kalpa

продолжение Воспоминания 7:

 

         Поздней весной Нада в какой-то момент стала очень торопить спутников. По её словам, ожидалось нападение на стойбище Рода Белого Оленя, а они четверо находились очень далеко, примерное расстояние туда – почти десять дней пути по очень сложным горным переходам, можем опоздать. Способности сына Октая не выручат в этот раз – они все могут полностью выбиться из сил в самый неподходящий момент.

 

         Вогаз быстро вывел группу к очередному перевалу. Но Нада неожиданно распорядилась двигаться почти в обратном направлении. Никто не расспрашивал почему. Потому что надо успеть! Похоже, придётся идти или через «перекрёстки», или даже заходить «за грань».

 

         В точке выхода к вершине другой горной гряды группа вышла на очередное «странное» место. Нада всех осмотрела, наказала встать теснее в колонну и завела спутников в новую едва заметную расщелину. Не останавливаясь на ночлег, она повела группу вглубь …прямо в «перекрёсток»! Сказала взяться за руки и смотреть только в затылок впереди идущему. И Нада, и Ойлар начали негромко петь какую-то песню на незнакомом языке.

 

         Группа по одному вошла в «темноту», обозначавшую начало входа в «перекрёсток». Резко похолодало, Вогазу показалось, что «вошли в туманную ночь». Голова наполнилась очень неприятным звоном, дрожь волнами окутывало тело. Тело двигалось послушно, но с трудом.

 

         Уже через несколько шагов Нада сделала первый поворот, сначала направо. Одиннадцать шагов. Затем – налево, десять шагов. Ещё раз повернули налево… Где-то на седьмом повороте Вогаз сбился в подсчёте. От звона в голове он предпочёл полностью уйти в безмолвие. Справа и слева от себя его глаза просто фиксировали: темно, сумрак, снова темно, снова сумерки…

 

         Всё закончилось неожиданно, группа вышла на новую площадку у незнакомого Вогазу перевала. Все четверо спутников уселись на камни, расцепив руки. Нада села последней: сначала осмотрела всех. У Хуртана и Вогаза несильно текла кровь из носов.

 

         Ойлар смочила водой из меха две тряпицы, велела мужчинам лечь и отдыхать. Горный воздух и неподвижность помогали быстро восстановить силы. Нада неотрывно смотрела на северо-восток. И грустила… Вогаз ощутил: «Мы опоздали».

 

         Чуть позже обе женщины подсели к Хуртану, который уже смог встать и осмотреться. Из обрывков беседы старших юноша сделал вывод, впереди ещё двое суток пути, группа выиграла восемь дней. …Но чьи-то жизни спасти уже не удастся!

 

         Когда Ойлар разрешила двигаться дальше, Хуртан показал Вогазу новое направление к следующему перевалу, напомнил об осторожности и безопасности для женщин. Юноша кивнул, дождался готовности Нады и Ойлар и повёл группу быстрым «проходом»… Удалось выиграть почти сутки пути.

 

         Последнюю короткую ночёвку перед приходом в нужную долину пришлось обустроить тщательно, так как обеим женщинам понадобился ненадолго «сильный сон», чтобы «узнать новости» и «связаться» с двумя шаманами, которые уже на подходе к «оленьему» стойбищу вместе с отрядом воинов-охотников.

 

         Прямо посреди ночи, когда ещё не закончился час Быка, Вогаз повёл группу очень быстро, без остановок. Оглядывался только чтобы увидеть новое направление, указанное проводником. К вечеру следующего дня они вошли в нужную долину, быстро подошли к центру уничтоженного стойбища.

 

         Их ждали шаманы, двое пожилых строгих мужчин. Олений Род был разгромлен два дня назад. Среди сожженных и разграбленных юрт ходили около двух десятков бойцов из разных Родов. В основном, они собирали тела погибших, готовя к погребению. Выжило только шестеро жителей долины, но все тяжело раненные. Ойлар сразу приступила к хлопотам по уходу за ними. Ей начал помогать Хуртан.

 

         Вогаза же подозвала к себе Нада, сказала «просто находиться» рядом с ней. Юноше трудно было описать, что делает старшая женщина. Для начала она обошла всё стойбище, осматривая, но ни к чему не прикасаясь. Потом вышла к южной окраине, обращённой к югу. Смотрела в окрестности. Долго. Тихо прошептала юноше, что «видит» восемнадцать детей! Наверное, ощущает…

 

         Вогазу, по её словам, надлежит собрать всю доброжелательность, на которую только способен. «Прячущихся» нельзя испугать ещё больше! Если у него получится, то кто-нибудь из младших попросится к нему на руки. Это будет хорошим знаком для остальных.

 

         А дальше досточтимая Нада, дочь Устана и Майры запела… Сильно, чарующе!!! Она пела одну из любимых Вогазом песен его собственной матери, Тёгерин. Но женщина пела так, что зашевелилась трава, откликнулись легким движением ветки кустов и деревьев, сдвинулись тени! Легкий ветерок «прибежал послушать» древние Слова Любви и Заботы Великой Умай и тут же помог разнести далеко вокруг Их силу.

 

         Юноше показалось, что на Песню «откликнулась» вся земля, передавая нежность звучания всей долине! Дальше - окружающим горам, скалам, лесам… Местные дэвы стали мгновенно вслушиваться, возникло очень странное эхо – «Они будут помогать»! Вогазу даже захотелось начать подпевать, но без разрешения Нады он не решился. Время, «сдвинутое» древней Песней, потекло как-то по-другому…

 

         И вот из-за дальних кустов показались две девочки лет десяти. Худые, исцарапанные, настороженные, готовые немедленно исчезнуть. Но они всё-таки рискнули и подошли к Наде, встали рядом с ней, не плакали, просто смотрели, как женщина поёт.

 

         Вогаз сел на землю, чтобы не выглядеть как стоящий воин, готовый к битве. Сердце подсказало ему совершенно другое: можно попытаться через себя «разлить личную удачу и доброту» на все здешние окрестности в помощь дэвам, которые сейчас… помогают Наде «созвать» детей.

 

         По его ощущениям сила материнского Зова, быстро наполнила долину как большое озеро, которое «стремительно поднимает уровень до верхушек местных перевалов и плавно расплескивается за горные хребты в соседние окрестности, дальше и дальше.

 

         …Даже есть, похоже, множественные отклики материнских сердец из соседних стойбищ. И даже ещё дальше. Вогаз уверенно ощутил, что мама Тёгерин сейчас пристально и доброжелательно посмотрела на младшего сына «издалека». Это ощущение уже через своё сердце он «влил» в «озеро Зова», передал в помощь досточтимой Наде… И ещё, похоже, «проснулся север»: Великие Предки тоже приняли участие в спасении каждого ребёнка!

 

         Дети продолжали выходить из кустов. Ещё две девочки, мальчик лет семи, потом девочка и мальчик… Первые две оказались самыми старшими. Дети подходили, вставали рядом, некоторые брались за руки. И слушали. Молча, спокойно, доверчиво, ещё не поверив до конца, что ужас нападения на родное стойбище и убийства уже закончились. Для них сейчас  - прекрасная сказка Чуда от знакомой Песни, которую красиво и с искренним теплом поёт незнакомая женщина, чем-то неуловимо похожая на их собственных матерей.

 

         Нада остановила пение, обошла всех детей, погладив их по головам. Одна из девочек лет шести попросилась на руки к Вогазу. Женщина тихо объявила: «Всё нормально. Меня зовут Нада. Вы со мной и Вогазом в полной безопасности. Но необходимо найти ещё троих, они, похоже, поранились и не могут подойти сюда сами. Мне нужна Ваша помощь.  Две старшие девочки, возьмут по мальчику в пару и пойдут в «том» и «том» направлении, чтобы помочь. Это недалеко. Ещё две девочки пойдут с дядей Вогазом, который не забудет улыбнуться, чтобы помочь привести третьего вон «оттуда»… Остальные останутся со мной ждать! Мы должны собраться все вместе».

 

         Через три полёта стрелы юноша вышел к бревну, за которым прятался мальчик лет шести. Увидев двух знакомых девочек, ребёнок перестал пугаться и доверился незнакомцу. Удалось быстро высвободить его из ямы под ветками и спокойно отнести на руках назад. Девочки неотрывно шли рядом с Вогазом.

 

         Когда все восемнадцать детей собрались в круг возле Нады, та запела новую песню. Темнело. Со стороны стойбища показался шаман, указал на большую юрту, которую воины из отряда поставили для детей. У входа, чтобы осмотреть каждого ребёнка,  уже ждали Ойлар и Хуртан.

 

         Проводник сварил кашу в большом казане. Вогаз начал ему помогать кормить детей. Затем понадобилась его помощь Ойлар: пятеро детей оказались несильно ранены. Нада продолжала петь песню за песней, а во время еды пришли её захватывающие всё внимание сказки.

 

         Когда дети улеглись спать вокруг Нады, Вогаз заметил, что оба шамана обводят эту юрту «тремя кругами защиты» с помощью горящих веток. Нада показала юноше, что он остаётся на пороге. По её выражению лица Вогаз понял, что всё прошло нормально. Началась его служба – охранять покой. «Ничто не должно потревожить детский сон»…

 

         Утром пришла Ойлар проверить состояние детей, Нада вопросительно глянула на подругу, та в ответ только грустно помотала головой. Вогаз сделал вывод, что из найденных в стойбище раненных взрослых не выжил никто. Новый день для сирот оказался наполнен громадным количеством сказок и наведением порядка в юрте.

 

         Два раза воины из отряда приносили найденную детскую одежду и еду. В середине дня появились первые родственники погибшего Рода. Нада так и не разрешила Вогазу тогда помочь другим взрослым. Позже он узнал, почему.

 

         Разгромленное стойбище, истерзанные тела соплеменников, уничтоженные семейные очаги, ужас в глазах детей… Всё это в предстоящие три года глубоко омрачит настроение быстро взрослеющего сына Октая. Отряд воинов-охотников настиг банду, из пойманных разбойников не пощадили никого. Но у Вогаза уже появилась беспощадная ненависть к врагам и разбойникам. Сильная, и надолго укоренившаяся в сердце!

 

         …Только радость видеть то, что осиротевшие дети, все без исключения, разобраны родственниками в стойбища соплеменников, ненадолго восстанавливала душевное равновесие. И, конечно же, беседы с Надой и Хуртаном. «Группа делает нужное дело! Спасены жизни».

 

         Но Вогаз продолжал окунаться в жуткий опыт взрослой жизни, омрачая самого себя дальше и не находя ту грань, за которой была бы возможность спасти его собственное сердце. Такое спасение оказалось ненужным – глубина жизни и её понимание важнее!?

 

         Сын Октая не затягивал сумраком забвения трёхлетний опыт помощника и защитника группы необычных людей – сердце запретило это делать. Да, перестал шутить, смеяться, веселиться. Только улыбки, иногда натянутые.

 

         Довольно скоро Хуртан всё это подметил: «Не становись похожим на меня»… Порадовали и Нада, и Ойлар. В них не было жалости ни к себе, ни к Вогазу, но все переживания они переводили в добросовестное дело спасения осиротевших детей, в свои слова и поступки этой работы – хороший урок.

 

         «Дети – будущее людей. Как мы им поможем, такой рано или поздно будет новая жизнь на земле. Зерна «сейчас» станут цветами «потом», красивыми и наполненными Любовью…»

 

------------

дальше будет

окончание 3й главы:

 

3.5 Встреча с дальними родственниками

 

         Караван подходил к необычному городу – Увэй, расположенному в середине китайского участка Великого Торгового Пути между оазисом Дунхуан и столицей Поднебесной Чаньанем. Здесь Великая Стена ответвлялась, большое крыло этого гигантского сооружения устремлялась на северо-восток, охватывая почти всю западную часть знаменитого горного плато Ордос.

 

         Когда-то городок Увэй был маленьким китайским форпостом, одним из первых, возведённых Поднебесной за великой рекой Хуанхэ. Сейчас он разросся и стал большим городом-крепостью, где пересекаются торговые пути с востока на запад с северными дорогами, ведущими в центр Гоби. Теперь это ещё и громадный город-ярмарка. Очень сильный гарнизон надёжно охранял торговый перекрёсток.

 

         С юга здешнюю равнину подпирал высоченный хребет наньшаньских гор Циляньшань, а с севера – неотвратимо набирающая силу пустыня Алашань, южная часть Великого Гоби. Местных горных рек вполне хватает на орошение аккуратных лёссовых  полей с посевами гаоляна и просо. Ну и с древних времён процветает разведение скота. Итак – ещё одна прародина кочевников.

 

         Именно здесь раньше проживали предки тохаров и усуней, вынужденных под давлением хуннской орды переселится в Западный Край. Местное население, китайцы их назвали «чи-ди», веками постепенно перемешивалось в брачных союзах. До нашествия хунну местные общины старались жить мирно. Орда переломала повседневные традиции этих жителей. Сейчас под защитой войск Поднебесной они, похоже, впервые, за много поколений, стали мирно существовать.

 

         Вогаз поразился: Увэй, считающийся в Китае небольшим городом, оказался почти равным Турфану. Тогда каковы же большие города Поднебесной!? Это же сколько людей живёт в них!? Удивление нарастало. Одно – рассказы об этой стране среди караванщиков и жителей других краёв, совсем другое – увидеть своими глазами.

 

         Вглядываясь в разношерстную толпу на улицах, вслушиваясь в необычные говоры, крики, в шумную торговлю товарами со всего известного мира, уйгур начал теряться в попытках осознать невообразимое количество народов под Высоким Небом и жизненность их Традиций. Именно здесь в Увэе, где встретились и проживают вместе представители всех восьми сторон света, он впервые расстроился из-за сложной судьбы своих соплеменников: «Мы – капля воды в реке, нас просто задавят числом».

 

         Поначалу интересно было наблюдать за повседневными делами и поведением жителей из разных общин, но излишняя «людность» чужого города начала постепенно давить на настроение. В предпоследний день из шести полного караванного отдыха Матай взял с собой Вогаза на местный рынок для закупки каких-то ремней в обоз. Бахар дежурил на страже в очередной смене и пропустил возможность составить им компанию.

 

         По дороге обратно десятник предложил перекусить местной едой на присмотренном им постоялом дворе. Вогаз тупо со всем соглашался, настроение было из разряда «угу», когда ничего не интересно и нет ни малейшей радости. Но вкусные горячие лагманы с пышными лепёшками быстро обрадовали сердце. «Ням и ещё раз, ням – вкуснотища!» Завершали трапезу приятным зелёным чаем.

 

         В малолюдную обеденную залу в это время вошла большая семья из девяти человек. Одеты не бедно, вели они себя чинно, не шумели. Матай, кажется, даже не обратил на них внимания. А Вогаз, всмотревшись в этих посетителей, напрягся. Это были уйгуры! Но не известные ему соплеменники –жители Западного края, а из местных – пограничные поселенцы, беженцы из погрязшей в усобицах хуннской орды.

 

         По рассказам, Поднебесная приняла «под свою руку» уже несколько десятков тысяч таких переселенцев. Но осесть им разрешено только здесь, в Хэси, на равнине вдоль Циляньшаня, которая «за Жёлтой рекой», под прикрытием Великой Стены, с обязательством регулярно выставлять конное ополчение на подмогу китайским войскам. Якобы среди них есть хорошие бойцы… Но дело сейчас не в этом!

 

         Верховодила семейным обедом статная, даже как-то величественная женщина лет шестидесяти с властными манерами. Именно её «сильный» взгляд, брошенный в сторону двух наёмников, первым изменил атмосферу в помещении. Она сразу распознала соплеменников, но заинтересовал её почему-то только Вогаз. «Как бабушка, которая впервые увидела очень дальнюю родню!? Или как!? Она похожа на Старейших из наших Родов. Но сама - другая. Точнее, очень чужая!»

 

         Матай смаковал вкусный чай и, похоже, делал вид, что ничего особенного не происходит. Вогаз потерял интерес к приятному напитку, он с любопытством рассматривал этих людей и пытался понять, почему их в Западном крае некоторые считают «предателями» Древней Традиции? В его Роду Горной Змеи этих дальних родственников считали «утраченными», …не «потерянными», и которых, кстати, ещё «можно найти». А вот «утраченные»!? Наверное, вопрос не к людям. А к Небу!?

 

         Пожилая женщина-уйгурка тем временем возглавила своё семейное застолье, хотя сама ела мало, прямо на двух соплеменников она не смотрела, как бы полностью поглощена заботами о близких. Точнее делала вид, что у нее нет причин пристально вглядываться в незнакомцев.

 

         По ощущениям, а они уже давно не подводили Вогаза,  это «Старейшая». Причём, с каким-то «даром»! И она сейчас пытается «поглубже прочитать» именно молодого уйгура. Вогаз немедленно «оделся холодом обороны», ведь нормальные люди такого вмешательства в чужое естество себе не позволяют. «Что происходит!? Так нечестно! А поэтому – меня здесь нет: я мгновенно растаял весь «как щепотка соли, брошенная в огромную воду Беспредельности». Вот пусть Она и решает дальше, что и как, а я – тю-тю, нету… Пум-м!»

 

         «Всё это» подтвердилось – женщина вздрогнула и теперь уже откровенно уставилась прямо на него. С удивлением! Даже поморгала… Явно задумалась, перевела взгляд, ставший заботливым, на близких. На её лице, умудрённом годами и каким-то своим Знанием, появилась печаль!? И забота? Трудно распознать, что твориться в душе сильного духом пожилого человека…

       

         Неожиданно Матай с широкой улыбкой, просто лучащейся доброжелательством, сделал заказ на другой чай, причём, какой-то дорогой, то ли с жасмином, то ли ещё с чем-то. Кроме того, а зачем чашки на троих!? Он собирается кого-то пригласить для беседы? Кого!? Неужели эту пожилую уйгурку!?

 

         Когда стол наёмников накрыли по-новому и принесли заказ, возникла пауза – знак внимания к возможному серьёзному событию. И Матай, дождавшись ответного взгляда старшей уйгурки, чинно кивнул ей и сделал молчаливый жест приглашения к своему столу.

 

         Женщина выпрямилась. Не отводя глаз от старшего наёмника, скрестила руки под грудью, задумалась. Наконец, она коротко наказала близким продолжать трапезу. Медленно встала и степенно, с огромным достоинством подошла к столу двух незнакомцев. От неё «веяло» строгостью, миром и… печалью. «Встреча с двумя пришельцами дает ей надежду на что-то очень необычное, почти невозможное!? Она сейчас «пахнет» силой почти всего Гоби!?»

 

         Оба стражника привстали. Матай ритуально, но со сдержанностью представился сам и представил молодого уйгура, своего подопечного. Но не назвал Род!!!? Ни свой, ни Вогаза!? Просто обозначил, что они оба – «из Турфана».

 

         Пожилая уйгурка также ритуально кивнула и с достоинством назвалась – Таала, дочь Алатая и Катуй, из Рода Синего Волка и по прозвищу «Буркут», «Старейшая» уйгурской Семьи в Увэе». Её голос очень твёрд, не допускает возражений.

 

         Матай не изменился в лице, но подобрался для большего пиетета и уважения, а Вогаз с трудом сохранил самообладание – предстояла серьёзнейшая дипломатическая беседа. На которую почти никогда не приглашают молодёжь, …если они – не объект этой встречи и разговора. Ведь она могла ограничиться только именами родителей. «По-моему я попал!? И почему я?»

 

         Назвав свой статус и даже прозвище, пожилая уйгурка обозначила степень открытости, доверительности и важности беседы. Фактически требуя полной взаимности! …Таковы правила - на основе мира и согласия перед лицом Всевидящего Неба, Богов и Великих Предков!

 

         Матай со всей доброжелательностью пригласил Таалу за стол и предложил отведать необычный напиток, так соответствующий духу гостеприимства. Все присели, сделали по глотку чая. Вогаз чуть не поперхнулся – «Красота Вкуса Неба»! Восхитительно!!!

 

         А вот старшие не изменились в лице, у Старейшей - по-прежнему деловая строгость и… новая попытка скрыть печаль. «Что ж такого серьёзного произошло, если Вогаз чем-то заинтересовал пожилую уйгурку высшего статуса здесь, далеко от его родных краёв!?»

 

        Первым начал беседу Матай, тон его голоса однозначно напомнил Вогазу, что младший напарник помалкивает, ведёт себя очень почтительно и ни в коем случае не вмешивается в разговор, пока на это не будет явного разрешения именно Матая, вошедшего в статус «отца» и готового нести полную ответственность за «своего сына», то есть уже даже не начальника…

 

- От всей души приветствую тебя, досточтимая Таала, дочь Алатая и Катуй из Рода Синего Волка, и желаю процветания Твоей Семье в этот интересный день! Да опустится мудрая благодать Всевидящего Неба на Твою жизнь и наполнит радостью заботу от Твоих близких!

         Мы, простые караванные стражники из Турфана, ненадолго посещающие эту страну и находящиеся под начальством своего «приёмного отца», досточтимого Самара, сына Кабриса, сына Тоёнга из Рода Красного Быка, и какую любую помощь можем оказать, которая в наших силах и возможностях, как свидетельство безмерного уважения к Тебе и Твоей Семье?

 

         Произнесенные слова вызвали потепление во взгляде Таалы. …Только небольшая прищуренность её глаз подсказала, что имя Самара ей очень даже знакомо, его статус понятен и приемлем. Она опустила ладони на стол, медленно сделал ещё один глоток чая, затягивая паузу для размышлений.

 

         Вогаз ощутил в «запахе её настроя» усилившуюся печаль, вплоть до «полной безнадёжности». Похоже, далеко известна непреклонность и авторитет Самара в большинстве возможных вопросов между Семьями…

 

- И я от всей души приветствую, доблестные воины-соплеменники! Заверяю в полном гостеприимстве здесь для Вас и от себя, и своей Семьи! …Разнообразны люди, которых приводит Великое Неба в эту страну, и в частности в город Увэй. Наши Семьи живут здесь давно, под твёрдой и милостивой защитой Поднебесной.

         Многое меняется в жизни последних поколений. Поэтому особую радость вызывает нежданная встреча с соплеменниками, принося усладу в моё сердце от понимания, что правила и традиции по-прежнему бережно хранятся нашим народом по всей известной земле.

         Необычность скромной внешности Твоего молодого подопечного, а также достойное всяческих похвал его самообладание, побудили меня попытаться удовлетворить своё любопытство во многих вопросах о нём, решившись ответить на твое любезное приглашение о совместном чаепитии…

 

         Заметив настороженность у поджавшего губы Матая, свидетельствующие о возросшем подозрении, Таала продолжила более мягким тоном:

 

- Очень люблю и берегу древние предания и старые Мифы нашего племени, понимая их глубину и важность как основы Традиции в жизни наших Семей. Твой молодой подопечный, похоже, из тех, «кто изредка спускается на ярмарки в Урумчи».

         У нас довольно мало сведений о жизни народов в той части Западного Края. Поэтому наша необычная встреча – это чудесная возможность узнать хоть крупицу известий о дальних родичах, расставание с которыми почти шесть кругов-поколений назад из-за сложных событий под Высоким Небом до сих пор вызывают глубокую печаль.

 

         Более того, такие как я хорошо помним причину утраты связи и надежды на хоть какое-либо общение в нынешние времена, справедливо и честно признавая свою вину в разрыве близких уз родства и доброжелательства.

 

         Поверьте оба, это до сих пор глубоко омрачает наши сердца! …Но, в тоже время, мы надеемся на Чудо и благосклонность Небес, лелеем надежду вернуть долг чести и полноту извинений за проявленную слабость во время смертельных испытаний, допущенную предками наших Семей.

 

         Знаем также о возможности Милосердия Божественных Сил и давно готовы сделать всё невозможное для их заверения в наличии глубинного желания у здешних Семей вернуться под сень могучей силы древнего Порядка и Любви.

 

         Мои слова искренни. От чистого сердца. И с великой надеждой перед Лицом Всевидящего Неба, Богами и Великими Предками! Я сказала…

 

         Досточтимый Матай, а теперь позволь Вогазу хоть немного рассказать о себе.

 

- Дорогая Таала, что именно ты хочешь узнать от него? Сложность нашей службы, в которой есть неприятные невзгоды и жесткие испытания личной силы каждого бойца, заставляют меня, принявшего под свою личную ответственность всю полноту заботы приёмного отца об этом парне, просить тебя сузить перечень возможных вопросов о нём. Моё право в этом подтвердит и дополнит уже своей, намного большей ответственностью, мой приёмный отец – Самар, сын Кабриса!

 

- Похвально и вызывает уважение проявление такой заботы об имени и судьбе подопечного. Заверяю в полноте понимания ответственности за свое любопытство и обещаю, что ни я, а также никто из моей Семьи не воспользуется прямо или необдуманно знанием, которые я могу сейчас услышать, во вред Вогазу, тебе, досточтимый Матай, вашему приёмному отцу, Самару, и всем(!) Семьям нашего племени, как и другим народам. Согласно древнего Правила!

 

         Старейшая дождалась согласного кивка Матая, пронзительно глянула на Вогаза и задала свой первый вопрос:

 

- Дорогой Матай, в целости ли Знак принадлежности к своему Роду у Вогаза, сына Октая, на его левом плече? Причём не спрашиваю, «чей» он!

- Да, лично подтверждаю как видевший его собственными глазами и распознавший.

- Хорошо. Как давно Вогаз знаком тебе и каковы были обстоятельства твоего знакомства с ним?

- Уже четыре весны он мой подопечный и обнаружил я его сам, совершенно неожиданно и непредсказуемо. Вогаз, заверяю, не искал меня. Это я в силу своего опыта посчитал возможным пригласить на службу в качестве его начальника и наставника. Моя проверка подтвердила, что парень обладает достаточной силой и необходимыми способностями, которые бы устраивали меня не только как старшего воина, но и отвечали моёму желанию стать его «приёмным отцом».

- Хм-м… Удачлив ли он? Точнее, есть ли удача в вашей совместной службе и других жизненных обстоятельствах?

- …О его личной удаче судить не берусь, но мои наблюдения за четыре весны подсказывают, что Вогаз достойно использует свои врожденные способности как воин и человек, с образцовой рассудительностью, терпением и послушанием старшим. Также он дисциплинирован и уважает наши традиции. Пока Вогаз не давал повода усомниться в его надежности.

 

- Хм-м, …прекрасно. Женат ли он?

- Нет. И меня предупредили, что вопрос о его женитьбе никак и никогда не обсуждается – таково решение старейшин его Рода, о чём меня однозначно уведомили.

- Так… почему его голова обрита, но сзади на затылке оставлен локон волос, заплетённый в косу? Мне кажется, это было «сделано» по достижению Вогазом приблизительно десятой весны.

