scyrlin

За тяжелыми ливневыми тучами угадывался слабый свет солнца. Скоро закат. Айгуль смотрела на заплаканную девочку, соседку из четвертого подъезда, и не знала что делать - направить на крошку бластер и убить, наконец отомстив за смерть самого родного человека, или прижать к себе и никому не отдавать, и пусть мир катится к чёрту.

Асель, девочка-соседка, не узнавшая Айгуль, обиженно тараторила, что с утра создала четырёх Всадников  - и что из-за них переругался четвертый подъезд. Она часто слышала, как жители дома говорили о каком-то надвигавшемся “акапалипсе”, первым признаком которого станет появление Всадников на белом, рыжем, чёрном и бледном конях. Одни соседи утверждали, что всадники были одеты в шёлк, а другие - говорили: шёлк - мифический материал, который существовал на Земле в далекие времена. А так как этот материал принадлежит к категории несуществующего, то и всадники, соответственно были одеты точно не в шелка - скорее в дешёвую синтетику, в которую одевается каждый второй. Значит всадники не могли быть Теми Самыми - ведь Те Самые должны были отличаться от окружающей действительности.

- Но я действительно их создала! - воскликнула Асель в слезах, вглядываясь в лицо незнакомой женщины с надеждой.

Айгуль не хотелось расстраивать девочку. Никаких Всадников Апокалипсиса не существовало, но это было делом второстепенным - сейчас нужно было решить, что делать с Асель.

- Не плачь, маленькая, пойдем, я отведу тебя к хорошим людям, - сказала Айгуль, беря девочку за руку. Та потянулась к девушке, но услышав её слова - отпрянула, испуганная, а потом и вовсе отбежала к единственному дереву во дворе. Чудом уцелевшие ствол и ветви напоминали о прошлом, когда всё было иначе.

- Асель, погоди! - Айгуль хотела было побежать за девочкой, но вовремя вспомнила, что бежать за испуганным ребёнком-метаморфом категорически запрещено - испугаешь ещё больше, что может привести к катастрофическим последствиям, как показало начало. От метаморфов следовало избавляться тихо, когда они ни о чём не подозревают. Инструкция по уничтожению требовала делать это в самый неожиданный момент, когда метаморф совершенно не предполагает ваших мотивов. Следовало войти в доверие к существу, подружиться с ним, если необходимо - из-за этого большинство мета-охотников кончали жизнь самоубийством, не в силах жить с совершенным предательством.

В любом случае, что бы она впоследствии ни решила, девочку нельзя было пугать. Пошарив немного в рюкзаке, Айгуль вытащила из него маленькую вышитую сумочку и направилась к Асель. Та выглядывала из-за ствола, недоверчивая, готовая убежать ещё дальше в случае опасности.

- Асель, смотри, это штучка из прошлого! - Айгуль протянула девочке что-то блестящее.

Она долгое время смотрела на артефакт, затем выхватила его из рук охотницы.

- Не бойся, я же Айгуль-эже из первого подъезда, - продолжила та. - Помнишь этот кулон?

***

Это был год без лета, последовавший за Взрывом Двадцатого, когда на Землю упал метеорит и взревели ураганы, а океаны поднялись из своих бездонных чаш. От взрывной волны погибла треть человечества, а вскоре необъяснимым образом стали умирать дети - они просто засыпали и больше не просыпались. Ни сломленные страхом родители, ни полуразрушенные правительства, ни уцелевшие учёные не могли объяснить причину случившегося. Смертельной болезни подвергались только дети, не достигшие пубертата - человечество стремительно старело.

Но через год во всех человеческих поселениях на планете раздался детский плач. Он доносился со стороны кладбищ, в которых были похоронены погибшие дети. Они звали родителей, братьев, сестер, бабушек и дедушек - всех, кто до сих пор безутешно скорбел. Испуганные, те потянулись к кладбищам, где услышали как из под земли кричат их дети, барабаня кулачками по скрывшему их дереву. В жуткой тишине, охватившей Землю на вечную минуту, слышался только слабый стук и жалобный детский стон. Обезумевшие от горя и надежды, родители бросились на помощь своим детям, раскапывая уже отвердевшую землю, скидывая крышки гробов, обнимая своих детишек - ничуть не изменившихся с последнего вечера, когда их видели живыми. Время и природа почему-то не тронули их. Дети счастливо прижимались к родным и по всей Земле раздавались смех и крики радости.

“Чудо, о Господи! Благодарим Тебя!” - говорили взрослые, уверовав в Бога с этого момента.

“Нечисть!” - твердили попы, имамы, монахи, злобно шипя и размахивая священными атрибутами, и те отцы и матери, чьи дети не проснулись и не обняли родных. Из мёртвых восстали не все.

