыркнула что-то явно нецензурное. Посверкав на нас зелеными глазищами и объективами видеокамер, разведка удалилась для доклада, а мы лихорадочно стали одеваться. Влетевшая через несколько минут Аполлинария, была разочарована. Никаких безобразий, о которых наябедничала кошка, не было. Два джентльмена в сером свете, сочившемся из давно немытых окон, проверяли запасы. Порядок был идеален, конечно, с мужской точки зрения. А с женской… Рубаха Чи совершенно не гармонировала по цвету с джинсами, платочек в моем нагрудном кармане был криво заправлен, ящики неровно стояли, а Джо Стил — настоящий мужчина!
Последнее утверждение нас заинтересовало, и пришлось отправляться на улицу, чтобы разобраться на месте.
У входа в гостиницу сидел сильно помятый мужчина с огромной шишкой на голове, и синяками под глазами. Энергично размахивая руками, он делился впечатлениями о прошедшей ночи, наступившем утре, и вообще, историей своей жизни. Слушатели горестно вздыхали, и старательно подливали виски, в замирающий на секунду, стакан. По свойственной только мужчинам физике, ни одна капля не выливалась, какую бы траекторию не описывал сосуд. Но сей бедолага нас не заинтересовал. «Дело то житейское» — как любил выражаться один философ из Швеции. Посредине улицы, на шести огромных металлических колесах, стояла … фиговина. Хотя, если судить только по размерам, это была не просто «фиговина», а офигеная фиговина. Серые листы, прошитые пунктиром заклепок, плавно заваливались вовнутрь ближе к верхней точке. Венчала сооружение многоугольная башенка со зловеще вращающимся блоком стволов гатлинга. И хотя, дверь в боку была открыта, щеголяя своей толщиной, и даже трап был опущен, никто близко не подходил. Включаться в круговорот жизни и смерти, олицетворяемый гатлингом, никто не хотел. Я задумчиво обошел вокруг машины, прочитал ожидаемую надпись «Котофея» на борту, полюбовался на дрожание нагретого воздуха над двумя узкими и высокими трубами в корме, и разрешающе махнул рукой Чи-Хаю.
— Господа! — Обратился он к зевакам, — Вот у меня в руке доллары, выпущенные Третьим скотоводческим банком в славном городе Далласе. И я просто мечтаю, безвозмездно, то есть, даром, отдать их тому, кто принесёт немного лёгких и маленьких ящиков из нашего номера именно сюда.
Предложение заработать вызвало энтузиазм, впрочем, хилый. Вот если бы Чи просто отдал доллары… Но господа понимали, что это утопия, от слова «утопиться», и покряхтев для приличия, принялись за работу. Я же проследовал к офигенной фиговине, задумчиво рассматривая ярко-красные металлические колеса. Впрочем внутри внешняя брутальность стали, смазывалась легкомысленной обивкой диванчиков, занавесочками на окнах, и обитым зеленым сукном столом посреди салона. Сразу видно, что в спешке раскурочили какой-то вагон, и судя по интерьеру, явно первого класса. Пройдя в носовой отсек, я обнаружил лесенку в башенку, и отполированный дубовый штурвал.
— Офигеть, — отреагировал я, и тут же получил ответ:
— И шо вам таки не нравится?
— Джо-о-о, — укоризненно протянул я, — Мы совсем одни, и зачем нам этот акцент?
— Хм-м-м, — застеснялся Стил, — Это пройдёт, просто полночи торговался с Авраамом. Этот, хм-м-м, человек оказывается еще и депо имеет, кроме лавки. Но главное, результат! А он налицо.
— Согласен, — вздохнул я, — Только ты Чи-Хаю о цене ничего не говори.
— Так всё очень дешево!! — Возмутился Джо Стил, превратившийся в сухопутный корабль.
— Не знаю где и когда Чи познакомился с Плюшкиным, но сейчас всё, за что ему не приплатили, считается дорогим.
— Почему мы до сих пор стоим?!! — Аполлинария была рассержена по-настоящему, хотя её котейка спокойно спала на спине своего транспортного средства, стальной мыши.
— Кгхм-м-м, — откашлялся динамик нашего транспортного средства, — Мисс, пока заканчивается загрузка снаряжения, вы могли бы осмотреть свою каюту. Я вынужден был оборудовать её согласно своим представлениям…
Проводив взглядом улетающий вихрь, я мысленно поаплодировал Джо, принесшему жертву на алтарь мужской солидарности, уселся в кресло, и достал сигару из внутреннего кармана. Уже поднося спичку к обрезанному кончику, вспомнил о правилах вежливости, и поинтересовался:
— Мадмуазель, не возражает против курения?
Но Фея проигнорировала мой вопрос. Пожав плечами, я закурил, и посмотрел в немного зеленоватое окно. Погрузка заканчивалась, но Чи пока не собирался расплачиваться. Подумав о проблемах, я опять пожал плечами. В крайнем случае, можно будет отстреливаться, но лучше бы напомнить нашему казначею о стоимости патронов.
— Джо! Поторопи Чи-Хая, и напомни ему, чтобы заплатить будет дешевле.
— Обязательно, — в голосе Стила было слышно раздражение, а из-за стены раздавался треск раздираемой материи. Похоже, что вкусы мисс и Джо были противоположны. Кошка задумчиво сделала мостик на лежанке, и направилась к выходу из рубки. Хозяйке явно была нужна помощь в раздирании, отрывании и прочих девичьих забавах. Лязгнула наружная дверца, и в рубку зашел очень грустный Чи-Хай.
— Эти лодыри… эти лентяи… — голос динозавра, расставшегося с деньгами, прерывался, и он периодически картинно хватался за правую сторону груди.
— Не путай. У человека сердце слева.
— Ах, да, — Чи схватился за левую сторону.
— Джо, мы готовы.
— Пока рулите сами, — отмахнулся Джо Стил, — Я занят цветом вечернего заката в бухте Уолфиш-бей.
Горестно переглянувшись, мы с Чи, принялись приводить в движение наш броневагон. Вернее, я скомандовал «Вперёд», а Чи встал за штурвал.
«Котофея» катила по прерии. Белесое от солнечного жара неба уныло повисло на кактусах, угрожающе растопыривших свои колючки. Чи гордо стоял за штурвалом, периодически слегка поворачивая лакированное колесо натруженными мозолистыми руками. Его суровые глаза зорко смотрели вперед, сверкая на обветренном лице.
— Чи, — лениво протянул я, — Не увлекайся, мы не в пиратском романе.
— А что, заметно? — Смутился динозавр.
— Очень, — зевнул я, и вновь углубился в изучение газеты. Дверь лязгнула, и по полу с грохотом покатилась банка сгущенного молока. Фея влетела вслед за нею и попыталась героическим прыжком остановить свою добычу. Только сверхъестественная ловкость Чи-Хая, перехватившего её в полете, и одновременно остановившего ногой банку, спасла котенку от трамвы. Весовые категории у охотника и добычи были разные. Двухфунтовая металлическая банка с аскетически скромной этикеткой могла существенно помять косточки хрупкой котоледи. Но по высказываниям данной леди, все могло быть иначе, так что опасаясь расправы, я поставил банку на пол и только потом разрешающе кивнул Чи-Хаю. Презрительно окинув нас, зеленющим взглядом киска забралась на банку, и нетерпеливо мявкнула.
— Как ты думаешь, Чи, наглость уже зашкалила?
— Не думаю, сэр. По-моему всё в пределах 2 Ркм/метр квадратный****, что не превышает максимум, для данной породы.
На призывный мяв подкатилась стальная мышь, и махнув хвостиком открыла банку. Ходовую рубку наполнило счастливое урчание. А из-за стены по прежнему доносилось усталое хрипение Джо и возмущенный голос Аполлинарии. Отделочные работы продолжались.
— Интересно, а как эту машину останавливать? — Неожиданно спросил рулевой, панически оглядываясь на меня.
— А что случилось? — Привстал я в кресле.
— Подъезжаем к стене, похожей на туман, но странный какой-то.
— Спроси у Джо.
— Уф-ф-ф… Нажми там кнопочку, справа от штурвала. Не ту-у-у-у!!!
«Котофея» стремительно рванула вперед и описав сложную зазогулину, возможно даже синусоиду, влетела в туман. Наконец-то Чи нашел нужную пимпочку, и машина резко остановилась. Все дружно высказались, даже Фея. Хотя будучи с ног до кончика хвоста в сладкой массе, высказываться трудно. Чи отпустил штурвал, за который крепко держался, и понурился.
— И что теперь делать?
Ответом прозвучал только вой, от которого задрожали металлические стены:
— У-у-у-у!!!
— Это не ответ! — Строго сказала Аполлинария, вошедшая в рубку. Резкая остановка на ней почти не сказалась, а слова, прозвучавшие из ее уст в момент толчка, до нас не донеслись, — Если мы остановились, то предлагаю пообедать.
— А что у нас на обед? — Оживился Чи-Хай.
— Консервы.
— Опять, концентраты, — вздохнул рулевой.
— А у Феи, на сегодня, и… — окинула она взглядом «сладкую киску», — И на завтра, сгущенное молоко. А кому не нравится консервированная говядина, разогретая, между прочим, могут прогуляться на охоту.
Девушка кивнула на стену, из-за которой опять раздался тоскливый вой.