- Досточтимая и дорогая Таала, может, существуют личные обеты, которые не в праве обсуждаться посторонними? А может это всего лишь его собственная прихоть иметь броскую внешность, которой так любит выделиться любой молодой вояка? Вечно у них в головах сказания о могучих древних героях, победителях страшных дэвов…

- Спасибо, что жёстко напомнил, дорогой Матай! Моё любопытство незаметно переходит грани приличий. Прими, пожалуйста, вместе со своим подопечным мои искренние извинения! Мне хорошо известна возможность подпасть под древнее Проклятие, причем оно накажет не только меня, но и коснётся тяжким ударом по всему моему Роду. Я не сдержалась - все мои чувства и знания ликуют от знаменательности нашей сегодняшней встречи, так неожиданно  и радостно подарившей крылья надежды многим скрытым мечтам! Если можно, ещё немного вопросов?

 

        Дождавшись очередного согласия Матая, Старейшая продолжила:

- В древних преданиях упоминается, что когда-то молодым юношам сзади на правой лопатке делали Знак Опыта и Знаний. Сколько его ступеней обозначено на спине у Вогаза?

- Первые три, все полные. Лично видел своими глазами и подтверждаю. В моём Роду также следуют этой Традиции.

- Да, а у нас многое изменилось. …Каково его прозвище?

- Мы называем его Барсуком, мне и другим кажется, что это наилучшим образом соответствует навыкам и опыту моего подопечного.

- Хм-м, интересно. И, похоже, отвечает его повадкам. В тоже время и… судя по его самообладанию и некоторым тонкостям в его настроении, мне лично видится «вершина бархана, где замер и смотрит в прекрасную вечернюю даль молодой любознательный варан, …уже познакомившийся с безжалостностью этого мира, но оставшийся при своём мнении».

         Но это моя личная прихоть видеть людей «по-своему». Не хочу уточнять, подтверждать или оспаривать! Считайте это своеобразным капризом пожилой женщины, которая вплотную подошла к многочисленным слабостям неизбежного старения.

 

         Вогаз никак не реагировал на произнесённые слова: ему было легко и спокойно. Рядом с таким надежным наставником, защитником и приёмным отцом как Матай! «Многое она видит! …И довольно многое знает. Более того, она умеет глубоко «заглянуть» в человека, что дано только шаманам и некоторым избранным.

         Спасибо досточтимой Алтун, матери Бахара, обстоятельно предупредившей Матая о «некоторых сложностях судьбы» молодого горца, ставшего напарником её сына и что не должно обсуждаться. В тоже время, досточтимая Таала не торопится раскрывать свои намерения. Кажется, меня хотят использовать для чего-то необычного. Матай объявил, что не даст меня в обиду. …И она по-прежнему печальна».

 

         Таала задумчиво сделала несколько глотков чая и наконец решилась задать следующий вопрос:

 

- Дорогой Матай, позволь, пожалуйста, Вогазу хоть немного рассказать о женщинах из его родни, каковы они и как ведут повседневные дела.

 

         Вот здесь Матай был вынужден глянуть на молодого уйгура и дать разрешение на участие в беседе и Вогазу. Только что рассказывать? Мудрая и любознательная Таала несомненно захочет узнать всё, что только известно о жизни родного стойбища. Довольно коварный подход. Коротко никак не получится. А перечень вопросов может сильно увеличиться.

 

         Вогаз  от растерянности глянул в окно, куда заглянуло полуденное солнце. И решение быстро пришло из глубины сердца, где толчком всколыхнулись воспоминания о двух женщинах, для которых Вогаз почти три года был проводником, телохранителем и помощником.

 

         Старшая из двоих – тёплая как материнская любовь Заботливой Умай – досточтимая Нада, дочь Устана и Майры. И младшая – холодная как вода древнего Знания жизни и смерти – досточтимая Ойлар, дочь Кюрена и Тайле, но про них даже упоминать запрещено во всех стойбищах. Обе они – две драгоценности Великого Сострадания и Милосердия Небес в помощь «истинным» и для надежды выжить тем, на кого обрушилась мощь судьбы!

 

         Поэтому Вогаз, улыбнувшись и Матаю, и Таале, попросил разрешения спеть. Явно обескураженный несусветностью его выходки-просьбы десятник, похоже удивляясь самому себе, всё-таки кивнул. А Старейшая напротив, тоже с широко раскрытыми от удивления глазами, вся подобралась, как бы в одночасье похудев. Быстро забрала ладони со стола, переложив их на бёдра, выпрямилась и превратилась в застывшую молодую женщину, которая намеревается не упустить ни одной мелочи чего-то необъяснимого.

 

         Радуясь за свой народ и отклик доброты во взглядах многих людей, с которыми его сводила судьба, Вогаз запел. Одна из любимых песен его матери, которая всегда нежно успокаивала и радовала младшего сына Тёгерин, вынося на свет из седой старины всю глубину Великой Любви и Заботы, необходимой детям каждого поколения для их счастья и надежды на хорошую жизнь…

 

-----------

дальше будет

Окончание эпизода 3.4:

 

 

...         Дальше начался разбор Испытания: каждый охотник отмечен полосой медвежье крови на лбу за стойкость и удачу. Четверо старших юношей, как показавшие себя настоящими воинами, ведь именно они не дали медведю прорваться сквозь вторую линию группы, чем защитили двух младших сзади, получили по второй полосе "знака удачи и доблести".

         Также именно эти четверо и отметились большим количеством глубоких царапин от медвежьих когтей. Но, может впервые в Роду Горной Змеи, во время Испытания никто из охотников не получил ни одного сколь бы то серьёзного ранения. Ещё один знак благословения Великого Неба!

 

         Началась разделка звериной туши. Вождь Тагун справедливо отметил каждого охотника согласно заслуг в схватке знаковым подарком, призывая Всевидящее Небо, Богов и Великих Предков в свидетели. Младшие подростки получили по медвежьему когтю за «стойкость духа и помощь старшим». Носить такой на шее – у-у-у, все сверстники обзавидуются!

 

         Вогаз в то же время продолжал наблюдение за переживаниями внутри себя – он снова разделился на двоих: обрадованный удачей и великим событием в своей судьбе подростком и… странным взрослым незнакомцем, «которому неинтересно». Который помалкивает, всматривается в родичей, ставших несколько «чужими», предпочитает поглядывать вокруг пещеры с точки зрения… безопасности.

 

         Хотя это и не очень важно… тихо и спокойно здесь. Для этого второго похоже «ничего вокруг не является важным, интересным», даже Красота Всего… как-то поблекла. «Ну, есть Она. И что!?» Поэтому подросток испугался. За себя! Он что-то утратил сегодня…

 

         Взрослые, кстати, положительно отметили его молчаливость – никто из них, оказывается, не забыл, что от Вогаза, сына Октая, получено и сдержано обещание старшим унять свой «дурной язык». Хм-м, а ведь это спокойно получилось… «вредный вогаз» заткнулся? «Холоду не нужен разговор»!? Надолго ли? Придётся проследить. И рождался внутри только один вопрос, спокойный, очень неприятный и… страшный. «Кому его задать, кто поможет с ответом? Не испугавшись, не расстроившись».

 

         Внешне подросток постарался ничем не привлечь внимания к своим переживаниям никого из родичей. В том числе, и Мергена. Лучшего друга… Вогаз помалкивал, иногда «вовремя» улыбался, несильно. Даже делал «удивлённые или обрадованные глаза» согласно моменту. Но продолжал изучать себя «опять нового».

 

         Похоже, поговорить о «следующем открытии» удастся только с шаманкой. А вот к Великим Предкам с расспросами нельзя – может именно таково Их второе наказание для него!? Или опять урок? Холод настроя незаметно исчез – куда!? Понадобится ли он вновь? Скорее всего, да – впереди нелёгкие, опасные и необычные годы взрослой жизни, для которых у меня теперь есть «ещё одно средство» для выживания. Но будет ли оно способствовать счастью!?

 

         По-прежнему легко удерживаются серебристые стены «медленного Прохода» вокруг. Их никто не видит из охотников. Удобно. Спокойно. А за стенами – тихо… Вот, наконец, вся группа двинулась домой и Вогаз «переделал» направление стен вдоль намеченной вождем тропы домой. Почти без усилий. Достаточно не отвлекаться от намерения удерживать «медленный проход» взглядом. Пришла странная мысль-понимание: «Хватит и десятой части моего внимания». Откуда она!? Откуда-то изнутри…

 

         Весь Род Горной Змеи вышел поздним утром к окраине стойбища встречать удачливых охотников-победителей. Громкие крики радости, что Испытание состоялось! Причём удачно! Все вернулись живыми! Без серьёзных ранений! Великая Благодать Небес и свидетельство праведности их Традиции.

 

         Даже Байсар расчувствовался, крепко обнял и долго хлопал по плечам младшего брата от радости. Он очень верил, что Вогаз справится! И это произошло! Значит, по его словам – «Всё правильно»… Но подросток не может задать старшему брату свой жуткий вопрос, нельзя испортить праздник для всей без исключения родни. …Как и маме, которая испугается и глубоко расстроится. Поэтому придётся потерпеть – бабушки Дайры пока нигде не видно.

 

         В ходе начавшегося празднования очень удачного завершения Первой Битвы Вогаз продолжал удерживать раздвоенность, делясь на лучащегося радостью и гордостью подростка и… того, «нового» себя, которому неинтересно, который продолжает, как бы невзначай, поглядывать и вслушиваться во всё «здесь и далеко», безопасно ли вокруг. А на многочисленные вопросы всех родичей, страшно ли было, всегда один ответ: «Да, конечно страшно!»

 

      А вот и шаманка… но она пока в стороне – сейчас старейшины Рода проводят обряд завершения Испытания Первой Битвой. Начал подробный рассказ Вождь Тагун. За ним расскажут о «первой битве» другие старшие охотники – четырём юношам придётся выслушать много смешного и поучительного. «Гордыня – мираж реальности, пустой и… глупый». Но знак «орлиного клюва» в татуировку на правых лопатках все они получили более чем достойно – с радостью свидетельствует Род перед Лицом Высокого Неба и Великими Предками.

 

         Беркут в небе над стойбищем! Лучший знак Их Ответа.

 

         А теперь время рассказа о двух, якобы храбрых «змеёнышах» вождём Тагуном. Что это - умиление у Байсара, да и у всех старших!?

 

         Дядя Ярсун, похоже, готовит очень смешную историю, его жена Кана, не отводит счастливых глаз от младшего сына. …А мама Тёгерин грустит – не верит улыбке Вогаза. Мама всегда чувствует, что с её ребёнком что-то «не так», как бы он не заверял её в обратном.

 

         И ещё пронзительный и безжалостный взгляд  бабушки Дайры, которая, похоже, быстро рассмотрела «новые перемены» внутри Вогаза. Надо передать ей просьбу о беседе, хм-м, …только «уголками глаз». Ух ты! Шаманка кивнула в ответ – догадалась и согласилась. И как же стало легко! Вот теперь можно полностью окунуться в радостное действо празднования древнего обряда: Род Горной Змеи искренне ликует пополнению новыми настоящими воинами-защитниками. И это ещё одна удача перед лицом Высокого Неба! Общая.

 

         Побеседовать с шаманкой Вогазу удалось только следующим вечером. Проводившая его к выходу из юрты мама грустила, она так не решилась расспросить. Подросток остался доволен – ему нечего было сказать, он смог только улыбнуться. Несколько натянуто вышло.

 

          Бабушка Дайра ждала, разведён небольшой костерок, бурлит новый отвар и… никого вокруг, звенящая напряженность в вечерней тишине. Очень тихо. К удивлению для себя Вогаз «добавил» серебристые стены «прохода» за пределами круга, снова очерченного шаманкой. Бабушка Дайра «увидела» и ... усмехнулась. С грустью. Последовало приглашение:

 

- Присаживайся и спрашивай, отвар пока не пей.

- Бабушка, у меня только один вопрос: «Теперь я смогу спокойно убивать людей?»

- …Да, маленькая печальная ящерица, это так. …Если можешь, опиши с подробностями всю охоту и свои новые «открытия».

 

         И Вогаз стал рассказывать. Не торопясь, уточняя то там, то тут. Не зная, где главное или важное. Но, не упуская необычное. «Картинка» переживаний оживала, пришлось снова окунуться в события чужой «первой битвы».

 

         Когда Вогаз, не подумав, снова включился, с лёгкостью(!), в переживание «холода», отодвинувший страх там, у пещеры могучего зверя, взгляд Дайры стал пронзительнее, глубже. Она «видела» его перемену! Более того, с северной стороны за её спиной явно возник и «слушал», всматриваясь в подростка… тёмный клин Присутствия Великих Предков. Ведь этот запах Вогаз уже никогда не забудет.

 

         И почти сразу, за пределами круга, объявилось другое Присутствие странных Сил. Похоже, сегодня Многое внимает исповеди любопытной Зелёной Ящерицы!? Внимательно. Потому как неуютно ощущаешь себя под  пристальным рассматриванием со всех сторон и глубоко вовнутрь чего-то или кого-то Большего. Очень Большего. И сегодня не будет шуток… Шаманка разрешает сделать несколько глотков отвара. Вогазу становится теплее, уютнее.

 

- Что это за «холод», бабушка Дайра!? Почему «он» всё время спокоен, удобен и даже удачлив. Что я утратил!?

- …Это часть тебя, малыш. С рождения «она» очень глубоко спит у большинства людей, у мужчин и женщин. И далеко не у всех просыпается. Это оружие и защитный доспех твоей «личной силы». …И раз «оно» проснулось в тебе – значит, будут события в твоей личной судьбе, когда «это» очень понадобится. Не только тебе, но и для других! Лучше – для спасения чьих то жизней, хуже – для мести или злобы. Грань различения очень тонка.

 

         Таковы настоящие воины, скорость выбора правильности в словах, размышлениях и поступках для них как молния. А вот последствия могут быть ужасными, даже мерзкими. И не говори потом, что не слышал моих слов – я сказала!

 

         Потому-то Знания нашей Традиции и основаны на небесном Порядке и Чистоте сердца. Ты знаешь наши Заповеди: мир, согласие и взаимопомощь. Не война! У нас не может быть сомнений в правильности применения этого «дара», как и любого другого.

 

         И эта часть Знания также крайне опасна своей возможностью «очаровать» тебя. …Насовсем. Станешь «холодным убийцей», беспощадным, стремительным и… не имеющим прощения. Помни! Всегда и везде.

 

         Ты ничего не утратил в Испытании! Просто добавилась ещё одна часть Великого Знания к другим! Великое Небо ответило на твой выбор, и ты, более или менее осознанно, уже сам будешь следовать его «правильности». Эта «правильность» Тропы только твоей судьбы, не кого-либо другого.

 

         Таков ты, малыш, сын Октая! Таково твоё Сердце. Слушай его – только оно подскажет, насколько счастлива твоя судьба и твои шаги по Тропе. А чтобы не было грустно, одиноко и страшно, мы уравновешиваем наши «дары» между собой: и умение видеть Красоту, и умение стать «холодной силой». Только тогда становится легко, уютно и радостно!

 

         Учись. Мы – великие существа, дети Великих Небесных Родителей. Смотри «шире» на себя и на других, тогда тебе будет понятнее каждый твой шаг на «личной тропе». Помогай себе правильной беседой между твоими «дарами», незаметно от других людей. Пусть «они» научатся слушать друг друга под пристальным присмотром твоего Сердца. Сначала будет трудно, потом легче. Всё понятно?

 

         Вогаз ответил кивком, порадовался своим широко раскрытым глазам, легкой улыбке, умиротворению внутри и… «ушедшему спать холоду». Он действительно понял со всей возможной ясностью, теперь можно жить дальше и учиться. Что и подтвердила мудрая бабушка Дайра на прощание: «Большее об этом «даре» теперь тебе расскажут наши старшие наставники. Поверь, доведётся узнать много интересного! Ты готов».

 

         И подросток пошёл домой отдыхать… Удалось крепко обнять маму, взволнованно ждавшую возле юрты. А завтра – бегом к дяде Улаю, он самый рассудительный в стойбище.

 

         Почти через два года «холодный дар» позволит Вогазу достойно завершить его собственную «Первую Битву», хотя и начавшуюся с жуткого страха.

 

-----------

дальше будет

продолжение эпизода 3.4:

 

         Сутки уточнялись тонкости и порядок охоты. Сложно… на памяти старших – в этом поколении с таким серьёзным хищником ещё не сталкивались, поэтому очень важны и твёрдый настрой, и слаженность действий, и многое другое. Мелочами  ничего не назовёшь. Мергену и Вогазу, как ни молоды они были, в разрез с традицией доверили важное действие – вовремя подавать старшим охотникам из первых двух линий группы запасные рогатины и копья на замену сломанным.

 

         Также, возможно, что матерого зверя не удастся остановить перед его логовом. Опытный хищник может быстро понять, что не стоит пытаться сразится, стоя на одном месте, и попытается прорваться сквозь строй «двуногих». Его будет сложно удержать: слишком большой и сильный.

 

         Если страшие не смогут выстоять, задача самых молодых проста - одновременно спрыгнуть с тропы в разные стороны. Если медведь дотянется хотя бы до одного, то смерть неминуема. Очень важно не струсить и действовать быстро – взрослые на мгновение могут не успеть…

 

         Тагун прямо спросил: «Справитесь!? Или подождёте на верхушки скалы в полёте стрелы от пещеры?» Подростки переглянулись. Мерген, конечно глянул на отца. Но Ярсун не стал помогать принимать решение своему младшему сыну – в том и смысл Испытания «первой битвой»: каждый решает сам, ища силу духа только в своём сердце!

 

         Оба подростка переглянулись, одновременно кивнули и согласились на прямое участие в схватке. Пятеро взрослых смотрели на них очень строго и настороженно, четверо старших юношей – с сомнениями. Последние уже видели год назад беспощадную главную охоту, но… тогда попался зверь-пятилеток. Да, страшно было. Но завтра будет очень сложно.

 

           Ночь прошла в тревогах, страхах, попытках самоубеждения, что всё будет хорошо. И ни одного Знака от дэвов. Странно… только напряжённость в тишине гор – Всевидящее Небо, Боги и Великие Предки внимательно всматриваются в Испытание!?

 

         Утренние сборы охотников, проверка и перепроверка оружия, молитва, выход на охоту. Медведь своё убежище не покинул. Началось. Пошли.

 

         Группа приблизилась к пещере без звуков: опыт и настрой всегда помогают во многих мелочах. Охотники выстроились на широкой площадке в три линии: впереди – старшие, затем – юноши, и… двое помощников. Жуткий запах из логова! Шальная мысль: «Может, он там… приболел!? И не выйдет!?»

 

         Но в темноте зева пещеры внезапно вспыхивают два огонька – немигающие глаза смертоносной и беспощадной силы. Зверь их всех видит, всматривается! В каждого пришельца. …Это страшный взгляд, именно так смотрят «те, кто не люди».

 

         «А мы станем Змеями! Сильными и стойкими» - озаряющая мысль из мгновенного понимания «внутри», на грани подступившего вплотную с помощью  тишины Единения! Накативший было страх быстрым и мощным рывком пробуждает странную холодную широкую волну из сердца!? И этот «холод» разрастается, окутывает тело коконом, замораживает все остальные переживания. Оставляя, только поучения старших и прощальные слова старшего брата, гулкие сейчас: «Что бы не случилось – сражайся!». И тело слушается, нет паникующего ступора… Оно!?

 

         «Холодность» в настрое помогает оторвать как-то спокойно взгляд от звериных глаз, глянуть на Мергена, который застыл в удивлении и ошалелости, тронуть за плечо, подмигнуть другу. И напарник переменился – «перенастроился», сжались его губы, сузились глаза. «Поэтому у них получится».

 

         В дополнение к «холоду» Вогаз спиной мимоходом ощутил Присутствие. Глаза матерей, сестёр, бабушки Дайры, Великих Предков… весь Род пришёл сюда и поддерживал! Теперь будет хорошо и удачно. Более того, мгновенно пропустим через себя силу Присутствия дальше,  во всех охотников. Здесь и сейчас.

 

         И… важное – быстро и легко восстанавливаем «серебристые стены прохода» вокруг большой площадки перед лицом пещеры. Как незаметно они исчезли от моего потрясения увиденным!? За ними нет ничего нужного сейчас и здесь. А вот внутри – вся моя сила! И сила моих соплеменников. Опытных, храбрых, всё предусмотревших, решительных и стойких. Полностью готовых к битве. Ух, как они одинаковы – девять Змей из одного Рода! И два «змеёныша», почти взрослых. Как единой целое в эти мгновения, хотя и все разные не здесь. Мы готовы!

 

         Медведь отодвинул свой взгляд вглубь логова, злобно зарычал. Охотники ответили грозным боевым кличем, сначала старшие, через мгновение – молодёжь. И могучий зверь в неуловимый момент как молния бросился наружу. …У громадина!

 

         Он не встал на задние лапы для поединка, а ринулся громадным валуном прямо сквозь охотников, пытаясь проломить себе путь. Две рогатины сломались сразу, но вторая линия из юношей вовремя поддержала первую – медведя удалось остановить. Двое старших во мгновение ока отступили, бросив сломанные древки. Подхватили новые у двух несбежавших(!!!) подростков и снова устремились в схватку.

 

         Медведь таки встал на задние лапы! Сломано ещё одно копье Ярсуном, и Мерген успевает быстро передать отцу новое. Почти сразу Вогаз тоже кому-то из взрослых передает запасное копье. Время сжалось в странную воду. Чистую и медленную, и тоже наполненную «холодом». Медведь начинает заваливаться, крики и точные выпады копьями стали какими-то медленными, расплывчатыми.

 

         А Вогазу… легко, тело слушается. Смотрит на друга. Мгновенное обоюдное понимание-согласие. И подростки уже подхватывают с земли свои собственные копья, подскакивают к сгрудившимся толпой над падающим зверем охотникам, с криками начинают помогать добить медведя…

 

         Яростный взгляд могучего зверя и недовольное рычание медленно угасают. Стекленеют его глаза. Большое тело замирает. Мгновения не ускоряют ход. Жуткий гул сердца во всем теле Вогаза. Громкий оклик вождя: «Всё! Победа». Охотники начинают расслабляться. Их первые попытки осмотреться, расправить плечи.

 

         И все живы! Начались победные крики, потрясения поднятыми копьями и рогатинами.

 

          …Далее вождь Тагун провёл обряд «завершения Испытания»: благодарность Великому Небу, Богам, Великим Предкам и всему Роду Горной Змеи с северного склона Тенгритау. Ещё четверо воинов пополнили ряды защитников родной долины! Ну и два юнца, которые отлично и более чем достойно показали себя в тяжёлейшей схватке!

 

         - …Вот теперь «можете отойти по нужде… Как не надо!? Совсем, совсем!? Ну, тогда хвала Небесам и Предкам – ещё два достойных бойца подросли в нашем Роду!!! Молодцы! …А может, всё-таки сбегаете вон за ту скалу? Нет!? Тогда тройная удача нам всем – побеждён могучий зверь, четверо новых воинов и два почти готовых бойца в помощь страшим и Роду! Дорогой Ярсун, благодарим за правильное воспитание младшего. И Байсару – отдельно большая благодарность. – Охотники криками поддержали Тагуна.

 

         В принципе, тут не было шутки «про нужду», а возможностью сбросить напряжение поединка. Вогаз только дивился, что «холод» не торопится уходить из настроя, как бы знакомится с его естеством - как необычная сильная змея, вылупившаяся из яйца, только уже очень взрослая, умная и… безжалостная. Которая уже знает, как и что ей делать в самых жутких обстоятельствах. Быстро, точно, без раздумий. «И на хвосте у неё удача…» - новая мысль-понимание!

 

         А вот Мерген открыто веселится, как и его отец, он уверено шепнул Вогазу: «Я же говорил, вдвоём мы справимся. Вот и получилось!»

 

-----------

дальше будет

kalpa, караван когда-нибудь приедет?))

 

Рада, что работа движется))) Очень рада, вспоминала на днях.))

 Обязательно придёт. И будет второй караван в Китай и жуткое возвращение домой. И эпилог, и послесловие. В последнем мне нужно подтверждение легенды о событиях в Туве, в верховьях р. Енисей, это середина 4го в. н.э., через 420 лет (для потомков Родов "старого уклада"), и скзание о р.Хатанге возле Таймыра.

и ещё один эпизод из 5й главы, остальные - пока в работе:

 

5.5 Знакомство с чужим совершенством.

 

         "Бахар пропал!" Это известие повергло Вогаза в шок. Его сердце бурно всколыхнулось и защемило от какой-то неизбежности. Хотя бы, спасибо Великому Небу, без знаковой для смерти боли и холода, руки безвольно повисли. Глаза тупо уставились на посыльного от начальника Самара. Рядом, на палубе их корабля, взволнованный Матай начал расспрашивать мальчишку-посланника. В голове билась только одна мысль: "Этого не может быть!"

 

         Ситуация не торопилась проясняться для Вогаза. «Стоп! Надо взять себя в руки».

 

         Так! Со слов курьера, Бахар отпросился в середине дня у старшего отряда стражников купить что-нибудь перекусить в соседнем с большой лавкой  местного богатого купца торговом ряду в центре города. И не вернулся. …Но так не бывает!? Точнее – не должно было произойти. Почему не пошли как всегда двое!?

 

         Ещё раз стоп, не паникуем! Опытный и рассудительный Матай ещё раз тщательно перерасспросил парнишку, прибежавшего на берег к их кораблю и выпалившему известие.

 

         Итак, на второй день их пребывания в большом индийском городе Вишакхапатнаме на восточном берегу легендарной страны Индии-Бхараты персидский купец и мастер Ли Вэй Цзинь вместе с Самаром и отрядом телохранителей решили посетить местного самого крупного торговца драгоценными камнями.

 

         Впервые за всё время их путешествия Бахара разлучили с Вогазом как напарников – Самар почему-то решил, что Матаю потребуется «помощник на корабле», а Бахар "достойно" украсит свиту торговой делегации.

 

         И вот! Похоже, старшим не удалось богатыря вовремя покормить!? Вогаз считал эту тонкость последние годы крайне существенной в отношениях молодого напарника с окружающими. Упустили!!!

 

         Стоп. Так нельзя! Личные переживания сейчас неуместны.

 

         Вогаз отметил, как Матай, уже отправивший восьмерых свободных стражников-уйгуров начать парами поиски и расспросы на берегу и в ближайших портовых кварталах, сильно вцепился ладонями в бортовой планшир и настороженно смотрит в сторону города. Вспомнилось, что отец Бахара и их десятник дружны с детства, причём семьями. Почти родственники…

 

         И Матай тоже пообещал досточтимой Алтун присмотреть за её сыном-богатырём… "Воин – он, конечно, везде и всегда воин. Но и ещё он – простой человек, который умеет любить жизни близких людей". Вогаз осторожно обратился к Матаю:

 

- Старший, мне кажется, что Бахар жив.

- Почему ты так решил? Опять твоё чутье горца!?