Правительства планеты поддержали эту часть людей, “нечисть” вполне могла оказаться инопланетным вторжением, а потому угрожала стабильности государств Земли, даже в пост-метеорической апокалиптике, научившихся играть в те же игры, что и прежде. И стала проливаться кровь (агнцев!) - очередь за очередью автоматы мета-охотников расстреливали не успевших спрятаться детей и их родных - двигаясь, как саранча, из города в город, из страны в страну, через реки, поля и горы, уничтожая всех.

***

Родители Асель были знакомыми семьи Айгуль и перегоняли скот на высокогорное джайлоо летними месяцами. Асель жила с семьей дяди, когда родители работали. Хорошая, смешная девочка, она часто проводила время с дочерью Айгуль, Кариной, которой тоже было семь лет на момент Взрыва. Они любили играть в поиски сокровищ, где сокровищем называлась любая мало-мальски сверкающая вещь. Однажды таким образом они обнаружили что-то вроде янтаря, который с помощью дяди Асель превратили в кулон. Девочки носили его попеременно, пока дочь  Айгуль не уснула и больше никогда не просыпалась - даже когда остальные дети смогли пробудиться через год. Асель не могла никак перестать плакать, узнав что Карина так и не вернулась.

Айгуль уехала из города, из страны, из региона - в поисках смысла жизни. Она нашла его среди таких же отчаявшихся родителей, считавших восставших детей “нечистью”, воскрешенной с целью уничтожить человечество. Уверенность в их демонической сущности росла с каждой новостью о “чудесах”, творимых ими. В степях Аризоны, сообщалось, восставший ребёнок восстановил разрушенное ураганами водоснабжение одной лишь силой мысли. В пустыне Гоби другой ребёнок вернул вымерший в 2017-м вид бурого медведя. В Уругвае ребёнок заставил деревья снова плодоносить, а поля давать урожай всего за пять минут своей медитации. Всё это не могло быть творением человека и божественным по сути тоже - ибо будь они божественными существами, из мёртвых восстали бы все дети. Все дети…

Единственное, что смогли выяснить ученые после ряда экспериментов над двумя захваченными детьми - структура их ДНК отличалась от человеческой так же, как последняя отличалась от амёбной. Но и простой мутацией это назвать было нельзя. Их ДНК постоянно меняло свою структуру, напоминая то человеческое, то неведомо какое.

“Инопланетные мрази!” - воскликнули озлобившиеся родители не восставших детей.

“Метаморфы!” - назвали детей ученые, попутно разработав план уничтожения, за считанные месяцы снизивший численность детей-метаморфов до одного, последнего. Ни мета-охотникам, ни правительственным агентам не было известно его местоположение, скрываемое простыми жителями различных частей планеты, веривших в божественное происхождение метаморфов.

***

Асель вышла из-за дерева, бережно держа кулон в ладошке. Она больше не плакала, лишь изредка всхлипывала. Кулон пробудил в памяти девочки картинки счастливых дней дружбы с другой - девочкой, которая не проснулась. Она взглянула на Айгуль, вспомнив кто она. Последний родной человек после смерти родителей и дяди, пытавшихся защитить её от чужаков с автоматами.

На девочку был направлен бластер.

- Человечество всё равно проклято, нам не выжить, - сказала Айгуль. По небу прокатился металлический грохот грома, несколько крупных капель упало на оружие. - Почему ты восстала, а моя дочь - нет?

Асель молчала. Тяжелой барабанной дробью разбивался о землю дождь, казалось не знавший о существовании девочки, остававшейся сухой и будто бы начавшей немного светиться.

- Почему моя дочь не вернулась ко мне, как ты? - голос Айгуль дрожал, как и она сама. - Почему Бог забрал её, а тебя отправил обратно? Чтобы ты и тебе подобные уничтожили всю планету? Почему? Почему?

Асель смотрела на Айгуль. На губах едва заметно сформировалась светлая улыбка, когда она протянула раскрытую ладошку с кулоном вперед.

- Нажимайте, Айгуль-эже. Я хочу к Карине.

Сердце Айгуль взорвалось от эмоций, согнувшись в коленях, она упала на землю и уронила бластер. Слёз не было, как и год назад - только беззвучный крик, исказивший лицо, сводивший мышцы всего тела в судороге. Она не могла чувствовать ничего, кроме тысячевольтного разряда боли, проходившего по всем венам и артериям - разом утихшего от прикосновения Асель. Слёзы потекли, не останавливаясь, с разной силой и скоростью, а сердце будто бы очищалось от горя.

