Сообщений в теме: 92

[Sheron]

27

Лаура сидела у самой реки, трясясь в ознобе, она омывала прохладной водой лицо лежащей рядом девушки. Та почти не дышала. Лаура, сдерживая рыдания, тихо молилась, прикасаясь мокрыми ладонями к лицу чуть дышавшей маритки, а слезы ангела, медленно стекавшие по щекам, падали на лоб, щеки, глаза раненой.
В ушах еще стояли вопли и крики. И кожа до сих пор горела от соприкосновения с пламенем парящего. Судорожно выдохнув, Лаура прикрыла глаза, перед взором встали красные отблески последнего боя…
Она еще видела себя, кинувшуюся в свой последний бой, за Неману, за Хари, за тех, кто погиб там, внизу, на площади. А потом, когда желтый огонь уже запрыгал на огненном языке дракона, и лицо Лауры обожгло жаром, в тот момент, когда пламя было готово вот-вот вырваться и ударить в неё, а нагревшаяся и обжигающая руку сталь уже собиралась ударить по твердой чешуе, - в тот момент между Лаурой и драконом встала черная тень. Самора, как неистовый черный ворон, кинулась прямо в огонь Парящего. Она лапами упала на огненный шар в его пасти – тот только выплюнул пантеру. Тогда она, рыча, кинулась на него вновь и била по морде черными обожженными лапами. Дракон прикрывал глаза и отворачивал морду, но словно не хотел причинять черной кошке увечий. И тогда Лаура, посчитав это удачей, издала боевой клич и кинулась на дракона. Но Самора, пружинисто развернувшись, одним ударом лапы выбила из её рук ножичек. И Лаура растерялась, и остановилась. А дракон, огромный и сильный, начал пятиться от безумствовавшей кошки. Он пятился и пятился, а потом резко взмахнул крыльями, взмыл в небо и исчез в темных облаках. Лаура непонимающе смотрела на кошку, которая, тяжело дыша, бросила строгий осуждающий взгляд на неё и выпрыгнула в открытую дверь…

– Хари где? – еле слышно спросила, едва пришла в себя, лежащая на руках Лауры маритка. Слова давались ей с трудом.
– Хари… – Лаура шмыгнула носом, – Хари больше нет.
Маритка устало прикрыла веки на минуту и тяжело их снова подняла на Лауру:
– Она спасла мне жизнь, – потрескавшиеся губы маритки еле шевелились. – Люди на площади все погибли?
Лаура скорбно кивнула:
– Да.
Немана попыталась приподняться, зло зашептала:
– Эльза! Тварь! Это она… А Смит и Лехай? И Седой Джо, и тот мальчик Макс?
Лаура покачала головой:
– Я не знаю, что с ними. Нас сюда принес Карим.
– Карим?
Лаура кивнула.
– Он был там. Он хотел…хотел…– она сглотнула,– но Самора… она не позволила ему убить меня. А потом он вернулся и унес нас сюда. Он сказал, что здесь нас не найдут, по крайней мере, временно. Еще он сказал, что Верховная не успокоится, пока не получит желаемое.
Немана молчала.
– Серо сказал мне, что я и есть Скрижаль, – Лаура наконец решилась спросить о том, что ее беспокоило, – ты знала об этом, Немана?
– Я узнала об этом недавно: мне сказала Хари.
– Почему я?
Немана вздохнула:
– Я не знаю, Лаура. Хари только добавила, что владеющий Скрижалью имеет огромную силу и власть.
– Силу и власть? – дрожа, тоскливо спросила Лаура. – Где они? Где? Почему я не чувствую в себе ни силы, ни власти?
Немана облизала потрескавшиеся губы:
– Я не знаю. Хари говорила, что вас нужно охранять. Она говорила, что вы спасение и очень важны. Еще она говорила что-то про то, что Скрижаль имеет свой разум, но я не слишком умна, чтобы запомнить и понять, что именно она говорила.
Лаура поднялась.
– Хранить меня? Хранить? Если меня нужно хранить, то почему Предок позволил мне вернуться сюда? Почему я здесь, Немана? Почему? – её голос сорвался на хрипящий крик.
– Это было ваше решение.
Лаура задрожала сильнее:
– Почему никто меня не остановил? Если я так важна, почему никто не попытался меня остановить?
– А это было возможно? – болезненно усмехнулась маритка.
Лаура посмотрела на неё невидящим взглядом:
– Верховная хочет получить Скрижаль, – произнесла она, – значит, она знает, что это. Мы пойдем к ней.
– Вы с ума сошли, она от вас мокрого места не оставит!
– Оставит, – пытаясь унять дрожь, проговорила Лаура. – Я ей нужна. По крайней мере, пока я Скрижаль. А для вас это будет шанс, Немана. Вы должны покинуть эту планету. Верховная слишком нуждается в Скрижали. Она сделает все, что бы получить её. И пойдет на любые компромиссы. Как только она освободит Пауля и стражей с девочкой, Карим унесет вас из города. Карим сказал, что у Верховной есть бункер, в котором стоят галактические корабли. Он отгонит один из кораблей к черте города, и вы покинете эту планету.
– Это безумие, Лаура! Если Карим знает, как достать корабль, мы можем забрать и вас.
– Нет, Немана. Это будет плата за Пауля и стражей с девочкой.
– Это безумие, – снова повторила Немана. Поднявшись с колен Лауры, она с трудом отошла и села на влажную землю.
– А разве то, что происходит сейчас здесь, не безумие, Немана? – тихо спросила Лаура, – пусть хотя бы вы и оставшиеся люди будете спасены. Как только прибудете на Стакору, вы должны будете сделать все, чтобы Совет состоялся. Вы должны попасть к Предку и рассказать о драконах.
Лаура встала с земли, дрожь почти прошла, освобождая место твердой решимости.
– Я верю в тебя, Немана. И я знаю, что ангелы придут сюда, узнав о происходящем. Ты спасешь оставшихся.
Немана несогласно затрясла головой:
– У каждого из нас свое предназначение. У вас – спасти этот мир, у меня – спасать вас. Хари предупреждала, что вас нужно хранить.
Лаура улыбнулась:
– Может, для этого меня и нужно было хранить? Идем, Немана. У нас трудный путь. Но мы его пройдем, – она протянула руку Немане и помогла маритке подняться, – мы пройдем наш путь…

По темным улицам города медленно, сквозь боль и муки, двигались серые тени. А у границы города, в это же время, стоял иссиня-черный дракон, перед ним – Свор. Старик гладил чешуйчатую шею дракона и чуть слышно говорил с ним…

Черная кошка Самора тихо кралась вдоль темных домов. Она двигалась к небольшому подвалу, в которой, положив голову на колени Эльзы, лежал парящий Серо. Рядом с женщиной на столе стояла миска с теплой водой, и женщина мягкой тряпкой промокала запекшуюся кровь на покалеченном теле, вытирала кровь, омывала раны и не смела смахнуть с глаз не прекращающиеся слезы.
Ночь окутывала город. Не было ни звезд, ни луны, ибо самая великая тьма наступает лишь перед рассветом. И даже ветер молчал.
В этой тьме шли ангел Лаура и девушка-маритка Немана. Путь им освещали только желтые фонари улиц. Лампочки в них горели тусклыми, но уверенно очерчивая ровные круги желтого света, к которых тьма была не властна. И было видно, как иногда мелькают в желтом круге фонарей призрачные серые силуэты, движущиеся к дворцу. Они выходили из темноты в желтый свет, не отбрасывая теней и тут же снова пропадая в следующем пятне тьмы. И чем ближе они подходили ко дворцу, тем явственнее слышался им всё нарастающий шелест крыльев драконов.

Серо вздрогнул от неожиданного приступа резкой боли и взмахнул рукой, задев рукой наполненную водой миску, та упала на пол, и влага растеклась пятном. Серо сел и сжал виски руками, вены на его руках вздулись, сердце тяжело стучало, в желудке мутило, а голова кружилась. Лица убиенных людей проносились перед закрытыми глазами, заставляя помощника Верховной дрожать в постыдном ознобе. Сидящая рядом женщина гладила Серо по голове, пока дрожь не прошла, мужчина снова не откинулся на постель, не уснул, и не послышалось его ровное дыхание…
Черная тень осторожно проскользнула в таверну. Эльза, сидящая у изголовья Серо, слишком поздно увидела горящие желтые глаза. Она тихо охнула и попыталась заслонить собой тело парящего. Самора вскинула лапу и молниеносно ударила – женщина рухнула к ногам кошки. Самора осторожно понюхала лежащее тело, ухватила его за одежду и потащила к выходу.