— Нет уж, — передернулся наш кормчий, — Судя по громкости, данный тип, не оценит такую честь. Мы лучше консервированных поедим.
Стол был сервирован по высшему походному классу. Мейсенский фарфор, серебряные столовые приборы, хрустальные бокалы, свечи в изящных канделябрах, полностью отсутствовали. Открытые банки и металлические кружки были впрочем, равноценной заменой. Главное, что присутствовал аппетит. Вот только от музыкального сопровождения в виде заунывного воя, можно было и обойтись.
— И чего ему не спится?!! — возмутился Джо, и переключился на внешний динамик, — Чего орешь?!! Люди обедают! Ой…
Рухнувшая рядом с машиной голова была больше «Котофеи» раза в два. А зубы… Восклицание «Ой!» полностью их характеризовало. Глаз, в котором сконцентрировалась вся мировая скорбь, повернулся к нашему транспорту, и из пасти донеслись печальные слова:
— Жуб болит…
_______________________
* В. Шекспир "Венецианский купец"
** Руки на затылок! Не шевелиться! Криминальная полиция!
Граждане, вы что, с ума сошли?
*** Служба Контроля Интернета (мифологическое)
**** Ркм/м2 – рыжекотоморда/метр квадратный

НА ДАЛЕКОЙ АМАЗОНКЕ НЕ БЫВАЛ Я НИКОГДА…
В салуне было накурено, и пахло пороховым дымом. Мы скучали за столом, я читал газету, Чи чистил револьверы, а Джо тасовал колоду, заставляя карты порхать в воздухе. Из-за соседних столиков народ только поглядывал, но вызов бросать не торопились. В углу громоздились мешки с песком, и из-за них тренькало пианино. Время от времени, музыкальные критики делали замечания, в основном 45 калибра, и тогда струйки песка становились обильнее. Табличка с сакраментальной фразой «Не стреляйте в пианиста…» была прострелена в нескольких местах, потому что не все ковбои были грамотны. Салун назывался «Нихт капитулирен», ношение оружия было обязательно, но из-за стойки высовывались стволы гатлинга. Эмигрант из какого-то романа времен первой мировой, Айзек Бломберг предпочитал держать порох сухим. Меланхолично перевернув газетный лист, я небрежным взглядом скользнул по новостям, если конечно их можно было так назвать, с англо-бурской войны. Англичане визжали на весь свет о противоестественности военных действий — их ведь били в хвост и гриву. «Так нельзя! Это нечестно!», вот таков был смысл всех заявлений, обзоров и прочих словес. Газета переполнена сообщениями о героической капитуляции гарнизонов, о незабываемом мужестве «выравнивания линии фронта», и о беспредельной отваге эвакуаций из портов.
В тренькание расстроенного пианино диссонансом вплелось дребежание банджо, и критики отреагировали дружным залпом. Айзек нахмурился, и стволы гатлинга со скрипом сделали оборот, пока вхолостую. В какофонию органично влились дикие кошачьи вопли с улицы, я нахмурился и заглянул под стол. Так и знал, Стальная Крыса опять проводила геноцид, устраивая кошачьим страшную мстю за своих духовных родственников. Среди ковбоев разгорелась бурная дискуссия о ноте «Ля», в воплях кошеобразных, и двое решительно направились к выходу, на ходу лапая кобуры.
— Кру-у-утые… — насмешливо протянул Джо, не отрываясь от колоды.
Несостоявшиеся дуэлянты перестали сверлить друг друга грозными взглядами, засмущались, и старательно делая вид, что выходят только прислушаться, перестали хвататься за револьверы. Но у самих дверей им всё-таки пришлось остановиться, потому что, дымя как стадо броненосцев, в салун влетела металлическая мышь, а за ней маленькая, но разъяренная серая киска. Окончательно добила дуэлянтов прекрасная фурия, размахивающая маузером, и гневно кричавшая:
— Фея! Немедленно оставь эту ржавую нечисть! У тебя животик болеть будет!
Но котенка не останавливалась! Вернее, она остановилась перед нашим столом, под который юркнула мышь, но стала стремительно распушиваться, превращаясь в клубок. Я закрылся газетой, чтобы спрятать улыбку, и стал прислушиваться, сейчас, вот сейчас… Вот оно! Как приятно вспомнить молодость, особенно если закрыть глаза, и представить дикую равнину, и гордых красавцев, саблезубых тигров. Именно так они рычали, вызывая противника на честный бой. И пусть серая малышка прошла бы, не нагибаясь, под пузиком самого маленького тигренка, но рычала она, как большая.
Все замолчали, потрясенные, только вот хозяйка смазала весь эффект, подхватив на руки своё дикое животное.
— Это полнейшее безобразие! Куда только смотрит шериф?!!
Положив газету на стол, я поинтересовался:
— В чем дело, мадмуазель?
— Мадам! — И в нос мне уткнулся ствол пистолета, приятно пахнущий свежей смазкой. Пока я пытался вспомнить брачные обычаи млекопитающих, в которых бы фигурировали «маузеры», Чи навел револьверы на почтенную даму, а Бломберг свою пушку на всех нас.
— Ой, простите, — пистолет вернулся в кобуру, а на мое обозрение был выставлено изящное колечко с очень даже неплохим бриллиантом.
— Присаживайтесь, мадам, — проявил галантность Стил, одновременно отталкивая ногой мышь, и пододвигая стул, — Присаживайтесь, и расскажите нам то, что считаете нужным.
Пока мадам собиралась с мыслями, котенка внимательно и дотошно обследовала стол. Скрупулезному обнюхиванию были подвергнуты: газета (подвергнута испытанию на прочность, путем проведения когтистой лапой. Отвергнута); масленка (обфыркана); сигара (обфыркана дважды); колода карт (разобрана, осмотрена, погрызана, отвергнута). Два револьверных патрона были небрежно скинуты со стола, кошечка спрыгнула за ними, и ловко приземлилась на спину мыши! Джо потом уверял, что от дикого визга отсутствующих динамиков, он поседел, даже будучи полностью безволосым. Родео удалось на славу! Мышь носилась по салуну, гремя необрезиненным шариком, народ прыгал выше столов, резонно опасаясь за свои ноги, Фея гордо распевала воинственную песню, музыканты наяривали туш. В конце-то концов, ошалевшая стальная зверюшка влетела в рассыпанный песок и пошла юзом. Котенка не удержалась на скользкой поверхности и удалилась к пианисту на голову. Дикий визг легко перекрыл многоголосье, и в наступившей предгрозовой тишине, неожиданно громко прозвучали тихие слова:
— Мне нужно найти своего мужа. И его товарищей тоже.
Скрипнул песок под шариком мыши, и из-за бруствера выскочила котенка, держа в зубах растрепанный парик. Лихо запрыгнув на побежденное мышеобразное она гордо посмотрела на хозяйку. Таверна стремительно стала пустеть, а я только и смог, что задать глупый вопрос:
— А мы чем можем вам помочь?
Изумрудные глаза сверкнули сверхновыми звездами, но никого она не испугала. На мой взгляд ей бы не мешало поправиться, тонн этак до тридцати. Чи-Хай до сих пор вздрагивал после приключений на острове Бали, и единственное слабое звено у нас был Джо Стил. Кто знает, какая программа включится в его нечеловеческой душе?
Я окинул взглядом зал, и понял причину бегства завсегдатаев. Айзек вышел из-за стойки и сейчас направлялся к нашему столику, с решимостью броненосца, идущего на таран. Но Фея успела первой. Запрыгнув на столешницу она продемонстрировала добычу, и решительно забралась на руки ошеломленного Чи, требуя ласки и восхваления! Опоздавший на несколько секунд Бломберг пыхтел, сопел и багровел так стремительно, что я даже обеспокоился за его здоровье.
— Фройлян! Ваша катзэ нанесла непоправимый ущерб моему музика!
— Фрау!! И вообще.., — она перешла на лязгающий немецко-голландский диалект, и, судя по бледнеющему лицу Айзека достигла ранее неизведанных ему высот, в характеристике музыкантов и, вообще, заведения.
— Фея! Отдай эту метелку для пыли её владельцу! Мой Алекс таких нервопилильщиков в окно выбрасывает! Пачками!!
— Хм-м-м, фрау… Но все-таки, чем мы можем вам помочь? Мы не местные, проводниками быть не можем. О вашем супруге тоже ничего не знаем.
— Я знаю, что вы не местные!! На это и надеюсь, все местные бледнеют и плачут при упоминании блоота!!!
В салуне почти никого не было, но после этих слов не стало даже и Ничего. Пропали привычные звуки ветра в неплотно закрытых ставнях, исчез скрип несмазанной створчатой двери, бесследно сгинули даже запахи пролитого на дощатый пол дрянного виски, и казалось бы, неистребимый запашок дешевых сигар. И в образовавшуюся пустоту дыхнуло ледяным сквозняком Древнего Ужаса. С опасливым изумлением я смотрел, как на лысой голове Айзека поднимается шляпа. Только то, что он сел мимо стула, спасло Бломберга от панического бегства. И никакой паники не было, ноги только ватными сделались. Джо вежливо поднял трактирщика за шиворот, и усадил за стол. Пинтовая кружка чистого вискаря, выпитая залпом, помогла салунщику смириться с неизбежным, и он стал помогать в поисках следов. А когда мы услышали про спутника Алекса, некого Изю, то след осветился мудрой сентенцией, о том, что мимо лавки Авраама Кадиллака, путешественники никак пройти не могли.