- Да. Не смогу может правильно пояснить. Мы с ним напарники уже много лет. У меня просто "такое" ощущение, что Бахар жив. Но с ним происходит… что-то сложное. Не опасное, а "глубокое". И грустное. …Он теперь не будет прежним.

- Что ж, хорошо, если так. И когда он объявится?

- Пока не знаю. Жду.

- Будь внимателен на палубе и ко всему на берегу. О необычном сразу  докладывай мне.

 

         Вогаз поклонился. Огорчение  и тревога в "запахе" десятника не изменились и не уменьшились. Да-а, «в суете дней даже надежда становится неясной как туман…».

 

         К вечеру появился новый посыльный от Самара: поиски в городе продолжаются. Расспросы людей показали неприятную и совершенно непредсказуемую с точки зрения последствий картину – Бахар поскандалил с местным знаменитым воином-кшатрием, одним из лучших! Тот вызвал заезжего молодого богатыря на поединок. И они оба ушли за черту города для схватки…

 

         Где сейчас оба, и живы ли – пока неизвестно. Самар, персидский купец и мастер Ли Вэй Цзинь со свитой остаются в гостях у местного торговца драгоценностями, поиски продолжаются. Ждут известий также от Матая.

 

         Десятник ответил через посыльного, что розыск и расспросы на берегу результатов пока не дали.

 

         Поздним вечером пришло новое большое сообщение. Город начал наполняться разными слухами. То ли местный доблестный воин-кшатрий победил и убил в поединке заезжего с севера гиганта-богатыря и увёз тело павшего для обряда принесения в жертву индийскому богу Индре, Небесному Воителю!? То ли поединок закончился ничьей и оба сильно израненные бойцы уползли умирать в джунгли за городом, чтобы известие о победе одного из них не огорчило близких!?  

 

         …То ли гость-силач оказался гнусным хитрецом, подло и коварно убил местного воина-мастера, знаменитого наставника защитников города. А чтобы забрать силу искусства павшего, сейчас доедает остатки тела великого бойца где-то в кустах за городом…

 

         Говорят также, что здешний владыка, Раджа, уже начал расследование инцидента. И гостям-торговцам с севера сильно не поздоровится. …А ещё Самар якобы тихо прорычал, что Бахару, если жив и разыщется, придётся изведать всё разнообразие выдумок начальника по части наказаний. Когда появится. Самар уже ознакомился с перечнем необычных индийских пыток для преступников. В общем, оснований для тревог было более чем достаточно.

 

         В начале ночи пришло, наконец, радостное известие! К Самару неожиданно явился посыльный от знаменитого местного воина-кшатрия досточтимого Абхая Садхира, что Бахар у него в поместье задержится до утра. И как почётный гость! С уйгурским богатырём всё нормально. Он жив и здоров. Раджа предупреждён об отсутствии инцидента как такового, а имеет место быть "дружеская встреча и беседа" с подающим большие надежды молодым воином из далекой северной страны!? И доблестный кшатрий лично проводит своего молодого гостя-силача домой на корабль уже утром…

 

         Значит всё в порядке! Хвала Великому Небу трижды!!! Даже Матай расслабился и улыбнулся. Но с грустью. Похоже, сложности поведения Бахара добавили ему снова чуть больше седины на голове.

 

         Ночь прошла в тревоге за напарника. Многие в отряде злились, что самый молодой стражник является основной причиной длинной череды несуразностей и скандалов во всем их путешествии. Вогаз предпочёл обратиться с молитвой к Небесам и Великим предкам. «Ведь почему-то Бахар выбрал себе такую сложную и яркую судьбу сам? …Или зарабатывает в долг перед Небесами?» Наверное…

 

         Время ожидания было наполнено воспоминаниями о совместной службе с молодым богатырём, начиная с турфанского отряда городских стражников до нынешних дней. Вогаз сделал для себя ещё один вывод – с Бахаром всегда интересно! С ним – не соскучишься. …И сложно! Такие бойцы составляют весомую часть легенд о конкретном племени на несколько поколений. Да уж, потомкам будет что узнавать о подвигах предках и обсуждать. И о неудачах тоже.

 

         Рассвет Вогаз встретил на верхушке мачты корабля, чтобы далеко видеть ближайшие окрестности города и не пропустить появления напарника. И поздним утром наконец-то высмотрел вдалеке фигуру Бахара, степенно возвращавшемуся на корабль по главной улице города-порта!

 

         …В сопровождении мужчины лет пятидесяти, среднего роста, стройного, сухощавого, прилично одетого. Оба шли как двое давно знакомых друг другу воинов. Как бы уже много лет!?

 

         Когда этим двоим стал виден корабль, они тепло попрощались. Бахар последние две сотни шагов сделал в одиночку и неторопливо. Вогаз громко оповестил команду, и люди начали собираться для встречи "героя". Одним из первых на палубе появился взволнованный Матай. Пришлось быстро по его знаку спуститься с мачты и встать рядом с ним.

 

         И чем ближе подходил богатырь к кораблю, тем всё заметнее становилась видна Вогазу большая внутренняя перемена в молодом напарнике. Бахар… как бы повзрослел лет на двадцать. Не внешне. Снаружи он выглядел крайне растрёпанным. Точнее, истерзанным. Оружие его, палица и кинжал, были в порядке. А вот одежда! Вся изрезана до дыр. И рубаха, и даже штаны. Как будто напарник долго продирался сквозь кусты с длинными и острыми колючками.

 

         И видно было, что "великий герой из Турфана" очень устал. Только взгляд его, как бы ставший "взрослым навсегда", был наполнен новым знанием жизни, твердостью и… умиротворённым смирением. Таковое могло возникнуть только после серьёзной катастрофы в душе. Похоже, прежнего Бахара Вогаз уже не увидит!? Значит, Великое Небо распорядилось именно так.

 

         …Но, он жив. И есть шанс, что они вместе всё-таки вернутся в Турфан!

 

         Вогаз первым встретил напарника на сходнях тихим вопросом "Как ты?" Бахар ответил, устало поджав губы, утвердительным миганием обоих глаз: "Всё нормально".

 

         Матай уже отправил вестника к Самару, дождался, когда Бахар взойдёт на палубу их корабля, и как заботливый отец встретил богатыря, усадил на широкую лавку,  начал расспрашивать. Вогаз держался рядом.

 

         А его молодой напарник с грустью в голосе произнёс только одну фразу: "Я проиграл, дядя Матай. Сразу и полностью. Совсем как мальчишка-неумеха". И надолго замолчал. Матай заметил, что горе-герою трудно двигаться и наказал Бахару отдыхать и не шевелиться. Вогаз унёсся за котелком еды и водой. "Любой герой должен для начала героически хорошо поесть. И только потом – всё негероическое".

 

         Остальные не решались расспрашивать молодого богатыря, зная нрав Матая. Ибо сказано громко десятником: "Не мешать!". Только обсуждали невиданную диковинку – большая золотая серьга объявилась в левом ухе Бахара! В ней красовался внушительных размеров, с первую фалангу среднего пальца, ярко красный, искусно огранённый драгоценный камень. Цены неимоверной! За такое диво в Турфане, да и в других городах Таримского края, можно купить крупное поместье. Если Бахар исхитрился заслужить этот видный знак доблести здесь, да ещё и как воин, значит, произошло что-то очень необычное! А потому - интересно всем.

 

         Через толпу протолкнулся к сидящему богатырю молодой лекарь Ба Лунь и начал внешний осмотр. Долго слушал ток крови на обоих запястьях, заглянул в глаза под веки, начал тщательно осматривать порезы и уколы, содрав с "героя" рубаху… И нахмурился. Объявил всем: "Бахара не тревожить. Придётся много зашивать".

 

         Пока он ходил за необходимым для лечения, Вогаз для начала напоил напарника. Затем аккуратно начал кормить. Очень было заметно, что молодой богатырь, наверное, впервые в жизни, наверное, даже не может поднять рук, бессильно опущенных ладонями на бедра. Выражение лица Бахара говорило о грустной задумчивости. Вогаз терпеливо продолжал помогать "герою" насыщаться.

 

         Знаменитый аппетит силача не пропал! Сердце затопила приятная волна умиления и тихой радости. "А расспросы могут подождать".

 

         Матай же, не обращая внимания на процесс кормления, стал пристально рассматривать каждый порез или след от укола. Иногда задумчиво поглаживая свою бородку, бросал настороженные взгляды в глаза силачу. Как бы молча спрашивал: "Как ты вообще остался жив после такого?". Вогазу показалось, что десятник смущён и удивлённым увиденными порезами и уколами.

 

         - Начнёшь рассказывать, когда вернётся на корабль Самар. Всё, в мельчайших подробностях. Меня, достаточно повидавшего, многое в твоих ранах, Бахар, удивляет и настораживает. На ногах тоже порезы и уколы?

 

         Тот утвердительно мигнул. Похоже, ему было сложно даже кивнуть головой в ответ.

 

         С большой задержкой вернулся Ба Лунь. Дал выпить Бахару плошку какой-то очень горькой настойки, от которой у парня скривилось лицо. Потом с помощью Матая и Вогаза он помог богатырю встать, чтобы снять с "героя" штаны.  Точнее срезать ножом. Вогаз подобрал пояс со знаменитой палицей и кинжалом. И не выпускал из рук – так будет спокойнее напарнику! Лечение началось.

 

         Молодой лекарь продолжил подробный осмотр теперь уже всего тела Бахара, прослушал ещё раз ток крови. И начал втыкать тончайшие серебряные иголки почти по всему телу раненного, даже в брови, темя и уши. Первый десяток. Второй. Третий…

 

         Вскоре к удивлению всех столпившихся на палубе Ба Лунь, не останавливая процедуры исцеления, стал записывать на нескольких листах бумаги перечень "чего-то". Получалось многовато аккуратных маленьких китайских иероглифов. Что-то серьёзное!?

 

         Бахар спокойно себя вёл, совершенно не шевелясь, полностью доверившись молодому лекарю. В толпе тихо перешептывались, обсуждая теперь уже действия Ба Луня. Тот не отвлекался. Вогаз предложил принести воды обмыть порезы, но лекарь отверг: "Не сейчас. Позже, пока не закончу. Пока протру своей настойкой. Только давай ему напиться. Нечасто и не больше двух глотков".

 

         По завершении процедуры с "втыканием иголок" Ба Лунь приступил к очень длительному процессу зашивания большинства длинных порезов. Неглубокие и короткие царапины он заклевал специальными полосками из толстой бумаги. Матай и Вогаз не отходили от Бахара. Остальных десятник отправил на работы и несение стражи. Лекарь иногда повторно слушал ток крови на шее и запястьях силача. И продолжал записывать "чего-то" на листах.

 

         Прямо на глазах молодому силачу становилось лучше, он перестал горбиться от бессилия, смог привычно выпрямиться, расправить плечи. Он него повеяло здоровым тонусом. Ба Лунь как всегда был "на высоте" своего умения врачевать и восстанавливать силы!

 

         После полудня на корабль вернулись Самар и Ли Вэй. И начал их начальник с громкой фразы, обращённой к "великому герою": "Бахар, тебе придётся постараться – правдиво рассказать о своём приключении. Чтобы я смог понять, почему здесь, в этом городе, переполненном странными и зловещими слухами, ещё не начались боевые действия против наших бойцов? Будет ли востребован от нас огромный выкуп за нанесённое тобой оскорбление? И почему местный владыка, раджа, не посчитает всех нас зачинщиками беспорядков!?"

 

         Вместе с мастером Ли он уселся на вынесенные сиденья напротив Бахара. Лекарю Ба Луню дали знак продолжить исцеление богатыря. Почти вся команда собралась в большой круг на палубе за спинами начальников. Вогаз, стоявший рядом с напарником, приготовился запомнить каждое слово, чтобы потом глубоко обдумать событие. Также, похоже, настроился и Матай. А Бахар начал свой рассказ:

 

         - Я отпросился около полудня у старшего отряда присмотреть в соседнем торговом ряду пирожки или что-нибудь похожее для всех стражников свиты. Думал, что быстро управлюсь. Люди здесь благожелательные, мне показалось, даже дружелюбные. Особо ничьего внимания я не привлекал. И уже через три десятка шагов начал пробовать какие-то местные лепёшки. Довольно вкусные, но слишком много специй…

 

         Люди вокруг конечно заглядывались на меня, на мой рост и плечи, незнакомую одежду. Даже показывали друг другу пальцами, удивлялись, наверное… И вот, мимо, оказывается, проходил непримечательный местный житель, хотя и достаточно богато одетый и вооруженный двумя кинжала "кханджарли", заткнутыми за широкий пояс. Точно такими же, как и мой, честно выторгованный в Дунхуане после победы над индийским купцом-силачом…

 

         Его оружие я заприметил издалека. Но внешне он почти ничем не выделялся из толпы. Лет пятидесяти, весь поджарый, сухощавый, совсем не потел от жары, очень спокойные глаза. На меня он бросил мимолетный взгляд и не собирался даже останавливаться. Но, похоже, услышал, что прохожие увлечённо обсуждают моё оружие: палицу и кинжал.

 

         Незнакомец остановился, всмотрелся, и что-то громко спросил меня на местном языке. Видя, что я не понимаю, он произнёс несколько странных фраз. Люди вокруг начали смеяться и показывать на меня пальцами. Даже если это и было очень грубым оскорблением по местным обычаям, то на всякие подковырки и вызовы, сделанные нечестно, я не ведусь как глупый щенок уже давно…

 

         Как потом подтвердил толмач, этот воин действительно пытался спровоцировать меня на драку, чтобы увидеть уровень моей воинской подготовки… Так заведено во многих странах, ничего удивительного. Его, оказалось потом, очень заинтересовало, где я раздобыл настоящий кханджарли.

 

         Владение таким кинжалом в этой стране считается знаком принадлежности к касте воинов-кшатриев, которых обучают ремеслу войны с колыбели. А незнакомец и оказался родовитым кшатрием, к тому же наставником городской дружины местного владыки-раджи… Это всё я узнал потом!

 

         Поэтому я продолжил… молча пробовать местную еду и взглядом в ответ дал ему понять, что он – как назойливый мотылёк для меня. Даже "красиво" улыбнулся…

 

         Многие на палубе корабля, услышав эти слова, ехидно хмыкнули. Они знали, что "красивая" ухмылка молодого напарника, богатыря из Турфана, как правило, означала одно: "Щас кааак двину между глаз". Самар широким жестом руки восстановил тишину и кивком дал знак силачу продолжать рассказ. Бахар, виновато улыбнувшись, помолчал задумчиво и начал говорить дальше:

 

        - Незнакомец несколько мгновений очень внимательно и как-то достойно разглядывал мои руки, рост, стать, оружие. Его лицо, особенно взгляд, светилось "холодом", как иногда у тебя, досточтимый Самар, такое есть в бою. Он резко подошёл ко мне на расстояние двух рук. Что-то громко потребовал, даже протянул руку и показал, чтобы я отдал ему свой кинжал. "Якобы не имею право носить его, так как по мне не видно, что я – не воин-кшатрий". Именно так я догадался. …Толмач подтвердил это потом. Толпа перестала смеяться, многие начали от нас отдаляться, как бы высвобождая место для возможной схватки.

 

         Краем глаза я приметил, как побледнел торговец лепёшками возле меня, да и многие вокруг. Обидчика, похоже, хорошо знали здесь. Значит, шутки-непонятки закончились… Уверен, в любой стране, и здесь тоже, нет ни одного правила, когда незнакомец может подойти и попытаться отобрать личное оружие у воина безнаказанно.

 

         Это очень позорно! Даже выслушать такое требование. До последнего избегая вызова, я отрицательно покачал головой. Давал понять, это нечестно и выглядит глупо, некрасиво и неприемлемо! Люди ещё больше отодвинулись от нас…

 

         Во взгляде незнакомца была только непреклонность, такая… "железная", когда схватку уже ничем не остановишь. Я был спокоен, мне по-прежнему это всё представлялось несусветной дикостью… Ведь первым я его никак не пытался "зацепить" или обидеть – вокруг люди видели это. Зачем мне это всё здесь, в незнакомом городе, в незнакомой стране!?

 

         Думал ещё, какая муха его укусила, причём возле меня? Могла бы укусить чуть позже, шагов через двадцать. О том, что это мастер боя, я догадался почти сразу, по многим признакам. И быстро. …Но дать себя опозорить – этого я никак не мог допустить!

 

         Кшатрий убедился в моей непреклонности и медленно прочертил пальцем руки себе по горлу. Вызов! На смертельный поединок. Приглашающим жестом он указал направление по улице. И сам пошёл впереди. Незнакомец ни разу не обернулся на меня, чтобы посмотреть, иду ли я за ним – так он был полностью уверен в себе. …И во мне. А я бы ни за что не решился на подлость, ведь честь превыше всего!

 

         Улица вывела нас за город, на какой-то пустырь. Всем зевакам, увязавшимся за нами посмотреть поединок, незнакомец рявкнул что-то очень суровое. Наверное, предупреждение о могучем проклятии великих индийских богов. Потому что очень быстро мы с ним вдвоем на пустыре остались одни…

 

         Кшатрий выхватил свои кинжалы и недолго покрутил ими в ладонях. Несколько ловчее и быстрее, чем досточтимый Матай, а он – лучший из всех, кого из мастеров ножа я знаю. Поэтому и понял сразу, без размышлений – малейшая неточность с моей стороны… и я – мертвец.

 

         Соблюдая традиции многих народов, я назвался, полным именем. Спросил, точнее, показал, могу ли я пользоваться в поединке кроме кинжала ещё и палицей. Индийский мастер, теперь у меня уже не было сомнений, что встретился с таковым, спокойно кивнул. Как бы давая понять,  что ему всё равно. Имени своего он называть не стал. Я позднее узнал, почему…

 

         А дальше, ещё не начался поединок, меня поразили его глаза. Они были внимательны. Очень, очень! Как бы я весь, со своим ростом, статью, силой, даже своим нутром, навыками, опытом, привычками, и может тем, что не знаю о себе сам, - стал понятен ему. Полностью! Он не хитрил как-либо внешне, пытаясь скрыть своё мастерство.

 

         Было заметно и понятно без каких-либо слов, что, чуть сощурив глаза, он прекрасно распознал мои умения, только по двум-трём махам палицей и кинжалом для разогрева рук. В какую стойку я встал. …И как.  И первым подошёл ко мне на дистанцию двух шагов – отсекал возможность начать поединок "издалека", по большому кругу, для приноравливания. И был всё таким же – несгибаемым безжалостным воином!

 

         Неожиданно я ощутил, что передо мной не враг, вышедший на смертельный поединок по вопросу чести, а искусный и опытный мастер-наставник, которому всё известно о молодых воинах и просто интересно, каких вояк готовят северные народы для боя. Выставив оба кинжала в оборонительной стойке, правый – прямым хватом, левый – обратным, он кивнул мне: "Начинай!"

 

         И, что делать, я атаковал. Сделал длинный выпад для прямого тычка палицей в голову. Быстро подшагнул для режущего удара кинжалом по печени слева. И… промахнулся. Оба раза! Точнее, кшатрий красиво уклонился головой и плечами от моей правой руки. Но не отступил, как обычно, а ловко "ввернулся" в мою длинную стойку, почти повернувшись спиной ко мне, сблокировал мой удар кинжалом своим левым. Уходя вниз, сделал два надреза на моем теле – сначала в основании моего правого бедра. И сразу другой рукой – под моей левой подмышкой! Обозначил третьим махом укол в шею слева за ухом, слегка коснувшись остриём. И новым вывертом вращения тела изящно вернулся в свою первоначальную стойку.

 

         Я отскочил на четыре шага, потом даже ещё на два. Чтобы понять! Один только надрез на моем правом бедре сказал мне всё – берцовая артерия могла быть взрезана чисто и почти незаметно. …Но крови не было! Толька царапина. На волосок глубже надрез – и я умер бы. Обязательно. И быстро. Кшатрий оставил меня в живых!? Кроме того,  я подумал о яде. …Но зачем ему это!? Ведь он уже победил, если бы поединок был показательным. Быстро, легко и полностью – даже не позволил себя коснуться.

 

         И неожиданно мне пришло понимание – мне преподают урок! Зачем!?

 

         Противник дал мне перевести дух и снова приглашающе кивнул: "Продолжай!" Дальше я действовал, спокойно, тщательно, внимательно. Но не как в учебном поединке, а как в настоящем бою. Только без упоения! И мне так было даже приятнее – как будто всё, что я знал и умел, стало другим. Новым! Более полным, более сильным. И это всё, наша встреча и схватка, становилось ещё и красивым! Могу сказать, что каким-то "небесным"…

 

         Мои атаки продолжились. Каждое движение у меня выходило правильным, сильным, как в наставлениях. Они казались мне точными, несущими неотвратимую смерть! И я промахивался. …Снова и снова. Так и не задел его ни разу! И поражение мне стало окончательно очевидным, а ему видимым с первого моего шага. Но я продолжал.

 

         …Получал очередную порцию контратак - пару надрезов и завершающий укол в самых неожиданных местах моего тела. Времени не было, как бы. Был только нескончаемый, наверное, танец мастерства моего противника. И урок! В каждом его движении.

 

         Индийский мастер не давал мне передохнуть. Раз за разом он требовал продолжения моих атак. С его стороны, кроме режущих ударов обоими кинжалами и уколов остриями, причём он показательно менял хваты рукояток, добавились интересные перехваты моих рук, запястий и локтей, выводящими или на броски, или сильные толчки. Некоторые удержания были очень необычными. Несколько таких движений поначалу показательно обезоруживали меня, выбивая то мою палицу, то кинжал… Потом следовал перехват, сбив или сразу зацеп, иногда подсечки, подхваты.

 

         …Вечерело, я давно уже показал всё, что мне известно из наставлений. Дальше я начал сочинять новые движения и комбинации ударов на ходу. Как бы так, как удобно было бы мне. …Кшатрий это заметил, усмехнулся себе в усы. И продолжил показывать своё мастерство. В какой-то момент я отскочил на пять шагов, показательно опустил на землю палицу и кинжал, давая понять ему, что хочу продолжить поединок без оружия. И противник согласился! Убрал в ножны свои кханджарли…

 

         Мы продолжили. На всё, что я знал об ударах руками и ногами, кулаками, пальцами, стопой, коленом, на попытки захватов, подсечек, бросков он давал мне два варианта защитных действий. Один с уходом по кругу наружу от меня, как бы мне за спину, а второй – с опережением и подходом ко мне вплотную, как бы вовнутрь моей стойки, очень часто даже спиной ко мне. Очень красиво! Легко. И мне стало ясно - он отлично знает человеческое тело! Точки на нём. Я был как бы пушинкой для него, и мой большой вес ещё и был помехой только мне самому.

 

         Странно, но усталости у меня не было, хотя почти все полученные мною надрезы и уколы уже давно должны были лишить меня сил, крови, уверенности. Но остановиться я не мог – меня взяли и насильно окунули в Чудо! Чудо великого совершенства неизвестного мастера войны. До сих пор удивляюсь, как мне сейчас, перед вами всеми, удаётся так складно и правильно, как бы я стал пожилым опытным сказителем легенд, передавать все тонкости нашего поединка…

 

         Бахар ненадолго умолк, собираясь с мыслями. Судя по лицам, почти все согласились – Бахару было явлено Чудо! Все на палубе шёпотом переговаривались. Только Самар не изменился в лице, всегда похожий на беспощадного горного дэва. И не исчезал живой интерес из внимательного к любой мелочи взгляда мастера Ли. Молодой богатырь продолжил:

 

         - Ещё, очень примечательным с самого начала оказался ритм его движений. Кшатрий до последнего момента моей каждой атаки оставался как бы неподвижным. Затем очень быстро опережал меня, двигаясь легко, мягко. Как "вода". И казалось, что не быстро! Но я не успевал за ним. И ни разу мне не удалось подхватить такой ритм! Более того, индийский мастер даже недовольно поджимал губы, как бы показывая, что ожидал от меня таких навыков опережать противника! И не дождался…

 

         В какой-то момент я замер – не смог придумать что-то новенькое. И кшатрий вдруг жестом выставленных вперёд ладоней показал мне: "Остановись". Очень добродушно улыбнулся. Затем он неожиданно сел на землю и предложил мне сделать тоже самое напротив себя. Я конечно согласился! Незнакомец показал мне, что до захода солнца осталось "четыре пальца". И стал задумчивым.

 

         Долго смотрел на меня как отец, который готовиться принять важное решение о своём сыне. Или как Учитель об ученике! Попросил меня жестом и с очень доброжелательной усмешкой дать ему для оценки мой кинжал. Я сразу поверил и согласился. Воин очень внимательно осмотрел оружие, взвесил, примерил различные хваты. Произнёс слова "крта!" и "арджана!", которые я разузнал потом у толмача, - "Хорошо и достойно!" И очень торжественно с поклоном наставника двумя руками вернул мне. Я с поклоном ученика принял обратно свой кханджарли. Потом точно также он попросил, осмотрел и вернул мою индийскую палицу. Снова произнёс слова "хорошо и достойно".

 

         Далее он вытащил из своего левого уха вот эту серьгу и показал мне, что дарит её и собственноручно вденет мне украшением. Я согласился и не сопротивлялся. Потом он показал мне на небольшую татуировку, наверное, ястреба у себя  за правым ухом и дал понять, что должен мне сделать такую же. И я опять согласился. Он достал один из своих кинжалов, встал, дал знак оставаться сидеть, обошёл сзади и очень аккуратно сделал мне такой же "знак". Затем он, не разрешив мне вставать, достал и второй кинжал, громко запел какую песнь и, взмахивая кинжалами, начал ходить вокруг меня "по солнцу".

 

         Песня-гимн была очень величественная, необычная, у меня всё тело задрожало от этих певучих слов и её ритма. Похоже, он обращался к Великому Небу или, точнее, к индийским Богам о моём каком-то посвящении. Закончил свой танец опять словами "хорошо и достойно". Всего он сделал восемь кругов. Остановился, вложил свои кинжалы в ножны, подошёл ко мне, протянул руку – помог встать, похлопал по моим плечам, и повёл, оказалось потом, к себе домой.

 

         Его поместье было невдалеке, сразу после заката мы вошли в большой двор. Сбежались слуги. Кшатрий громко стал раздавать много указаний. Вынесли факелы и жаровни, чтобы осветить весь двор, появились три его сына, внуки. Меня торжественно им представили. Поднесли немного воды. Затем мне предложили сесть и ждать. Хозяин ненадолго отлучился, вернулся с небольшим кувшином. Назвал напиток "Сома". Трижды наливал понемногу для меня в серебряную плошку, давая понять, что надо сделать три глотка. Только три, не больше!

 

         Посадил рядом с собой, громко дал указание слугам. Младшему и среднему сыновьям принесли учебные палицы. Братья по сигналу отца начали учебный поединок между собой. Кшатрий намекнул, что я должен знать, как сражаются в их традиции. …Это был интересный бой!