[Sheron]

28

Кадарака в бешенстве ходила из угла в угол. Серо не отвечал. Верховная скрежетала зубами от бессильной злобы, в немом приказе повелевая ему вернуться. Вокруг дворца кружили тысячи призванных ею со всей планеты драконов. Они нужны были ей сейчас, все, здесь, рядом. Небо, будто грозовыми тучами, было закрыто их шуршащими крыльями. Вокруг дворца слышалась дробь шагов проходящих черных стражей, за окнами рычали грозные твари. Но никто из присутствующих не мог спасти её от нарастающего напряжения и всё растущего страха. Иногда страх пропадал, и на смену ему приходила яростная ненависть. В эти моменты Кадарака ударяла кулаками о стол, от чего по дубовому лакированному покрытию проходили глубокие трещины. Из уст Верховной то и дело вырывались грозные проклятия, обращенные к так не вовремя покинувшему её любовнику. Всё в этом мире шло не так, как она рассчитывала. И даже Карим, бывший одним из самых верных с момента её возрождения и стоявший рядом со времён покорения Анкора, планеты, к слову, с более развитой расой, чем эта, и тот вел себя так, словно считал её врагом.

Черное небо. Черное от черных крыльев. Черных, шуршащих перепонками крыльев. Её раздражал этот переливчатый резкий шелест и клацанье ногтей марширующих у окон черных стражей, и рык переходящий в жуткий утробный вой. И сам воздух вокруг душил её. Стены возвышались над Верховной и давили, как будто пытались выдавить её из дворца. Ей казалось, что она слышит, как грозно трещит лакированный дубовый стол. Не выдержав, Кадарака выскочила из зала и побежала по мраморным ступеням вниз. Она бежала, спотыкаясь о красную ковровую дорожку, выложенную на ступенях, падала, поднималась и снова, задыхаясь, бежала вниз, к подземному этажу дворца. Там, внизу, в закрытой комнате сидели пятеро: трое стражей, оставшихся в живых после крушения кара, среди них был и Пауль, и еще двое, те, которых успел, перед тем, как пропасть, принести ей Серо. Один из них весьма интересовал Кадараку. Именно к нему она сейчас торопливо бежала по ступеням. О, она так хорошо помнила его! Ведь это именно он привез её сюда.

Верховная миновала широкий коридор, остановилась у высокой обитой черным дерматином двери, дрожащей рукой нащупала в маленьком внутреннем кармашке ключ, вставила его в замочную скважину и повернула. Замок глухо щелкнул, Кадарака толкнула, открывая, дверь.
Он… Конечно, он! Совершенно не изменился с момента их последней встречи. Тот же выбеленный годами волос и крепкие руки. Тот же пристально спокойный взгляд синих глаз под густыми белыми бровями. Смит. Бывший ангел высшего сословия. Один из перерожденных людей. Узнал ли он её?
Смит вскинул голову и пристально смотрел в лицо молодой женщины. Потом неуверенно улыбнулся:
– Ты одна из тех, кого я спас с погибающего Анкора?
– Узнал! – скривила Кадарака губы.
О, она хотела, чтобы он узнал её! И понял, что именно он привез её сюда. Это он виновен в случившемся с этой планетой. Так пусть знает, что вот все его усилия, сотворенные его настойчивым желанием спасти тех, кто в спасении уже тогда не нуждался. В те далекие времена он поставил себя на одном уровне с Богом, возжелав переплюнуть саму Кадараку, так пусть знает, что и Боги ошибаются. И ошибки эти бывают, ох, какими тяжелыми…
– Но как? – хрипло спросил Смит. – Когда я забирал последних людей с Анкора, драконы уже покинули планету.
Верховная засмеялась наигранно:
– Нет, Смит, нет. Ты ошибаешься. Когда ты прилетел, чтобы спасти последних выживших, спасать было уже некого. Слышишь? Некого! На Анкоре к тому часу не было живых людей, там были только мы. Мы. И это нас ты спас, перевезя через кордон божьего круга, настланный на Анкор, чтобы мы не могли его покинуть. Но ты не знал! Только ангел высшего сословия мог пролететь через кордон без проверки. Только ангел высшего сословия мог вывезти нас с уничтоженной нами планетки. И ты это сделал. Ты привез нас сюда. Ты тогда еще не знал, что мы можем быть не только исполинскими ящерами. Но мы – плод человеческой мысли. Мы – почти люди, только созданные не биологией мира и её энергией. Ящеры, крылатые змеи … Все считали главным врагом именно змея. Змей дал яблоко истины Еве. Пьянство – одно из губительнейших пристрастий человечества – называют зеленым змием. И даже человеческая поговорка «пригрел змею на груди»... Все злое и мерзкое в людях отожествлено со змеёй. Вот и был создан змей. Именно то, что вы создали своим разумом и наделили теми качествами, которые видели в своем негативе. И это включает в себя двойственность натуры человек-змей, драконо-человек. Мы – создание этих миров, так почему эти миры теперь не принимаю то, что сами создали? Мы – дети, не нужные и нелюбимые своими создателями. И что по-твоему мы должны делать? Мы просто хотим жить. Я хотела встретиться с Предком. Мы же родные, мы созданы одной вселенной, только почему-то он оказался в любимчиках, а я – нет. В чем я провинилась? Я так надеялась: ты привезешь нас на Стакору, и я встречусь с ним и спрошу об этом. Я хотела стать с ним одной семьей. Я хотела, чтобы у меня были родные. Но у меня никого не было. Да, я создала множество драконов, подобных себе, но сделала я это от одиночества. А он? Он же тоже создал и ангелов, и людей, и много еще чего. Но ведь ему не ставят это в упрек. Пусть он объяснит мне.

Кадарака села у стены, рядом со Смитом, из глаз Верховной побежали слезы.
– Я всего лишь хотела встретиться с ним. А что сделал ты, Смит? Нет, ты не повез нас на Стакору. Ты побоялся праведного гнева и оставил нас на планете, на которой только начался рассвет возрождения новой цивилизации. Человекообразные… – Кадарака с презрение поморщилась. – Ни какого намека на интеллект, сплошные животные инстинкты. Знаешь ли ты, Смит, что такое жить на планете, на которой полностью отсутствует вера, бегать в набедренных повязках и жрать мясо рядом с грязными мордами? Жрать и не чувствовать вкуса, жрать и все равно умирать от голода. Потому что, то, чем питаются наши сути, на этой планете попросту не было. Эти животные не умели ненавидеть, не умели предавать. Не убивали из корысти. В них не было ни ненависти, ни зла. Мы умирали. И тогда нам пришлось увести наши сути в спячку, стать людьми. Без памяти, без прошлого. Простыми людьми, с переходящей биологией тела, несущей нашу спящую суть из поколения в поколение. К счастью нам было воздано. Моя суть проснулась, как только ощутила рост цивилизации. Когда я почувствовала, что они готовы принять меня, готовы поверить и снова создать такой, какой я была. И я проснулась. И я упивалась этим миром, его лживой натурой, его ненавистью и нетерпимостью к ближним и всем рядом живущим! Это было блаженство! Мир, наполненный грехом и низостью. И я покорила его, я показала людям, что они сами сотворили. Я показала им себя. Но они так же, как и все остальные, не приняли меня. Они вдруг внезапно поверили в Бога. Они возопили к нему и отвернулись от меня. Чем я хуже? Я ощутила, как вера их убивает меня. И мне стало страшно, страшно снова остаться одной, снова потерять свою суть. Снова стать никем. Я – сильная, великая, завишу от своих создателей. И так и будет, пока я не стану Богом, я буду бояться тех, кто меня создал, я буду подвластна веянию разума вселенной и людей, жалких и беспомощных, но таких сильных мыслью своей. Скажи, Смит, разве можно одновременно желать сблизиться с кем-то и ненавидеть их? Я ведь не хочу всемирной власти. Мне не нужна вселенная. Я просто хочу перестать бояться. Я хочу жить, как они, как ты. Я хочу сама повелевать своей жизнью и судьбой. Я хочу быть независимой от человеческого настроения и эмоций. Что видела я за свою жизнь? Только боль и страх. Но меня такой сделали вопреки моей воле, пусть вселенная дала жизнь. Зачем мне жизнь в вечной ненависти? Я хочу свободы, Смит. Помоги мне, и я уйду, навсегда уйду, слышишь? Никто никогда не услышит о Кадараке Дхине, Верховной Повелительнице драконов. Я найду самую отдаленную планету и уведу туда за собой все своих созданий. Я и мои драконы, и все мои последователи уйдут вместе со мной. И вы, и я – мы станем свободными. Помоги нам получить свободу!