Они стояли, обнявшись, в кругу света - одна на коленях, другая в детский свой рост - и вокруг них выл ветер, хлестал дождь. Самый большой ураган, который когда-либо был на Земле, набирал силу. Вдалеке показались Всадники.

(часть первая)

Взгляд первым делом выхватил слишком большое расстояние между её глазами - широко распахнутыми в тревоге, темными - а затем уже тончайший хребет носа и припухшие, чувственные губы на покрытом короткой мягкой шерстью лице. Шелковистые ворсинки отливали легким ржавым оттенком кофейной гущи. Она что-то быстро шептала, указывая на конец каменного коридора, рвущаяся в бег, нервная - затем протянула мне худую, жилистую руку, и с усилием произнесла на плохом русском:

- Иди со мной. 

Я вдохнула - сырой, стылый воздух тяжелым ликером скатился по гортани и дальше по трахее, в бронхи, в легкие - каждый раз будто бы оставляя грязную частицу себя внутри, и никуда не деться от него, обволакивающего, проникающего. Я закрыла глаза в надежде, что наваждение схлынет, и я снова окажусь перед своим компьютером, в промозглой тёмной комнате с единственным источником тепла в углу от обогревателя. Часто я, сидя на коленях перед красной коробкой, грела руки у галогеновых ламп в темноте, замерзшая от долгого печатания, скроллинга и почти медитативного сёрфинга в Сети. 

Так было и в этот раз - немного согревшись я вернулась к потёртому, облитому прошлогодним вином, эргономичному своему стулу у рабочего стола с компьютером. Я ждала загрузки страницы Гугл Карт по адресу 1399 Баия Сан Хулиан в Ушуайе, в аргентинской части архипелага Тьерра дель Фуего - на экране должен был появиться уже привычный мне двухэтажный зеленый дом с железной решетчатой оградой, за которым высились заснеженные пики гор под ярким синим небом. 

Наблюдение за жизнью этого дома на обратной стороне Земли стало обязательной частью дня - меня тянуло заглянуть в их окна, посмотреть что там за дальним углом, что нового у их дочери - нечеловечески красивой девушки, чертами похожей на нас самих, кочевников степей и гор. Мне всегда хотелось получше рассмотреть её лицо - смуглое, обрамленное копной блестящих черных волос - но увеличивать масштаб просмотра изображения до бесконечности невозможно. Я могла лишь представить себе - высокие скулы, бездонные, черные глаза под густыми бровями, в меру широкий нос, немного полные губы и упрямый подбородок с ямочкой. Выражение лица - всегда спокойное, будто бы знающее больше, чем все остальные. Иногда, в летние месяцы, она появлялась в легком ситцевом платье на бретельках, и тогда можно было заметить что-то вроде черно-белой сбруи, кругом обхватывающей плечи, спину и ключицу. Это была часть племенной татуировки её народа - Ямана, как мне стало известно позже. Я назвала её Юкико - ассоциативно с трэком Tricky, всегда сопровождавшего меня в моих вуайеристических путешествиях в Ушуайю.

Иногда рядом с Юкико появлялся мальчик-подросток - наверное братишка - худой, смуглее своей сестры, в шапке из неуправляемых волос, торчащих в разные стороны. Их родители казались слишком пожилыми и скорее всего были им бабушкой и дедушкой. Жизнь они вели простую, но поводов для жалоб, мне казалось, быть не могло - на старом красном хэтчбэке неведомой фирмы отец/дедушка привозил туристов в свой дом, комнату в котором они по всей видимости сдавали. 

Я часто представляла себе их жилище изнутри - вход был между двумя крыльями дома для быстрого доступа в обе части. Деревянный пол с шерстяной ковровой дорожкой, выбеленные стены, картины нарисованные Юкико - южноамериканская пастораль, лестница ведущая на второй этаж. В левом крыле - хозяйские спальни и гостиная. В правом - светлая кухня и комнаты, сдаваемые путешественникам. Окна этих комнат выходили на сторону угловой дороги, за которой начинался низкий лес, растянувшийся на километры и окаймлявший этот рукав архипелага. Проплыть отсюда всего тридцать минут и вы уже в открытых водах Южного океана, у самого края Земли. Отбоя от богатых туристов у этой семьи не было, как и у их соседей. 