— Но он просто так не скажет, — предупредил Бломберг, — Сведения у него нужно покупать.
— Я заплачу! — Гордо заявила фрау
Но Джо только усмехнулся, и крутанув две штуковины у себя на корпусе, ни к кому не обращаясь, заметил:
— Есть такая пиеса, «Венецианский купец» называется, и мы посмотрим, как этот лимузин с психоматрицей Шейлока будет спорить…

Не встретились нам гады морские. Никто не тревожил наше шествие ни днём ясным, ни ночью тёмной. Совсем обезгадела, обезптичела и даже обеззверела окружающая нас местность. Явно чувствовалось присутствие человека, причём не одного, а многих. И как не хоронились мы, всё равно наступил тот час, когда запахло горящим трутом, и из кустов на тропинку выскочили «доблестные» конкистадоры в когда-то начищенных кирасах. Нет, эту засаду даже я, своим человеческим носом, унюхал за несколько десятков метров. Противно пахло прогорклым маслом, и с незапамятных времён немытым телом. А Чи-Хай вообще шёл, зажав нос, и страдальчески морщась. О засаде, повторяю, мы знали, но зачем, спрашивается, прятаться, если всё равно пришлось бы идти к здешнему начальству. Ожидания наши чуть-чуть было, не сорвались, вояки обнаружили у меня в портфеле бутылку коньяка (взятого, разумеется, для медицинских целей) и устроили потасовку. Пришлось прикрикнуть на них, потребовать вызвать британского консула. Так и знал, от упоминания Англии, испанцы впали сначала в ступор, а потом в ярость. Руки мне связали варварски, а Чи-Хая так обмотали веревками, что даже трюк с перьями здесь бы не помог. Наконец-то мы пошли, и вот за очередным поворотом, вздымаясь над круглым озером, встала цель наших поисков. Нет, как ни странно, указателя с русскими буквами здесь не было, но флюиды, знакомые всем, кто жил в России, буквально кричали о том что мы пришли. Сколько народа сюда уже отослали, и ещё пошлют. Если бы они все были здесь, то горы не было бы видно. А сейчас… Гора, как гора, скромная такая, невысокая. На верхушке отблескивает металлом какой-то большой круг, внизу виден вход, видимо в шахту. А на берегу озера притулился крохотный поселок, с единственно заметной высокой башней. К ней-то мы и подошли.
Скучающий у входа часовой, прервал, с риском для своей челюсти, зевок, и постарался принять воинственный вид. Но шедший впереди старший патруля бесцеремонно отодвинул его в сторону, и скрылся за дверью. Через несколько минут, он высунулся из окна на самой верхушке, и крикнул:
— Пропустить!
С трудом солдаты затащили Чи-Хая на верхотуру. Я поднялся сам. В комнатке, за столом сидел хмурый, седой тип, в начищенной до блеска амуниции, рядом стоял старший патруля. На столе, уже откупоренная, была бутылка моего коньяка.
— Вот, сеньор команданте. Этот типус всё требовал английского консула, а этого зверя он с собой взял, зачем-то.
— Хороший коньяк, — выдохнул команданте, после залпом выпитого стакана, — Значит, он врёт! Англичанин взял бы с собой джин, следовательно, это француз. Поэтому, его в шахту, а зверя на кухню!
— Зачем на кухню? — Возмутился Чи-Хай, — Что я там буду делать?
— Спросишь у повара, — отмахнулся синьор, — Жариться или вариться, не знаю…
— Сэр! Я протестую! Мой слуга разумное существо, и его нельзя жарить!
— Значит, сварим, — команданте зорко следил за подчиненным, наливающим коньяк, поэтому отвечал сквозь зубы, — Увести!
— Какое вы имеете право?! Он говорит, следовательно, он тоже человек!
— Мусью, заткнись. Попугай тоже говорит, и те зеленые, что твоими напарниками будут, тоже что-то кричали о правах разумных. Но всем известно, что, ни у попугая, ни у твоего зверя, ни у чёрных, красных, зелёных души нет. Я сомневаюсь, даже в том, что у французов душа есть, но раз ты сможешь работать, то живи, пока. А у зверя, хоть он и большой, передние лапы слабые, так что его в котел!
Никогда не знал, что Чи-Хай умеет летать. Впрочем, он тоже об этом не подозревал, но когда я стал диплодоком, в комнате места не осталось. Так что, Чи-Хай выпрыгнул в окно, перья на руках распушились до размера крыльев, а хвостом можно было рулить. Через океан, конечно, он бы не перелетел, но спланировать смог. Я был в гневе, и поэтому на превращение посёлка в груду развалин, хватило трёх взмахов хвоста. Земля гремела под моими ногами, и восторженно орал сверху, совсем маленький Чи-Хай. Уважаю европейцев, за их разумную тактику. Сделав пару неприцельных выстрелов, они с достоинством, и дикими воплями, отступили в заранее подготовленные горы. Судя по пыли, эвакуировались они быстро и далеко. Остановившись у входа в шахту, я осмотрелся. Сверкал на солнце свежими сколами уголёк, насыпанный неаккуратной горкой. Под навесом громоздились мешки с какой-то породой, и молча стояли зеленокожие человекообразные, не выпуская из передних конечностей ручек тачек. Подняв глаза, я убедился в своей догадке. Ну конечно, классическая «летающая тарелка». Глубоко вздохнув, и закрыв глаза, прочитал формулу обратного превращения, и понял, что ветер с моря прохладный. Вся моя одежда осталась на развалинах башни, в виде лоскутиков и ниточек. Но как я недооценивал своего слугу и, не боюсь сказать, друга. Он, даже в экстремальных условиях, успел схватить тюк с одеждой, и, вечная ему благодарность, недопитую бутылку! Стакана дожидаться я не стал, и в лечебных целях, допил коньяк из бутылки. Потом оделся, и подошёл к пришельцам:
— Вы свободны!
Уф-ф-ф, аж голова закружилась от превращений. Сделав несколько шагов, плюхнулся на мешок с рудой, и стал слушать благодарности и рассказы.
Дело было житейское, для нашей планеты, конечно. После неудачного контакта с аборигенами, где-то в море, НЛО нуждалась в ремонте. Что там именно произошло, спрашивать не стал, а эти осьминогоподобные в детали не вдавались. Плюхнувшись на вершину горы, (Нет, без русских явно не обошлось, так послать!!) зелененькие стали копаться в ней, отыскивая то ли рений, то ли осмий. И тут подоспели конкистадоры, которые, моментально прихватизировали шахту, и заставили добывать найденный тут же антрацит. Вообще-то они требовали золото, но его здесь не было. Раз в декаду уголь кто-то забирал, но всех шахтеров поневоле, загоняли в саамы дальний штрек, так что ничего они больше не знали.
Остальное было делом техники, «тарелку» отремонтировали, забросили нас на остров Бали, и рванули вверх с такой скоростью, будто за нами гналась вся армия Его Католического Величества. Дело об антраците было закончено, и вообще, я решил тихо и мирно жить на острове, который всегда описывался только в любовных романах.

В тяжком пути прошло её несколько дней, крокодилы, кайманы и аллигаторы мешались под ногами, упорно напоминая Чи-Хаю, о том, что они вот выжили. Мне было легче, я-то их и раньше не замечал, мелочь шестиметровую, а сейчас, вконец обмельчавших, и подавно. Попавшаяся по пути анаконда, что-то имела сказать, но против аргумента в виде десятого калибра возражений не нашла. Заодно и помогла нам с переправой, дав работу для челюстей рыбкам пираньям. В очередной раз вытерев пот со лба, я поправил москитную маску, и устало присел на богато украшенный резьбой обломок камня.
— Затерянный город, — объяснил находку любопытному динозавру.
— Как здорово! — Обрадовался тот, — А жрицы, в юбочках из плюща, где?
— Какие нафик юбочки? — Возмутился я, — Здесь плющ не растёт. Тьфу ты, сбил с мысли… Какие жрицы?!! Ты же динозавр, для чего тебе девушки?
— Побеседовать, о богах там, или о демонах, — смутился четырехсоткилограммовый малыш.
— Нет здесь никого, только ветер свистит в развалинах, и призраки бродят, — хмуро ответил я, снимая, натершее своим ремнём шею, увесистое ружьё.
— Ой, а разве призраки с копьями ходят?
— Какие призраки? Какими копьями?! — Рассердился я, вспоминая в каком кармане, лежат таблетки, обеззараживающие воду.
— Которые сзади вас стоят. Ой, которые меня копьём тычут. Щекотно же…
Осторожно обернувшись, я убедился в правоте дворецкого. Действительно, призраки были вполне материальные. Особенно копья, хоть и с каменными, но очень острыми наконечниками.
— Э-э-э… Граждане призраки, мы, это, случайно здесь. Ошибочка вышла, не туда свернули. Мы, это, пойдём?
Похоже, что у них нашлись возражения. Иначе, зачем было накидывать на нас сеть из лиан?
— Ну вот, теперь у тебя появилась тема для разговора со жрицами, — проворчал я, раскачиваясь под крепким шестом.