Руки девушки дрожали, как и глухой срывающийся голос. Дрожали черные пушистые ресницы. Смит, смотрел в глаза одному из самых прекрасных и жестоких созданий вселенной и чувствовал, что глядя на эту хрупкую фигуру и совсем детское лицо, готов поверить в искренность её горячих слов, произносимых дрожащими губами. Смит в порыве обнял девушку, но тут же отпрянул: белоснежная кожа Кадараки была холодна, как лед, ибо в её венах не было ни крови, ни жизни. Смит вновь посмотрел в её глаза, но уже не увидел ни страдания, ни искренности, только холодный лед. И об этот лед, искрясь слезами, бился гибнущий Анкор, порабощенный и уничтоженный. Анкор, который он любил, на котором когда-то жил он, дети, родители, любимая женщина, друзья. В ледяных глазах Верховной бились их души. Глаза Кадараки блестели от слез, словно были полны боли, принесенной ею же самой.
Руки Смита непроизвольно сжались в кулаки. Он поднялся, сопровождаемый взглядами не смеющих встревать других пленников Кадараки:
– Нет, Верховная! Всё, что ты говоришь, – это лишь слова. А как красиво ты умеешь говорить, я уже знаю. На Анкоре ты молила о спасении оставшегося народа? Ты молила за тех, кого уже к тому времени сама уничтожила. Что ж, брависсимо! Тогда я поверил, что ты и оставшиеся есть тот самый народ. Ты так плакала, рассказывая о бесчинствах Верховной, коей сама, как оказывается, и являлась. Я поверил. Но второго раза не будет.
Лицо Верховной исказилось, глаза яростно блеснули, последняя слеза скатилась вниз и расплылась по подбородку девушки. По всему телу Верховной будто бы волна прошла – ребра выгнулись, разрывая кожу, из-под которой заструился темно-синий дым. Синь укрыла Верховную плотным туманом. Загудели, задрожав, стены, вдруг слетела с петель железная дверь и упала, подняв пыль с пола.
– Бежим! – перекрикивая гул, выкрикнул высокий молодой парень.

В тот же момент с потолка посыпалась штукатурка, а сам потолок начал оседать сначала мелкими кусками, потом – крупнее. Смит вскрикнул, успев увидеть, как от одной из стен отделился Лихай, подхватил двоих пленников под мышки и бросился к образовавшемуся проходу. В тот же момент высокий парень схватил Смита за руку и болезненно дернув, выскочил в то, что до этого было коридором, теперь же ставшим темным, застеленным пылью проходом, полузаваленным кирпичом и штукатуркой… И вдруг раздался шипящий свист и огромное существо, сшибая массивным телом стены, скользнуло за выбежавшими пленниками. Пыль застилала глаза. Но даже через неё было видно стоящего в проходе огромного дракона.
– На колени! – голос Верховной разом рассеял пыль и ударил прямо в уши, заставляя вибрировать мозговые клетки.
Огромный черный дракон с лоснящейся чешуёй возвышался над пленниками. Красный язык шевелился, показываясь сквозь длинные белые клыки. Толстая змеиная шея выгнулась, наклоняясь к Смиту.
– Ты умрешь первым!
Смит беззвучно рассмеялся. Он смеялся прямо в ярко-алую пасть Кадараки, слушая как чудовище вбирает в себя воздух. Он слышал, как тревожно вскрикнул Лихай, и успел вскинуть вверх руку, приказывая верзиле-ангелу оставаться на месте. Дети, родные, Анкор – вот так же когда-то и они стояли перед Верховной или кем-то из её драконов. Смит всегда знал, что должен был быть там, с ними. Он никогда не боялся смерти, не страдал, потеряв статус верховного ангела со всеми его полномочиями, не боялся и теперь умереть простым святом, капитаном галактического корабля «Ковчег». Он только беззвучно смеялся, зло и обидно для Кадараки, желавшей видеть его униженным и испуганным. Он приготовился. Нет, он всегда был готов. Ко всему. Он всегда знал, к чему идет. И в этот раз, следуя за Лаурой, он знал, что его может ожидать в конце пути. И он смеялся, смеялся в морду разъяренной драконихе. Он смеялся, зная точно то, что…
– Я приказываю тебе остановиться, Верховный дракон Кадарака Дхина!

[Sheron]

Лаура

Звонкий голос заставил Смита оборвать его саркастический смех, свят обернулся.
– Я приказываю тебе остановиться, Верховный дракон Кадарака Дхина! Или я встану рядом с ним, и ты уже никогда не получишь желаемого.
Верховная замерла, потом медленно обернулась на стоявшую в нескольких шагах от неё Лауру. За спиной девушки – бледная маритка, с перевязанной рукой куском грязной материи. Молодой ангел, стоявший рядом со Смитом, сделал небольшой робкий шаг к ней навстречу, но тут был остановлен отрицательным жестом Неманы и легшей на его плечо тяжелой рукой. Ангел обернулся на мрачного Лихая.
– Не нужно, Пауль. Доверься Лауре, – шепнул тот чуть слышно и отступил в сторону.
Верховная смотрела на пришедших, вывернув шею.
– Значит, ты все-таки пришла, – растянула она огромную пасть в злобном оскале.
– Ты хотела получить Скрижаль? – громко произнесла Лаура. – Бери. Вот она я. Надеюсь, ты знаешь, как со мной обращаться.
Верховная суетливо перебрала лапами, разворачиваясь в узком для драконьего тела проходе. Потом встряхнула головой, и в тот же момент перед Лаурой появилась девочка-подросток.
Лаура хмуро смотрела на перевоплотившуюся, а та, наоборот, улыбалась:
– Ну, как, Лаура? Скажи неожиданно ведь. Вот уж кого-кого, а меня ты не ожидала увидеть, не так ли?

Лаура молчала. Нет, не так. Она уже знала, кого она увидит. Карим успел ей рассказать. Но все ж, смотря сейчас снова на этого хрупкого подростка, она готова была засомневаться. Как с ней бороться? Она же ребенок. Она та, за кого все это время так переживала Лаура. Та, которой так неразумно Лаура дала обещание спасти. Как же теперь, привыкнув к мысли, что её нужно спасти, вдруг нужно взять и убить? И как не убить ту, что уничтожила ради своей благодати целую планету? Ребенок – подросток– девочка Кара. Такой невинный и приятный образ – удивительно. Почему Лаура сразу не ощутила в той убийственную мощь дракона? Ответ был очевиден – по той же причине, по которой она не ощутила этого же и в Кариме. В человеческом обличье девочки Кары не ощущалось ничего, кроме её человеческой доли, и только при перевоплощении в дракона от неё начинало нести негативной энергетикой парящей. Сейчас же, как и при их первой встрече, это была просто девочка-подросток.
– Идем, Лаура Морао! Я знаю процесс. Я чту законы вселенной. Идем. Если честно, я только не знаю, как к тебе относиться. Как к ангелу, человеку или обычной пыли, которую за какие-то непонятные заслуги наделили чем-то чрезвычайным. Но, в любом случае, я уважаю твое решение. И я помню свое обещание. Твои друзья свободны. Остальные же, оставшиеся в живых на этой планете, освободятся, как только я получу желаемое.
Лаура с Неманой переглянулись. Маритка нахмурилась. Лаура только слегка кивнула.
– Поторопись, Немана, – вас ждут. Ступай и уводи остальных. Помни, что ты мне обещала.
Немана, побледнев и сцепив маленькие ладошки в кулачки, кивнула.
– Идём же, Лаура Морао, – поманила Лауру Кадарака, – Идём, Скрижаль вселенной, идём. Не стоит тянуть,– и она снова обворожительно улыбнулась.