- Иди со мной, прошу, - мерцающий голос вырвал меня из желанного заточения в мыслях. Наваждение оказалось настойчивым. Открыв глаза я снова огляделась - всё то же зловонное подземелье или пещера со склизкими стенами. Неизвестного происхождения вода ручейками пробегала меж моих домашних тапочек, уже почти промокших. Пробирающий до костей холод, от которого не спасала флисовая зимняя пижама, купленная совсем недавно за большие деньги. Мне всё ещё казалось, что возможно это просто очень сложный, реалистичный сон, вызванный последним гугл-сеансом. Вместо зеленого двухэтажного дома, мне предстало изображение пустой, обледенелой равнины, на которой чем-то вроде костей, выкрашенных в красное, были выведены слова: 

ПРИХОДИ

Возможно и сам гугл-сеанс уже был сном, а этот - сонной матрешкой основного.

Не увидев знакомых пейзажей, а главное - Юкико и её братишки - я встревожилась. Мне показалось, что эта картина как-то связана с ними, с их тотальным исчезновением. Как бы я могла прийти туда? Даже если бы у меня были деньги— но их не было, поэтому дальнейшие рассуждения были бессмысленны. Расстроенная я стала смотреть на скриншот ставших родными людей, сделанный в прошлый раз, когда мне повезло как никогда - вся семья вышла встречать новых туристов. Они были неподвижны, но камера карточного гугл-дрона запечатлела их в момент приветственной улыбки. Юкико была прекрасна - в длинной светлой тунике, под которой угадывалась сила молодого, страстного тела. Её братишка был, как всегда, одет в футбольную форму и кроссовки на босу ногу. Мать - в широкополой шляпе, немного сгорбленная, в традиционном платье - протягивает руку, чтобы поздороваться с блондинкой в темной ветровке и спортивных брюках, позади которой двое мужчин - оба в солнцезащитных очках, в такой же спортивной одежде. Отец - все еще за рулем, но видна его левая рука из окна машины, которую он паркует на момент съемки. День был облачным, ветреным, судя по развевающимся волосам Юкико. 

Но не успела я разглядеть все детали скриншота, как активировался Chrome с открытой страницей на гугл-картах. Я ничего не трогала, не нажимала ни на что, находясь в полузабытьи я не ожидала такой резкой смены кадра. Дело могло быть в простом - я вспомнила, что не выключала свой компьютер уже недели три и возможно это были обычные машинные глюки. Но нет - слова на экране сменились. Теперь там было написано:

ТЫ НАМ НУЖНА

Это было уже слишком - и что вообще это могло быть? В испуге я отодвинулась от компьютера, будто бы он мог что-то мне сделать. Осознав эту глупость, я нервно хохотнула, и снова придвинулась - вовремя, чтобы увидеть как буквы, составленные из покрашенных в красное костей, стали расти, заполняя собой весь экран, и будто бы вылезая за его пределы - я уже ничего не понимала, и только думала: красная охра, кости вывалены в красной охре. В один момент сдвинулась вся парадигма моего бытия, выкинув меня на неизвестном пересечении времени и пространства, где на меня просительно смотрело странное существо из дебрей чьего-то подсознания.

- Куда и зачем? - мой голос звучал низко и глухо в этом месте. 

- Ты нам нужна, - повторились слова, но уже сформированные губами этого существа. Она снова протянула мне руку, на ладони которой я насчитала четыре пальца, не пять. 

- Зачем? - я не хотела никуда идти. Всё было слишком странно, ситуация изменилась слишком неожиданно - обычное дело в сновидениях - поэтому я решила дождаться конца сна, не поддаваясь его иррациональной логике. 

- Юкико ждёт смерть.

Три простых слова, прошелестевших в темноте пещеры, впились в меня, прожигая себе путь сквозь нанометры эпидермиса, артерий, губчатое вещество костей (вываленных в красной охре!) - и внутрь, все дальше, пока не застыли в скорбном молчании в самой глубине солнечного сплетения. По сути - кто она мне такая? Неизвестная девушка из народа Ямана, живущая на другой стороне Земли, не имеющая обо мне никакого представления. Я следила за её жизнью за отсутствием своей, где единственной отдушиной для меня служила всемирная Сеть, всегда терпеливо ожидавшая своей очереди поглотить меня после бессмысленной работы в офисе. 

Отработав планы и повестки дня, отсидев на галстучных встречах, я шла домой после семи, избегая маршруток и назойливых таксистов - дворами, парками, трещинами в асфальте. По праздникам я навещала родителей и родных, откуда убегала не просидев и часа от бесконечных вздохов осуждения и вопрошаний - «когда», «почему», «зачем» и «ведь мы тебя хорошо растили!» Неизвестно откуда у вполне состоявшихся людей могут возникать подобные иллюзии. 

Юкико действительно могла ждать смерть. А возможно это всё тот же сон. Но рисковать жизнью человека, которая за пять месяцев стала мне ближе родной семьи, я не хотела. 

- Хорошо, - сказала я и взяла за руку существо.