 

         Напиток очень странно подействовал на меня – необычайная ясность, вернувшиеся силы, как будто у меня перед всем этим были целых четыре дня полного отдыха. Ни один порез или укол не чувствовался как ранение, но они точно ощущались, что они есть. И поединок сыновей не был сном! Я видел каждую тонкость движений братьев в поединке, ощущал, наверное, всю местность вокруг. Причем, не как ночью, а скорее, как в вечерних сумерках – вокруг почти всё светилось, что ли…

 

         Меня больше завлекло то, что я вижу движения бойцов медленными, мне легко их понимать, прослеживать и даже как бы предугадывать их действия. Такого со мной ещё никогда не было! А кшатрий внимательно смотрел на меня, причём выглядел он каким-то мудрецом, которому больше ста лет и который всё знает в жизни. Во всей полноте… Мне даже было как-то не по себе – как будто на тебя смотрит Знание от Начала Мира…

 

         Затем по его команде после братьев на середину двора вышел старший сын. И показал восемнадцать, наверное, главных движений с кинжалом "кханджарли". Какой-то обязательный обучающий канон!? Кшатрий даже как-то строго указывал мне на последовательности, различия, тонкости… Громко объявлял названия каждого движения, чтобы я запомнил их на слух. Его старший сын повторил всё дважды. Сначала быстро, как в бою, затем раза в два медленнее, чтобы подчеркнуть последовательности и особенности…

 

         Лишь только закончился этот показ, слуга доложил о визите гостя. Им оказался местный толмач, которого разбудили и привели для помощи в предстоящей беседе хозяина со мной. Тот никак не возмущался – видно авторитет кшатрия был достаточно высок. Для толмача принесли третье сидение.

 

         …Ярко светила луна, было очень тихо. Прекрасная середина ночи.

 

         Знаток языков отлично знал персидский и тохарский говор Кашгара. Последний отлично знаком мне, да и персидский я тоже знаю неплохо. Поэтому беседа двигалась быстро. Кшатрий, оказалось, говорить будет на санскрите, староиндийском, священном, чтобы я запоминал правильное звучание нужных по смыслу слов от его Великих Богов, хотя в городе в основном говорят на языке телугу…

 

         Для начала я снова представился полным именем, и кшатрий несколько раз задумчиво повторил его вслух для себя. Как бы пытался прочувствовать моё имя не только на звук, но и на смысл, наверное… Затем представился он сам. Его имя – Абхай Садхир, он потомственный кшатрий-воин, наставник всего гарнизона города Вишакхапатнама, родич местного раджи.

 

         Тут же он уточнил через толмача, чтобы не стоит особо придавать значения именам. Потому что главное, что и как ты делаешь в жизни сам. А гоняться за славой известного бойца и воина опасно. "Слава "Великого" когда-нибудь развернётся и начнёт гоняться в ответ уже за знаменитым человеком и обязательно больно ударит его, чтобы проверить – а достаточно ли сильный и чистый дух у такого героя. Таковы прихоти Великих Богов, которые наделяют каждого человека той или иной судьбой!"

 

         Мне предложили коротко поведать о себе, кто я, откуда, как оказался здесь, далеко на юге. И я постарался быстро рассказать о своей жизни. Кшатрий внимательно слушал перевод и согласно кивал.

 

         Дальше он сказал, что действительно заинтересовался, каковы же воины северных племён, о которых в Индии ходит много слухов. Объединившиеся тохарские племена, наследники персов, вытесняют потомков пришлых с далекого запада эллинов, когда-то могучих бойцов, на юг и создают новую сильную страну, которая будет "соединять" Запад и Восток в центре всей земли…

 

         Ему пришлось использовать оскорбления, чтобы вызвать меня, заезжего молодого богатыря, на поединок. И он порадовался, что я не повёлся на глупые уличные подзуживания. Потому и прибёг к недозволенному поступку – требованию отдать оружие! На него якобы снизошло какое-то озарение с необычным воспоминанием, что для него есть, чуть ли не единственная возможность "вернуть очень давний личный долг молодому силачу, который тянется в его судьбе из глубины веков, из предыдущих жизней…" Таков был перевод утверждения кшатрия-наставника толмачом.

 

         И дело не в победе или поражении. И даже в необычности встречи – кшатрий   не собирался идти по этой улице днём. А также в том, что Бахар не только рискнул ответить на вызов и принял его достойно. Также не в самом поединке суть, где я показал "неплохие" навыки бойца. А в том, что очень старался всё делать правильно, сумел подчинить свои страсти и выказал важное как и для всей его касты – могучее стремление идти до конца, когда уже совершенно ясно, что проиграл и смерть неизбежна. А также в желании учиться дальше.

 

         Для него, потомственного кшатрия, имеющего много самых разных учеников и соратников, прошедший день и знакомство с Бахаром – настоящий подарок Богов, "красота судьбы", как выразился толмач. Поэтому досточтимый Абхай Садхир провёл со мной обязательный реальный поединок-урок, совершил "ритуал поднятия чести молодого воина", заслуженно одарил серьгой и знаком, принял молодого богатыря как близкого друга и гостя у себя дома и обязан до наступления утра успеть правильно и точно передать "большую суть" их встречи. Причём более нужную, чем всё воинское мастерство многих поколений мастеров и навыки умело сражаться…

 

         Бахар может не переживать, его начальники посыльным поставлены в известность о визите молодого силача в дом Абхая Садхира в качестве почётного гостя. Также местный владыка-раджа, кстати, дальний племянник хозяина усадьбы, извещён об отсутствии инцидента и недозволенного поединка с молодым воином, теперь уже гостем. Все сложности соблюдения закона кшатрий обязуется перед Богами и лично Бахаром уладить своим именем и положением.

 

         Три глотка напитка сделали своё дело – мне обеспечена ясность, полнота моей личной силы "праны", собранность внимания и цельность понимания. Действие напитка закончится утром. По ходу наставления пищу вкушать нельзя – сытый плохо воспринимает глубину и суть, так как "моя прана будет отвлечена"… Поэтому хозяин приносит свои извинение за отсутствие полноценного угощения согласно ритуалу приёма гостей, ибо суть их встречи намного важнее всего людского.

 

         Ни одна царапина или укол, полученные мной, никак не опасны, кшатрий специально их не обрабатывал и не лечил затем, чтобы каждое место, где он коснулся Бахара в поединке, будет потом шрамами-напоминаниями о сложных тонкостях владения кинжалом "кханджарли".

 

         Далее, так как Бахар не является рожденным в касте кшатриев Бхараты, Абхай Садхир не имеет права передавать ему полноту легендарного древнего искусства здешней воинской традиции. Но мне сделан подарок за честь и глубину личной  силы, показанные перед лицом Великих Богов по ходу нашей с ним встречи, знакомства и в поединке. И это будет также со стороны его, кшатрия, благодарностью очень достойным наставникам гостя-силача с севера.

 

         Всё это послужит подтверждением, что серьёзные "истинные" воины разных племён и культур имеют одинаково правильное понимание сути своего предначертания личной судьбы, данной Великими Богами, – воспитание могучего и чистого духа защитников людей и стран, всегда готовых к смертельной битве и самопожертвованию. Только так можно понимать настоящую славу великих бойцов.

 

         Полученное Бахаром в дар будет иметь глубочайшую по смыслу ценность и непревзойдённую красоту его накапливающейся силы только в том случае, если молодой богатырь прочувствует всей полнотой своего сердца главную и единственную суть – "Чудо Самого Себя" наравне с остальными чудесами во всех мирах. Познать эту великую тайну – истинный подвиг, требующий ежедневных усилий воина до конца дней!

 

         Для настоящего совершенствования Бахару передаётся ещё один дар – правильное руководство своим устремлением. Оно должно стать его путеводной звездой: "Внутренний Порядок удерживает Внимание, Внимание пробуждает и собирает Личную Силу, а Сила помогает накопить ещё больше Внутреннего Порядка". Всё это – Колесо истинной судьбы человека, избравшего Путь Воина, которое катится по жизни под присмотром Великих Богов к Чуду героических свершений!

 

         И мне надо стать этим Колесом. Единственной помехой и настоящим врагом в таком устремлении будет только я сам, но тот, "который-был-вчера". В ежедневной битве с самим собой Колесо моей судьбы станет проявлением Великого Колеса Закона, которому подчиняются даже Боги всех миров. Понимает ли достойный Бахар сказанные ему слова?

 

         И тогда я три раза громко сказал "да". Слова мудрого кшатрия со всей своей силой навсегда вошли в моё сердце! …Я почувствовал, как разорвался: на того "бахара", который был до "вчера" и на совершенного нового – который "вновь родился" из-за предела этого мира сюда уже сегодня. Это оказалось очень просто – увидеть и почти отбросить во тьму себя предыдущего,  зная и ощущая себя нового, готового к Великому Пути. И поэтому я стал смеяться как ребёнок от странной и очень большой радости…

 

         Досточтимый Абхай Садхир, когда увидел, что происходит со мной, очень тепло и понимающе улыбнулся, как… счастливый Учитель. Вскочил с сиденья, громко хлопнул в ладоши, обратив лицо к небу, и опять произнёс два слова – "Крта" и "Арджана". Именно тогда толмач мне перевёл их – "Хорошо" и "Достойно". Кстати, сам знаток языков, судя по взгляду, не очень понимал суть всего сказанного мне кшатрием-наставником…

 

         Далее хозяин дома объявил, что в завершении этой беседы мне надо запомнить последние три слова, которые я должен использовать для ясности – "Путь Истинного Воина". Это есть тот, в которого может превратиться достойный боец с помощью постоянного устремления. А помогать моему Пути будет простая безупречность и внутренний порядок, с помощью которых всего лишь надо жить каждый день.

 

         Пойти ли этим Путём зависит только от моей внутренней порядочности, подскажет всё только моё собственное сердце своеобразной "радостью воина"… И мне надо быть готовым, что перемены во мне будут вскоре похожи на болезнь, которую трудно вылечить, но надо преодолеть. Вставать на путь очень тяжело! Ещё одно наставление от Абхая Садхира я должен буду попытаться понять и попробовать до восхода солнца уже без перевода.

 

         Также не стоит переживать, запомню ли я все сказанные мне слова и преподанные уроки, - всё уже сделано Великими Богами через опыт и личный дух кшатрия-наставника и мою открытость нашему знакомству. Но не для простого человека по имени Бахар, а для сгустка светящейся силы-праны, которая решила побыть Бахаром в этой жизни. Мне нужно всего лишь правильно вспомнить прошедший день и эту ночь. …Есть ли в традиции северных воинов упражнение на внутреннее безмолвие? Я ответил, что да, оно называется "полнота тишины". И оно обязательно для правильного искусства любого мастера. Абхай Садхир стал очень доволен и удовлетворённо покивал головой, произнёс: "Вот теперь всё!"    

 

         Я спросил, что мне дозволено из сказанного, увиденного и опробованного показать моим наставникам. Он ответил, что "ничего утаивать от них нельзя, так как они, неплохо воспитав меня таким, каков я сейчас, более чем достойны! Так ему говорит сердце и опыт кшатрия-наставника". Именно поэтому его и зовут "садхир".

 

         Я под конец ещё спросил, как мне можно отблагодарить за доброту, настойчивость, терпение и мудрость досточтимого Абхая. Он ответил, что незачем и напомнил, всё происшедшее – с его  стороны возвращение древнего долга и подарок мне и моим наставником, а лучшей наградой для него станет моё безупречное следование Пути Истинного Воина перед лицом Великих Богов, ибо они ведут наши судьбы и следят за каждым нашим шагом.

 

         С очень большой благодарностью и теплотой кшатрий отпустил толмача, дал указание двум слугам, чтобы с факелами проводили его до самого дома. А мне он показал на средину двора, наказал достать свой кинжал. Встал рядом со мной, и совместно мы прошли четыре раза обучающий канон из восемнадцати движений с кханджарли. Потом ещё четыре раза я сделал его сам, досточтимый Абхай Садхир, двигаясь рядом, только подсказывал и показывал некоторые тонкости, особенно где и как применять звук из живота "Ха-х" и грудной звук "м-м-м".

 

         Потом мы вместе встретили  восход солнца, сидя с прямыми спинами и жестко подобранными ногами.

 

         Позже появилась вся семья хозяина, я очень тепло простился с ними. И потом мудрый кшатрий проводил меня сюда в порт, до городской набережной. Улыбнулся на прощанье, обнял, как-то радостно подмигнул и ушёл, ни разу не обернувшись. 

 

         Я долго смотрел ему вслед. И мне было радостно и спокойно. Сердце тихо наслаждалось новой судьбой. Начала накатывать огромная усталость и мне пришлось срочно вернуться на корабль, чтобы не упасть на землю. …Именно таким и было моё приключение. Ничего не утаил.

    

         Вопрошающий взгляд Бахар переходил с лица Самара на лицо мастера Ли, потом – на лицо Матая, стоящего рядом с ними, и обратно. Наставники задумчиво молчали. Остальные на палубе замерли в полнейшей тишине. Матай и мастер Ли через несколько мгновений стали как и Бахар смотреть на пожилого уйгура, воина  и наставника, начальника и отца всех бойцов, вершителя судеб в их отряде.

 

         Самар, скрестивший могучие руки на груди, со всей своей безжалостностью рассматривал молодого стражника. И наконец, он громко произнёс:

 

         - И почему, Бахар, так называемый некоторыми "величайшим турфанским героем", я не удивлён, а только расстроен? На примере твоих "выходок", особенно когда тебе не к месту захочется пожрать или необычно применить свою скуку, я удивлённо спрашиваю Великое Небо, сколько опасных неожиданностей ждёт нас всех впереди? Будет ли впереди  гибель всех нас или просто гора позора украсит мои седины? Ведь наше путешествие очень несложное, просто немного длинное.

 

         Решение о твоей судьбе я приму потом, когда узнаю побольше! Надеюсь, с сегодняшнего дня ты стал намного глубже понимать слова "Долг Воина". …И это, надеюсь, смог сделать совершенно незнакомый достойный человек из неизвестной нам страны? Или он тоже не справился?

 

         Ладно, как ты себя чувствуешь? – Бахар коротко ответил:

 

         - Нормально, силы быстро возвращаются, досточтимый Ба Лунь, как всегда, творит чудеса. Как только заживут порезы, я смогу показать полученные от кшатрия навыки.

 

         - Хорошо, насколько я вижу, многие отметины, сделанные у тебя на теле, несут немедленную смерть, неотвратимую смерть и скрывающуюся смерть. Похоже, этот мастер Абхай Садхир действительно сильный знаток воинского искусства. Ба Лунь, теперь твоё мнение!

 

         Но молодой лекарь предпочёл с поклоном молча вручить свои записи мастеру Ли. Тот вместе с Самаром начали его увлечённо просматривать, а Ба Лунь в нескольких местах записок тихо по-китайски пояснил, что некоторые порезы и уколы у него, похоже, вызывают вопросы. Ли Вэй и Самар на это никак не отреагировали, только пожилой уйгур чуть сощурил недоверчиво глаза – начальники что-то знали и не хотели обсуждать многие тонкости вслух.

 

         Через некоторое время Бахару наказали встать, постоять немного передом, потом повернуться. И снова, и снова. С помощью указаний Ба Лунь началась сверка порезов и уколов с перечнем в записях. Действительно, в некоторых местах Ли Вэй и Самар замолкали – значит что-то им было известно, потом продолжали обсуждение. Вогаз не знал настолько хорошо китайский язык, но чувствовал, что начальники несколько недовольны. Мастер Ли в итоге обсуждения, что произнёс по-китайски, а подтвердил это уже Самар: "Да, похоже на послание. …Нам. Интересно".

 

         Вырисовывалась следующая картина. На теле Бахара всего было найдено сорок восемь порезов и двадцать четыре укола. Итого – семьдесят два знака. Само число является очень важным, и тем более расположение знаков-порезов как в даосской лечебной, так и в китайской воинской традиции. Восемь из них, значения мест четырёх порезов и четырёх уколов, оказались неизвестны молодому лекарю, но более чем понятны Самару. И тем более, Ли Вэю.

 

         Ба Луню было сказано, что знание о них – следующий этап его ученичества, мастер Ли только обрисует тонкости в общих чертах, но глубинный смысл ему пояснит потом непосредственно наставник-даос. Об этих и других сложностях беседы Вогазу расскажет молодой напарник в последующие дни. А пока – наберёмся терпения…

 

         Бахару предложили сесть и его перекрёстно начали расспрашивать начальники, уточняя последовательность и стиль контратакующих действий кшатрия, мастер Ли лично стал делать новые записи, теперь уже о самом поединке. Остальным на палубе Самар быстро распределил поручения и громким рыком разогнал во все стороны. И ближе, чем на шесть шагов, к беседующим никто не рисковал подходить.

 

         Вогаз порадовался за напарника, что тот участвует в беседе со всё более здоровым видом. Ба Лунь продолжает обрабатывать его порезы, втыкает новые уголки, теперь уже советуясь с мастером Ли. Вогаз отметил для себя интересное ощущение: начальники – не удивлены, немного расстроены, что древнее знание  оказалось видимым многим. И ещё они обдумывают и обсуждают различия между индийским и китайским подходами в древней науке убивать и лечить. Вон, даже спорить начали! Бахар только моргает от удивления.

 

         Пообщаться с напарником разрешат, похоже, только вечером. Если не ночью. Значит, приготовим "герою" место для хорошего отдыха. И хороший ужин. Матай кивнул, соглашаясь. Жизнь отряда и команды вернулась в повседневную колею. Но много вопросов ещё оставалось.    

 

      Через четыре дня оба корабля двинулись на юг, коротко посещая почти все крупные города на берегу легендарной цветущей Бхараты.

4.3 Визит к друзьям

Наконец под утро, показалось небольшое аккуратное поселение, похожее на слободу ремесленников. Позади ещё просматривался огромный город с китайскими пагодами и дворцами. Нужная Самару усадьба располагалась чуть дальше на восток, в небольшой бамбуковой роще на холме у реки. Красивые здания внутри окружал очень высокий каменный забор. Чувствовалось, что внушительное строение – это «гнездо», которое служило многим поколениям.

Самар остановил караван в двух полётах стрелы и объявил большой привал на берегу под холмом. Значит, не менее, чем на сутки. Подозвал к себе обоих парней, отправил их реке быстро привести себя в порядок. Приказал взять личное оружие. Придирчиво осмотрел, насколько аккуратно они одеты, здоровяка подзатыльником отослал к их повозке переодеться. Зыркнул недовольно на Вогаза, которому оставалось только сокрушенно вздохнуть и опять развести руками – «недосмотрел…». Вернувшегося Бахара, который сменил рваные в шагу штаны, Самар снова осмотрел. Заставил обоих по-новому повязать длинные головные платки. И, наконец, пошел с ними к усадьбе. На ходу продолжил быстро объяснять:
«Идёте всегда позади меня. Оружие оставите там, где покажут. Ни к чему не притрагиваетесь - китайцы любят красиво украшать свои дома дорогими вещами. Разговаривать только с разрешения старших. Ведите себя с достоинством и приветливо, как взрослые воины. Вогаз понял, что тирада предназначена напарнику, и придется, о боги и предки, ещё тщательнее «приглядывать».

«Ритуал это основа их жизни. Следите за мной и поступайте как я. Буду, если надо, толмачом. Если будет что-то не так - потом придушу…. Или выгоню…. Или оставлю без жалованья…. В зависимости от количества позора на мои седины. Клан Цзинь и школу «Южный Леопард» возглавляет достопочтенный мастер Лю Вэй Цзинь. Он не из «сиятельных ванов», князей, но не менее авторитетен, а, иногда, и намного более. Внешне он прост и открыт, но поверьте, когда-то давно он несколько раз побеждал меня в поединках (парни широко раскрыли глаза и разинули рты от изумления). И был моим лучшим наставником».

Втроём они продолжали двигаться к воротам. Самар выдержал паузу – явно нахлынули воспоминания. Вогаз с Бахаром, не сговариваясь, пытались скопировать поступь начальника. Последовало продолжение: «У мастера Лю двое отличных сыновей – Фа Вэй и Ли Вэй. Оба прекрасные воины и сами уже наставники. Этой семье я полностью доверяю в этой стране… и немного дальше. Они тут все «помешаны» на сохранении чистоты своего «ли» - чести себя и семьи. Сам клан пережил несколько династий, потому что одна из их традиций – не вмешиваться в политику…. Ну, торговцы они…. Эх, только бы не опозориться…». И Самар вновь посмотрел пристально на обоих парней, и как-то еле слышно зарычал от неизбежности.

Когда до усадьбы оставалось два десятка шагов. Ворота начали медленно приоткрываться. Стало видно мужчину лет сорока пяти, одетого в традиционный наряд купца среднего достатка. В правой руке он держал традиционный веер. Вогаз вовсю рассматривал незнакомца. Поразили расслабленное достоинство позы, стройность тела и очень умные живые глаза. В них не было удивления, только интерес. В пяти шагах перед ним величественно остановился Самар. Парни мгновенно замерли позади, опустили лица настолько, чтобы можно было хорошо смотреть исподлобья, и не шевелились.

Впереди раздался торжественный голос их начальника, который церемонно приложил правую ладонь к сердцу и по-китайски произнёс достаточно длинное приветствие – их, оказывается, встретил не кто-нибудь, а младший сын главы клана, Ли Вэй. Встречающий, неожиданно для парней, ответил на хорошем тохарском языке. Сложив перед грудью ладонь левой руки и кулак правой в традиционном китайском приветствии (Вогаз потом узнал название этого жеста – «кристальная чистота намерения»), он торжественно ответил, что семья Вэй Цзинь сердечно приветствует их друга, доблестного Самара. И радушно предлагает уют для отдыха и крышу дома для особого и всегда желанного гостя и его спутников. А его отец с нетерпением ждёт встречи со старым товарищем. Вогаз отметил про себя изящество и точность поворота веера вниз в правой руке, сжавшейся в кулак. Сын главы клана был очень опасным и непредсказуемым бойцом. Самар ответил медленным глубоким поклоном. Парни за его спиной исхитрились вовремя сделать также. Гости степенно последовали внутрь усадьбы за показывающим дорогу Ли Вэем.

За воротами, которые сразу прикрыли двое крупных парней с отсутствующими взглядами, был большой прямоугольный двор, вымощенный каменной плиткой. Тут могли встать строем три сотни людей. У Вогаза из-за красоты места, опять началось раздвоение внимания. Это как же надо стараться от души, чтобы каждой мелочью в строениях, утвари и других предметах аккуратно соблюдать и подчеркивать красоту. Впереди был большой дом хозяина. Слева – явно казарма, с тремя лестницами схода. Справа - похоже на дом для гостей и приёмов. Другая часть его личности отметила вместительность построек - здесь мог укрываться очень внушительный отряд, на крыше казармы была смотровая башенка в три роста под видом пагоды – удобна для обзора, сигналов и пустить стрелу. Оттуда смотрели две пары внимательных глаз. Было настороженно и пустынно.

Впереди открылись широкие двери жилого дома. И к ним на встречу стал спускаться во двор плотный старик среднего роста с длинной белой бородой и густыми бровями – достопочтенный Лю Вэй Цзинь . За ним в двух шагах и чуть справа следовал явно брат Ли - Фа Вэй, возрастом старше лет на семь. Он тоже держал в правой руке веер. Глава же клана Цзинь и патриарх школы «Южный Леопард» одет был, как-то, просто, двигался воздушной походкой, но степенно. Вместе с ним ощущалось приближение необычной широкой волны в сторону гостей. В её центре были глаза патриарха клана, а назвать такое явление можно тремя словами – мудрость, сила и… теплота.

Самар пересёк середину двора и опустился на правое колено, снова прижав правую ладонь к сердцу и низко наклонив голову, – знак высшего доверия и смирения. Парни опять умудрились почти мгновенно повторить жест. Вогаз отметил для себя, как всё-таки опасен их начальник в любой ситуации, и даже в такой позе. Мастер Лю Вэй чуть ускорил шаги, радушно поднял Самара, тепло обнял и похлопал по плечам. Вогаза посетила мысль, что патриархам, наверное, церемонии ни к чему, их начальник – действительно здесь приятный гость. Самар негромко обратился с приветствием по-китайски. Младший сын, Ли Вэй, плавно обошёл по дуге отца и замер рядом со старшим, но чуть слева. В его глазах по-прежнему был живой интерес к гостям. А вот во взгляде Фа Вэя была спокойная деловитость. Вогаз понял, что ему довелось попасть в гости к великим людям.

Самар, похоже, сжато рассказал причину визита, потому как мастер Лю Вэй заговорил на тохарском языке. Он предложил продолжить беседу в доме для гостей, где можно будет предложить гостям прохладу и чай. Младший сын мгновенно развернулся и почти бегом унесся в жилой дом. Но для начала старому мастеру, если будет позволено Самаром, хотел бы тщательнее рассмотреть его молодых спутников. «Дабы удовлетворить глубокое любопытство старого человека...». Их начальник улыбнулся в ответ, подал команду парням кивком и тут же занял место Ли Вэя. А патриарх величественно шагнул к выпрямившимся по команде начальника, парням. Как на страже во время празднеств – тело выпрямлено и неподвижно, руки придерживают оружие, глаза устремлены вперёд и вдаль. Старик явно не мог жаловаться на плохое зрение, но начал степенно рассматривать парней, медленно обходя их по кругу. Только уж больно пристально и не торопясь.

Вогазу показалось, что глаза патриарха проникают вглубь и замечают каждую мелочь. Лю Вэй удовлетворенно покивал головой и шустро развернулся к Самару. Причём точно ощущалось Вогазом, что патриарх продолжает тщательно рассматривать парней даже затылком. Широкий приглашающий жест – и они неторопливо пошли направо в помещение для гостей. На веранде здания Самар обернулся и велел парням сложить оружие, Фа Вэй показал на длинную скамью-подставку у входа. Вогаз прислонил копье к стене в какую-то, явно специальную вставку, а затем положил лук, колчан со стрелами, кинжал и свой меч в ножнах. Бахар вытащил любимую палицу из петли, а также длинный кинжал. У обоих оставались пчаки в ножнах - «ещё никто из уйгуров не оставлял без присмотра личный нож». Вогаз снял с головы платок и повязал его привычным жестом вокруг шеи, Бахар последовал его примеру. Фа Вэй понимающе кивнул и пригласил широким жестом войти в помещение.

Войдя, они остановились у входа, сначала хотели встать за спиной у начальника. Но мастер Лю Вэй пригласил Самара к двум креслам справа возле низкого столика, а его сын предложил парням присесть за стол в шести шагах в стороне. Сам он встал за спиной отца. Самар начал рассказ на китайском языке. Расслышать не получалось, да и не требовалось. Вогазу сейчас было важно, чтобы напарник, у которого «проснулось любопытство», вёл себя прилично.