Над дворцом витал непрерывный шелест, издаваемый крыльями паривших над ним драконов. Лаура стояла посреди зала, напротив неё – Кара. Темный густой девичий волос трепал ветер, проникающий в разбитые окна зала.
– Итак, – дрожащим от волнения голосом произнесла Кара, – сейчас я прикажу стражам привести кого-нибудь с улицы, для жертвы…
– Не стоит, жертву мы привели с собой, – спокойно перебила Верховную Лаура.
Кара усмехнулась:
– Однако! Ты удивляешь меня все больше, Лаура. Я считала, что ты более человеколюбива. Но ты сама предлагаешь человека в жертву. Ты уверена, что твои друзья стоят этого? Совесть потом не замучает?
– Не думаю, – в тон ей усмехнулась Лаура, – навряд ли меня это будет потом мучить. Если я правильно понимаю: после всех твоих манипуляций меня попросту не станет. И от моей совестливости так же ничего не останется.
Странные звуки волочащегося тела привлекли к себе внимание: в дверях появилась Самора. Кошка втаскивала в зал тело Эльзы, находящейся в бессознании.
– Она жертва? – безразлично поинтересовалась Кара.
– Она.
– Чем насолила тебе данная особа, что так безжалостно отдаешь её на смерть? К слову сказать, не самую легкую смерть.
– Она предала веру мою, грехи её велики. Разве стоит она жизни сотен, – парировала Лаура, – и да, как я могу быть уверена в твоем обещании?
Кадарака передернула плечами.
– Поверь, Лаура, как только я заполучу Скрижаль, я покину эту планету. Я могу только на словах пообещать, что освобожу эти земли от своего гнета. Души станут свободны, да и оставшиеся в живых люди тоже. Они могут делать, что им угодно, восстанавливать цивилизацию, гробить планету, или что они ещё там умеют. Я же займусь более серьёзными и значимыми делами. Мне просто станет не интересна эта планетка. И эти люди.
Она прошла и приподняла распростертую на полу женщину за волосы. Та чуть слышно застонала, медленно приходя в себя. Кара вскользь посмотрела в её лицо, потом внимательнее – и лицо подростка исказилось. Нервным движением Верховная очертила круг над головой несчастной и громко взвизгнула.
– Тварь! Тварь! – Кара резко обернулась к Лауре. – Ты знала?
– Догадалась. Иначе откуда ж Серо знать, где поджидать нас? И насколько я понимаю, ты тоже не знала о их близких отношениях. Но и это не всё. Его ведь нет сейчас с тобой. Хочешь, расскажу почему? Он собрался покинуть тебя, навсегда, и уйти к ней.
Лицо Кадараки покрылось темными пятнами:
– Жалкий предатель, а ведь я ему верила. Верила, что я для него единственна, верила, что до последнего будет со мной. Предатель! Я столько ему дала, я же… я же...– зло плевалась словами Кара.
Женщина в её руках вздрогнула, открыла глаза и тут же пронзительно закричала. Верховная больно тряхнула ту за волосы.
– Заткнись, старая стерва! – и пнула женщину в живот, заставляя замолчать.
Эльза охнула, и умолкла. Теперь можно было слышать только её сдавленные всхлипывания.
– Что ж, Скрижаль, нареченная Лаурой. Ты не только даешь мне то, что нужно, но еще и преподносишь в действительности великолепный подарок, – Кара провела по лицу женщины острым ноготком, нарисовав кровавую кривую линию. Верховная с брезгливым видом потянула будущую жертву к центру зала и бросила к ногам Лауры. Эльза приподняла голову и посмотрела в глаза девушки.
– Простите меня.
Лаура наклонилась над несчастной и провела по голове рукой.
– Это вы простите меня: я не та, на кого вы надеялись, – в полголоса, не слышно для Кадараки, ответила она.
Женщина растерянно посмотрела на Лауру.
– Нет, вы не должны просить у меня прощения. Я предала вас.
Лаура ласково заглянула ей в глаза:
– Я сожалею, а вы даже не представляете, сколько вы сделали для меня, для всех живущих и живших на этой планете.
Эльза испуганно смотрела на Лауру. Та отвела взгляд и выпрямилась.
– Готова? – поинтересовалась Кара. – Успокоила жертву?
Лаура посмотрела прямо в глаза Верховной. Зрачки Кадараки от ощущения, что она вот-вот овладеет величайшей силой во всех мира, горели, словно два факела, вспыхивая красными искрами и бурля сине-бордовым пламенем. Девчонка встряхнулась, и прежний огромный дракон возвысился над Лаурой и лежащей у её ног Эльзы.

[Sheron]

Серо

Он вдруг во сне почувствовал, что случилось непоправимое, внезапно проснулся и, еще не открывая глаз, позвал тревожно:
– Эля!
– Эли нет, – в ответ ему произнес спокойный тихий голос, не принадлежавший любимой.
Серо с усилием понял казавшиеся каменными веки. Он находился в полутемной комнате. Рядом, на месте Эли, сидел, держа его голову на коленях, седой старец. Старец был худой, и его пожелтевшие от долгих лет белки глаз были устремлены на лицо Серо.
– Ты! – хрипло шепнул парящий. – Я помню тебя. Я уже видел тебя, совсем недавно. Ты что-то мне дал. Ты… – и вдруг он смолк. Старик не говорил ни слова, лишь молча качал седой головой.
Серо приподнялся, его начала бить крупная дрожь:
– Что ты сделал со мной? Вытащи из меня это, я не хочу!
Хриплый выкрик парящего заставил зазвенеть бутылки, стоящие на барной стойке.
Старец насупил густые брови:
– Чего ты не хочешь, парящий Сергей, нареченный тьмой Серо? Ты не хочешь чувствовать? Не хочешь понимать? Или любить? Не хочешь ощущать все то, что из тебя вырвала Кадарака, Верховная жрица парящих?
– Я горю, это душит меня, убери! – парящий сполз с лавочки и, пьяно раскачиваясь, поднялся. В следующую секунду он силой сжал кулаки и грозно посмотрел на продолжающего спокойно сидеть старика. – Убери это из меня, иначе я… – Старик насмешливо молчал, и Серо тут же сник, и обессилено рухнул на колени.
– Я не хочу! У меня изнутри жжет, мне больно! – уже жалобно попросил парящий.
– Это тьма, живущая в тебе, – спокойно ответил старик. – Она борется со светом, данным тебе при рождении. Это больно, я знаю. Но иначе никак нельзя. Тебе нужно пройти это, чтобы ты смог созерцать и видеть, ведать и понимать. Иначе тебе не стать тем, кем тебе суждено стать.
Серо вскинул на старца глаза:
– Меня простят и снова сделают человеком?
Старец вздохнул.
– Прощение после всего, что ты сделал? Нет, Серо, я не говорю о твоем прощении. Но, избрав свой путь, мы не всегда знаем, чем он окончится. Вот так и с тобой. Лишь от тебя зависит, чем окончится он.
Серо замер, вслушиваясь в себя, а потом еле слышно спросил:
– Что я должен сделать?
Старец пожал худощавыми плечами.
– Не знаю, Сергей. Это тебе решать. Но, мой тебе совет, прислушайся к сердцу. У тебя же теперь снова есть сердце? Да и все остальное – чувства, желания, свобода выбора – послушай их.
Серо снова прислушался к себе.
Эля.
Старик мрачно кивнул.
– Эля.
Серо бросился к двери. Уже на выходе его остановил голос старца.
– Ты знаешь, куда ты направляешься?
Серо обернулся – на месте старца стоял молодой мужчина и смотрел на него чуть желтоватыми глазами.
Серо вздрогнул, всматриваясь и узнавая его черты.
– Эля у Верховной! – дрожащим голосом произнес парящий. – Я чувствую её страх.
– Ты знаешь, куда ты идешь, и что тебя там ждет, ты не боишься? – спросил мужчина.
– А разве это теперь имеет значение? – зло спросил Серо.
– В твоем пути всё имеет значение: каждое слово, каждый шаг и этот разговор, и твое решение, и страх, пульсирующий в твоих человеческих зрачках.
Серо потупил глаза:
– Я боюсь. Только боюсь я не за себя – за неё, – он немного помолчал, – если я спасу её, то хотя бы она сможет рассчитывать на прощение?
Собеседник вздохнул, не торопясь с ответом.
– Прости её и прими, прошу тебя! – с отчаяние повторил просьбу Серо.
– А нужно ли ей мое прощение? Что есть благо для неё, мое прощение или твоё? – мужчина вздохнул. – Она моё дитя. И, в первую очередь, решая её судьбу, нужно знать, а примет ли она такое прощение?
– Оставишь её саму решать, так же, как сделал это с людьми этой планеты? Посмотри, что вышло!
– Всё намного сложнее Серо, чем ты думаешь. Невозможно полностью контролировать выросшее дитя. Ему нужна свобода. Лишь обретя её и пройдя по всему пути взросления, оно придет к тому, что мы называем чистым разумом. И только тогда это выросшее дитя сможет возвыситься. Я опекал и оберегал их, пока они росли, но они стали взрослыми, Серо и то, что произошло – это деяние их разума, их взрослая креатура.
Серо с грустью посмотрел в желтые, блеклые глаза собеседника.
– Ты здесь, чтобы помочь, или чтобы посмотреть, чем всё закончится?
– Помогать им? Я? Нет, не думаю. А вот ты, – вполне возможно, что помочь им можешь именно ты. Повторюсь, прежде чем предлагать кому-то помощь, убедись, а нужна ли ему именно твоя помощь.
Серо задумчиво мрачно кивнул.
– Мне пора. Я пойду.
– Иди.
– Ты не благословишь?
Мужчина поднял руку и сотворил крестное знамения.
– Да пребудет с тобой сила мира твоего.
Серо бросил на мужчину еще один задумчивый взгляд и скрылся в проеме дверей.
– Да пребудет с тобой часть искры Скрижали, да возродит, да поднимет и укрепит силу и веру твою, – тихо произнес Свор, сделал небольшой шаг и исчез в полутьме комнаты.

[Sheron]

29

Лаура чуть слышно шептала молитву, свою последнюю молитву. А Кадарака грозным изваянием высилась над ней, произнося грозные слова смерти. Вылетая из уст Верховной, слова будто обретали жизнь. Лаура ощущала, как они, множась разными голосами, кружились вокруг неё и забирали силы. Первыми ослабли и подкосились ноги. Энергетика Лауры тонкими нитями вытягивалась из тела и косами вплеталась в кружащие слова. Кадарака ликовала, видя, как на глазах бледнеет и становится прозрачным тело девушки. Драконы, за пределами дворца, ощущая ликование Верховной, издавали радостный разрывающий слух свист. Лаура затухающим разумом, слышала, как завизжала от невыносимой боли, скорчившаяся у её ног, Эльза. Из носа и рта женщины побежала кровь, все тело затряслось, начав походить на вибрирующую пружину.
Мир вокруг Лауры становился бесцветным.
«Вот это как значит – развеяться на миллион частей в пространстве». Все её существо – одна сплошная боль. Вся её суть одна боль. Весь мир вокруг боль. И пространство разлетается на тысячи осколков, таких же, как и те, что под ногами, оставшиеся от некогда прекрасного стеклянного мозаичного купола главной залы резиденции. И нет сущности. Ничего нет. Только осколки.