— Тема-то есть, только собеседников не видно.— Возразил Чи-Хай. Его несли под двумя шестами, аж шесть человек, но опять-таки мордой кверху. А там торчали только любопытные обезьяны. Почему-то с ними беседовать он не хотел. Впрочем, путешествие было недолгим, и, оказавшись на расчищенной каменной площадке, мы сразу увидели толпу народа. Были там и жрицы, кгхм, в очень скромных одеяниях. Но моё внимание привлекли, увы, не они. Несколько, стоящих впереди, бронзовокожих личностей, мало того, что обладали заметными носами, так они ещё и обращали на себя внимание тем, что держали в руках. А в руках у них были кинжалы, обсидановые конечно, но тоже острые.
Один из них, самый высокий, подошел ближе, и проверил на моей шевелюре остроту кинжала. Удовлетворенно хмыкнув, повернулся к Чи-Хаю, и наморщил лоб. Потом, тщательно подбирая слова, заговорил по-английски:
— Звэр, да?
— Ага, — согласился динозавр.
— Вах! Савсэм говорящий, да?
— Эксклюзивный, — щегольнул знаниями мой помошник, но быстро добавил, — Один такой!
— Савсэм адын, — пригорюнился явный жрец, — Нэ бойсь, грынпыса савсэм нэту, мы тэбя быстро зарэжэм!
— Э-э-э, — вмешался я, — Нэлзя рэзат, тьфу ты, нельзя нас резать! Вы же дикари, чистые сердцем и душой.
— Как нэльзя?! — Возмутился туземец, — Да я, дикарь! Свирепый, и кровожадный!
С этими словами он решительно стукнул себя в грудь, я отвернулся. Вот к чему приводит нарушение техники безопасности при обращении с режущими и колющими предметами… По всей видимости, первый помошник подошёл к телу предводителя, и несколько раз стукнул его ногой. Убедившись, что тот не подаёт признаков жизни, кандидат в начальники вернулся к основной группе, где начались демократические выборы. Избирательная компания проходила по прогрессивной олимпийской системе, то есть проигравший выбывал сразу и навсегда. Я хотел поинтересоваться, не шотландец ли оставшийся один, но не успел. От полученных в ходе бурной дискурсии колотых аргументов, последний из кандидатов скончался.
— Он умер победителем! — Прокомментировал выборы Чи-Хай, и стал ворочаться на своем ложе.
— Что ты крутишься?
— Камушек под бок закатился, эти дикари совсем, здесь не подметали.
На площадку вылезли заинтересованные лица и стали бурно обсуждать произошедшее. Мы затихли в ожидании второго тура выборов, но у туземцев были другие планы. Вперёд вышла, по всей видимости, главная жрица. По крайней мере, одежды на ней хватало. Упершись рукой в бок, она задрала вторую к хмурым небесам, и тут ударили там-тамы! Хотя правильнее было бы их назвать тут-туты, громкость была запредельной! Но визг, который здесь песней зовётся, легко перекрыл немелодичный гром и погрузил меня в спасительное забытье. Последнее, что я успел запомнить, это дикий рёв динозавра:
— Не-е-ет!!! Лучше бы меня зарезали…
Очнулся я от капель дождя, падающих на лицо, и от запаха жареного мяса. Подняв голову, обнаружил себя полностью развязанным, и лежащим под козырьком скалы. Сразу за укрытием лил тропический ливень, полностью скрывающий джунгли, а здесь горел небольшой костерок, и Чи-Хай крутил вертел.
— Босс, вы очнулись? Как я рад! Представляете, эти чудики, все наши вещи с собой таскали. И искать ничего не пришлось…
— А где все?
— Кто?
— Ну, дикари эти. Певица, то есть визжалка… И как ты освободился?
— Население затерянного города тоже затерялось, в джунглях, или пампасах. Всё время путаю эти понятия. Певица, вместе с оркестром, неоднозначно отреагировала на мою критику, и затерялась в первую очередь. Судя, по последующим воплям, критиков у неё хватало.
— А ты точно не причём? — недоверчиво поинтересовался я.
— Конечно не причём! — Сделал обиженную морду, синоптерикс, — Я же травоядный! А освободился я просто. Палеонтологию горожане не изучали, так что достаточно было встопорщить перья, когда нас бинтовали, а потом успокоиться.
— А чего ты ждал? — Кряхтя, я с трудом поднялся, и подошёл ближе к костру.
— Ошибся, понимаешь, — пригорюнился Чи-Хай, — С таким носами, да ещё с акцентом… Я всё ждал, когда он скажет «Гамарджоба, дарагой» и вино нальёт. Эх, чола…
— Увы, — согласился я, — Сходство бывает обманчивым.
Всё!! В следующий раз буду, по примеру Холмса, расследовать что-нибудь только в комфортабельных условиях! Джунгли хороши только на географических картах, смотришь и радуешься, как они далеко! А тут… Сверху темно, под ногами мокро, ягуары шастают, как незаконные бандформирования, пауки за птичками охотятся… В реку войти невозможно, анаконды, пираньи, капибары, или каннибалы? Вечно их путаю, так же как и аффторы… Особенно обидно, когда эта капибара гоняется за тобой. Кричишь ей, что она травоядная, а ей пофигу, опять автор поленился, прочитать что-нибудь. Так что приходилось тратить заряды, что ни доставляло мне никакой радости. Но всё на свете имеет конец, так что вскоре мы выбрались к океану, и неожиданно, в плеске прибоя услышали странные звуки. Вы слыхали, как поют дрозды? Нет? Я тоже нет, но уверен, что ни капельки не похоже. Омерзительные звуки скрежета металла по камню, то и дело, прерывались бодряческими возгласами, типа: «Пилите Шура, пилите…» Странно, что-то мне это напоминало. Зарядив стволы, мы осторожно взглянули сверху на берег. Двое оборванных людей с азартом пилили каменный шар ржавой пилой. Вот тут я не выдержал, и вскочив заорал так, что взлетели в воздух даже пингвины.
— Не сметь портить наследие древней цивилизации!!! Вандалы!!
— Пошто лаешься, барин? — грустно спросили из-за сфероида, предварительно показав стволы древних винтовок «Бердан №2».
— Хм-м-м… — задумчиво откомментировал это высказывание Чи-Хай, зайдя со стороны океана, и показывая свои зубки. В улыбке, так сказать.
— Ну вот, — аккуратно положил винтовку на песок один из бородачей, — Опять попались. Говорил же я тебе, Шерый, что ничего тут нет, а ты всё — «пилите, пилите»…
Спустившись вниз, я внимательно осмотрел вандалов, так грубо разрушавших игрушки для детского садика, оставшиеся здесь со времен динозавров.
— А пилить то их зачем?
Оба переглянулись, и упав на колени, запричитали:
— Не вели казнить, вели миловать, воевода! Не виноватые мы, токма волей пославшего нас, за золотом нехристей, инками зовущихся, злобного «начштабы», пилим и пилим. Одни булыганы попадаются, а барин говорил, что золото в них спрятано.
Только сейчас до меня вдруг дошло, что говорили мы всё время по-русски. С горечью взглянув на испорченные пилой детские каракули на поверхности шара, вздохнул, и коротко приказал:
— Возвращайтесь обратно, и скажите этому начштабы, что если он тупой, то это не лечится! А будет портить исторические ценности, я его в архив отправлю!
«Труженики» замялись. Потом один, робко произнёс:
— Ты, барин, документ нам дал бы. Что мол, так и так, категорически запрещаю! А то ведь, скажут же, мол, лодыри…
Я пожал плечами, документ, так документ, и достал из рояля официальный бланк имперского архива:
— А донесёте? На чьё имя, кстати, писать?
— Не боись, ваше благородие! Наизусть вызубрю! Так и пиши: «Начштабе дыр.., пыр…» Тьфу, никак не запомню!
— А что запоминать-то? — Вмешался в разговор второй, до сих пор аристократично облокотившийся на недопиленную игрушку, — «Князю литвинскому! Ты пошто, собак болотный, людей работных на вандализму посылаешь? Не сметь больше! Не будь я, Голландец…» Э-э-э, последнею фразу писать не надо!
— Ясненько, — закончив писанину, я протянул бланк зубрилке, и пожелал им счастливого пути. Вяло переругиваясь, и таща на плечах котомки, парочка кладоискателей направилась на север.
— Тёмные личности, — задумчиво сказал Чи-Хай, — И Дыр-Пыр, у них какая-то непонятная. Винтовочки странные, вроде берданки, а калибр десять миллиметров.
— Ну и что? — Вяло отреагировал я, — Пусть читатели рояли считают, нам всё равно в другую сторону. Искренне надеюсь, что до морских змеев аффторы не додумаются.