Взгляд же Вогаза как бы сам по себе остановился на большой прямоугольной кадке, засыпанной очень мелким белым гравием. Там росла сосна, настоящая, взрослая, но очень небольшая, как будто её волшебным образом уменьшили в несколько раз, сняв со скалы над пропастью. Каждая часть растения была естественной и, как бы, тщательно выверенной. За сосной явно добросовестно ухаживали. В ней «не было ничего лишнего». Это была какая-то красота, и даже нечто большее… (отдельный эпизод потом о «пэнь-цай») ******. Вогаз не мог оторваться от её созерцания.

Беседа только начиналась, а уже послышались шаги и в гостиную зашёл Ли Вэй с двумя слугами. Один поставил поднос с двумя красивыми чашками и чайником на столик возле патриарха. Второй слуга – другой поднос с более простой посудой - перед молодыми людьми, налил им обоим чай и отошёл к двери. Там его уже ждал первый. Оба вышли и явно встали за дверями на веранде. Чай отцу и Самару наливал младший сын. После он отошёл и снова встал рядом с Фа Вэем. Парням стало как-то неуютно – уж не такими высокими гостями они были. Они сделали по глотку и старались сидеть неподвижно, для них церемония продолжалась, пока не будет указания.

Глаза Вогаза вновь вернулись к деревцу в кадке, невольно продолжив процесс созерцания. Но тут он почувствовал, что за ним наблюдают. Оказалось, что глава школы каким-то глубоким взглядом посматривает на Вогаза, внимательно продолжая слушать рассказ Самара, причём явно про ребят. Более того, он улыбался. А сыновья с интересом рассматривают Бахара. Парни, не сговариваясь, сделали от волнения ещё по большому глотку чая. Он был превосходен! Бахар разволновался, но виду не подавал. Молодец! Вогазу было как-то не по себе от ощущения, что взгляд патриарха и сосна в кадке имели странную общность для него. Но понять это он не мог никак. Пока.

Вдруг, Вогазу послышалось знакомое слово «дадао». Он напрягся, пытаясь вслушаться в рассказ начальника. Ли Вэй по просьбе Самара достал из небольшого комода открытый ящичек с письменными принадлежностями. На листке тонкой бумаги начальник нарисовал иероглифы, которые, как вспомнил Вогаз, были на лезвии длинного чудо-клинка. На другом листке - Самар попытался воспроизвести рисунок татуировки с осмотренного тела главаря бандитов. Патриарх сразу кивнул головой и усмехнулся. Сыновья же никак не отреагировали, но явно что-то просчитывал про себя – их глаза сузились. Беседа продолжилась, но говорил теперь глава клана. Деловито, успокаивающе и с усмешкой. Вогаз невольно продолжил созерцание сосны в кадке. Вот бы расспросить про это искусство…! Похоже, было принято решение помочь Самару и караванщикам. Младший сын быстро вышел во двор. Беседа продолжалась. Вскоре послышались четыре длинных удара в гонг. А ещё чуть позже послышались отрывистые команды. Семья Вэй клана Цзинь начала действовать.

Потом, вечером, ребята узнали от Самара, что клан Цзинь окажет очень серьёзную помощь. Выделят отряд охраны каравану на замену стражников-уйгуров, раненных буду лечить, всем дают приют и защиту. Персидского купца приглашают переночевать в усадьбе на правах знатного гостя, к тому же хотят с ним лично познакомиться и обсудить многие вопросы намечающейся большой торговли с далекой Персидой. Утром следующего дня его вместе со всем караваном сопроводят в столицу. Помогут всем караванщикам разместиться на предложенных семьей постоялых дворах и начать торговлю. Можно через «приветливые» магазины семьи Вэй.

Охрана и любая помощь будет предоставлена на всё время пребывания в Поднебесной, вплоть до сопровождения на родину. Но если простых караванщиков сопроводят до Дуньхуана или же до Турфана, а если надо – и до Урумчи. То персу предложат интереснейшее путешествие далеко на юг - морем вокруг всей земли. Через Гуаньчжоу (Кантон) на юге Китая во Вьетнам, Камбоджу, Сиам, потом – в Индию, и дальше - прямо в Персию. Сопровождать купца будет младший сын, Ли,… «от имени семьи Вэй клана Цзинь». Самар со здоровыми бойцами отряда через несколько дней отдыха быстро двинется прямо на восток в океанский порт Люньюнь возле города Синь Хайлянь. Через города Лоян, Чжэнь Чжоу, Кайфын (Кайфэн), Шанцю, Сюйчжоу. Вдоль старого русла реки Хуанхэ. Новое поворачивало на север возле Кайфына. Ли Вэй и Самар будут ждать персидского купца из столицы с остальными охранниками требующими длительного лечения. Это займёт около двух месяцев. Вести вторую группу будет Фа Вэй, который сопроводит новый караван на юг до Шанхая. Оттуда старший сын вернётся домой. Перс, заинтригованный возможностью посетить сказочные страны далекого юга, удачно поторговать и вернуться морем прямо в родную страну, якобы согласился. Даже долго не раздумывал. Первому отряду желательно двигаться к океану, не привлекая внимания. Самар обязуется всемерно помочь Ли Вэю посетить Персию и вернуться в Китай по Великому Пути до города Увэй в предгорье Наньшаня, где есть филиал-представительство клана Цзинь. Всё путешествие должно занять не более трёх лет…. Парни восхитились.

Патриарх школы встал, давая знать о продолжении аудиенции уже во дворе. Поднялся и Самар. Парни просто вскочили, ожидая указаний. Но старый мастер, почему-то сначала подошёл к комоду, достал из верхнего ящика небольшую тёмную чашку из металла и стержень, в палец толщиной. Улыбнулся Самару и медленно провел концом стержня по краю чашки несколько раз. Помещение заполнилось тонким и мелодичным звоном еле слышного тона. Если на Самара и Бахара это видимо никак не повлияло, то Вогаза окатила сверху вниз и снизу вверх волна странной мельчайшей дрожи тела. Необычное переживание долго помнилось. Ничего не объясняя, старый мастер вернул предметы в ящик и степенно пошёл к выходу. Остальные последовали за ним. Последним шел Фа Вэй. На веранде он предложил ребятам забрать оружие. Патриарх и Самар внимательно следили за их экипировкой.

Из казармы же напротив выбегали воины школы, одетые в длинный кожаный доспех и вооруженные китайскими пиками-клевцами «Ге». У каждого был круглый щит, простой бронзовый меч, за спиной у всех средний лук и колчан на два десятка стрел. Перед казармой они выстроили в две шеренги под пристальным взглядом Ли Вэя. Два десятка бойцов во главе с тридцатилетним начальником, у которого были холодные как лёд глаза. Младший сын начал тихо давать ему указания.

Тем временем, патриарх Лю повернулся к Самару и громко произнес на тохарском: «Не соблаговолит ли доблестный Самар разрешить показать своим спутникам молодецкую удаль для ознакомления?» Самар сжал скулы, раздумывая, и как-то растерянно посмотрел на здоровяка Бахара. Парень расценил этот взгляд как приказ, но решил немедленно проявить инициативу – вихрем сорвался с места по лестнице во двор и понесся направо к дальнему третьему крыльцу казармы.

Бороду патриарха взметнуло вверх волной воздуха от пробежавшего богатыря. Самар дико выкатил глаза от удивления и тихо зарычал ему вслед – подчиненный не дождался словесного приказа что делать. Здоровяк бежал к небольшой повозке, где трое слуг под присмотром пожилого мужчины грузили её небольшими упаковками. Как потом оказалось, это был лекарь, готовившийся посетить стоянку каравана и осмотреть раненых. Четвёртый слуга только что привел запрячь в повозку обычного осла. Самар было дернулся за Бахаром, но патриарх быстрым жестом придержал его за рукав. Дёрнулся было вдогон напарнику Вогаз, но тут уже его начальник гневным взглядом и резким кивком вернул на место у себя за спиной. Старый же мастер, уперев кулаки в бока, весь превратился в живой интерес. Воины, не получив никакой команды, просто повернули головы.

А Бахар подбежал к ослу, с разбегу наклонился и подхватил животное себе на плечи. Потом лихо развернулся и ровным быстром шагом поспешил к воротам. Четверо слуг кинулись, было остановить «безобразие», однако их резким окриком остановил лекарь. Одному дал команду бежать рядом, но не трогать. Что парнишка и сделал с изумленным лицом, семеня ногами в трёх шагах позади богатыря. Бахар с хищной и довольной улыбкой пронёс осла к воротам, у которых застыли с открытыми ртами два привратника, и немедленно повернул назад. Не снижая скорости, он снова пересёк весь двор и бережно вернул животное на то же место. Смачно чмокнул осла в нос и с довольным видом победителя бегом подбежал к ступеням, где его ждали Самар и глава клана. Вытянулся во весь свой богатырский рост и замер. В глазах его было: «Ну и каков я? Ой…»

Возникла небольшая пауза. Глава семьи Вэй и клана Цзинь начал безудержно хохотать, причём как-то, заразительно - по-детски. Самар гневно смотрел на подопечного сверху вниз, поставив кулаки в бока и широко расставив ноги – «горный дэв готовит беспощадное наказание». Ли Вэй через двор смотрел на отца и улыбался. Два десятка воинов за его спиной стояли с разинутыми ртами. Ни один из них не был выше ростом плеча Бахара. Фа Вэй спустился к отцу с веранды и стал придерживать его под руку. Патриарх продолжал хохотать…. Вогаз не шевелился, кусал губы и ждал любой команды Самара, моля богов и предков, чтобы с Бахаром «потом» ничего плохого не случилось. Начальник ничего пока не предпринимал и просто потирал себе затылок. Гнев у него явно прошёл. Внешне так казалось…. Бахар стоял на месте, только широкая грудь вздымалась и опускалась от мощного дыхания и по лицу стекали струйки пота. Вогаз обратил внимание, что у старшего отряда школы не потеплел взгляд, глаза остались такими же холодными.

А у третьего крыльца лекарь ощупывал осла – не сломаны ли ребра. Слуги под его руководством продолжили погрузку. Лекарь распорядился таки заменить животное, несчастного ослика немедленно увели. Наконец, старый мастер успокоился, прокашлялся и громко сказал на тохарском: «Почти четыре десятка лет прошло с момента, как я получил от тебя, доблестный Самар, «подарок», глубоко тронувший радостью и весельем моё сердце. Ты как всегда смог необычайно удивить меня снова. Кого-то я узнаю в этом молодом богатыре…». Самар не ответил, но почему-то потупил взгляд. Если бы не загар, то, скорее всего, лицо его покраснело. Вогаза посетила ехидная мысль-вопрос, что такого «напортачил» их командир в молодости, если Лю Вэй Цзинь решил сравнить это с нынешним событием и Бахаром?

Патриарх продолжил: «Прошу тебя, Самар, представь моего старшего сына Фа Вея владельцу твоего каравана, чтобы передать ему приглашение нашей семьи стать высоким гостем в этом доме. Отряд нашей школы сменит твоих стражников. Опытный лекарь окажет помощь всем нуждающимся. А этих двух молодцов я очень прошу оставить пока при мне для продолжения знакомства». Он кивнул сыновьям. Самар сделал уважительный поклон в знак согласия. Фа Вэй дал знак старшему с холодными глазами. Последовала резкая команда, обе шеренги повернулись направо. Отряд двинулся простым шагом к открывающимся воротам. Самар жестко зыркнул на парней, кивнул Вогазу, оставляя его старшим, и двинулся догонять Фа Вэя. Бахару же он мимоходом прошипел: «Придушу потом. Медленно…».

По знаку Вогаза Бахар подошёл и встал вместе с ним в пяти шагах от Лю Вэя. Старый мастер проводил взглядом отряд и догоняющего их на повозке лекаря с двумя слугами. Младший Вэй посматривал на молодых гостей. Ворота стали закрываться. Патриарх повернулся к ребятам. «С нетерпением жду теперь уже вашего сказания о битве у реки неделю назад. Можете рассказывать во всех подробностях. Не волнуйтесь – я высоко чту честь доблестного Самара! (парни переглянулись) Пойдемте на площадку для занятий». Впереди пошёл его младший сын, показывая дорогу.
----------------
дальше будет

4.2 Схватка у реки

Ночь снова прошла необъяснимо тревожно. Многие не спали. Караван с раннего утра вернулся на тракт и продолжил движение по Великому Пути. А через два дня, ночью, разведка доложила о приближении вооруженного отряда в сотню человек. Самар немедленно поднял всех по тревоге. Люди, поставив повозки в круг на небольшом холме, занимали оборону. Глубокая река не давала бы обойти лагерь, ощетинившийся оружием, с тыла. Все успели приготовиться. Многие мужчины потягивались, разминая плечи и шеи, проверяли оружие в последний раз.

Тепло для сердца смотреть на спокойные и сосредоточенные лица напарников. Никто не паниковал. Первыми приготовились лучники и пращники, за ними вступят в битву те, кто могут метнуть дротики. Остальные приготовили щиты их прикрывать…. Вот к чему были предчувствия у Вогаза! Самар отдал последние указания. Схватка была уже не первой, неготовых к битве не было. Только успел Вогаз помолиться вместе со светлеющим небом, как из леса в трёх сотнях шагов показались первые шеренги отряда незнакомых воинов. Передние закричали и в разнобой побежали к каравану, размахивая оружием – значит, переговоров не будет…. И почему Мать-Земля носит столько нехороших людей?

Парень перемигнулся с Бахаром, оба улыбнулись. Напарник медленно поигрывал булавой, разминая запястья. Наготове у него был длинный индийский кинжал. Первая стрела Вогаза спокойно легла на рукоять лука, ожидая команды Самара. Рядом было приготовлено копьё – подарок дэвов пустыни….

Схватка становилась всё более затяжной и кровопролитной. Вогаз крутился как игрушка-волчок, главное – не стоять на месте. Тело все боевые движения делало само – сказывались годы тренировок и опыт многих предыдущих схваток. Были уже и порезы от шустрых лезвий нападавших. Но неопасные. Нужно беречь силы, не давать дыханию сбиться. По сторонам просматривалась успокаивающая сердце картина: их отряд сражается более-менее удачно. Первые залпы метких стрел уложили треть бандитов. Силы сторон почти выровнялись. Бахара уже «унесло» к центру битвы. Войдя в раж, молодой богатырь перемещался как пустынный смерч и наносил точные удары палицей и кинжалом. Он походил на громадный валун, скатывающийся со склона горы и сметающий всё на своём пути. Со спины его прикрывал сам Матай. На встречу этой паре постепенно приближался Самар. Старик лихо сражался двумя изогнутыми клинками и успевал громким рыком подавать команды защитникам. Многие караванщики влезли на сдвинутые повозки и точно разили стрелами задние ряды напиравших бандитов. Удивило лицо перса, который стрелял из лука со своей повозки как-то величественно, спокойно и, несомненно, точно. Один из его личных слуг подавал стрелы, второй – прикрывал хозяина необычным высоким щитом. Некоторые бандиты уже дрогнули и начали отступать. Защитники каравана перехватили инициативу.

К Бахару же постепенно приближалась большая опасность – предводитель разбойников. Похоже, попытается остановить нашего богатыря. Уложив очередного противника, Вогаз получил возможность немного перевести дух и рассмотреть надвигающуюся угрозу. Главарь банды был крепким бойцом высокого роста, и, что удивительно, с головы до ног одет в полный доспех – броню из металлических пластин, накладывающихся друг на друга. Голову защищал глухой бронзовый шлем. На ногах – красивые поножи, закрывающие легкие сапоги. Он относительно легко продвигался к центру. Надо защитить напарника…. Только в какое место тогда можно ткнуть главаря? Всё закрыто, даже шея высоким воротником. Мелкие щёлки – не в счет, от усталости можно промахнуться, противник такого сближения не упустит. Смущало незнакомое Вогазу оружие – полуторный клинок с очень длинной рукоятью, почти копьё. Но предводитель крутил им «восьмерки» вокруг себя ловкими и легкими движениями, меняя руки. Да, не повезло…. Судя по навыкам и движениям, это был превосходный опытный «мастер меча». В другой ситуации, когда ты не связан долгом, можно было бы просто убежать от такого «неуязвимого» и потом посмеяться. Сейчас никак нельзя. Клятва защитника – суть воина!


Страха не было, сдаваться Вогаз не собирался. Ну а смерти давно не боялся, потому приготовился умереть достойно. Почётно погибнуть в бою, выполняя клятву! Что ж, покуда жив, будем тянуть время и отвлекать главаря банды на себя и уводя его в сторону от каравана, пока кто-то из напарников вдруг не освободиться и не поможет. Парень почти дал себе скидку на молодость, разобравшись, что надвигающийся противник – уже очень зрелый мужчина, а выносливость любого бойца - не бездонна. Она - как колодец: «он может быть всего лишь глубок». Порадовавшись, что не загубил копье, Вогаз успел сунуть свой меч в ножны и начал длинными выпадами, как на охоте на свирепого медведя, донимать противника, при этом, не забывая держать дальнюю дистанцию, беречь от отсечения остриё копья и сдвигаясь в сторону замеченной группы напарников.

Те сражались строем довольно результативно. Количество нападавших бандитов быстро убывало. Послышался рык Самара, приказавшего перестроиться снова по десяткам. Сразу четверо охранников получили возможность оказать помощь Вогазу. Давно изображая раненного и дико уставшего вояку, чтобы спровоцировать противника на нетерпеливое добивание, парень вдруг понял – обманулись и напарники. Вчетвером, почти одновременно, они накинулись на главаря со всех сторон…. Глупо! Красивыми и быстрыми движениями вокруг себя тот отбил их атаки – двое сильно порезаны, третий отброшен на четвертого. Последним как раз и был Нияз, на опыт которого очень рассчитывал Вогаз. Чудо не произошло. Быстро вскочивший после столкновения, согдиец попытался хлестким ударом любимого бича оплести шею противника и сильным рывком опрокинуть на землю. Но главарь молниеносно и с удивительной легкостью крутанул своей чудо-клинком - лихо отсёк добрую часть бича, освобождаясь от захватившей шею удавки. Оставшийся с любимым кинжалом Нияз теперь помочь чем-либо не мог. Он дико озирался по сторонам, надеясь найти брошенное кем-нибудь копье. А Вогаз яростно продолжил тыкать своим копьем умелого воина, отвлекая на себя. Тут даже стрелы не помогут…. Жаль, что у его копья нет крюка возле лезвия…. О радость! От каравана к ним бежал здоровяк Бахар с оглоблей в руках, явно вырванной из ближайшей арбы. Вогаз усилил натиск.
http://www.youtube.com/watch?v=VUxKMItDdyI&list=UU5jAsvqAwk9pCBUR_2MgGTA&index=6

авт. - Tangmartialarts

Главарь таки почувствовал приближение нового противника (неудивительно – от бегущих ног уйгурского богатыря сотрясалась земля) и стал разворачиваться для встречи. Вогазу при этом неожиданно удалось воткнуть острие копья в воротник противника и не дать ему повернуться. А через мгновение было уже поздно – сильнейший удар бревном сзади сверху по шлему, и главарь рухнул как подкошенный. Быстро сделав новый широкий замах, напарник нанес оглоблей ещё один удар по груди упавшего – для гарантии. Судя по луже вытекающей крови из-под шлема, голова бандита лопнула как дыня, а ребра, наверное, были переломаны в мелкие кусочки…. Вогаз выпрямился и расслабился, сбрасывая напряжение боя. Улыбаясь во весь рот, он смотрел на Бахара-спасителя, который спокойно и деловито осмотрел тело главаря, поднял взгляд на уставшего напарника, потом хитро подмигнул, улыбнулся и в своей ехидной манере произнёс: «Похоже с тебя большой ужин и обильная выпивка?» - «Почту за честь!» торжественно ответил счастливый Вогаз.

Оба заметили медленно приближающегося Самара. К удивлению парней, их начальник, глаза которого уже всё осмотрели вокруг, приложил руку к своей груди и церемонно поклонился обоим и улыбнулся, потом даже покивал головой, означавшее «очень хорошо»! О более высокой похвале старика-воина не приходилось и мечтать! У Бахара как всегда, когда его хвалили, распрямились плечи, ставшие крыльями. Подбородок задрался вверх…. Но, уже через мгновение, посерьёзнели глаза Самара, жестом руки он приказал помочь раненным. Битва, оказывается, уже закончилась! Главарь банды был последним противником! Победа! И мы живы….

Не смотря на свои раны и порезы, в основном неглубокие, Вогаз начал быстро помогать Бахару и другим собирать раненных, для которых приготовили специально место на стоянке каравана. Погибло полтора десятка охранников и всего лишь шестеро караванщиков. Последние, скорее всего, сунулись в битву, не смотря на строжайший приказ не вмешиваться до последнего. Но разве мужчин от боя удержишь? Большинство разбойников были перебиты, их тела начали стаскивать к ближайшему оврагу. Караванщики наводили порядок на стоянке и готовились к ночи. Почти все стражники были ранены - Самар перераспределил смены страж. Очень серьёзно проткнули спину копьём десятнику Матаю. Глубокую резаную рану на бедре получил от погибшего главаря банды Нияз.

Вспоминая страшного противника, чуть не отправившего его к праотцам, Вогаз посмотрел в сторону, где осталось лежать тело этого воина в доспехах. К его удивлению, там, рядом, стоял Самар и пристально рассматривал павшего с очень мрачным выражением лица. У парня промелькнул вопрос, кем в действительности был предводитель банды? Самар присел на корточки возле тела и своим кинжалом стал медленно разрезать доспехи, причем делал это осторожно и брезгливо-недовольно, чего раньше за ним никак не замечалось. Интересовали причем его не доспехи, а необычный клинок и какие-то знаки на теле.

Тут Вогаза окликнули. Он подошёл к костру, его усадили и стали зашивать и перебинтовывать раны. Начался спокойный вечер. С обильным угощением… Посреди ужина возле главного костра с плошкой вина произнес громкую речь Самар. Он поздравил всех и почтил павших таким торжественным голосом, что даже показалось, ему помогают держать речь дэвы. Люди воодушевились! Удача просто пройти по Великому Пути, а выжить в невзгодах – это ещё большая удача! Её надо заслужить у богов! До конца их путешествия, великого города-столицы Поднебесной страны Чаньаня (теперь Сиань) оставалась неделя пути.

Ночная стража прошла спокойно, только от речки тянуло неприятной сыростью. Утром, во время завтрака, к Вогазу и Бахару, уплетающим свои порции еды, неожиданно подсел Самар. Дал парням насладиться едой и неторопливо начал расспрашивать у парней подробности поединка с главарем банды. Уточнял мелкие детали, особо интересуясь стилем ведения боя и степенью боевого мастерства побеждённого главаря. Вогаз обстоятельно всё рассказал, Бахар больше слушал, так как понимал, что всего лишь помог молниеносно завершить поединок. Самар почему-то мрачнел, под конец беседы его лицо приобрело угрюмый и напряженный вид. Возникла пауза. Вся радость победы у парней развеялась. Бахар не вытерпел и, переглянувшись с настороженным Вогазом, осторожно спросил, кого же они победили? Самар задумчиво и как-то грустно потеребил себя за бороду, будто не хотел создавать разъяснением парням проблему. Но все-таки, доверительно взглянув им в глаза, начал рассказывать….

На всём Великом Пути всегда были и будут разбойники, так как товары притягивают к себе лихих людей, готовых поживиться за чужой счет - как мед «зовёт» мух. Такие опасны, но не страшны. Но иногда бывают другие ситуации. Например, один богатый человек хочет устранить конкурента и устраивает это как разбой. Изредка также некоторые представители высокой знати предпочитают так «побаловаться» - или от скуки, или от необходимости решить проблему больших долгов, грабят тогда на своей территории всех подряд. Наша ситуация, скорее всего вторая.

Нам повезло, что не напали ночью, а ранним утром. Нас не перебили стрелами, а здесь в Поднебесной в ходу не только луки, но и арбалеты, пробивающие броню со ста шагов. Только аристократ может позволить себе такой дорогой полный доспех, ладно подогнанный по фигуре, а не собранный из чужих друг другу частей. Дальше - мастерское владение необычным оружием, налицо явно многолетние навыки, может быть с детства. Кстати, это - какая-то редкая разновидность здешней алебарды, которая по-китайски называется «Дадао» (Вогаз тут же про себя даже посмаковал необычное слово) или длинного клинка. У главаря оказалось очень добротное, а значит, дорогое оружие. Может даже фамильное: на лезвии и древке рукояти есть иероглифы. Число нападавших было около сотни, многие хорошо вооружены. Содержать такой отряд могут позволить себе немногие. Но почему-то сражались они как спесивые лоботрясы, которых много в свите каждого аристократа. Как будто собирались безнаказанно пограбить. Нападение произошло довольно близко от очень крупного города, столицы Поднебесной - Чаньаня. Если бы наш караван не остановился для отдыха и охоты в том лесу у озера, то, скорее всего, мы бы попали в очень серьёзную засаду чуть дальше по Пути и нас бы просто перестреляли. А так разбойники не утерпели и пошли вперёд по тракту, чтобы разыскать «исчезнувший» наш караван. Потому мы успели подготовиться к обороне и… победили в схватке. Местные жители могут хорошо знать отряд напавших. Кстати, мы не знаем, сколько бандитов сбежало. Потому скоро это событие станет известно в округе и у нас могут возникнуть проблемы с властями».

«Китай – очень древняя, великая и богатая страна. Сами убедитесь. Но обязательно продолжайте учить язык, так как китайцы считают себя великими, а всех остальных - варварами, которым бесполезно помогать. Нужно научиться здесь не привлекать внимание, особенно властей. Чиновники с пришлыми «гостями» беспощадны. Жизнь Поднебесной страны – это сплошные войны династий и кланов высокой знати за власть и богатства, переделы границ, а также кровавые восстания бедняков. Потому здесь давняя и разнообразная традиция боевых искусств. Каждая провинция имеет десятки, а то и сотни школ обучения военному мастерству. Будьте почтительны ко всем встречным, а то можно нарваться на серьезных и опытных воинов. Мы здесь гости и нам никто не поможет в случае того или иного конфликта. Особенно это касается тебя, здоровяк!» Бахар пригорюнился – любил на каждом постоялом дворе «померяться силами» с незнакомцами, доказать всем что он – «самый-самый» чуть ли не во всем. И почти всегда побеждал! Самар не обратил внимания на тихое бурчание богатыря и продолжил:
«А ты Вогаз будешь, как всегда, за ним присматривать и отвечать перед старшими. Оба будьте очень осторожны. Вам удалось победить сильного и опытного воина. «Такие», как он, почему-то считают себя неуязвимыми, а потому рано или поздно наталкиваются на шуструю и хитрую молодежь, которая хочет просто выжить. Ну, никак я не ожидал, что именно вы двое «уделаете» этого вояку, который мог в одиночку «угробить» почти весь наш отряд. А мы считаемся одной из лучших охран на всем Великом Пути…. Молодцы! Особенно Бахар! Скорее всего, тебя ждёт легендарная слава. Может, потомки будут рассказывать о тебе сказания, мне уже точно будет, что рассказывать своим внукам. А Вогаз умно сражался - это редкость среди вояк. Помните, даже великих воинов губят мелкие глупости».