Пауль бежал, не слушая криков Смита и Неманы. В голове пульсировало одно – он не может бросить Лауру. Он никогда её не бросал и сейчас не бросит. Знает ли он, кто она? Да, знает. Она необычная. Она, готовая отдать себя за людей, за друзей, за тех, кого и людьми-то назвать уже нельзя…
Кадарака. Именно Лаура пожалела несчастную девочку и вопреки канонам решила спасти её. Ох, ему с самого начала не понравилась эта затея. Настораживала его слишком спокойная при всех катаклизмах девчушка. Ну что ж, предчувствия никогда не обманывали Пауля. Устройство проверки закатилось свистом и разноцветными огнями, как только их кар вошел в зону проверки. Корабль сразу же отбросило на щит, и лучевой диагност проявил настоящий вид сидящей рядом с Паулем девчонки. Остальное было как в нехорошей сказке. Девочка Кара, на вид худенькая и беспомощная, с силой растолкала стражей и, одним ударом высадив дверь кара, выскочила наружу, прямо в пустоту. А через секунду на корабль стражей обрушилась невероятная мощь её гнева. Выжило только трое стражей вместе с Паулем. Причем его, Пауля, она намеренно оставила в живых. Она не скрывала, что попросту была уверена: Лаура, являясь Скрижалью и обладая человеколюбием и высокой степенью морализма, обязательно вернется выполнить свои обещания. Ну и, конечно, она не бросит самого верного и преданного стража Пауля. Верховная была права. Лаура вернулась. Вернулась за ними. А ему, после того, что она сделала для них, ему говорят, что он должен улететь и оставить её здесь. Да, Немана поклялась, что уведет их. Так это Немана поклялась, пусть и уводит остальных. А он не бросит здесь Лауру.
Дверь залы была прикрыта. Пауль ударил в неё плечом и ворвался в большую полукруглую залу.
Призрачный покачивающийся силуэт Лауры, все, что от нее осталось, миражом дрожал посреди комнаты. Она не кричала и не плакала. И даже сквозь болезненную гримасу была видна торжествующая улыбка. Пауль в отчаянии громко закричал и бросился к ней, он сделал всего несколько прыжков, как его как откинуло назад, будто пружинистой невидимой стеной.

Тут же в залу, задыхаясь от стремительного бега, вбежали Смит, Лихай и Немана. Одновременно раздался оглушительный грохот – стена, выходившая на площадь, разлетелась, осыпав находящихся в зале осколками кирпича и кусками штукатурки. В залу, издав хрип, вломился дракон. Он снес пораженную Кадараку, выбив своим и её огромным тяжелым телом противоположенную стену, два дракона кубарем выпали на улицу, и откуда послышались яростные визги драконов.
Немана, прижатая Смитом к двери, закашлялась от взметнувшейся в воздухе белой пыли. Едва пыль немного осела и стало возможным разбирать силуэты находящихся в зале, как Немана оттолкнула от себя Смита и бросилась к сидящему на полу Паулю, прижимавшему одну руку к голове.
– Все в порядке, Немана, все в порядке, – отирая с лица собственную кровь, слабо улыбнулся Пауль наклонившейся к нему девушке, – посмотри, что с Лаурой!
Немана подняла глаза, и к горлу подкатил противный горький комок: стеная и откашливаясь, поднималась, вся дрожа, Эльза, а в шаге от неё лежало полупрозрачное тело.
– Лаура… – неуверенно позвала Немана.
Девушка не ответила. Немана, медля, не желая поверить в случившееся, подошла к телу, но Лаура лежала с широко открытыми глазами и с застывшей на губах улыбкой. Тогда Немана наклонилась и прикоснулась к прозрачному телу. Со спины беззвучно подошла и ткнулась в ладонь Лауры черная кошка, ткнулась, отпрянула, села на задние лапы и громко протяжно завыла.

Смит находился у одной из разрушенных стен и смотрел как в небе, окрашенном лучами восходящего багрового солнца, боролись два дракона. Воздух рассекал визг, шелест крыльев и хрипы сначала двух драконов, а затем на одного из них напали другие и уже атаковали толпой. Того самого, что, разрушив залу, вынес Верховную.
«Что бы это могло значить?» – только успел подумать Смит, как краем глаза уловил быстрое движение за спиной.
– Серо! – Эльза, превозмогая боль, кинулась к краю кирпичных руин.
– Стой! – крикнул Смит, бросаясь к ней и успевая схватить женщину, – Стой! – он крепко прижал её к себе. – Ты уже ничем ему не поможешь!
Он обернулся посмотреть на бьющихся драконов – и распахнул в изумлении глаза: со всех сторон, насколько хватало обзора, от земли к небу, к бьющимся ящерам, потянулись серые призрачные тени. Вот они приблизились и присоединились к схватке. Тени метались вокруг ящеров, они проникали в огромные тела и раздирали сверкающую чешую. Раздались сотни визгов – драконы уже не нападали на Серо, драконы отбивались от серых, обреченных ими на вечные муки, теней. Небо было озарено вспышками огня, но гортанное пламя не могло причинить нападавшим призракам вред. Тени обволакивали ящеров и с жутким воем уносили тварей к земле, сотрясая её этими тяжелыми падающими телами.
Вдруг из самой гущи выбились и рванули ввысь два дракона. Их тела, сцепленные между собой словно в вальсе смерти, кружили. Присмотревшись, можно было увидеть, как огромные когти безжалостно рвали друг друга, зубы впивались в тело, разрывая чешую и вырывая из противника куски драконьей плоти.
– Сергей! – крик Эльзы взлетел в небо и потонул в реве битвы.

Кадарака была сильнее, Кадарака была проворнее. Её голос, приказывающий ему сдаться, стучал в чешуйчатой голове Серо и, казалось, еще немного и был готов разнести череп. Она ненавидела, но все еще любила его. Серо мог отступить, Серо мог преклониться, и на этом бы всё закончилось. Всё… и жизнь Эльзы. Женщины, много лет пребывавшей рядом и идущей всюду следом. Женщины, преданность которой не могла даже ставиться под сомнение. Мог ли он, Серо, наконец поняв, кто она для него, отдать её на растерзание Верховной? Кровь, живая, горячая человеческая кровь, бурлила в его жилах. Всё сильнее и громче стучало новое сердце. Душа, теперь он знал, реальна, и она существует – это не просто выдумка, а цельная и вполне реальная субстанция, являющаяся человеческой сутью. И сейчас его душу обжигал живший все это время в Серо драконий отравляющий огонь.
Серо вывернул шею, пряча голову от очередного палящего выдоха Верховной. Из алой пасти парящего бежала слюна, был слышен свистящий, выбрасывающий сгустки крови хрип. Восходящее солнце слепило единственный зрячий глаз.
Серо хрипел, из распоротого горла струйками бежала горячая кровь. Внизу же, под ними, стаи драконов на смерть бились с восставшими душами убитых Кадаракой людей.
И убитыми им.
С каждой секундой Серо слабел. А Верховная все нападала, нанося ему все более глубокие раны. В её голосе уже не было просьбы, она понимала: он не вернется к ней. Понимала и ненавидела за это. Ещё один её пламенный выдох обжёг его порванную кожу, опаляя мясо до самых костей. И Серо сделал рывок, на лету ловя воздух, и ударил снопом пламени прямо в морду Верховной. Кадарака взвизгнула и на мгновение замешкалась. Всего секунду, но ему хватило, чтобы спланировать против солнца и увидеть её всю. Верховная мотала мордой. Всего секунду. Еще один выдох, и огонь Серо окутал её всю, но она тут же вынырнула из пламени. Плавленая кожа и выжженные глаза не придавали Кадараке изящества. «Я не мог её любить», – на секунду удивленно мелькнуло в мыслях Серо, и его самого охватило пламя.
Два огненных шара кувыркались высоко в небе. Серо рвал, Кадарака визжала, поняв, что он не отступит. Он рвал, ощущая, как она так же вырывает куски его плоти. Трещали и лопались выворачиваемые кости. Мягкая ткань некогда могучих крыльев кое-где болталась рваными шматами.
Солнца он уже не видел, глаза застила сплошная черная тьма. Но тьмы он не боялся, лишь страшился оставить Верховную здесь, в одном мире с Элей. Не видя ничего перед собой и только ощущая её близость, он сделал еще один рывок и мертвой хваткой вцепился в неё, прокусывая толстую чешую на шее.
– Сергей! – издалека долетел до его слуха вскрик Эли.
Эля. Его Эля.
Это было последнее, что услышал парящий, бывший когда-то правой рукой Верховной. Он почти не ощутил удара мощного хвоста, раздробившего его голову, но не отпустил ту, что, казалось, когда-то любил, не разжал челюстей, а лапы продолжали сжимать ту, что сломала его жизнь. Хрустнули её толстые позвоночные кости, и два дракона, обнявшись в смертельном танце, кружась, рухнули вниз на мостовую.