Текст удален по просьбе автора

БЛЕСК И НИЩЕТА АНТРАЦИТА
Утренняя прогулка закончилась, не начавшись. В любимом парке на меня выпали осадки. Покосившись на зонтик, я перевёл взгляд на солидный кусок угля, свалившийся с неба. Что-то стимпанк начал меня напрягать, похоже, жанр пребывания необходимо менять. Ещё раз посмотрев на небо, отметил яркую раскраску трансатлантика, и совсем было повернул назад, но что-то белое в расколотом куске привлекло моё внимание. Раздвинув тростью, куски угля, увидел листок бумаги, и сверкающий гвоздь-сотку. Странно… Не поленившись, нагнулся и подобрал предметы. Всё страньше и страньше… Гвоздь был вмурован в уголь, а на листке были торопливо начертаны точки и тире:
«– – – •– – • • – – – – – – – • – • • – – – – – – – – – • • – – – • • • • – – – – – – • • – – • • – – – – – • • – • • – • • • • •• – • • – – – – – • • • • – • • • • – • – – – – – • • • – – – – • • • • – – • – • – • – • • – – – • • • • – • • – – – – – – – – • • • • – – – – • – • – • – • – – – – – – • • • – – • • – • • • – • – •»
Ужасно интересно, хм… Азбука Морзе, лет на сто раньше её изобретателя? Опять, попаданцы?!!! Но пора домой, где-то у меня была записана эта азбука, надо поискать…
Отложив в сторону мятый листочек, я ещё раз прочёл расшифровку, и потянулся за атласом. Мдя-я-я… Значит, 14° 24' южной широты, 71° 17' западной долготы, где расположена гора, со столь знакомым и дорогим русскому уху названием… Много раз меня туда посылали, пора бы и сходить, осмотреться. Позвонив дворецкому, и не дождавшись ответа, я удивленно посмотрел в окно. Так и знал, до блеска начищенные тросы дергались в приступе «Пляски Святого Витта». Ну, хорошо, сам посмотрю. Справочник Кука сиял девственно чистыми страницами, не-е-ет, пора разбираться! В домик дворецкого я ворвался ураганом!
Чи-Хай только что подбросил угля в котёл, и всё ещё держа в руке совок, уставился на мельтешащие цветные кружки.
— Что это такое?! — Сунул я ему под нос, справочник.
— Куки надо чистить, — информировал меня синоптерикс, пытаясь взглянуть на экран.
Горестно вздохнув, я уронил книгу, и, покосившись на «палитру», возопил, в лучших традициях древних:
— Куки-и-и-и!!! А не справочник Кука! Опять на форуме завис?!!
Чи-Хай явно меня не услышал, потому что, резко прыгнув, вытащил из недр ипсума какого-то бледного зверька.
— Попался, вирус!!! Тут тебе и полярный зверь пришёл!!
— Прекратить!!! А то комобал отключу нафик!! Немедленно закажи билеты на Трансатлантик, и срочно доставь мне справочник Кука!! Мы едем в Перу, срочно!!
Вернувшись в кабинет, пнул что-то попавшееся по дороге, и сильно об этом пожалел. Прыгая на одной ноге, прошипел что-то вроде: «Грхмс прыбымх авт!», и покраснел. Хорошо, что хоть никто не слышал, а то бы точно, сгорел бы от стыда. Всё-таки, очень странная записка, кто же добровольно отказывается от души?
За окном раздался грохот, и из клубов чёрного дыма выкатился начищенный самовар, тьфу ты, парокат… Ужас. Но куда переселятся? В будущее? Так единственно хорошее место, мир Полдня, стремительно загаживают пейсатели двадцать первого века, а остальное описываемое будущее… Не надо! Ладненько, разберёмся позже, пока заварим чай, сам, обойдя конечно, отмстившее мне за пинок, кресло. Попьём горяченький, крепкий напиток, помянув тихим незлым словом ленивых англов, которые, до сих пор на Цейлоне чайных плантаций не заложили. Не люблю китайский, а другого-то и нет, пока. Что новенького в газете пишут? Кошмар!!! Нет, я конечно, уроженец Пангеи, и вообще космополит, родовитый, правда. Но Русь люблю, эх, погуляли мы там, в своё время… Славно погуляли, до сих пор вспоминают, только голова у меня была одна!! А тут, пишут… «Племя вендов, штурмом захватило Останкинскую телебашню, и на всех каналах демонстрирует только свои пляски и обряды. Звезды российской эстрады толпами и по отдельности эмигрируют на Запад. Вождь племени потребовал выдачи всех автомобилей марки «Газ-66», оборудованных кунгами. Совет Безопасности заседает третьи сутки, пытаясь понять смысл требования». Опять, Россия, и опять время и пространство перекручено как в миксере. Всё, решено! Дождусь явления динозавров, и отправлюсь на Русь, пора наводить порядок. Что ещё? «Сборная Южной Америки разгромила со счётом 38-0 команду Колумба. Открытие Америки вновь отложено, тренировки моряков продолжаются на острове Гаити». Ну, этого и следовало ожидать. Так-с-с, новости с фронта: «Дарк Вейдер категорически опроверг сообщения, как он выразился, писак, о переброске Звезды Смерти на помощь зомби-вампирной коалиции. Мы не вмешиваемся во внутренние дела других империй, тем более на Земле, комментировал главнокомандующий. Тем временем союзные ковбоям ниндзя захватили склад киноплёнки, Барон Суббота выступил с резким протестом против интернационализации конфликта. Силы наши неисчислимы, но до сих пор мы пытались не допустить мировой войны, — сказал барон, небрежным движением, украшенной солитерами руки, убирая длинный белый волос с лацкана фрака, — Предлагаю капитуляцию храбрым японским воинам, сеппуку тоже».
Отбросив газету, я подошёл к окну, шёл дождь, хорошо ещё, хоть состоящий из воды… Мой ипсум звякнул, и изобразил что-то странное. Почесав в затылке, всё-таки припомнил цветовой код, и с удивлением прочитал: «Истома ящерицей ползает в кости…» Согласен, так оно и есть. Пора, пора в дорогу, сплин заразителен!
Медленно и торжественно печально парокат вкатился в ворота. Пар валил даже с начищенного котла. Дождь… Чи-Хай быстро пробежал несколько метров и скрылся в дверях дома. Я отошел от окна, и сев за стол, принял задумчивый вид. «Ноблессе облигэнт», как не только говорили, но и главное, писали, умные люди.
— Хозяина, — динозавр был печален, — Книга вот, билеты привезёт рассыльный. Хозяина, а может быть, останемся? Названия горы очень нехорошое…
— Разговорчики… Подавай обед, и начинай собираться. Да, не забудь вызвать маклера, сюда мы не вернёмся.
Через несколько дней я уже любовался видом серого океана через закаленное стекло панорамной палубы. Всё так же хмурый Чи-Хай, дулся в своей комнате, паропанковская версия интернета, на борту дирижабля не работала. Да и вообще, сейчас мы находились в информационном ваккуме, радио в этом мире не было, так же как и электричества. Вероятно, дело было не в изменении заряда электрона, а просто в научной безграмотности авторов. Но, зато какая каюта!! Лучшие апартаменты на борту лучшего лайнера компании «Пасифик», огромные залы, кровать под балдахином, золотая ванна, и расположение в носовой части гондолы. Откуда деньги? Из рояля, который придуман, поставлен в зале, автором. Рассиживаясь в кресле, я меланхолично листал справочник. Увы, долететь можно было только до Панамы. Дальше приходилось добираться на свой страх и риск, попадая в настоящие белые пятна, никем не описанные. За исключением авторов авантюрных романов и боевиков, этими местами никто из литераторов не интересовался. Да и боевики были неподходящие, в основном конца двадцатого века, что вступало в противоречие с моим временем пребывания. Откинув в сторону книжку, я взял трость, перчатки, внимательно осмотрел себя в зеркало, и решил спуститься на обзорную палубу, пообщаться с народом.
Стекла, наклоненные под углом, открывали всё тот же сумрачный вид, только на границе обзора маячила туша кракена под бразильским флагом, опять страница альтернативной биоцивилизации случайно открылась. Джентльмены скучали за преферансом (явно писатель был из русских), и моему появлению были рады. Подсев за стол, и небрежно сыграв пару «мизеров» в тёмную, я перевёл разговор на дебри и прелести Южной Америки. Мой собеседник, типичный английский майор, в обязательном пробковом шлеме, был настроен решительно:
— Сэр! Вы абсолютно правы! Наши авторы пренебрегают своим долгом перед Империей! Все, как сговорились, пишут об Южной Африке и Индии. А нам, скромным труженикам имперской мощи, в этих диких краях приходится воевать по книгам французов и русских. Ну, о результатах сами догадываетесь. Да что говорить, о результатах? — Майор расстроился до такой степени, что прикурил сигару от зажигалки «Ронсон», — Вот совсем недавно, морскую пехоту её Величества разнесли в пух и прах какие-то подозрительные испанцы. Самое интересное — они все, как на подбор, кричали по испански, «V boga dushu mat!», «Vanya prignis, ya ego zamochu» и прочие идиомы, которые невозможно найти в испано-английских словарях. Я написал в «Таймс» об этом и других случаях, но ответа не дождался. После этих «крэйзи рашен», которые непонятно зачем, захватили Лондон, порядка в Империи не осталось. Пора парламенту заняться литературой, от этого, в конце-то концов, зависит наша жизнь. История это не то, что мы помним, а то, что читаем!