«Далее, у главаря банды могут быть мстительные родственники. Если же это был ещё и аристократ, то его клан вообще может здесь начать войну - типа «подлые уйгуры-наёмники, загубили по чьему-то заказу великого государственного мужа! Лишив опоры, надежды и тому подобное…». Мы не пойдём прямо по Великому Пути в столицу, а поворачиваем и обойдем её с севера. Там в пригороде я знаю один клан, который знаменит своей школой и держит внушительный отряд бойцов-стражников. Кроме того, у них есть отличный лекарь – у нас много раненных. Мне надо многое разузнать и посоветоваться. Вы оба можете мне при этом понадобиться. Сегодня отдыхаем и… подчищаем следы «нашей победы». А вы помалкивайте и не вздумайте гордиться. Теперь наш отряд – как «красная тряпка для быка». Для всех выживших может быть впереди серьёзное испытание. Оружие и доспехи главаря я позже помогу правильно спрятать в последней повозке, хоть мы просто обязаны их выбросить в речку. Надо многое узнать…».

Самар легко для своего возраста вскочил на ноги и пошёл по своим делам. Парни переглянулись. Вогаз ободряюще сказал: «Зато мы с тобой отлично сражались…. А ты, вообще переломил ход битвы в нашу пользу и спас мне жизнь. И при первой же возможности я, как и обещал, устрою для тебя отличную пирушку. Если бы не ты, мне пришел бы конец. Я благодарен богам за то, что они послали тебя моим защитником. От всей души спасибо, Бахар!» Тот довольно прослушал торжественную тираду, плечи его снова распрямились как хребты Великого Тэнгри-Тау. Парень улыбнулся и радостно ткнул кулаком напарника в плечо…. Вогаз аж закашлялся. Про себя подумал, почему же Бахар так любит похвалу и умеет ли он различать слова, идущие из сердца, от лести. Вспомнилось – «лесть, высказанная в лицо, клеветой впивается в спину». Оба встали и пошли к Матаю, тот хоть и был тяжело ранен, но о своих молодых подчиненных не забывал. Павших в битве напарников похоронили по уйгурскому обычаю.

Прошла ещё неделя пути. Она была сложной, сказывались раны мужчин. Персидский купец был недоволен сменой маршрута, но доводы опытного Самара оказались просто убедительнее торгового интереса. Местность становилось многолюдной. На трактах было полно небольших обозов и отдельных повозок, снующих в обе стороны. Пустые участки дороги уже не встречались. Радовали глаза аккуратные усадьбы и поля. Но времени их рассматривать практически не было – с ранеными хватало хлопот. Похоронили ещё двоих, потерявших много крови. У Матая начался жар, он впал в забытье. Женщина из каравана меняла у него повязки. Нияз не мог стоять на ногах – отлёживался в повозке. Парни помогали товарищам во всём.

Глава 4. Сложный конец каравана

4.1 Почти у столицы Поднебесной

Путешествие каравана подходило к концу. Степные равнины и горы Великой Поднебесной страны постепенно сменились лесистыми холмами. Реки стали встречаться с более чистой водой, было много живописных озер. А впервые увиденные бамбуковые рощи были настолько красивы, что слов не хватало передать. Вогаз почувствовал себя каким-то окрыленным. Казалось, прекрасная страна….

Персидскому купцу очень захотелось поохотиться, и он договорился с Самаром об отдыхе на сутки. Тот выслал вперёд больше разведчиков для поиска укрытого от дороги места. Не скоро, но нашёлся отличный распадок в половине дня пути от проторенного веками тракта. И на берегу тихого озера среди бамбукового леса оборудовали стоянку. Начальник стражи чётко определил оборону, потому как принять участие в охоте захотели почти все мужчины. Но Самар как всегда был неумолим как скала – половина мужчин осталась в лагере. На охоту же пошли по жребию. Бахару не повезло, в отличие от Вогаза, – планы победить тигра или медведя пришлось отложить, хотя время украсить его любимую кожаную безрукавку шкурой тигра, небрежно наброшенной на плечи, якобы уже давно пришло.

Собираясь на охоту, Вогаз вдруг заметил свою рассеянность – на охоту не тянуло, хотелось какой-то неподвижности. Близкая гладь озерной воды оказывается неумолимо «звала его». Причина была проста – он давно не был на рыбалке! Быстро найдя Самара, парень предложил отправить вместо себя напарника (может действительно понадобится сильный и отважный богатырь), а сам попытает счастье в рыбной ловле – вдруг удастся разнообразить привычную еду. Начальник, неожиданно для парня, согласился, хотя и иронично усмехнулся – богатырь мог своими шутками и хохотом разогнать всю дичь вокруг на несколько недель пути. Но это уже проблемы охотников. Если же Бахар не справится, то остальные насмешками и упрёками «обтешут» ему нрав на много дней вперед, а лучше - недель.

Вогаз бегом разыскал напарника, у которого не сходила с лица вселенская печаль. От несправедливости судьбы он предался любимому занятию – накачиванию мышц с помощью специального тяжеленного полена….
Радостный рёв окатил окрестности. Взлетели в лесу птицы, караванщики от неожиданности вжали головы в плечи. Кто-то даже схватился за топор или дубинку. Вогаз еле успел убрать ногу, на которую могла упасть отброшенное полено…, а мог и не успеть. Прибежал разозлённый Самар. Но, увидев небольшой смерч от собирающего на охоту богатыря, начал опять иронично усмехаться. Чувствуя, что охота срывается не начавшись, Вогаз догадался всучить напарнику своё длинное копье. Объяснил: «Может встретиться какой-нибудь неизвестный и опасный здешний зверь, например, легендарный китайский дракон. Мы впервые в этой стране, а новичкам, ты знаешь, везёт. И любимой твоей палицы может оказаться недостаточно. По легендам, чудовище желательно проткнуть с дистанции копьем, потом точно выбить ему глаза палицей и, только после этого, спокойно задушить твоими могучими ладонями. Так будет правильнее. Только Бахар сможет отважно защитить остальных охотников» (почему-то возникла уверенность, что дракону точно не повезёт). Молодой богатырь быстро угомонился и даже стал серьёзным. Задумался. Подозрительно заглянул в глаза Вогазу – нет ли насмешки. Деловито, почти как зрелый воин, закончил свои сборы. И даже не забыл правильно переобуться…!

Последнее напоминание попрыгать на месте, чтобы убедиться, что ничто в амуниции не звякает, дабы не нарушать тишину, - богатырь уже принял как должное. А через мгновение он уже торопил остальных. Некоторые из счастливчиков-охотников явно задумались - стоит ли вообще идти на такую охоту. Тем не менее, вылазка в лес началась. Самар напоследок показал свой кулак Бахару вместо добрых пожеланий – чтобы не думал ослушиваться старших. А напарник негромко помолился всем богам и местным дэвам, чтобы послали напарнику удачу - хотя бы куропатку встретил. Как раз для молодецкого удара палицей с замахом от неба…. Проводив взглядом охотников и осмотрев стоянку, Самар неожиданно пристально посмотрел на Вогаза и, усмехнувшись, ехидно спросил: «А почему ты не сказал ему, что снимать шкуру с поверженного дракона надо осторожно, чтобы не порезаться о легендарную чешую?» Молодой охранник в ответ лишь развёл руками – ну не успел…. Скорее всего, начальник слышал слова Вогаза, но решил не вмешиваться. Похоже, «раскусил»…. Дождавшись его кивка, парень сам стал собираться на рыбную ловлю.

В голову лез вопрос, не стал ли злоупотреблять Вогаз доверием Бахара? Сердце почти сразу подсказало – нет. Просто к напарнику нужен особый подход. Главное - правильно объяснить. Тем более они знакомы давно – вместе начинали городскими стражниками в Турфане. Бахар почти сразу стал всемерно доверять неизвестному никому молодому уйгуру-наёмнику с гор. И мать богатыря, достопочтенная Алтун, уже с первого дня знакомства попросила присматривать за её неугомонным дитятком. Вогаз просто относился к нему как к младшему братишке, вспоминая Байсара. У богов есть свои причины устраивать судьбы людей так, а не иначе….

Собираясь на рыбалку, молодой стражник решил опробовать другой способ «охоты», присмотренный ещё подростком во время поездки с родственниками на ярмарку в Семиречье. На берегу местного озера мужчины ловили рыбу не только сетями и неводами, но и удочками. Вся премудрость состояла в наличии правильных крючков или из металла, или из кости. Они привязывались крепкой бечевой к достаточно длинной палке. На них насаживалось или червяки, или комки любой каши. Правда, нитки рвались в самый неподходящий момент. С острогой, к которой привык Вогаз, на равнине охотились редко, предпочитали забрасываемую сеть или невод – добычи за один день хватало заполнить целую повозку. Целые семьи так промышляли.

Уже много лет парень всегда носил с собой пяток разных крючков. Подбирал их очень придирчиво. А на громадном рынке Дунхуана, ему попался на глаза моток индийской нитки, необычайно прочной. За него Вогаз заплатил не торгуясь. Теперь надо запастись большим комом каши и срезать нужную палку. Но начинать рыболовлю надо, конечно же, с выбора места на берегу. Тут уже как повезёт…. Для начала необходимо отойти от стоянки – рыба не любит шум. Покидая лагерь, Вогаз повидался с Матаем и сказал, что идёт по берегу озера влево на охоту за рыбой. Если что – ждет обычного сигнала на случай тревоги.

Вокруг была красота! Вогаз почувствовал знакомую разделённость. Одна его часть сразу начала безудержно «купаться» в красоте озера и леса, шорохе листьев бамбука, еле заметном ветерке, каких-то правильных камнях берега, запахе леса, травы, воды, жужжанье стрекоз, щебете птиц, шевелении зарослей ирисов…. Другая же прагматично выискивала подходящее место для ловли. Вот оно – длинный плоский камень, улегшийся далеко в воду. Рядом - участок чистого песка. Звуки со стоянки еле слышны. Место прикрыто от солнца кроной большого дерева. Теперь бегом искать древко для снасти…. Вскоре Вогаз наткнулся на куст молодой бамбуковой поросли. На глаза попался, а руки протянулись с кинжалом к длинному пруту в два человеческих роста. Негромко произнеся извинения дэвам леса и бамбуку, парень срезал древко. Очищая от листьев, удивился – какое легкое. И гибкое. Вернулся к облюбованному месту и, первым делом, настроился, соединяя себя всего. Опять негромко обратился к дэвам озера и леса, чтобы были снисходительны к молодому охотнику. Затем бросил в воду половинку каши, разломав на мелкие кусочки. По воде почти сразу пошли знакомые круги – местные дэвы послали рыбу. Привычная сноровка встретилась с охотничьим азартом. Утихомиривая самого себя с трудом, Вогаз собрал таки снасть, сделал первый заброс. Упавший в воду крючок, вмазанный в небольшой комок каши, булькнул, тревожа гладь воды. Кусочек легкой деревяшки, привязанный к нижней трети нитки, сдвинулся по воде и обозначил место приманки. Вселенная остановилась и замерла внутри и вокруг Вогаза. Всё! Охота началась….

Поклёвка выдалась неожиданно резкой, нитку сразу повело сильно в сторону. Подсекая рыбу, Вогаз поблагодарил судьбу за выбор необычной нити. Она не подвела. С превеликим трудом удалось подавить нарождающийся в груди радостный вопль. Пойманным оказался карп, китайская рыба, - толстый, с крупной чешуей (легко чистить) и усиками возле рта. В полторы ладони длинной. Какой увесистый, жирный и сильный! Такую рыбу парень уже встречал в Поднебесной у торговцев на пути и в тавернах. Вкуснейшая еда, истинный праздник желудка - аж слюнки потекли. И жареная, и запеченная, и фаршированная, и в похлебке. Быстро соорудив из сдвоенной нитки кукан, Вогаз отправил добычу на мелководье и продолжил ловлю….

Второй карп был в две ладони длинной (чуть не сорвался), третий - в ладонь, четвертый и пятый – в полтора. Несколько штук всё же сорвались. Вогаз подтачивал острие крючка камнем для заточки лезвий. Шестой карп, попавшись, долго не давался. Парень терпеливо водил его и с большим трудом вытянул на берег. В три ладони длинной и весом как ведро воды! Перерыв. Такую добычу надо отнести в отряд. Порадовать товарищей.

Посмотреть на пойманную рыбу собрались почти все мужчины на стоянке, кроме постовых. Двое караванщиков кинулись к своей повозке: у них был с собой невод на продажу. Твёрдо решили опробовать. Кто-то ещё рискнул попытать счастья с острогой. Вогаз вручил добычу Матаю для распределения и отпросился на вторую попытку – до конца дня было еще достаточно много времени. Двое напарников из десятки напросились вместе с Вогазом. Самар разрешил, но сильно нахмурил брови. Они всё поняли - к закату вернуться в лагерь как «пчак, который метнули в цель» – точно и вовремя.

Снова набрали каши. Почти бегом добрались до места ловли Вогаза. Тот добросовестно пояснил, что и как, выдал каждому по крючку и отрезу нити…. Закончили они ловить к закату, добыв полтора десятка отличных карпов. Перед уходом в лагерь парень поблагодарил дэвов места за добычу и, как обычно, повязал полоску ткани на ветке у ближайшего дерева. Вернувшись, удалось ещё и искупаться в тёплой воде вечернего озера. Над лесом взошла почти полная луна. Ужинать все хотели с песнями – двое с неводом таки наловили полповозки рыбы. Из охотников с острогами повезло только двоим, да и то, - только три рыбины. Объевшийся вкуснейшим ужином и довольный всем естеством Вогаз, как всегда, заступил после полуночи в свою стражу.

Необычный бамбуковый лес ночью был почему-то тревожным, листья мелко и недовольно шуршали от малейшего ветерка. Что-то назревало…. Парень распереживался за Бахара и негромко обратился к богам и дэвам, чтобы присмотрели за напарником. Стало несколько легче. Но чувство легкой тревожности так и не отпустило. Что ж, остаётся только усилить бдительность. За ночь ничего не произошло. Наверняка, это дэвы чужой страны немного давят на сердце.

Утро начало обычный день каравана на стоянке. Но…. Не хотелось идти даже на рыбалку. Большинство в лагере занялось ремонтом, стиркой, подгонкой. Вогаз предпочел то же самое, начав с оружия и амуниции. Потом даже попрактиковался с клинком, кинжалом и копьем. Многие купались в озере по несколько раз. Двое стражников, ходившие на разведку к тракту, новостей не принесли. Заметно было, что тяжело хмурится Самар. Троих он сразу после обеда отправил на встречу охотников.

К вечеру все они вернулись с удачной добычей. Перс застрелил из своего дорогого длинного ассирийского лука матерого оленя с красивейшими рогами. Остальные охотники добыли ещё много оленей поменьше, много куропаток, фазанов и что-то ещё…. Дальше глаза Вогаза видели только здоровяка Бахара, несущего на плечах кабана средней величины. Хвала богам и дэвам, молодец! А дракону, похоже, повезло – не попался, пока…. Дичи хватило всем караванщикам с избытком.

Для Бахара, которому поначалу не везло и он начал ныть, охотники смогли загнать молодого жирного кабанчика. Точный удар копьем (пробил даже насквозь), потом два удара богатырской палицей…. Брызги крови, говорят, разлетелись на десять шагов. Или даже на одиннадцать? Все дружно поздравляли силача, и он потеплел душой. Сам дотащил добычу, чтобы в лагере убедились – может! И его похвалили. Потом хвалили ещё…. В общем, жаль дракон не попался…. А тигра или медведя - не нашлось….

Во время ужина, по ходу рассказа богатыря в четвертый или пятый раз кабанчик уже был, оказывается, матерым кабаном, злобно бросившегося из-за засады на растерявшихся охотников… ну и так далее, и как обычно.

след. глава:
___________

Глава 3.Вдоль Великой стены

3.1 к Яшмовым Вратам

Кроме персидского каравана, в котором шёл Вогаз, из оазиса Дуньхуан в то утро вышли ещё два каравана, более многочисленные и с большой охраной. Это радовало. Но десятник Матай мимоходом сказал, что стражники там самые разные. Неплохо, конечно, но нужно быть готовыми к неожиданностям. Бывали нередкими случаи, когда охранники разных караванов «не находили общий язык». Это приводило к вооруженным стычкам и выливалось в грабежи и убийства. Нанимались в охрану и лазутчики от кочевников, готовя своим соплеменникам удачное нападение. А уж мелкие потасовки, особенно между молодыми стражниками, бывают достаточно часто. Наказывают участников столкновений очень жестоко. О репутации отряда бдительно следят командиры. Знакомых он в тех отрядах не увидел. Потому и узнать точно, какова эта охрана, ему пока не удалось. А вот Самар мрачный - значит, есть причина. Начальник уже переговорил с предводителями тех двух отрядов, чтобы действия были согласованными на случай нападения. Но что-то ему здорово не понравилось.

Матаю он наказал следить за Бахаром неотрывно. Если здоровяк устроит хоть одну попытку помериться силами с кем-то из чужих наёмников или караванщиков, то Самар лично и с удовольствием привяжет ремнями раздетого догола богатыря к передней арбе каравана вместо верблюдов как глупую тягловую силу в назидание всем «удалым молодым баранам», которые не слушаются старших. А Вогаз, если не предотвратит поединок, будет бежать рядом, поить здоровяка водой один раз в день, смахивать с плеч «легендарного богатыря из Турфана» песок, убирать острые камешки на пути и пороть плёткой в полдень, чтобы все видели, как в отряде Самара поддерживается дисциплина и порядок. Несогласные же с требованием начальника будут проданы в рабство в Поднебесной на первом же большом рынке. Где таких рабов, первым делом, кастрируют и продают для тяжелых работ. В каменоломни или рудники…

Почему? - Матай иронично усмехнулся озадаченным и расстроенным парням. Они знали, что Самар слов на ветер не бросает. Матай выждал, разглядывая подопечных и с печалью в голосе стал разъяснять. - Всё очень просто. Легенда о новом герое в оазисе Дунхуан уже разлетелась во все стороны. И найдётся достаточно непоседливых идиотов-силачей, которые захотят подойти, посмотреть и проверить, таков ли наш герой-богатырь, как гласит новая легенда. Скука вояк – страшная сила! В общем, и Матаю тоже удалось испортить парням настроение надолго.

Чуть позже Вогазу пришлось долго утихомиривать расстроенного Бахара, который как всегда всё принял глубоко в сердце. Обиделся парень… снова пришлось занудно объяснять напарнику, причём, не в первый и, увы, не в последний раз, почему нельзя меряться силами не вообще, а на службе…. Где Вогаз провинился под Небесами и перед предками, заработав такое поручение? Лучшее лекарство от «несправедливости судьбы» нашлось неожиданно просто – тренировать мастерство Бахара во владении новой чудо-палицей. Правда, очень скоро Вогаз пожалел об этой своей находке….

Молодого напарника «кашей не корми» - дай возможность поупражняться. Соперником в бою на дубинах он был сильным и опасным, и практически непобедимым для Вогаза. Клинки и кинжалы он откладывал во вторую очередь своего ратного умения. Другие стражники «как бы избегали» упражняться с ним в учебных поединках, мотивируя свою предрасположенность к тому или иному оружию. Как Вогаз, например, предпочитал сначала лук и стрелы, только потом клинок, копье, кинжал или пчак. Дубинки и палицы у него находились как бы на последних местах предпочтения. Тяжелы. Ему же нравилась легкость, потому что дольше сохраняешь силы: ткнуть точно клинком или немного, где надо, резануть.

У Бахара же было по-другому: для него тяжесть дубины или палицы собирали всё его внимание бойца на поединке сразу и уже, а в зависимости от характера схватки и мастерства противника, он распределял свою силу и выносливость – или надолго, или мгновенно выкладывался. Всегда любил в начале «поиграть»…. Ну и себя показать…. Они много спорили о тонкостях мастерства воина ещё в начале совместной службы. Вогаз тут не уступал ещё и потому, чтобы напарник сам находил собственные доводы выбора того или иного предпочтения («чтобы думал») и его подтверждение в жизни, набирался опыта и мастерства. Его самого так воспитывали.

Матай, как их наставник, был недоволен точками зрения обоих. Считал, что схватка или битва страшны неожиданностями, потому надо мастерски владеть всем, что есть под рукой. Понимая, что это сложно «выращивать» во время службы и не с детства, он всё же стремился к этому сам и подопечных терпеливо натаскивал, нагружая дополнительными занятиями, тренировками и работами.

Самар десятника всегда поддерживал, от себя добавляя регулярное обучение действовать в группе и по команде. Кроме того, оба командира любили внезапные проверки. В этом отряде молодым воякам приходилось всегда быть начеку…. Однако, если Матай стыдил или «поднимал на смех», то Самар безжалостно наказывал, хотя и иногда объяснял почему. Невзирая на все трудности службы в знаменитом отряде, Вогаз был очень доволен, что имеет таких наставников и напарников.

Только выбивало из колеи другое, не меньшее…. Красивая птичка на ветке кустарника, шелест песка под ветром в барканах или листьев в лесу, бесподобные звезды ночью, восхитительные рассветы или закаты. И многое другое в дикой природе… Вогаз не мог без природы вокруг, у него с детства установилась как привычка необходимость единения с окружающим, без привычного людского восприятия, а хотя бы на пару мгновений. Без этого он начинал "задыхаться", живя "по-людски".

И это очень трудно было объяснить, ведь оно не забирало его внимания на службе, а, наоборот, дополняло. Иногда сильно. Добавляло серьёзного спокойствия к повседневным заботам… и это, разумеется, не делало его понятным Матаю, Бахару. И другим, кто замечал. Самар хмурился и считал Вогаза не совсем надёжным и адекватным. Однако пока мирился. Раздвоенность погружала парня в грусть, доказывать что-либо и кому-либо он не собирался, а старательность и послушание не уменьшали подозрительности наставников. Спасало собственное утверждение, что любое дело, если взялся, должно быть сделано. И не любой ценой или как попало, а правильно.

Потому пришлось терпеть удаль Бахара. Хвала предкам, подсказали Вогазу обтесать старую булаву напарника, чтобы была не хорошим «куском бревна», а более–менее удобной дубиной. И прослужила подольше в «рождении силы новенькой чудо-палицы». Перед очередной тренировкой Вогаз обязательно натягивал тёплую куртку из толстого войлока, одеваемую в холода. Дополнительно подкладывал вовнутрь на плечи тряпки, обматывал ладони и запястья толстыми полосками от накидки. Хотя и от ударов новой палицей это защищало слабо, как и щиты стражников. Свой щит Вогаз потерял сразу. После разбитого третьего Бахару пришлось изобретать вместе с Вогазом защиту из всего, что только можно было раздобыть в караване и в окрестностях.

Кстати, на первом же большом рынке в оазисе Аньси, возле «Яшмовых Ворот» в Поднебесную, Бахар, по совету непонятно кого, так и не признался потом, не пожадничал - купил немаленького бычка. И «втихаря», когда Вогаз был чем-то занят на стоянке, проломил животному голову - «чтобы прочувствовать силу ударов новой палицей для предстоящих схваток и битв…». Вогаз почему-то расстроился, почему вспомнив последователей Будды, но и Бахар тоже был как-то прав. Оказывается даже на привычные мелочи повседневности можно посмотреть с необычной стороны. Напарник же сам приготовил из мяса кучу всяких вкусных блюд для товарищей по отряду и про запас. Такое угощение неплохо «подкрепило» новую легенду стражниками отряда.

Откладывать же испытание силы удара «по живому» до первого боя тоже было как-то неправильно. Не хотелось же Вогазу, что бы Бахар, используя новую палицу, подвёл сам себя. Потому он смирился. Только настоял, чтобы на всех последующих тренировках он выбирает оружие себе сам: клинок, копье, кинжал или дубинка. А Бахар же использовал вместе с палицей или щит, или свой необычный индийский кинжал. И ещё Вогаз перестал называть новое оружие напарника «чудесным».

Отчётливо вспомнилось их первое знакомство и совместная служба в городской страже Турфана...

откуда вы все это знаете? я вот сам даже не знаю как вам ответить теперь... а думал, что знаю о тэнгрианстве достаточно.

Ну, я очень любознательный... когда начал писать этот роман-фэнтези, то возникла необходимость "войти в персонаж". И я понял, что это были очень цельные, верующие люди. Их идейная основа базировалась на конкретных религиях, с довольно жёстким следованием внятным принципам. Пришлось срочно искать в инете термины. В частности, тэнгранство - Мади Мауленов, http://vk.com/madi.maulenov создал сообщество, его же страница - http://maulenov.livejournal.com/, потом нашёл "Единый тюркский народ" - http://vk.com/bozkurt25111443, сообщество "Тэнгри" - http://vk.com/khantengri.

На сайтах http://turan.info и http://eurasica.ru/ узнал громадное количество нужных мне истор. и этнографич. сведений. Но продолжаю искать, мне очень нужно ещё

2.4 Выбор победного приза

Внутри было просторно и прохладно. Один из слуг принёс два раскладных стула: один для хозяина, другой – для старшего уйгура. Матай опять нежно, но не без усилия, вытолкнул на середину толмача, а сам встал за спиной Самара. Бахар с Вогазом остались по сторонам у входа. Субординация и порядок в отряде почти всегда на людях неукоснительно соблюдались. Торговец Джанаджэй Ратан Сингх с достоинством умостился на своём стуле как на троне, тот похоже был специально сделан под его вес и размеры. Из задней части шатра степенно вышел и с большим достоинством направился к креслу хозяина дородный пожилой мужчина в белом тюрбане. Худощавый, среднего роста, с короткой аккуратной белой бородкой, в длинном белом одеянии и тонком фиолетовом халате нараспашку. Деловито сделал поклон гостям и встал за правым плечом торговца. Наверное, советник. Или старший слуга, или смотритель дома. Или всё вместе. Вогаз слышал о таких людях в Персии. Хозяин тихо сказал ему несколько фраз на незнакомом языке. Старик без удивления выслушал и глубоким голосом начал подавать команды.

По его приказу слуги споро, но без суеты начали выносить и раскрывать дорожные короба и узлы, плотно расставляя на свободном пространстве и оставляя узкие проходы. Чего тут только не было, всё безупречное, красивое, очень дорогое и… желанное. Это что же, мы попали в сказку? Сабли, кинжалы, мечи, ножи, топоры, секиры, навершия копий, алебард. Кастеты, налучи с крючьями(!) или с зубьями. Какие-то зловещие крюки, диски…. Несколько необычных доспехов. Ого, сколько напридумывали люди средств лишения жизни себе подобных?!