[Sheron]

30

Столб пыли обдал стоящих у края разрушенной залы земляной крошкой. Эльза обмякла в руках Смита, сотрясаясь в глубоком плаче. Её всхлипываний не было слышно за стонами и визгами умирающих и всё еще бьющихся в схватке с тенями драконов.
– Это конец? – первой подала голос Немана.
Пауль, находившийся за спиной девушки, сурово вглядывался в то, что осталось от страшной армии парящих. Сквозь пыль было видно мечущиеся силуэты драконов. Осознав конец власти Верховной, уцелевшие парящие растеряно метались.
– Нет, – тихо произнес Пауль, – не может все так кончиться.
Он покосился на полупрозрачное тело Лауры, лежащее посреди залы:
– Я не поверю, пока не увижу Кару мертвой.
– Увидишь, страж, еще увидишь, – раздался тягучий скрип из-за спины.
Все разом обернулись. У самого входа, хватаясь за деревянные резные двери залы, чуть пошатываясь и заливая пол непрерывно капающей из страшных рваных ран кровью, с побелевшими полуслепыми глазницами стояла Кара. Губы девчонки дрожали в кривой, невероятно портившей её обезображенное лицо усмешке.
– Вы же не думали, что меня так легко убить? Что вы там дали этому дурачку Серо?– её голос болезненно дрожал. – Не рассчитывайте, на меня ваши снадобья не действуют.
Она сделала шаткий неуверенный шаг.
– Ты уже не в силах что-то сделать, – зло процедил Лихай.
Кара натянуто засмеялась, слабо провела рукой по воздуху, и Немана, сделав резкий выпад, ударила стоящего рядом Пауля, а затем, сделав молниеносное движение, подобрала оброненный и лежащий на полу маленький ножичек, от него – к Эльзе, вырвала горевавшую женщину из рук Смита и приставила к её горлу нож, пятясь к самому краю обрушившейся части залы. Пауль, стоявший на коленях после удара Неманы, напрасно напрягал мышцы и пытался пошевелиться ногой или рукой. Все части тела, включая крылья, сковали невидимые цепи. Рядом, не сводя с Кары полных бешенства и злости глаз, стояли не в силах двинуться с места Смит и Лихай.
– Одно мое движение и, эта дура сначала принесет в жертву старую корову, а потом сдохнет сама, – ухмыльнулась Кара.
– Н-н-не надо, – тихо шепнул Пауль,– чего ты хочешь еще, Верховная?
Кара засмеялась. В тот же момент Эльза в руках Неманы громко булькающе хрипнула, кровь из разрезанного горла женщины хлынула на кафельный пол, глаза, разом ставшие огромными и по-детски обиженными, несколько раз хлопнули ресницами, и женщина, зажимая горло руками, повалилась на пол. Немана закрыла глаза, нож выпал из рук маритки, тело сотрясла крупная дрожь. Из уст Кадараки полились древние, знакомые только высшим существам слова. Слова, заставляющие дрожать и раскрывать вселенную самые потаенные её секреты. Пол под ногами задрожал. Стоящая на краю Немана, пошатнулась, Пауль заскрежетал зубами.
– Одно мое движение – и она умрет, а следом – остальные. Выбирай, Лаура Морао, выбирай. Ты хочешь их смерти?
Все обернулись к тому месту, где лежало тело Лауры. Оно было таким же призрачным, как и до этого. Но… оно не лежало в скованной позе на полу. Тело Лауры стояло, серьезно глядя на Верховную золотыми прозрачными глазами.
А Кадарака шагнула к тому месту, где лежала Эльза, наклонилась и провела рукой по крови. Древние слова слетали с её уст и оживали, темными кругами проносясь по всей зале. Кровь Эльзы потемнела, становясь черной. Будто прожигая кафель, она образовала большой круг и начала вращаться, образовывая воронку, которая, круша и ломая мраморный пол, начала углубляться вниз, пока не образовала огромную в несколько метров дыру. Из образовавшейся, крутящейся воронки, послышался гул. Он всё нарастал. Дыра начала расширяться. Трескаясь, в неё осыпался мрамор. Гул превратился в жуткий вой.
– Я призываю! – слова Кадараки отражались в крови, сияющими буквами. Буквы извивались и пропадали вместе со стекающей в зияющую дыру черной кровью. – Силы тьмы вселенной, откройте врата и дайте силы на владение искрой миллионов душ…

Воздух вокруг загудел.
Из дыры появился серый свет. Он слегка кружился и подрагивал, разрастаясь в диаметре, пока не заполнил всю дыру. Уже было видно огромную, уходящую вглубь воронку. Вихрь, создаваемый ею, заставил все здание задрожать.
– Ну как, Лаура? – спросила Верховная,– ты готова отдать последнее?
Тело Лауры дрогнуло. Золотые глаза скользнули от Кары к Паулю, потом к Смиту с Лихаем и остановились на Немане.
– Ты обещала, – донеслось до маритки. Она всмотрелась в лицо Лауры, та не шевелила губами, лишь смотрела на неё.
Немана напряглась, пытаясь скинуть с себя власть Верховной, а Кадарака прищурилась и чуть слышно засмеялась – Немана послушно сделала несколько тяжелых шагов и остановилась у края воющей воронки.
– Смотри на мою власть, Скрижаль. Смотри и знай, я – твоя оболочка, я – твой хозяин, я сильна и я достойна, чтобы владеть тобой.
Немана успела бросить полный тоски взгляд на Лауру и шагнула в пропасть. В тот же момент лицо Лауры исказилось. Она всхлипнула, и полупрозрачное тело поплыло к хохочущей Кадараке.
– Что, что ты сделаешь? Ты уже почти пустота. Мне осталось только прикоснуться к тебе и всё, всё, что есть твое составляющее, станет моим. Я – Великая. Я – Верховная. Я стану самой Великой.
– Ты есть пустота, – мрачно и спокойно ответила Лаура, – не быть тебе Великой. Не быть тебе Верховной. Я не Скрижаль.
Кадарака замотала головой.
– Ты врешь!
Смит, грустно взглянув на Лауру, направился к темной воронке и встал у самого края.
– Это ничего не изменит, Кара. Неужели ты не поняла? Я действительно ангел, и я не Скрижаль.

Её голос прервал новый громкий рык воронки. Пол под ногами загудел. На голову посыпалась известковая крошка.
– Ты Скрижаль! – неистово взвизгнула Кара. – Ты! Ты! Ты!
– Не она.
Кадарака испуганно обернулась, чуть не поскользнувшись на собственных заляпавших пол, куда бы она не шла, пятнах крови. К ней, спокойно взирая из-под седых бровей, обращался невесть откуда взявшийся старик Свор. Он стоял, опираясь на высокую трость, увенчанную раскрытой ладонью со светящимся радужным шаром.
Тяжелый вздох вырвался из груди Лауры:
– Карим! – прошелестел ей незримый глас.
– Еще чуть-чуть, девочка. Еще чуть-чуть. Я хотел увидеть Кадараку своими глазами. Я хотел увидеть ту, что возродилась вместе со мной и должна была быть мне родной и близкой. Ту, что является моей сестрой и дочерью великой вселенной.
Он шагнул к Верховной.
– Так вот ты какая, Кадарака Дхина, – он улыбнулся, – сестра.
– Что? – Верховная изумленно уставилась на старика.
– Мы рождены одной стихией, значит, родня получается. Думаю, тебе такие мысли тоже приходили в голову, – улыбнулся ей старик.
– Ты? – с сомнением всмотрелась Кара в старца. – Ты…
– Предок? О да, вернее уже почти нет, я успел отдать почти всю свою суть тому, кто должен стать следующим. Тому, кто возглавит следующее поколение.
– Ты воспользовался Скрижалью? Но… – Кара недоуменно смотрела на старика. – Как?
– Скрижаль? Что ты знаешь о ней, Кадарака? То, что это оружие мощное и могучее, имеющее невероятную силу?
– Ну, да, – без тени сомнения вскрикнула Верховная.
Старик засмеялся.
– И это говорит единоутробное со мной создание вселенной! Скрижаль, сестра моя, – вполне живая субстанция, имеющая разум и немалый интеллект. Она, как ребенок, растет, развивается, впитывает в себя все происходящее вокруг. Она умеет созерцать и делать выводы. Скрижаль вполне объективна. Её нельзя взять или забрать, или воспользоваться ею на свое усмотрение. Она не абстрактное оружие, она живое мыслящее существо. Чувствующее и понимающее. Хотя, в одном ты права – она действительно имеет невероятную силу, ибо хранит знания предыдущей Скрижали и интеллект миллионов душ. И с каждой новой Скрижалью эта сила становится сильнее и могущественней, ибо, возрастая и развиваясь, она оставляет знания и силу предыдущей Скрижали. Чем полноценнее становится новая Скрижаль, тем быстрее гаснет предыдущая. В конце концов, одна Скрижаль исчезает и появляется новая.
– Вот именно, знания и сила! Это мне и нужно. Заставь её работать на меня или расскажи, как подчинять её себе. Тогда я смогу стать ровней Богу, Предку, тебе. Я смогу стать свободной, и эти миры все преклонятся предо мной, так же, как преклоняются перед тобой. Ведь ты сам сказал, мы – родня. Помоги мне овладеть ею, и я смогу тоже стать Богом.
Старик почесал бороду.
– Нет, Верховная, не сможешь. Скрижаль и есть Бог.
Та засмеялась.
– О чем ты говоришь, Предок? Если Скрижаль – Бог, то кто же ты?
– Скоро и меня не станет. Искра Скрижали давно уже зародилась. Благодаря тебе ей пришлось расти и развиваться быстрее. Чем сильнее и взрослее становится она, тем слабее становился я. Имеющаяся у меня сила Скрижали переходит к новому, выбранному новой Скрижалью Предку. Скоро последние остатки силы оставят меня и… – он задумчиво погладил бороду, – я не знаю, что станет со мной после этого, Кара. Но одно я знаю точно: ты не сможешь противостоять той силе, которой наделяет своего носителя Скрижаль. И тебе она не подчинится, ибо уже нашла своего носителя. Так что ты не сможешь стать Богом, ибо ты не Бог.
– Тогда кто? Кто? – голос Кары дрожал, на глазах появились слезы.
– Тот, кого смог полюбить ангел. Ты же знаешь догмы, Кара. Ангел может любить только Бога.