Вежливо согласившись с колонизатором, я ещё немного полюбовался на серость, раскланялся с капитаном, и поднялся к себе. Увы, беседовать с литературными штампами, было выше моих сил. Одно дело, получить какую-либо информацию через разговор, а другое, полноценно общаться с убогой фантазией писаки… Лучше уж, с женщинами. Всё равно разговор в таких случаях не очень обязателен. Дальнейшее путешествие прошло спокойно, это был не авантюрный боевик, и лень автора уберегла нас от приключений в стиле «Плот «Медузы». Панама была «панамой», то есть колониальная испанская архитектура мешалась с «хай-трэк», конкискадоры в кирасах буйно пропивали награбленное золото в салунах и шарахались от патрулей военной полиции. Влажная жара выпивала последние силы и попугаи из джунглей хором кричали «карамба». Отдельные, продвинутые личности орали вообще непотребное, по-русски, с военно-морским уклоном, явно и здесь альтернативщики отметились. Задерживаться мы не стали, собрав караван, и для приличия вооружившись, решительно отправились на юг. Миновав подозрительную канаву, с крупным месторождением паровых экскаваторов и прочего лома, наша парочка моментально оказалась в одичавших джунглях. За исключением диких обезьян, отмеченных классиком, другое зверье не попадалось. Чи-Хай был доволен, почти родные места, и никого из старших. От радости он даже перешёл на родной язык, так что пришлось его одернуть. Человеческая гортань плохо передает букву «сцтьм», а слушать и не отвечать, даже слуге, невежливо. Обижался он недолго, за очередным поворотом мы увидели целое поле гигантских кактусов. Удивившись вначале, вскоре всё поняли. Автор сего безобразия, собственной персоной, сидел на одном из растений и курил самокрутку. Завидев нас, он долго всматривался, потом глубокомысленно изрёк:
— Банан большой, а кожура ещё больше!
Чи-Хай покрутил в лапах дарованный ему «источник мудрости», осторожно принюхался, передернулся, и выбросил. Под аккомпанемент проклятий, мы вновь скрылись в джунглях. Динозавр долго молчал, потом спросил:
— Сэр, а стоит ли вообще становиться человеком? Вот вы всё ворчите на мою форму, да и сами постоянно пребываете во фраке…
— С человеками жить… — пожал я плечами, — А человеком становиться обязательно надо, не человекообразным, каких тьма, а именно человеком! Так что выбирайся ты из интернета, и его подобий, и читай книги. Настоящие книги, про настоящих людей. Таких, какими не стыдно стать даже динозавру из хорошей семьи.

Динозавр принёс чай и молоко. Поставив чашку на стол, он замялся с миской в передних лапах, и только после прямого приказа, и моего разрешения, поставил молоко на пол. Удаляясь, он встопорщенными перьями на спине, демонстрировал своё возмущение, но молча.
— Увы, родственники попросили пристроить молодца. Слишком он англизировался, наверное пора менять место жительства.
— Вы не любите Остров? — подняла морду, от миски Ректе.
— Люблю, не люблю, — я пожал плечами, — Здесь спокойно, если не считать Лондона, конечно. Вы не знаете, кто его захватил, в очередной раз?
— Точно не знаю, до торфяных болот новости доходят с опозданием. Последнее, что я слышала, что вроде бы были русские. Кто-то об этом писал, фамилия со светом ассоциируется.
— Да, кстати, — спохватился я, — Куда мне высылать отсчеты?
— Шлите на поместье Баскервилей. Берримор обещал хранить мою почту.
— А вы разве ещё не переселились?
— Сэр-р-р… — Кожа на загривке сложилась в складки, — Это же неприлично! Молодой леди жить в одном доме с холостяком!!
На сей невеселой ноте мы и распрощались. В дальнейшем пришлось прибегнуть к эпистолярному жанру, потому что Ректе всё время ссылалась на непонятное оживление в торфяных болотах. Кое-какие намеки, позволили мне догадаться, что по необходимости, уважаемая собака сотрудничала с почтенным учреждением Её Величества. Я не осуждаю её, хотя, работа эта радости собаке не доставляла. Увы… На все мои предложения и догадки, клиентка отвечала отрицательно. Даже когда я предложил ей заняться охотой, пусть только для разминки, например, погонять котов, в ответ прочитал гневную отповедь!
«Сэр!! Ваше предложение абсолютно неприемлимо, и только плохое знание реалий нашего мира, может служить Вам извинением! Вы же не догадываетесь даже, что по традициям острова, я не могу, даже в шутку, погнаться за незнакомой кошкой! А знакомиться, эти снобы, категорически отказываются. Видите ли, все они считают, что прибыли на Остров вместе с Магнусом, или, особо скромные, вместе с герцогом Нормандским».
«Уважаю Ваше чувство юмора! Но лучше я поеду в Индию гоняться за тигрицами, чем в Одессу, за кошками. В Индии хоть уши мои будут целы».*
Динозавр заглянул в дверь, и смущенно откашлялся:
— Хозяина. Там начальника пришла, шибко-шибко громко говорит, однако…
Я изумленно поднял бровь, но потом заметил в передней лапе Сант-Петербургские «Куранты», и успокоился. Значит, у нас наступил русский период, это хорошо.
— Хорошо Чи-хай, пригласи начальника, и подай самовар.
— Старший лейтенант Канашенков. Проверка паспортного режима!
— Что-о-о?!! Какой, к лешему, паспортный режим во времена Тюдора?
Парень, в знакомой до ностальгической боли форме, засмущался.
— Извините, но по обмену опытом, Скотланд-Ярд решил провести паспортизацию, заодно проверить население.
— На предмет «лиц кавказской национальности»? — Усмехнулся я, вставая из-за стола, — В парламенте будет шум и крики.
— Будет, — согласился старший лейтенант, — Но пока его нет.
— Хорошо, хорошо. Кстати, поздравляю вас с третьей звездочкой, заслужили.
— Благодарю вас. Но всё-таки, как насчёт паспорта?
— Пойдёмте, документы я держу не здесь.
Спустившись в подвал, я с кряхтением открыл дверь, и пригласил милиционера в святая святых — мой личный архив. Внимательно осмотрев голограмму, Канашенков скептически взглянул на оригинал, и пробурчал что-то вроде «похудели вы, изрядно».
Я пожал плечами, возраст, однако.
— Подпись какая-то, неразборчивая, — продолжал ворчать старший лейтенант.
Я нагнулся над диабазовой плитой, и пригляделся:
— А-а-а… Это Тиран коготь сломал, поэтому в слове «Tyrannosaurus» буковка «r» плохо процарапалась. И, товарищ старший лейтенант… Может быть, всё-таки скажете, зачем следователь паспортный режим проверяет?
— Я не обманывал! — Возмутился Мишка, — Только вот, попутно, надо вам гражданин архивариус напомнить, что осуществление розыскной деятельности без лицензии, недопустимо. Просили меня местные коллеги.
Фокус с бровью мне удался и на этот раз, так что Канашенков засмущался.
— Значит стуканули, — задумчиво константировал я, приглашая милиционера к самовару, — Что же, будем внимательнее следить за улыбками без котов. Но товарищ старший лейтенант, розыск по архивам, это моё ремесло. Причём, основное. Так что я закон не нарушаю. Вы пейте чай-то, пейте. С чеширским, местным, местным, не беспокойтесь, я разберусь сам, строго по закону. Как, кстати, здоровье вашей супруги? Хорошо? Просто замечательно, привет ей передавайте. От кого? От архивариуса, имперского…
Канули в вечность ещё несколько дней, и я вынужден был расписаться в собственном бессилии. Увы, предлагаемые варианты, не устраивали Ректе, а шататься по Острову в поисках смысла жизни, да ещё и чужого, к тому же, я не имел ни желания, ни права. Конечно, можно было бы сыграть на скрипке, по методу Шерлока, а потом подобрать оглушенных и выбрать нужного. Но тогда боюсь, придётся предстать перед трибуналом, по обвинению в геноциде.
Вот как, например, Тьмутараканское вольное княжество обвиняет Сибирскую Директорию в геноциде символа государства. Скандал, однако. Не зря же «Ньюс тудей» поместила материал на первую страницу. Хотя дело не стоило и ломаного гроша. Непризнанное никем княжество периодически объявляло то, иск к «Доместос», то войну китайцам за мелки. Ходили упорные слухи, что люди там только для ширмы, а всеми делами занимаются мутанты-тараканы, но я этим слухам не верил. Такого никто не напишет! Хотя… Нет, не может быть!! Всё-таки я сохранил веру в авторов, пусть и слабую. На второй странице сообщалось о перерыве в переговорах Светлых и Тёмных сил. «Стороны разошлись для консультаций». Скукотища… С самого начала четвёртой эпохи переговорщики спорят, о чём же они всё-таки договариваются. Самый старый, Кощей Бессмертный вообще переселился в Швейцарию, чтобы удобней было чахнуть над златом, и на все вопросы только рычит, ссылаясь на склероз. В войне в Голливуде наступил перерыв, стороны дружно жаловались в Гаагу, обвиняя Светлых в геноциде, а Тёмных в принудительной вербовке среди пленных и павших. Что-то крупно испортилось в мире, везде геноцид, опять что ли конец света?
Солнце скрылось, и я тревожно поднял голову, зонтик-то забыл. В небе, нещадно дымя, летел дирижабль. Взглянув на часы, недовольно покачал головой, конец света неминуем, «Виндзорский почтовый» опаздывал на три минуты. Рядом вежливо откашлялись, Ректа сидела рядом, и грустно смотрела на меня большими глазами из-под роскошных ресниц. Я вздохнул, и уже открыл рот, но случилось чудо! Чудо было одето в пышное розовое платье и неслось стремглав. Возле собаки оно затормозило, и прощебетав, что-то, вроде «здраствуйтеменязовутиришкаяоченьрадавасвидеть», приступило к осмотру собаки. Мисс Баскервиль засмущалась и попыталась сделаться меньше, но было поздно. Указывающий перст упёрся в грудь, и строгий голос спросил:
— Ты гончий пёс?