Если Бахар, дико вращая глазами и высматривая себе заслуженный «подарок», неотрывно уставился на образцы, даже сделал пару шагов вперёд. То Вогаз с трудом всё-таки смог перевести дух, сбитый сказочным разнообразием оружия. Осмотрелся. Торговец из Индии снисходительно и как-то тепло смотрел на гостей. Поражение так ничем и не проявилось на его лице. Была грустная улыбка – он что-то вспоминал… о себе. Из гостей только Самар никак не проявил удивление. Матай иногда поднимал брови, заприметив тот или иной незнакомый ему предмет.

Когда слуги закончили и выстроились в ряд у задней части шатра, Джанаджэй Сингх грузно встал. Уйгуры выстроились перед ним. Толмач начал переводить речь торговца-индуса. Его «советник» неприметно стоял за плечами хозяина. Человек-«гора» из далекой Индии повторил свою готовность добросовестно выполнить свою часть сделки как проигравший в поединке силачей. По его вере – «небеса всегда посылают удачу и процветание тем, кто с открытым сердцем ведёт честную торговлю или же «вступает в спор». Боги любят таких и тщательно записывают на небесах в список жизни каждого перечень благих дел. Это улучшит судьбу последующего рождения в нашем мире…».

Широкий жест приглашения Бахару делать свой выбор. И поклон старшим уйгурам – помочь подопечному советом, как перевел толмач. Самар торжественно поблагодарил купца и с усмешкой разрешил Бахару начать. Парень ринулся рассматривать выложенные «смертоносные» товары. Кивок и тихий наказ начальника Матаю и Вогазу помочь победителю: десятнику – советом, Вогазу – чтобы что-нибудь герой не сломал и не испортил. Сам Самар с помощью толмача начал неторопливую беседу с купцом.

Богатыря носило как «листок тополя на легком ветру» или, скорее, как «нерешительного шмеля между цветов». Почти нигде он надолго не задерживался. Мимоходом он объяснил Матаю и Вогазу, что не хочет очень дорогое или красивое оружие. Оно может оказаться – «не его». Потом, удачно продав такое, можно, конечно разбогатеть и купить себе недорогое, но надёжное. Но, если судьба вскоре пошлёт ему битвы или поединки, хотелось бы уже иметь оружие, которое будет его всегда выручать. Чтобы пользоваться им как «частью тела». Небеса наверняка послали ему встречу с этим торговцем-силачом и даровали победу. Потому Бахар не хочет упускать свой шанс найти «сокровенное» здесь. Да и слава его умножиться. Может многократно…. Вогаз аж рот открыл от такой прагматичности. Чуть менее удивленный Матай похвалил такой подход и предложил искать любимые Бахаром булавы, дубинки, палицы и что-нибудь подобное.

В одном большом ларе вскоре нашлось необходимое богатырю сокровище. На красной материи были уложены: большая булава со многими тонкими и длинными шипами (как у ежа), очень большая булава совсем без зубьев, но с украшениями, и три палицы – две тонкие (короткая и длинная) и одна красивая и внушительная. Руки Бахара потянулись к последней. Нежно взял новое для себя оружие, взвесил, сделал «круг запястьем». У богатыря появилась широкая улыбка – «коту предложили большую миску сметаны». Полюбовавшись своим выбором, он пояснил Матаю и Вогазу: «Первая, с кучей шипов – страшна, можно самому пораниться, причём по несколько раз в день, и на поясе не поносишь; вторая – просто здоровая, ничего в ней такого нет; тонкие палицы – слишком легки для него, они скорее как украшения, их изящество слишком привлекает внимание…, могут украсть. В вот последняя – достаточно тяжела и длинна». Она была целиком из кованного железа. С красивыми инкрустациями, полированная. Шесть ребер с глубокими двойными прорезами на каждом ребре и отдельным верхним зубом в навершии. Отличная рукоять с защитой и кольцом для ремня. Оно!

Вогаз вдруг уставился в дальний угол слева. Там были луки, стрелы, колчаны…. Напарника он уже слушал краем уха. Бахар начал мурлыкать как кот и немножко даже ухать себе под нос как поевший филин. Матай заулыбался - подопечный нашёл, что хотел. А Вогаз не мог оторвать взгляд от двух предметов и даже потрогал их. Длинный налучь на левую руку, из толстой кожи с железными накладками снаружи. Луки же слишком дороги, не стоит смотреть…. И колчан почти на три десятка стрел, сделанный из кожи как аккуратный короб с ремнём. Красота…! И, наверное, очень дорого. Обернулся и заметил недовольные глаза Бахара, смотрящие на него в упор. Взгляд здоровяка говорил: «Я тут мучаюсь, правильное и нужное оружие выбираю, весь в сомнениях…. А многолетний напарник отвлекается на свои стрелецкие вещички…». Вогаз как можно смущеннее извинился и «по делу» начал хвалить богатыря за сделанный выбор. Тот всмотрелся прямо в глаза - «честен ли», и постепенно вернулась его улыбка «довольного кота». Вогаз решил ни на что больше не отвлекаться. А то обидеться молодой богатырь мог надолго….

Бахар же, наконец, решился. Прижал палицу к груди и развернулся к Джанаджэю Сингху. Но потом надумал, не отпуская «сокровища», пройтись и осмотреть другие предметы. Интересно же! Старшие уйгуры не мешали, хотя и поглядывали с ухмылками. Понимали…. Вогаз «преданно» шёл за напарником, где надо, согласно кивая, подсказывая или поддакивая. Задержались возле очень длинного короба с кинжалами – Бахара заинтересовал один из самых длинных, почти в локоть длиной, и широких, но лезвие было с двумя изгибами. Необычный. Хотя тут большая часть оружия, похоже, была более чем необычна.


В конечном итоге, Бахар не поменял выбор – палица из кованного железа! Самар, Матай и, уж тем более, Вогаз одобрили выбор. Прекрасное и страшное оружие в руках молодого уйгурского силача. Джанаджэй Ратан Сингх, призвав в свидетели старших уйгуров и толмача, торжественно согласился. Сделка была завершена. Вожделенная палица-приз была надолго прижата к широкой груди молодого героя. К удивлению гостей торговец оружием что-то шепнул «советнику», тот сразу подал отрывистую команду. Один из слуг быстро принес широкий красивый пояс (как потом стало известно - из кожи антилопы) специально под палицу. Это был дополнительный подарок Бахару от бывшего соперника. По словам толмача, за честную борьбу. Поначалу Бахар смутился, но не надолго. Сразу надел новый пояс и примерил к нему палицу. Осматривая себя, снова стал «ухать» от удовольствия. Старшие торжественно похвалили купца за подарок.

С разрешения Самара Бахар решил теперь ещё и поторговаться. Он достал свой заветный мешочек, высыпал на ладонь горсть красивых камней. Парень хотел приобрести присмотренный кинжал с двойным изгибом лезвия и… налучь с колчаном для стрел, которые недолго рассматривал Вогаз! Вот удивил…. Зачем ему? Стрелок из него был не очень…. Вместе с Самаром купец обговорил, не торопясь, цены. Кинжал «кханджарли» оценили в большой красный камень с треть мизинца величиной, налучь и колчан - в два мелких синего цвета.


И эта сделка была завершена. Самар торжественно заверил индуса, что торг был честным. Имя Джанаджэя Ратана Сингха уйгуры будут помнить с добротой и гордостью. Убедившись, что Бахар доволен «призом» за победу и покупками, Самар твёрдо намекнул - на сегодня «подвигов» хватит. Немедленно вернуться в отряд. Пока «новый герой» не притянул новое приключение. До конца дня осталось немного времени и вечернюю стражу никто не отменял…. «Поиск стрел про запас» отложить на завтра. Караван уходит в Поднебесную через сутки. Молодой богатырь тут же вручил нести налучь, старую булаву и колчан Вогазу, пристегнул приобретенный кинжал к новому поясу с палицей. Ещё раз поблагодарил бывшего соперника и выкатился из шатра. Вогаз и Матай вышли за ним. Десятнику Самар опять многозначительно кивнул - «Проследи». Сам же он остался в шатре побеседовать с хозяином «ещё о делах».

Перед шатром три десятка зевак криками и рёвом встретили нового героя-силача, Великого Бахара из Турфана! Самодовольно улыбаясь, молодой уйгур вытащил палицу-приз, высоко поднял и закрутил над головой! И терпел же боль уставшей руки…?! Ещё раз победно заревел как могучий бык. Толпа разразилась криками и поздравлениями. Героя окружили, хлопали по плечам, прикасались пальцами к «призу», смеялись. Похоже, начала складываться новая легенда в оазисе, о могучем госте с юга, удалом бесстрашном новичке и честной победе с призом-палицей….

С превеликим трудом удалось Матаю и Вогазу увести молодого силача от шатра подальше. И уговорить зевак разойтись. Оставшись втроём, стражники-уйгуры быстро возвращались на стоянку. По дороге, в первой подходящей лавке с хорошей едой, Вогаз купил всем троим по копчёной бараньей ноге. Самая большая была вручена младшему напарнику – отметить победу, унять молодецкий пыл и «восстановить силы». На урчавшего как медведь по ходу поедания деликатеса молодого богатыря стали оглядываться прохожие. И невольно ускоряли шаги - а вдруг ещё и человечины захочет. Бахар в шутку стал соответственно «поглядывать» на некоторых. Так он «не скучал»….

Когда напарник насытился, Вогаз решился спросить – зачем Бахар купил налучь и колчан? Ответ был прост: «Тебе в подарок за помощь в поединке. Одному всегда тяжело. Приятно и спокойно на душе, когда кто-то близкий стоит, как ты тогда у стола, за спиной. И одним присутствием усиливает веру в победу….
Смущенный Вогаз начал благодарить. Бывает и так….

Во время ужина к маленькой пирушке стражников подсел ненадолго Самар. Он не поздравил Бахара с победой, а поведал строгим отеческим тоном поучительный рассказ, выслушанный им от Джанаджэя Ратана Сингха после их ухода из шатра. Торговец из Индии не хотел расстраивать своей историей молодого героя, наслаждающегося первой громкой славой.

Оказывается, в молодости индийский силач, наделенный большой мощью от природы, тоже искал достойных соперников и возможности прославиться. Побеждал многих. Но достойного противника нашёл только в Пенджабе на большой ярмарке – очень знаменитого силача из Персии, о котором ходили легенды. Тот был огромен, очень могуч. Похожий на горного дэва из старых легенд - с длинным локоном седых волос на макушке обритой головы, с очень дорогими серьгами в ушах. Но, стар…. После поражения персидский богатырь не расстроился. Сказал, что теперь может уйти на покой и радоваться внукам. В свое время он тоже был молодым и очень сильным, смог победить очень легендарного богатыря Персидской державы. А тот тоже был уже стар. Джанаджэй Сингх сделал для себя вывод – время его славы подошло к концу. Одна легенда начинается, предыдущая заканчивается. На смену нынешней легенде придёт будущая, для новых поколений. Но для каждого героя той или иной легенды в жизни важна не только громкая слава и восхищение толпы, а ещё и повседневные заботы. Важно, как человек, в силу своей чести и доброты, справляется с невзгодами. Потому что люди знают героев только или хорошими, или плохими! «Посередине» для них не бывает. Боги наблюдают за героями особенно пристально – честно ли они следуют предложенным небесами судьбам…. И рано или поздно славе каждого героя приходит конец в лице молодого силача, рискнувшего бросить вызов. И победившего…. Старость нельзя обмануть!

Когда Самар ушёл и ужин быстро завершился, Бахар спросил Вогаза, что тот думает об этой истории. Напарник, после короткого раздумья, ответил:
- Мне кажется, что тебе надо, как всегда, продолжать тренироваться. Осваиваться с этой новой чудесной палицей. И продолжать учиться быть воином. Как всем нам, молодым стражникам. У тебя большие успехи сейчас. Увеличивая свое мастерство и силу можно лишь отдалить неизбежный конец славы героя. Подальше, в будущее…. Наставники говорили нам это не раз. Ты же знаешь и сам.

Бахар молча кивнул. Вогаза порадовал его спокойный взгляд...
------------
дальше будет

Особенности интерпретации Абстрактного в тольтекской традиции

В магии не бывает добровольцев,

потому что такие люди имеют свои

собственные цели, что делает

невероятно трудным их отказ

от своей индивидуальности.

дон Хуан Матус

Теория без практики мертва,

практика без теории слепа.

философский афоризм.

Вступление

Отличительной чертой тольтекской традиции, изложенной Карлосом Кастанедой, является суть самой доктрины, по которой ее сегодня можно рассматривать и как полноценное учение, проверенное многими столетиями, так и сравнивать по глубине целей и мотивов с другими традициями с точки зрения эффективности применения методов и практик для достижения основных целей пути каждого человека, ищущего своей жизненной реализации. А сутью этой традиции является изучение тайн осознания человека и попытка распознавания для него предначертаний Духа (Силы, Намерения, Абстрактного, Причины Всего).

Предпосылкой начала движения по этому пути является принятие тезиса, что каждый человек в той или иной степени своей судьбой неразрывно связан с намерением очень могущественных сил, полем деятельности которых является все мирозданье. Практически каждый любознательный человек ищет свое место в этой жизни и причину как таковую. Многие готовы экспериментировать. Но перестроить свою повседневность с точки зрения новаторского образа жизни готовы далеко немногие.

Тольтекская традиция предложила описание, почему и как это надо делать. Тезис их доктрины прост: пределы познания пропорциональны количеству личной силы того или иного человека. Как написал сам Карлос Кастанеда – необходимы многие годы практики, чтобы научить нас разумному поведению в мире повседневной жизни. Наше обучение – в сфере простых рассуждений или формальных предметов – осуществляется весьма тщательным образом, поскольку получаемые знания очень сложны. Те же критерии применимы к миру магов; обучение магии, основанное на устных инструкциях и манипуляции осознанием, хотя и очень отличаются от нашего академического обучения, осуществляются не менее тщательно, потому что их знания, возможно, еще более сложны.

Пути понимания Абстрактного

Слова дона Хуана Матуса: «На протяжении всей нашей активной жизни у нас никогда не появляется шанс пойти дальше простой озабоченности, потому что с незапамятных времен нас усыпляет колыбельная песня повседневных маленьких дел и забот. И лишь когда наша жизнь почти на исходе, наша наследственная озабоченность судьбой начинает принимать иной характер. Она пытается дать нам возможность видеть сквозь туман повседневных дел. К сожалению, такое пробуждение всегда приходит одновременно с потерей энергии, вызванной старением, когда у нас уже не остается сил, чтобы превратить свою озабоченность в практическое и позитивное открытие. В итоге остается лишь неопределенная щемящая боль: то ли стремление к чему-то неописуемому, то ли просто гнев, вызванный утратой.

Поэты остро осознают наше связующее звено с духом, но делают это интуитивно, тогда как маги выбирают этот путь намеренно и прагматично. Интуитивно поэт знает с большой уверенностью, что есть какой-то внушающий благоговение своей простотой невыразимый факт и что именно он определяет нашу судьбу».

Например,
Мацуо Басё, «Путевые дневники»:

Монахи, вьюнки
Рождаются, умирают...
Сосна у храма.
-------------------
Не узнает никто
О том, что промокли мои рукава
На горе Юдоно.

Омар Хайям, «Рубаят»:

Жаль, что впустую мы жизнь провели,
Что в ступе суеты нас истолкли.
О жизнь! Моргнуть мы не успели глазом
И, не достигнув ничего, - ушли!
-----------------
Вся книга молодости прочтена,
Увяла жизни ранняя весна.
Где птица радости? Увы, не знаю,
Куда умчалась, где теперь она?
-----------------
За мгновеньем мгновенье - и жизнь промелькнет.
Пусть весельем мгновение это блеснёт!
Берегись, ибо жизнь - это сущность творенья,
Как её проведешь, так она и пройдет.
----------------

Каждый воин, по утверждению дона Хуана Матуса, на пути знания в то или иное время думает, что изучает магию; но все, что он делает при этом, – это лишь то, что он позволяет убедить себя в наличии силы, скрытой в самом его существе, и в том, что он может овладеть ею. Как только мы овладеваем ею, она сама начнет приводить в действие энергетические поля, которые доступны нам, но не находятся в нашем распоряжении. В этом случае мы начинаем видеть, то есть – воспринимать нечто иное, но не как воображаемое, а как реальное и конкретное. И тогда мы начинаем знать без каких бы то ни было слов. А вот что именно делает каждый из нас со своим возросшим восприятием, зависит от его темперамента.

Во Вселенной существует неизмеримая, неописуемая сила, которую маги тольтекской традиции называют намерением, и абсолютно все, что существует во Вселенной, соединено с намерением связующим звеном. Тольтеки пытаются понять и использовать это связующее звено. Особенно они заботятся об очищении его от парализующего влияния каждодневных забот обычной жизни. Обучить этой «очистительной процедуре», равно как и понять ее, – невероятно сложно.

Поэтому инструкции разделены на классы. Первый – это инструкции для обычного состояния сознания, в котором процесс очистки осуществляется в замаскированном виде. Второй – это инструкции для состояния повышенного осознания, в которых маги получают знания прямо от намерения, минуя отвлекающее вмешательство разговорного языка.

Эти два вида обучения вводят учеников в три области специального знания: овладение осознанием, искусство сталкинга и овладение намерением, которые в свою очередь становятся проблемами для ищущих. Овладение осознанием включает в себя принятие кодекса поведения воина и человека знания вместе с искусством сновидения. Искусство сталкинга – это проблема сердца; маги заходят в тупик, начиная осознавать две вещи. Первая заключается в том, что мир предстает перед нами нерушимо объективным и реальным в силу особенностей нашего осознания и восприятия, и вторая, – если задействуются иные особенности восприятия, то представления о мире, которые казались такими объективными и реальными, – изменяются. Овладение намерением – это проблема – духа, или парадокс абстрактного, – мысли и действия магов выходят за пределы нашего человеческого осознания.

В магии имеется двадцать одно «абстрактное ядро». Восьмая книга Карлоса Кастанеды «Сила Безмолвия» знакомит только с первыми шестью «абстрактными ядрами»: проявление духа, толчок духа, уловка духа, нисхождение духа, требование намерения и управление намерением. Сам автор интерпретировал их как «истории для понимания». Больше он к этой теме не возвращался. Кстати, некто Теун Марез, объявивший себя «нагвалем» из Южной Африки, обещал своим читателям объяснение всех 21 абстрактных ядер, но его личность как представителя какой-либо духовной традиции вызывает много вопросов. Итак, по утверждению дона Хуана маги понимали эти абстрактные ядра как схему событий, или неоднократно повторяющуюся модель, которая проявлялась всякий раз, когда намерение указывала на что-то значительное.

• «Проявление духа». Это ядро уже само по себе является историей. В ней говориться, что давным-давно был человек, обычный человек без особых свойств. Как и всякий иной он был проводником духа. И благодаря этому, как и любой другой, он был частью духа, частью абстрактного. Но он не знал этого. Повседневные дела так занимали его, что у него не было ни времени, ни желания серьезно подумать о таких вещах. Дух безуспешно пытался проявить свою связь с ним. С помощью внутреннего голоса дух рассказывал свои секреты, но человек не был способен понять эти откровения. Естественно, он слышал внутренний голос, но был уверен, что это его собственные чувства и мысли. Чтобы вытянуть человека из его дремотного состояния, дух дал ему три знака, три последовательных проявления. Дух физически пересек путь человека самым очевидным образом. Но человек, кроме себя самого, ничего вокруг не замечал… По причине полного нежелания этого человека, дух вынужден был применить уловку, и уловка стала сущностью пути магов. Но это уже другая история… Каждый Нагваль традиции дона Хуана имел свою историю, но каждая из них отвечала правилу абстрактного ядра. Каждое действие, совершаемое тольтеками, особенно Нагвалем, или направлено на усиление звена, связывающего их с намерением, или является реакцией, вызываем самим звеном. Поэтому тольтеки, а Нагвали особенно, должны быть всегда бдительны к проявлениям духа. Такие проявления называются жестами духа или просто указаниями и знаками. Дух открывает себя с одинаковой интенсивностью и постоянством любому человеку, но на взаимодействие с ним настроены только маги.

Нагваль Хулиан получил относительно дона Хуана такие указания, как, 1) маленький смерч, который поднял конус пыли в паре метров от лежащего на дороге дона Хуана; 2) мысль, пришедшая Нагвалю Хулиану в голову за минуту перед тем как он услышал выстрел из винтовки в нескольких метрах от себя: «Пришло время найти ученика-Нагваля»; 3) он столкнулся с убийцей и своим появлением помешал тому добить смертельно раненного дона Хуана, обратив убийцу в бегство. Неожиданное столкновение с кем-либо – грубая ошибка, которую ни тольтеки, ни тем более Нагваль не могут допускать никогда. Нагваль Хулиан немедленно оценил происшедшее – Дон Хуан имел соответствующую энергетическую форму кокона идеального кандидата в Нагвали.

Нагваль Элиас получил относительно будущего Нагваля Хулиана следующие знаки: 1) быстро промелькнувший сокол испугал лошадь нагваля и чуть не коснулся его шляпы, затем 2) сокол коснулся головы молодого человека, богато но небрежно одетого, который был занят соблазнением молодой крестьянка прямо посреди кукурузного поля. Юноша был смертельно болен. Через несколько дней выяснилось, что он актер из странствующего театра, причем безнадежный распутник. В следующий раз объектом его утех оказалась девушка из богатой семьи. В ходе ее обольщения, она сама жестоко избила Хулиана и тот начал умирать прямо в поле. Девушка же преспокойно пошла домой. Нагваль Элиас 3) увидел их конфигурацию коконов – оба были потенциальными Нагвалями. «Настучав обоим по точкам сборки», в результате чего Хулиан был переведен в состояние повышенного осознания и смерть отступила от него, а у девушки после «удара Нагваля» точка сборки начала хаотично перемещаться, дон Элиас уложил их рядом прямо на поле, смог с помощью отца девушки выстроить вокруг них хижину и в течение трех месяцев ухаживал за ними. Когда за здоровье обоих можно было не опасаться, Нагваль Элиас открыл себя молодым людям и предложил им присоединиться к миру магов. Вскоре они оба согласились.

• «Толчок духа». Если «проявление духа» – это здание намерения, которое во мгновение ока возникает перед магом, а знаки – это указатели на двери такого здания, то следующее абстрактное ядро «толчок духа» является таким же зданием, которое встает уже перед начинающим, которого приглашают – или скорее принуждают войти. Нагваль становиться проводником только после того, как дух проявит свою склонность быть использованным посредством какого угодно способа: от едва уловимого намека до прямого приказа. Иногда указания духа превращаются в жесткие прямые приказы. Маги знают, что чем труднее был приказ, тем труднее впоследствии оказывается ученик. В случае с доном Хуаном – тот был смертельно ранен; в случае с доном Хулианом – тот был смертельно болен туберкулезом и умирал.

Представшее перед нами здание намерения является чистилищем, внутри которого мы обнаруживаем не столько процедуры очистки связующего звена, сколько безмолвное знание, которое делает возможным очистительный процесс.

• «Уловка духа». Или выслеживание самого себя, или очищение связующего звена. Третье абстрактное ядро тоже само по себе история. Она гласит, что, постучав однажды в дверь дома того человека и убедившись, что ответа не будет, дух прибегнул к единственному способу, который оставался в его распоряжении – уловке. Было очевидно, что, если он хочет подействовать на этого человека, он должен чем-то склонить его на свою сторону. И тогда дух начал посвящать этого человека в тайны магии. Обучение магии стало тем, чем оно и является, – искусством уловок и хитростей. Дух склонил на свою сторону человека, заставив его перемещаться вперед и назад между различными уровнями осознания, чтобы показать ему, как сохранять энергию, необходимую для укрепления его связующего звена.

В случае с доном Хулианом – это было предложение Нагваля Элиаса изучать с ним магию для сохранения здоровья и восстановления силы, что позволит «стать великим актером». В случае с доном Хуаном – это было предложение Нагваля Хулиана изучать магию, чтобы защититься от «страшного чудовища», которого видел только дон Хуан. В случае с Карлосом Кастанедой – это было предложение Нагваля Хуана Матуса изучать магию для того чтобы стать авторитетом в области применения растений силы. Каждая история является абстрактной трагикомедией с участием одного абстрактного актера – намерения и двумя актерами людьми – Нагвалем и его учеником. Абстрактное ядро является сценарием.

В процессе реализации третьего абстрактного ядра ученику жестко прививаются четыре настроения сталкинга для «выслеживания самого себя»: безжалостность, ловкость, терпение и мягкость. (Пример, как Карлоса Кастанеду привязали к столбу; дон Хуан из за страха перед «чудовищем» согласился одеть женскую одежду и обучаться поведению женщины). Нормальное человеческое поведение в мире повседневной жизни является рутинным. Любое нестандартное поведение, разрушающее рутину, оказывает необычайное воздействие на все наше существо. Маг стремится к такому необычному эффекту, поскольку воздействие такого эффекта является кумулятивным.

Древние видящие благодаря своему видению первыми заметили, что необычное поведение вызывает колебания точки сборки. Вскоре они обнаружили, что если систематически практиковать и разумно направлять такое поведение, то в конечном счете это вызывает сдвиг точки сборки. Но главной проблемой магов-видящих было изобретение системы поведения, не допускающей мелочности и капризов, но сочетающей высокие моральные качества и чувство красоты, которое отличает видящих от простых колдунов. Некоторые маги критикуют слово «сталкинг», но это название было принято именно потому, что оно подразумевает скрытное поведение. Также его называют искусством уловки или искусством контролируемой глупости.

4. «Нисхождение духа». Это акт раскрытия духа. Оно всегда незаметно, и оно закрепляет связь с намерением окончательно. Обычно с момента толчка духа проходят годы, прежде чем ученик достигает этого порога. Однако иногда его достигают почти немедленно. Такое событие становится точкой отсчета для начала нового восприятия. Дух разрывает цепи нашей саморефлексии, хотя они и защита от яростных ударов неведомого. Тот, кого настиг такой «удар» делает окончательный выбор – или вернуться в мир обычных людей, или встать на путь воина и человека знания. В случае Кастанеды – видение линий мира в пещере магов в горах. Потом появился эффект временного затишья между точками повышенного осознания и обычного восприятия. Осознание втягивается в длинный узкий канал. Все поверхностные, случайные мысли и чувства нормального осознания вытеснены… Дон Хуан выразил убеждение, что христианские идеи об изгнании из рая представляются ему аллегорией утраты нашего безмолвного знания, нашего знания намерения, следовательно, магия – это возвращение к началу, возвращение в рай. Итогом нисхождения духа и скачка мысли в неведомое с помощью чистого понимания является достижение «места без жалости» своего восприятия. Таковое предшествует достижению «места безмолвного знания» или третьей точки.

При помощи намерения можно сдвинуть точку сборки, а намерение привлекается глазами. В «месте без жалости» глаза мага становятся лучистыми, так как глаза обладают своей собственной памятью. Две части сознания Кастанеды: старая и новая.