Он покосился на Лауру. Кара тоже посмотрела на Лауру и застонала.
– Карим! О, великая вселенная! Это ж было так очевидно, откуда у него столько силы, что бы противостоять мне. Чтобы отрицать мою власть над собой. Но… но… проклятие, я не считала Лауру ангелом, я считала её Скрижалью.
– Верно, – кивнул Свор, – изначально оно так и было. Лаура – создание вселенной. Она действительно была Скрижалью, вернее, оболочкой Скрижали. Но потом… – Свор вздохнул. – Скрижаль – это мысль, сотни мыслей. И уж что-что, а мыслить она умеет. Мыслить, анализировать, делать нестандартные ходы и выводы. Я не знаю и не могу знать, когда и где Лаура впервые встретилась с Каримом, думаю, им самим об этом известно лучше. Но, скорее всего, именно тогда, увидев его впервые и имея уже начальные знания и опыт прежней Скрижали, она поняла, кто перед ней, и что подобные ему дети вселенной могут сделать с такой вот неокрепшей сутью. Да-да, ведь способы бывают разные. Например, тот, что избрала ты, Кадарака. Даже будь Лаура Скрижалью, она все равно непременно отдала бы тебе свою силу в обмен на своих друзей. Поэтому когда-то Скрижаль нашла единственный и, как я считаю, правильный вариант. Она спрятала себя в теле врага. В теле Карима.
– Но почему? Почему? Он ведь мог пойти другим путем.
Свор повел плечами.
– Что-то, вероятно, она увидела в нем тогда. Нечто, давшее ей уверенность в том, что она сможет побороть его суть и сделать Богом. Что ж, пути Скрижали неисповедимы.
– Но ведь он может отказаться, сейчас. Приведи его ко мне, и я спрошу. Возможно, он не хочет быть Богом.
Глаза Верховной хищно блеснули, но Старец улыбнулся:
– Глупая. То, что мы имеем сейчас, не было еще никогда настолько сильным и мыслящим. Кариму пришлось нелегко с его вдруг внезапно ожившей двоякой сутью, но он смог это преодолеть. А ты слишком спешила, слишком сильно давила. Ты своими усилиями и стремлением властвовать над Каримом, Серо и всей вселенной заставила Скрижаль расти быстрее, мыслить обширнее. Некоторые её решения превзошли даже мои мыслительные барьеры. Ты сделала её взрослей раньше времени и этим самым – сильнее. А следственно, и самого Карима. Поверь, Кара, тебя еще ждут неприятные сюрпризы от Скрижали, навеянные так же и твоим стремлением уничтожить всех и вся на пути к власти.
– Ну уж нет, – зло вытирая нахлынувшие слезы разочарования, хрипнула Кадарака, – я не позволю. Я убью его раньше, чем он успеет стать Богом.
– Убивай, – засмеялся старик. И лицо его стало изменяться. Исчезли седые брови, выровнялась старческая кожа, стали темными до этого будто выбеленные временем глаза. В разъяренное лицо Верховной спокойно смотрел, улыбаясь… Карим.
Кара задохнулась воздухом.
– Ты… ты… ты… – рот Верховной скривился, бессильно хватая воздух .
Лицо же Карима, наоборот, стало необычайно серьезным.
– Тебе, пожалуй, пора.
– Куда? – Верховная сникла, на лице её отразился испуг.
– За тобой пришли, – серьезно ответил Карим и перевел взгляд за спину Кадараки.

Девушка оборачивалась очень медленно, казалось, обреченно. Что она чувствовала? Свою смерть? Вечные муки? Пожизненное заточение?
Её вопль отчаяния заставил вздрогнуть всех находящихся в зале. Из темной воронки за её спиной вышел Серо. Парящий вел за собой Неману. Он сделал несколько шагов по зале и отпустил руку девушку, оставив ту растерянно озираться, а сам прошел к убитой Эльзе и опустился перед женщиной на колени. Мертвый парящий, осторожно провел рукой по волосам женщины, прикоснулся к уродливому шраму на шее.
– Ты умер, я убила тебя! – шепнула, теряя голос, Кара.
Серо спокойно поднял на Верховную глаза.
– Умер, – его спокойный голос проник в душу и окатил всех стоящих ледяной волной. Весь вид Серо подтверждал – он действительно мертв. Но в нем было и еще что-то, существенно отличавшее его с обычных мертвецов, – это лицо, не мертвенно бледное, но с бледным, но румянцем. Да и сам Серо, казалось, имел твердую энергетическую оболочку, которою после смерти могут иметь только высшие создания.
Лаура вопросительно безмолвно обратилась к Кариму, а тот серьезно смотрел на Серо, потом подошел к парящему вплотную и так же опустился над Эльзой.
– Вот она, перед тобой, Серо. Спроси её сам. Нужно ли ей мое прощение?
Карим протянул руку к мертвой Эльзе и прочертил над телом круг. Тень, отбрасываемая телом женщины, потемнела и вздрогнула. Словно бы судорога прошла по тени, облекаемой в четкие человеческие очертания человека. Тень помедлила и оторвалась от пола, вытянувшись в полный рост, на глазах изумленных окружающих становясь все более плотной и живой.
– Сережа, – жалобно выдохнула тень, на которой уже вырисовывались черты Эльзы. Вот появились глаза, потом дрожащий рот. Поначалу прозрачные волосы рассыпались по плечам, потемнев до темно-каштанового цвета.
– Сережа, – выдохом снова повторила она.
Серо обнял Эльзу.
– Все хорошо, – он слегка коснулся губами её лба.

И тут же, отстранив от себя, повернулся к Каре. Никто не успел понять, как он вдруг оказался рядом с Верховной. Кадарака испуганно шарахнулась в сторону, почувствовав в Серо то, чего не видели все остальные. «Чего бояться Верховной? Она и так…» – не успела додумать Лаура.
– Нет, Лаура, нет,– тут же, словно сквозь какую-то плену в её голове ответил голос Карима, – часть Скрижали, отданной мной ему, сделала свое дело. Святое вытягивает перед перерождением старое свято. Черное вытягивает перед перерождением зло. В Каре не осталось ничего из того, чем наделила её вселенная, а имеющуюся в ней вселенскую энергию во время битвы вытянул Серо. Одаренный частью Скрижали он сначала был частью Бога, но, получив ещё и энергию Верховной, после смерти сам стал Богом. Серо – Бог. Такой же, как и я, только в своем мире. Мы разделили одну Скрижаль на двоих, ибо это было единственно правильное решение. Мы одно и, в то же время, – две разные половины. Черное и белое. Добро и зло, смешанное в одном сосуде и затем разлитое по двум.
Из-за звучащего в голове голоса Карима Лаура не слышала душераздирающий крик Кары. Ужас в глазах Верховной метался бесноватым огненным зверем.
Серо ухмылялся, не злобно, но страшно. Он слегка кивнул Кариму, взял Кару за руку и направился к вертящейся воронке. Он тянул Кадараку Дхину туда, где и должен был быть её мир. Он тянул её в свою тьму. Она упиралась и визжала. В глазах Кадараки блестели слезы. Воронка крутилась, издавая гул. Серо остановился на самом краю, обернулся и посмотрел в глаза извивающейся в его руках девчушки. И в следующий момент толкнул её прямо в воющую клубящуюся мглу воронки. Воронка взвыла и засвистела, всасывая в себя воздух и бывшую Верховную. С улицы ответил отчаянный визг: серые тени тянули в залу кувыркающихся, хватающихся за воздух лапами драконов и тут же исчезали вместе с вопящими тварями в круговерти воронки. На какое-то время визги влекомых во тьму драконов заглушили все остальные звуки.
Серо недвижно стоял, пока не исчез последний парящий, потом обернулся и посмотрел на Эльзу. Девушка потянулась к нему, а новый Бог поднял руку и прикоснулся к её щеке, на которой блестел след от скатившейся слезы. Эльза громко всхлипнула и схватила его руку в свою ладонь, крепко прижав к лицу.
– Я пойду с тобой!
Серо повернул голову к Кариму, тот кивнул:
– Я не могу ей запретить. Ты просил дать ей прощения? Её прощение – ты.
Серо вздохнул. Обнял женщину и шагнул вместе с ней в серую воронку. Воронка взвыла, принимая нового повелителя тьмы и начала закрываться. Всего на миг Лаура успела увидеть в пропадающей воронке лицо Эльзы. Морщины женщины разгладились, темная кожа уступила место здоровому румянцу. В последний момент она улыбнулась Лауре, молодая красивая девушка, какой её все время помнил и любил Серо. Глаза её улыбнулись Лауре, и воронка сомкнулась.