— Нет, — проскулила Ректа, — Я не гончий, и вообще, не пёс…
— Правда?
— Правда, правда, — пришёл на помощь я, — Детям вообще лгать нельзя. Это, почтенная собака Баскервилей, ужас, летящий на крыльях ночи.
Девочка обошла собаку, особенно внимательно приглядываясь к спине, и с обидой заявила:
— Она совсем не похожа на ужас, она добрая! И где её крылья?
— Уже нет, то было в детстве, она просто игралась.
— А Большую Медведицу она не обижала?
Ректа даже рыкнула вполголоса, от возмущения:
— Медведиц я не обижала!! Даже Малую, проказницу, когда она на моем хвосте зубки точила.
— Маленькие, они вообще проказницы, — со знанием дела подтвердило чудо в розовом платье. А потом добавило, — А я совсем устала после болезни, а меня на детской площадке будет Часовой Большей Медведицы сейчас искать…
Собака взволнованно посмотрела на меня:
— Надо помочь ребёнку! Мы потом договорим…
Моя помощь исчерпалась тем в том, что я помог маленькой капризе забраться на спину собаки. Спрятав улыбку в седых усах, долго смотрел вслед осторожно идущей собаке, с розовым, пока смирным вихрем на спине. Пожалуй, моё дело сделано.
Через несколько дней я осторожно подобрался к детской площадке, и успокоился окончательно. Большая чёрная собака, вышагивала по песку с видом королевы. В свернутом колечком хвосте спал маленький котенок, в зубах висел щенок, зевая во всё горло, а на спине сидели счастливые малыши. Рядом бегала Иришка, то и дело, корректируя курс, чтобы обойти лужу, или не наступить на безмятежно спящего дракончика.
Все мы вышли из детства. Но лучшие из нас вернулись обратно, чтобы сделать счастливее детство других.
* Выдержки из писем опубликованы с любезного разрешения Ректе Баскервилей (фамилия девичья)

В процессе написания не пострадал ни один автор! Использованы литературные герои (кроме общеизвестных) из книг "Часовой Большой медведицы" и "Отпуска нет на войне. Большая Игра «попаданца»" Сергея Бузинина, а ткже проекта "Десант попаданцев" под авторством Александра Конторовича.


ЛИЧНОЕ ДЕЛО СОБАКИ БАСКЕРВИЛЕЙ
День не задался с самого рассвета. Вставая, наступил на хвост, тьфу ты, на полу халата. Газета, поданная к утреннему чаю была помята, и как раз, на даггеротипе, изображающем карту боевых действий в Голливудской анархической империи. Так я и не смог понять, каким образом бригада ковбоев прорвала фронт вампирского батальона. Впрочем, из статьи, написанной бойким пером Даши Асламовой, вообще было непонятно, идёт ли там какая-то война. Всё охи-ахи по поводу костюма с блестками главнокомандующего барона Субботы. И всё, мерзость, прямо таки сказать! «Ньюс тудей» совсем огламурилась, ещё один такой обзор, и отказываюсь от подписки! На второй странице моё внимание привлекли все заметки, во-первых, наркомат попаданцев СССР-41 сообщал, что штаты полностью укомплектованы, и вновь прибывшие обязаны иметь с собой чистое белье, ложку, кружку, и готовность осваивать районы Крайнего Севера. Во-вторых, нарком Лисов был уполномочен заявить, что наглые попытки вермахта, кригсмарине и люфтваффе сдасться в плен до начала войны, будут пресекаться со всей пролетарской суровостью! Далее были все старые новости, если конечно, эти сплетни можно было назвать новостями… Дважды Саурон Средиземья, Саруман оказался только третьим в рейтинге Чёрных властелинов, и теперь, в интервью, глухо и намеками во всём обвинял хоббитанскую разведку. Аборигены острова Кракатау выражали решительный протест, по поводу шастания возле своей священной горы разных мохноногих с кольцами за пазухой, и требовали созыва Совета Безопасности Организации Литературных Героев. Я позавидовал гению Кактусову, который по заказу Античной конфедерации, писал триллеры о судьбе авторов, смеющих засылать «попаданцев» в Древний Рим. Действительно, гений, и гонорары получает в полновесных талантах, а не в политкорректных «алах». Скомкав газету, я швырнул её на пол, и отхлебнул чаю. Так и знал, уже остыл…
— Сэр! — В дверях замер мой новый дворецкий, — К вам посетитель.
— Проси, — хмуро отрезал я, отодвигая чашку. Скоро, честное слово, брошу всё, и «на волю, в пампасы»… Но жизнь в тюдоровской Англии дорога, и пока я здесь, надо работать.
Большая черная собака, аккуратно левой задней лапой закрыла за собой дверь, дружелюбно махнула хвостом и поклонилась:
— Сэр! Вы моя последняя надежда!Я привстал из-за стола, и вежливо пригласил гостью садиться.
— Благодарю, любезный сэр, но я постою.
— Чем могу быть полезен, миссис?
— Мисс!
— Приношу свои извинения, но всё-таки, чем может быть служить прекраснейшей сударыне, старый архивариус?
Собака задумчиво оглядела кабинет, глубоко вздохнула, и задумчиво пробормотала:
— Вы можете звать меня просто Ректе, и у меня к вам просьба — помогите найти смысл жизни.
Почесав в затылке, я позвонил в колокольчик. Дворецкий возник мгновенно.
— Мне чаю, а нашей гостье..?
— Молока пожалуйста, в мисочку.
Тряхнув ярко-красным хохолком, синоптерикс скрылся за дубовыми дверями.
— У вас достаточно оригинальные слуги, если мне позволено, конечно, сделать замечание.
— Не жалуюсь, — рассеяно ответил я, обдумывая неожиданное предложение, потом спросил, — Простите, Ректе, а почему вы обратились ко мне? В городе действуют, и успешно, скажу вам, частные детективы. Например, Гаррет, или великий Холмс…
— Р-р-р, — вздыбила шерсть леди собака, — Не упоминайте, прошу вас, имя Шерлока. Он натуральный расист, в меня стрелял, и вообще, где вы видели порядочного скрипача?
— В Одессе, — мгновенно ответил я
— Не смею подвергать ваши слова сомнению…
— Беня пьёт за свои!
— О-о-о, действительно редчайший случай, уникум, прямо сказать. А по поводу Гаррета, увы, он полностью продался металлургам, и сейчас занят каким-то урановым, или рениевым делом. Тем более, представляете наглость! Он смел предложить мне, честной собаке, перекраситься в рыжий цвет!! Мне было стыдно…
— Вы правы, коллега несколько увлекся. Но всё-таки, вы задали мне, прямо сказать нетривиальную задачу.

Встающую на востоке зарю на миг затмила яркая вспышка на юге. И грохот взрыва стал последней точкой в недолгой карьере легкого самолета-разведчика.
Горело впрочем, недолго. Растревоженный взрывом бархан тяжко вздохнул и осыпался, погребая под собой оплавившийся песок и жирно коптящие пятна горючки. Сидящий на песке человек отвернулся и стал расстегивать сбрую парашютной системы. Никто не подозревал, что мятежники установили автомат так глубоко внутри безопасной зоны. Вечная слава, и такая же память, системе спасения, которая засекла поисковой радар ракеты, и за несколько секунд до поражения, выдала команду на срабатывание катапульты. Человек стал проверять свое снаряжение: фляжки с драгоценной водой, пустынный рацион, компас, карта, сложенная в пакет металлизированая пленка. Повертев в руках, он отбросил в сторону спутниковый телефон. В чем были согласны противоборствующие стороны, так это в полном глушении всех видов связи. Туда же полетел и пистолет — все равно по контракту он не имел права на оружие. А тащить с собой по пустыне лишний килограмм, опасаясь мифических чудовищ, будто бы возникших после того, как инсургенты показали свои зубы, припудренные ядовитыми осадками, было по меньшей мере глупо. Остекленевшее пятно, на месте бывшего оазиса, сильно расстроило сильных мира всего, и в кои веки объединившиеся правительства, сказали грозное “Р-р-р”. Больше ничего такого не применяли, но слухи о страшных зверях заразили пустыню сильнее радиации.
***
Впрочем, все быстрее и быстрее на ещё голубое небо поднимался главный страх этой местности. Солнце, в иных местах ласковое, дарящее жизнь — солнышко, здесь свирепствовало и лютовало. Но сейчас еще можно было идти, и было куда идти. Приблизительно в сорока километрах зеленел другой оазис, и насколько пилот помнил, там располагались правительственные войска. Еще раз проверив флэшку в нагрудном кармане, человек сделал первый шаг.
Ближе к полудню, человек сидел в тени бархана, и отбросив первую флягу, мучительно пытался вспомнить, что еще бесполезное так давит на плечи? Грызя безвкусные галеты, пилот в уме считал фляги, шаги, и старательно отгонял мысли о том, что фляги опустеют раньше, чем число шагов сравняется с расстоянием до оазиса. Песок был достаточно плотным, и человек поставив навес из пленки и пластиковых трубок, улегся под ним, вытянув усталые ноги. Несмотря на нетерпение, сейчас лучше поспать, идти можно и по вечерам.
Монотонный шорох песка, вечно носимого ветром, изменил тональность, и пилот резко вскинулся, привычно схватившись за кобуру. Вернее, за то место, где еще утром была кобура. В руке сверкнул клинок, но жертвы для него не было. Нет, не то, не было плоти, в которую можно было вонзить нож. Только песок, сверкающий даже в тени, стал сворачиваться в жгут, уплотняясь и становясь похожим на змею. Обеспокоенный взгляд на дозиметр добавил недоумения, на панели успокоительно ровно горел зеленый огонек.
— Не бойся, — голос казалось звучал отовсюду — Я не причиню тебе зла.
— Кто ты!? И где ты!?
Легкий смешок пробежал по верхушкам барханов, и исчез в раскаленном небе:
— Я вокруг тебя, и даже сидишь ты на мне. Может быть тебе не нравится мое воплощение? Так лучше?
Змея рассыпалась, и мгновенно возник небольшой дракон, который настолько комично крутил своей головой, стараясь осмотреть себя, что человек не удержался от смеха.
— Это хорошо, что ты смеешься. Значит не боишься, и с тобой можно говорить.
— Можно, но все-таки, кто ты? Неужели… песок?!
— Ты глянь, догадался. — В бесплотном голосе прозвучала казалось удовлетворенная нотка, — Да, я — песок, вернее пустыня.
— Но как, это же невозможно!! И как ты.., вы.., не знаю! Как вы со мной разговариваете?
— Давай на ты. Я — один, и второго такого не знаю. Говорю… используя твои знания, назовем это — телепатией.
— Ясно. Но почему ты говоришь со мной? И почему о тебе никто не знал? Даже в легендах и сказках никто о тебе не упоминал.
Дракончик плавно перетек ближе:
— Я очень долго спал. Давным-давно, когда первые люди стали появляться здесь, я стал их читать. Они были скучны для меня, их заботы меня не интересовали, а на мои вопросы ответов у них не было. Я заснул. И только недавно, резкая боль заставила меня очнуться.
— Прости, я не нарочно. У меня и в мыслях не было желания причинить тебе боль. — очень серьезно сказал человек.
Дракончик небрежно махнул крылом:
— Я не о тебе. То, что машина упала, и убила какую-то ничтожную часть меня, я не заметил. Вернее, заметил, но значения не придал. Раньше, намного раньше, полыхнуло пламя, и мне было больно. Теперь-то я знаю, что это было.
— Этого не повторится! Слишком страшно выпускать такое чудовище в мир.
— Ладно, — дракончик уже сидел рядом, на аккуратно свернутом хвостике, и поблескивая черными глазками, наблюдал за человеком, — Мне интересно тебя читать, у тебя очень странный дом.
— Что в нем странного, дом как дом.
— Странный. Я не понимаю, как можно постоянно жить, там где с неба очень часто течет вода. Вода — это враг. Даже ветер не может причинить столько бед, как вода. Хотя зимой мне бы у тебя понравилось.
— Почему?
— Когда холодно, лучше думается. Хорошо думать ночью. Днем, я — тугодум. Впрочем, и ты не лучше. — Смех дракончика поднял в воздух песчинки, и заставил закружиться их в радостном танце. Человек улыбнулся, ему было хорошо сидеть в тени под навесом из зеркальной пленки, беседовать с невозможным, и не думать о далекой, мучительной дороге.
— Не переживай, — Песок прочитал мысли, — Как я очень давно прочитал у одного человека: “Есть время для каждой вещи”.
Пилот изумленно посмотрел на дракона, он кстати подрос, за время разговора:
— Ты читал библию?
— Я же тебе говорил, я читаю людей! А вот, что читают они, я не спрашиваю. Ты — первый, с кем я говорю.
— Почему? Я здесь совершенно случайно. Предложили контракт на лётную работу, я специально обговорил что воевать не буду, но вот попался.
— Ты слишком странен для меня. И ты много знаешь. Давай я тебя буду спрашивать, а ты отвечать. В твоих мыслях очень трудно разобраться.
Ночь, как всегда, упала на пустыню мгновенно. Темная бархатная чернота, с яркими бриллиантами звезд сменила блеклое покрывало солнца, добавив жару в спор двух собеседников. Голубой огонек таблетки сухого горючего только подчеркивал тьму, но блестящие желтые отблески глаз не отрывались от горячившегося человека.
— Ну пойми, ты же можешь помочь человечеству!
— Чем? — лениво спросил дракон, — И главное, зачем?
— Ну хотя бы, тем, чтобы прекратить эту никому не нужную войну. А зачем, ну неужели тебе не противно, когда твою плоть терзают взрывы, и гусеницы танков?
— Мне это безразлично. — Дракон грациозно потянулся, заставив искорки пробежать по своему телу. — Если вы не будете больше взрывать эту свою бомбу, то остальное, для меня пустяк. А помогать человечеству — мне же будет хуже. Ты же сам рассказал, как вы уничтожаете пустыню. Зачем мне убивать себя? Не проще ли убить вас? Человек он такой хрупкий, ему так много надо. А ведь я могу и так…
Звёзды исчезли. Ближайшая дюна вдруг превратилась в стену песка, и угрожающе нависла над огоньком. Но пилот только устало отмахнулся:
— Ты не понимаешь. Сила ради силы, это путь в никуда. Зачем нужно всемогущество, зачем жить только для себя? Жить надо ради кого-то. Потому что когда ты останешься в одиночестве, тебе вновь захочется уснуть, и незаметно сон перейдёт в смерть. Потому что нет смысла просыпаться, чтобы понять, что ты остался один.
Человек замолчал, потом чертыхнулся, и быстро снял с походной плитки выкипающую кружку.
— Да успокойся ты, я умею быть благодарным. Не тревожься ни о чем, утром ты будешь на месте. Но у нас только ночь, расскажи мне еще о мире, и о звездах. И я буду думать.
— Я уже устал, почему ты просто не прочитаешь мои мысли и воспоминания?
— Мне неохота разбираться в твоих путаных мыслях, — Дракон зевнул, пародируя пилота, — И есть у тебя в голове укромный уголок, куда мне хода нет. Расскажи.
Человек задумался, рассказать? Но как можно выразить в словах, нежную боль первой любви, трепет поцелуя, боготворчества в первом слиянии с любимой. Как облечь в звуки, тревогу ожидания, невобразимую радость от улыбки твоего ребенка, первобытную ярость на мир, который посмел причинить боль его ненаглядным, и несокрушимую уверенность в том, что только он сможет защитить свой мир. Тишина легла на барханы, смолк даже вечный странник, ветер.
— Теперь спи, человек. Ты дал мне самое драгоценное, ты дал понимание, и повод подумать.
И над темнеющими в ночи барханами замурлыкал ветер, напевая колыбельную пустыни. В унисон ветру звучал песок, мягко подпевая своим шелестом. И песня песчаного дракона была колыбельной для уставшего человека.
***
Рядовой бронепехоты был растерян и напуган, обнаружив во время обхода периметра этого, явно с неба свалившегося, человека. Но, в лучах восходящего солнца нашивки были четко видны, так что рядовой стрелять не стал. Вернее, строго по уставу выстрелил в воздух, вызывая старшего. Подоспевший патруль быстро доставил человека в госпиталь, а когда он пришел в себя, то уже дожидавшийся этого, офицер схватил флэшку, сунул индефикатор для сличения радужки и голоса, а потом убежал, оставив пилота в уютной прохладе палаты. Вечером госпиталь посетил командующий. Он торжественно вручил пилоту орден королевства, и объявил, что по медицинским показателям контракт считается расторгнутым. Впрочем, пилюля была подслащена чеком на оставшуюся сумму, и билетом на самолет до родины.
— За героизм, — объяснил адъютант, подавая на подпись документы. Человек не возражал, главное деньги, столь необходимые для оплаты лечения дочери были получены. Здесь его уже ничего не держало.
***
Ясным зимним днем мужчина шел по улице небольшого городка, бережно держа за руку закутанную в сто одежек, девочку. Та весело щебетала о своих, ну очень важных, делах, и решающих встречах. Уже войдя во двор, она остановилась, и подняла глаза на отца:
— Папа, скажи честное слово, что никому не расскажешь.
— Честное слово! — послушно ответил человек.
— У меня есть дракончик! Он совсем маленький, ты не беспокойся, он очень добрый, хотя совсем не ест мороженное! Он в нашей песочнице живет, и со мной играет.
Человек в тревоге схватил свое сокровище на руки, и несмело подошел к скромному сооружению из нескольких досок. Уже возле песочницы он вдруг ступил на раскатанную «скользянку», и на долю секунды ощутил понимание скорого падения. Но из лежащей кучки песка стремительно вылетел жгут и рассыпался на лёд. Потом под грибком закачалась драконья голова, и в голове прозвучал насмешливый голос:
—Ты прав, человек. Сильному нужно быть добрым...

Благодарю Вас за ностальгическое воспоминание. Сам чуть было не стал Германом, хорошо что родители успели записать Александром