[Sheron]

Эпилог

Где-то вдалеке трубили горны. Над резиденцией, свистя, пронесся один кароплан, потом другой. Пол отозвался дрожью от звука садящегося на площади джампера. Вдалеке раздался гул крейсера.
На планету прибывали силы Стакоры. Из джамперов, нет, не стражи выходили – вылетали с искрящимися в ярких лучах солнца копьями ангелы.
Карим подошел вплотную к Лауре.
– Теперь, эта планета – новая Стакора.
Лауры вздохнула. Её полупрозрачное тело трепетало в воздухе.
– Значит, вот так оно бывает – становление нового Бога.
– Ну, не всегда именно так, – улыбнулся ей Карим и привлек к себе.
На мгновение их окутала легкая дымка. Лаура ощутила, как по лицу скользнул холодный воздух. Дымка быстро рассеялась, и Лаура осмотрелась: они стояли у маленького домика в горах. Лучи восходящего солнца играли на верхушках белоснежных гор. Небольшой домик с крышей, покрытой снегом, смотрел на них искрящимися бликами окон, а на крыльце, улыбаясь, держались за руки Немана и Пауль.
Самора, щуря глаза, лежала невдалеке, черным пятном выделяясь на белом снегу.
– Тебе нужно отдохнуть, – тихо произнес Карим, обнимая Лауру за плечи, – и восстановиться, ты совсем прозрачная. Я решил, что это лучшее место для тебя.
– Лучшее, – прижимаясь к нему, шепнула Лаура. – Самое лучшее!

Далеко-далеко от новой Стакоры мигала яркая звезда – старая Стакора, а ныне Земля. Она снова стала новым миром для вернувшихся на неё людей. Оставшиеся на старой Стакоре святы расселяли переселенцев.
Вдоль широкой зеленой аллеи двигались высокий свят и худощавая девушка с плетеной корзинкой на руках. В корзине гулило дитя… Ни свят, ни девушка не видели, как к корзинке скользнуло искристое облачко.
Свят с женщиной прошли вдоль широкой улицы, на которой когда-то жила Лаура. Свят остановился у темно-синих ворот, несколько скрывавших красивый дом в зеленых насаждениях.
– Вот,– улыбнулся свят, – теперь это ваш дом. Сама Лаура Морао распорядилась, чтобы вас поселили в её бывшем доме.
Женщина тоже улыбнулась. Ребенок, выпроставши из тонкого одеяльца ручки, потянулся к матери. Женщина поставила корзинку на землю и вытащила из неё малютку.
– Смотри, теперь это наш дом!
Улыбнувшись, подошел поближе свят и вдруг открыл рот, с огромным изумлением глядя в яркие нечеловеческие глаза ребенка.
– Лаура, моя Лаура, я назвала её в честь ангела спасшего нас. В честь Лауры Морао, – улыбалась мать, смотря на малышку. – Правда, она у меня красавица? – обратилась она к святу. Свят, внимательно, посмотрел на женщину, потом снова на ребенка и схватился за висевшую на поясе рацию.
– Ждите здесь, – вскользь бросил он матери.
– Что-то не так? – испугалась женщина, мгновенно перестав улыбаться.
– Высший Совет! Главу Верховных Ангелов! – не отвечая ей, сбиваясь, возбужденно говорил свят, – Да, да! Человекорожденный ангел! Человекорожденный ангел!
– Ангел? – девушка бросила вопросительный взгляд на малышку. – Ты ангел?
– Хааааррии, – неожиданно четко произнесла малютка.
– Что? Ты уже говоришь? Моя маленькая Лаура…
Девочка отрицательно покачала белокурой головой и еще четче произнесла:
– Хари.

Недалеко от берега безымянного нового моря новой Стакоры стоял небольшой кирпичный дом с красивым цветочный садом. На широком крыльце в высоких плетеных камышовых креслах, слегка покачиваясь, сидели двое мужчин, один средних лет, второй – почти старец. В руках мужчины помоложе стакан виски, у старца в руках легко от ветра трепетала газета. А в паре сотен шагов о прибрежные камни бились, бурля белыми барашками, волны. Старец и мужчина слегка щурились от яркого солнца и доносимых изредка до них ветром мелких солоноватых брызг.
– Что интересного пишут, Свор, в местных газетах? – поинтересовался мужчина.
– Пишут, что на старой Стакоре, ныне Земле, человеческая женщина родила ангела.
Смит расслабленно вздохнул:
– Новая история, Свор.
– Новая. Но уже не наша, Смит. У этой истории свои действующие лица, молодые, умные, сильные. Они построят свою, уже не зависящую от нас историю. Историю новой эпохи, новых миров.
Смит вздохнул, в руку ткнулось что-то мокрое и холодное. Смит улыбнулся, опустил руку и похлопал по боку ластящееся к нему животное.
«Хорошо, Бом, хорошо".

[Sheron]

Вот и сказочке конец. А кто читал нас, молодец!

[Antimat]

Sheron, ух ты, отстрелялась?)
Пошли на Эксмо?)

[Sheron]

Пошли на Эксмо?)

Ага в рубрику "неформат"
Хотя...если только на форуме засветиться с ним...задумалась...

Сообщение отредактировал Sheron: 09 Июль 2013 - 21:34
думаю

[Antimat]

Итаааак... Дубль два.

В отношении первой версии, эта, конечно, чище, аккуратнее. Старички, конечно, обчитались, видимо, в прошлый раз, поэтому в этот раз целомудренно воздержались от комментариев.

По прошествие долгого времени думаю следующее. Комментарии на фантастах, кстати, тоже буду иметь в виду.

На первый взгляд, перед нами очень простой такой фантастический текст, без особых пердимоноклей, очень простой стиль. Но. В этой простоте и есть особое ценное зерно. Тома научной фантастики и закрученного фэнтези типа "Властелина колец" настолько тяжелы для усвоения и переваривания, что после чтения запросто может случиться несварение.
Парадоксально, но, как мне кажется, лёгкий стиль для фантастики позабылся и не хило так. Закрутить, завертеть, чтобы у читателя черепная коробка задымилась, похоже, становится самоцелью.
Конечно, я не хочу сказать, что над текстом не стоит больше работать. Возможно даже стоит найти со-автора для небольшого "утяжеления". Потому что в этом варианте это больше похоже на режиссерскую лайт-версию киносценария или женский роман. Аудитория, во всяком случае, есть.

Образы очень яркие, их невозможно перепутать. Потом, помню до сих пор картину выжженной земли и запах... Да вообще многие эпизоды помню. Потому что они эмоциональные, искренние. И это очень важно для человека, ценящего эмоции - поэтому помню многие эпизоды.

В общем, удачи, Анечка. Пусть на этом будущее у "Ангелов" не останавливается. Иди дальше.
Удачи и успеха Ангелам.
-------------------------------------
Перемещаю. Кому будет интересно - и в постоянном фонде дочитает.

[Loki]

Я вот пролистал начало... и дальше стало неинтересно. Имхо, но очень хочется посоветовать словарь синонимов. А ещё определиться с общим стилем, он скачет . Вот начало - его надо делать пафосным, монументальным - а оно от пафосности до простоты, повседневности как заяц скачет

[Sheron]

Loki

ок, принимается.
Пункт 1:

очень хочется посоветовать словарь синонимов.

Rhumes уже обзавелась.
Пункт 2:

А ещё определиться с общим стилем, он скачет

Учимся с, учимся с...

Вот начало - его надо делать пафосным, монументальным - а оно от пафосности до простоты, повседневности как заяц скачет

Ответ -Пункт 2.