Ради мира разума человек отказывается от безмолвного знания и намерение становится эфемерным. Древний человек, выполняя все хорошо, начал развивать эгоизм, из-за чего у него возникла уверенность в том, что он может предвидеть и заранее намечать действия, которые он привык выполнять. Вот так появилось представление об индивидуальном «я», которое стало диктовать человеку характер и диапазон его действий. По мере усиления этого чувства, человек стал терять связь с безмолвным знанием. Находясь в положении саморефлексии, точка сборки собирает мир ложного сострадания, который на поверку оказывается миром жестокости и эгоцентризма. Потому безжалостность – не жестокость, это противоположность жалости к самому себе и чувству собственной важности. Безжалостность – это трезвость.

Любое движение точки сборки подобно умиранию (детская игра – «замри, умри, воскресни»), все в нас рассоединяется, а затем вновь присоединяется к источнику еще большей силы. Такое увеличение энергии воспринимается как убийственная тревога. Вспышка энергии пройдет, опасно лишь не знать, что с тобой происходит.

5. «Требование намерения». Разбить зеркало саморефлексии – главная задача учителя. Непрерывность текущего осознания должная быть разорвана. Дон Хуан применял в начале обучения Кастанеды тезис «Остановка мира». В наращивании опыта повышенного осознания создается новая непрерывность. Обеспечивается базис чистого понимания.

Воины всегда сами по себе. Для воина все начинается и заканчивается собой. Однако контакт с абстрактным приводит его к преодолению чувства собственной важности. Затем его «я» становиться абстрактным и неличным. Для обыденного мира воин стал мертвым, но получил билет в безупречность.

6. «Управление намерением». Необходимость абстрагироваться – это не абстрактное мышление. Это значит сделать себя доступным духу путем его осознания. Одной из самых драматических черт человеческой природы является ужасная связь между глупостью и саморефлексией. Тольтеки рассматривают несгибаемое намерение как катализатор принятия решений, не подлежащих изменению, и, с другой стороны, – их неизменные решения являются катализатором, приводящим точку сборки в движение к новым положениям. Эти новые положения в свою очередь порождают несгибаемое намерение. Для того чтобы достичь третьей точки, места безмолвного знания, мы должны воспринимать два места одновременно: «здесь и здесь». Расщепление восприятия, достигнутое собственными усилиями, называется «свободным движением точки сборки».

Специфическая проблема магов – раздвоенность. 1) невозможно восстановить разрушенную однажды непрерывность. 2) невозможно использовать непрерывность, продиктованную новым положением их точки сборки. Эта новая непрерывность всегда слишком туманна, зыбка и не придает магам той уверенности, которая бы позволила им действовать так, как бы они действовали в мире повседневной жизни. Потому в зачет идет только одно – безупречность. Только она дает возможность сэкономить силу для движения точки сборки. Существует два односторонних моста: из места безмолвного знания к месту разума – мост называется «озабоченностью», из места разума к месту безмолвного знания – мост называется «чистое понимание».

Повышенное осознание не открывает всего до тех пор, пока все здание магического знания не будет выстроено целиком. Причем точки восприятия можно представить как острова своеобразного архипелага в темном море осознания.

Заключение

Вышеизложенное позволяет задуматься и сориентироваться в повседневной жизни, причем как со стратегической, так и с тактической точки зрения, для поиска нового взгляда на события в жизни каждого человека. Для каждого есть знаки и подарки Духа, а есть катастрофы или просто перемены, которые происходят с нами. И на все это есть причина… По словам Нагваля Хулиана, чувство собственной важности – чудовище о трех тысячах голов.
Противостоять и победить его можно лишь в трех случаях: 1) если отсечь все головы последовательно; 2) достичь в себе загадочного состояния «место без жалости» и 3) за мгновенное истребление трехтысячеголового чудовища заплатить своей собственной символической смертью. Сам он советовал избрать третий путь. Но выбор пути определяется духом и долг тольтека – следовать этому выбору.

«Философы – это ленивые маги»
Дон Хуан Матус

Источник: Карлос Кастанеда, т.8 «Сила Безмолвия»

от автора - никого не вербую, просто делюсь

аааааааааа, и ещё один эпизод - время летит, мои извинения.
------------

2.3 Явление нового Героя

Вернувшись из святилища на стоянку, Вогаз сразу обратил внимание на взволнованного Бахара. Напарнику так пока и не разрешили походить по оазису и заглянуть на рынок. Раньше это никак «не дёргало» здоровяка, он был послушен старшим. Причина надутости оказалась проста – здесь, почти в центре Дунхуана, обосновался очень богатый торговец оружием из далекой Индии, богатырь неимоверной силы. По слухам, он предлагает любому желающему, кто может внести дорогой залог, состязание по перетягиванию рук на столе. И за пару месяцев ни одного достойного соперника пока не встретил. Собирается на днях возвращаться на родину.

Такая «забава», требовавшая силы без кровопролития, была проста, зрелищна и популярна, по мнению Вогаза, во всех странах и среди всех силачей из разных племён. Неудивительно, что Бахар просто изнывал от невозможности проявить свою удаль в таком людном месте. По меткому выражению Матая, «мающийся» от печали богатырь здорово походил на «больную курицу, никак не определившуюся, где, наконец, и как много яиц нужно быстро снести». Вогаз с трудом подавил приступ хохота, чтобы не обидеть напарника. Решился и предложил десятнику замолвить всё-таки словечко перед Самаром, чтобы отпустил напарников вдвоём, под его, Вогаза, ответственность, «присмотреть новые стрелы про запас». Шёпотом добавил: «А то он, от печали, всю стоянку тут скоро разнесёт. Потом примется за остальные караваны, а потом и за весь оазис…». Очень кстати, рядом проходил упомянутый начальник. Опытный Самар как всегда быстро разобрался с треволнениями молодого богатыря: со сплетнями в оазисе он познакомился одним из первых. Поинтересовался у молодых подопечных, «не желают ли они свою дурную удаль направить на перекапывание ближайшего высокого бархана – глядишь, воду найдут…, полезное дело для людей сделают…, а нет воды рядом – тут ещё много барханов в изобилии…».

Выдержав паузу, чтобы парни осмыслили назидание заботливого наставника, Самар с тяжелым вдохом уставшего старика таки разрешил. Времени «на присмотр стрел» дал до захода солнца. Матаю он почему-то подмигнул отдельно и почти незаметно. Тот ушёл по своим делам. Вогаз сразу повёл обрадованного свободой Бахара в центр города-оазиса. При себе он имел, не считая пчака, только клинок, а напарник - как всегда тяжелую самодельную булаву в петле на поясе. По дороге ему не сразу, но удалось «навязать» нетерпеливому молодому богатырю степенную походку «прогуливающихся мужественных воинов, занятых неторопливой беседой». Они давно понимали другу друга: за два года в городской страже Турфана навыки парной работы и взаимовыручки «въелись в тело до костей».

На радостях Бахар угощал и себя, и Вогаза всякой мелкой снедью: то там, то тут. Где – по цыплячьей ножке, где - по лепёшке, где - по пирожку…. Причем во время кушанья свои ладони богатырь держал далеко от могучей груди, широко раскинув локти в стороны. Так лучше видны мышцы рук, плеч, спины и шеи прохожим…. Руки медленно подносили ко рту очередной кусочек снеди и аккуратно отправляли его в рот. От встречных доносились приятные ушам Бахара возгласы удивления и зависти к такой богатырской стати. Умел «приятно удивить» и просто «пестовал» некоторые жесты молодой напарник. А уж плечи, мышцы рук...! Вогаз, по давней привычке, не составлял ему конкуренции, но поддерживал компанию - рост и плечи позволяли. Проверено: внимание будет только на Бахаре. Иногда в страже Турфана это очень выручало. Они уже определили направление – большой синий шатёр. Других таких богатых жилищ в центре оазиса не было.

Правильно! Шатёр не только высокий, но широкий и длинный. В задней части - явно личные покои купца-индуса. Рядом небольшая корчма под открытым навесом на десяток столов. А вот народу – внушительная толпа. Десятков шесть людей из разных племён. Кричат, ругаются, хвалятся, делают ставки. Накал страстей нешуточный. Подошли как бы невзначай, будто мимо проходили. Протолкались внутрь вежливо: интересно обоим парням. Почти в центре, за большим столом сидела видная бородатая «гора» в высоком зеленом тюрбане "пагри", легкой рубашке и необъятных темных шароварах. За широкий пояс-кушак заткнут очень дорогой и крупный кинжал, в основание его рукоятки вставлен большой граненый рубин. Купец внушительной внешности, лет пятидесяти. Большие, недовольные, от явной скуки, и неприятные «тяжёлые» глаза. Такие люди беспощадны ко всем, никогда не упускают «свой интерес», злопамятны и мстительны. Судя по громадным рукам и плечам, действительно могучий силач…. Но ленив. Серьезных соперников, по слухам, давно не имел. За его плечами застыли двое слуг. Самодовольные лица, одеты соответственно хозяину, но дешевле и неброско. Оба - при клинках, чуть старше Вогаза, и… похожи на бойцов. С первого взгляда трудно разобраться. Значит, могут быть или опасны, или не совсем…. Судя по разговорам в толпе, купец с юга ставит на проигрыш любому желающему силачу выбор только одного вида оружия из своей коллекции в шатре. Выбор, говорят, неимоверно разнообразный, одни шедевры для брани из далекой Индии-Бхараты.

Дальше Вогаз просто присутствовал при явлении Бахара, «скромно и смущенно» наблюдающего за ярким событием. Напарник не торопился «лезть в поединок». Дал толпе и индусу заметить себя, удивиться, оценить, сравнить и восхититься молодецкой статью. Послышались сначала шепотки, потом и первые призывы парню бросить вызов непобедимому гостю из Индии. Бахар пока же просто смотрел. Очередная жертва, крупный уйгур, тихо и быстро проиграл мешочек серебра, и под смешки из толпы незаметно скрылся с глаз. Индус уставился на Бахара. Тот по-прежнему «смущенно наблюдал». Установилась тишина. Бойцы оценивали друг друга….

«Гора» в тюрбане небрежно и снисходительно поманила пальцем с крупным перстнем новичка к столу. Справа от индуса объявился толмач, скорее всего хозяин таверны. Сделал церемониальное приглашение уйгурскому богатырю на поединок. Бахар «подумал» и «смущенно» кивнул. Пробираясь к столу споткнулся «случайно» о встретившуюся лавку. Вогаз сзади поддержал напарника под локоть. Раздались смешки. Порядок явления «новичка» был соблюден. Уже далеко не в первый раз. Хотя сердце старшего напарника опять встревожилось за младшего – мать богатыря всё-таки просила приглядывать за ним, а не потворствовать его удали. Но сейчас лучше Бахару не мешать, а помогать и охранять: ещё у входа в заведение они перемигнулись «на удачу», до начала явления «молодого богатыря» из Турфана.

Уйгурский силач неторопливо уселся за стол напротив индуса, медленно снял головной платок и повязал у себя на шее отработанным жестом. Вставший за его спиной Вогаз почти одновременно сделал то же самое. И, если Бахар неотрывно смотрел в глаза купцу, то его напарник холодно уставился на обоих слуг. Медленно осматривал каждого, надолго заглядывая им в самую глубину глаз: «Змея выбирает вкусную еду». Но…, по одной из былей, в Индии водится шустрый зверёк «мангуст», похожий на хорька. Может убить любую змею. Так что всё решит только поединок. Если состоится вдруг…. Мы готовы!

Толмач разъяснил Бахару правила. Молодой уйгур важно кивнул, назвался, медленно вытащил из-за пояса небольшой кожаный мешочек. Высыпал себе на ладонь горсть ярких камней. Убрал их обратно. Мешочек пододвинул толмачу. Индус величественно кивнул, у него даже улыбка на лице не появилась – Бахар немного уступал индусу в ширине плеч, но был выше на полголовы. Соперники выставили на локти впереди себя правые руки. Ладони левых прижали к столешнице. Сцепились правые перекрещенными кулаками. Сильно сжали друг другу ладони…. Толмач накрыл их сверху своими ладошками для подачи сигнала к началу поединка. Три удара сердца. Толмач отскочил.

Могучий рывок! Силачи в напряжении сблизились плечами. Перевеса вначале пока не было ни у одного из соперников. Вогаз стоял внешне расслабленно и продолжал заглядывать в глаза обоих слуг – для него «великого поединка» не существовало. Была только возможность «случайных обстоятельств»! Он, не меняя позы, уже ощущал глубоко всех, кто впереди. Через пару мгновений – кто по бокам, а чуть позже – кто сзади. Слуги удивленно стали посматривать на хозяина, на силача-уйгура и на его напарника. Пару раз переглянулись между собой. Растеряны – это хорошо!

Лица соперников за столом перекошены от запредельного напряжения. Индус с яростным рычанием надавил сильнее и почти на четверть приблизил руку Бахара к заветной поверхности стола. Тот, тоже со звериным рыком, сначала удержал, а потом постепенно вернул позицию начала поединка. Индус, наконец, издал рев бешеного медведя, пытаясь рывками снова и снова задавить – молодой уйгур держал. Слуги за плечами торговца начали топтаться на месте, недоуменно переглядываясь. Видимо, такого исхода поединка они никак не ожидали. По слухам, индус действовал всегда быстро, неумолимо, не раскачиваясь. Бахар любил по-другому: невзначай оказать серьёзное сопротивление вначале, дать возможную надежду уступкой, не торопясь дождаться первой усталости соперника из-за бесплодных порывов, прочувствовать момент неуверенности и молниеносно «растоптать». И ещё завершить в конце повторным дожимом руки для безоговорочной победы. Судя по напряжённым мышцам шеи, плеч и спины, Бахару было очень тяжело. Может, впервые в жизни, он встретил достойного соперника. И даже очень…. Сколько уже мгновений вот так медленно утекают в вечность, капля за каплей!?

С большим трудом держался и купец-индус. Первое удивление уже сменилось растерянностью и злобой. Он настойчиво продолжал попытки сломить удачливого новичка. Да уж, могуч и настойчив торговец! Только бы его слуги чего-нибудь «не выкинули», Вогаз сделал плавное и заметное движение плечами с полушагом вперед, положил руку на рукоять клинка. Твердым голосом сказал напарнику, не отводя взгляда от слуг индуса, так чтобы молодой богатырь услышал: «Давай, Бахар! Порви его! Ещё немного!» Это поддержка напарнику, вообще-то, была не нужна. Скорее это для всех, кто был рядом. Вогаз знал, что его присутствие для них стало более внушительным вместе с видом плеч Бахара. Поединок Вогаза не интересовал – чем дальше, тем яростнее будет напарник. Хватит на целый отряд бойцов. А вот «случайное вмешательство» надо предотвратить любой ценой – для того и существует «напарник». Делаем новый взгляд - «Змея напряглась для броска». Слуги заметили и поняли намеки Вогаза, сделали полшага назад и больше «не дёргались». Проигрывает их хозяин… ну что ж, под Великим Небом и такое бывает. Придётся пережить. Пусть раньше такого и не было.

А толпа яростно подбадривала Бахара – конец поединка уже был ясен всем. К тому же, купец-индус немолод! Игроки, вдруг пожелавшие срочно перезаключить сделку и поставить по-новому, уже начинали потасовку. Пока в двух местах. Для большинства зрителей сегодня и здесь было явлено «чудо нового героя» - Бахар из Турфана…. Великий!

Ха-ах-х! Победа молодого уйгура. Толмач хлопнул в ладоши – поединок закончен: гость с юга проиграл. Толпа взывала от радости. Новый герой! Победно ревущий быком-победителем и вскинувший вверх кулаки, Бахар радостно выхватил свой мешочек с камнями у толмача и вскочил на лавку. Потом - на стол. Танец-топтанье, наслаждаясь моментом славы. Уже многие кричали: «Бахар! Бахар!». А Вогаз шустро придвинулся к столу, показательно обнажил клинок, упер его острием вниз в лавку возле стола. И, не обращая внимания на торжествующего вверху напарника, положил обе ладони сверху на рукоять. Улыбнулся всем, кто был перед ним (индусу, его слугам, толмачу, ещё каким-то троим): «И я тоже здесь…. И, как и вы, - радуюсь…. Да, победил новичок, честно, заслуженно и по-другому быть не может…. Желающих усомниться что-то пока не видно…. Жду…. С нетерпением и вниманием. Готов очень быстро выслушать!». И сделаем обязательно взгляд «глаза змеи, защищающей свое гнездо».

Сомневающихся не нашлось ни одного. Купцу-индусу было тем временем нехорошо. Он продолжал сидеть как огромный растоптанный мешок с шерстью. Тяжело дышал. Выражение лица и глаз было странно задумчиво, левая ладонь медленно массировала перетруженную правую руку. Поражение явно не повлияло на него разрушительно, порождая обиду и возможную потом месть. А вот это интересно! Почему? Ведь Бахар, хоть и молод, но честно «обидел» в таких забавах очень многих соперников. На себе Вогаз испытал удаль силача, будущего героя, в первый же день их знакомства. Четыре года назад. Отказ от поединка, похоже, мог обидеть парнишку. Вогазу проигрывать не обидно… Уже четыре весны…

Вдруг рядом с Вогазом разом возникли начальники: слева Самар при своих двух кривых клинках, справа Матай с длинным прямым. Они тоже «приветливо» улыбались купцу-индусу лично и его слугам, взгляды же были ледяными. На столе быстро успокоился и спрыгнул вбок посерьёзневший Бахар. Он иногда довольно быстро соображал, особенно когда предстоит драка. Медленно вытащил из петли свою булаву, выпрямился и тоже улыбнулся. Пара мгновений и толпа, успокаиваясь, стала освобождать пространство вокруг главного стола. В наступившей тишине раздался чей-то возглас: «Ва-а-а! Это же доблестный Самар…». Тишина ощутимо усилилась.

Видимо торговец из Индии, наконец, стал нормально соображать. Потому что до этого возгласа он непонимающими глазами рассматривал четвёрку уйгуров-воинов перед собой. Его взгляд достаточно быстро стал осмысленным. На ухо ему зашептал толмач, объясняя коротко про Самара и его отряд. Выслушав сообщение, индус медленно выпрямился на скамье, вытянул вперед громадные руки, положив их ладонями на стол. Лицо стало серьёзным, деловым и гордым. Заговорил – громко и торжественно. Представился торговцем оружием из Индии Дханаджэем Ратаном Сингхом по прозвищу Волосач. Толмач еле успевал переводить:
– Он поздравляет молодого силача-уйгура Бахара из Турфана и его наставников с заслуженной победой и приглашает их к себе в шатер, чтобы честно закончить сделку – дать Бахару выбрать любое оружие, какое возжелает его душа.

Индус медленно встал, совершил церемонный поклон с прижатием обеих рук к груди и приглашающим жестом повел уйгуров за собой в шатер. Матай нежно подхватил вместе с собой за локоть пытавшегося «улизнуть» толмача, давая этим знать, что услуги перевода (и свидетеля) ещё понадобятся. Зрители встали полукругом в двух десятках шагов перед шатром и, тихо переговариваясь, явно собирались ждать результатов сделки. Процессия степенно перебралась из корчмы в шатёр-жилище индуса. После быстрого поздравления Вогаз спросил Бахара о самочувствии. Тот, ещё тяжело дыша, сказал, что всё нормально, только здорово потянул кисть и локоть. Но смог вырвать победу! И правда, что раньше никогда не встречал подобных соперников. Серьезное признание….

У входа в шатёр торговца ждали ещё четверо слуг. Двое приоткрыли в центре проход, пропуская хозяина с гостями…

так.. наконец завершил полностью и "правильно" 2й эпизод 2й главы (пауза была в 10 месяцев, а сейчас за один присест - мистика...)

2.2 Посещение святилища

Как только Вогаз увидел, что его десятник более-менее освободился от хлопот на новой стоянке, то сразу решил напомнить ему о просьбе помянуть погибший караван. Матай об обещании помнил. Он сказал, что Самар уже отправил гонца к главе местной уйгурской общине. Тот решит, когда будет организован обряд в святилище около пещер Могао, в маленьком соседнем оазисе. Вогаз кинулся к повозке с его личными вещами и быстро отложил в отдельный узел десятую часть найденных в пустыне «подарков дэвов». Руки, слушая сердце, сами отделили нужную долю. Каких-либо сомнений, стоит ли делать подношение и сколько, сердце не допускало. На душе было спокойно и приятно. Дальше нужно было только ждать.

Почти сразу подошёл любопытный Бахар, спросил что происходит. Вогаз как умел коротко объяснил: задобрить души погибших караванщиков с помощью обряда в святилище – это нормально: чтобы потревоживших прах упокоенных в песках не донимали несчастья, болезни, печали и не «отвернулась удача». Боги, дэвы и предки внимательно следят не только за поступками людей, но и за их словами. Особенно за клятвами. Для них якобы видны «как на ладони» даже наши помыслы. Так с детства учили Вогаза, и его сердце всегда было с этим согласно. Бахар кивнул и тоже пошёл к повозке. Через некоторое время он подал Вогазу узел такого же размера и сказал, что это его подношение в святилище.

К закату на стоянке появился пожилой глава местной уйгурской общины. Его встретил лично Самар. После непродолжительной беседы с ним начальник охраны с разрешения перса, владельца каравана, объявил, что после ужина все, кто хочет посетить пещеры Могао, должны быть готовы выйти в дорогу к полуночи. Для встречи с местным шаманом там надо быть до рассвета. Десятник разрешил Вогазу сделать себе замену. Большую часть стражи взял на себя Бахар. И попросил напарника сделать подношение в святилище от него.

Около полуночи Самар подал команду желающим выходить к пещерам. Проводником был сам глава общины, ему подчинялись как Самару. Вогаз подхватил узлы, свой и напарника, и пристроился, по привычке, в конце группы. Матай шёл в середине. Всего было около четырёх десятков людей. Насколько парень услышал, дорогу знают достаточно много людей – те, кто уже несколько раз ходил по Великому Пути и знает окрестности Дунхуана.

Идти под луной по пустыне было спокойно и приятно. Поначалу мыслей не было, а только интересное ощущение «ночного внимания», знакомое по страже. Потом, конечно, полезли раздумья…

Несложные, и даже какие-то простые вопросы: как там живётся умершим в их "запредельной стране"? Правда ли то, о чём говорят все шаманы, что "ушедшие" предки очень внимательно следят за размышлениями, словами и поступками своих детей и потомков из следующих поколений? Действительно ли они выступают нашими заступниками перед лицом Великого Неба и сонмом Богов и принимают в свою личную Чашу судьбы всё то, что натворили они сами и их дети? И дети детей? Никто кроме шаманов не мог ответить Вогазу. А ему хотелось узнать самому. Где и как найти такое "откровение"? Можно, конечно, ради такой цели умереть, но это будет глупо. Ибо впереди те годы, дни или мгновения, которые написаны Великим Небом для каждого здесь. А "туда", за предел, всегда успеешь. Печально, что нельзя пообщаться с ушедшими, спросить их лично – как им там? Что будет дальше? Вогаз тосковал по отцу, иногда очень хотелось просто побеседовать с ним, хотя бы недолго, но… Небесам виднее. Смирение – одна из главных добродетелей в вере уйгуров. Остается только своей повседневной жизнью показывать "ушедшему" Октаю и всем предкам, что не зря они с любовью, теплотой и терпением потратили свои жизни на воспитание достойных потомков.
*****


Показался неглубокий каньон с длинным оазисом внутри. При свете заходящей луны он казался спящим громадным зверем. Точнее, дэвом, который «улёгся» в складке пустыни…. «Дэв», кстати, не спал, а, скорее, "прилёг отдохнуть", внимательно наблюдая за «гостями». Старейшина, не убавляя шага, начал спускаться по широкой тропе. Поворот за поворотом. Тем не менее, дорога легко запоминалась. Вскоре приблизился каменистый склон. Процессия двигалась к его центру.

На широкой площадке перед самым склоном старейшина остановился. Кто-то из группы помог зажечь ему толстый факел на длинном древке. Глава уйгурской общины тихо сказал всем сесть полукругом, лицом к склону. Расстояние между сидящими должно быть три-четыре шага. Факел он воткнул в песок и уселся рядом с ним – получилось впереди всей группы.

Светлая полоса неба на востоке обозначила приближающееся утро. Факел постепенно догорал. По-прежнему было тихо, никто не разговаривал и не шевелился. Перед самым восходом солнца впереди из пещеры вышли двое. Первым шёл очень старый шаман из племени тохаров. Вторым – шаман уйгурского племени, не такой старый, скорее, пожилой, почти ровесник старейшины, приведшего группу паломников. Шаман-тохарец, ни слова не говоря, выдернул догорающий факел из песка и передал его шаману-уйгуру. Тот вытащил из заплечного свертка охапку поленьев, присел и разжёг из них небольшой костер. Древко факела он разломил на мелкие куски и добавил в огонь. Поленья, оказалось, были сложены так, что пламени хватило бы почти до полудня. Старый шаман-тохарец убедился, что костер разожжён, вернулся ко входу в пещеру и сел на её пороге. Его тело было наполовину скрыто тенью. Видна только правая сторона. По сигналу шамана-уйгура старейшина встал и подошёл к костру. Оба они обменялись ритуальными фразами. Взошло солнце.

По указанию главы уйгурской общины, каждый пришедший вставал и относил свои свёртки-подношения к подножию входа в пещеру, возвращался обратно и садился точно на своё место. Одним из последних двинулся к пещере Вогаз. Старый шаман-тохарец внешне никак не реагировал на приближавшихся и отдалявшихся паломников и оставляемые ими узлы. Глаза его - полуприкрыты и пусты. Но…, если тело старика было неподвижным как виданные не раз Вогазом статуи в Бактрии, то ощущение подсказывало, что старый шаман-тохарец своим телом «превратился» в широкую дверь, наглухо закрывшую вход в пещеру. Вогаз, по крайней мере, ни за чтобы не решился проскользнуть мимо или хотя бы приблизиться к старику. Удивлённый своим ощущениям он торопливо вернулся на свое место. Когда все пришедшие снова расселись и замерли, уйгурский шаман бросил горсть травы в пламя костра – начался обряд…

По окончании действа шаман обошёл вокруг каждого паломника, держа в руках пучок тлеющих прутьев. Возле нескольких он задерживался сделать дополнительные жесты-круги этим пучком вокруг голов. А четверым даже несильно похлопал по плечам и спинам. Вогазу «отдельных жестов» не досталось.

Завершая обряд, шаман засыпал костёр горстями песка. Старейшина встал и дал знать паломникам, что пора возвращаться в Дунхуан. Люди опять собрались в группу для перехода, тихо переговариваясь. Глава общины снова подошёл к уйгурскому шаману для беседы. Старый шаман-тохарец, продолжал неподвижно сидеть у проеме входа в пещеру. В его позе ничего не изменилось….

Внимание Вогаза привлекло чьё-то присутствие. Слева от входа в пещеру, в полуполёте стрелы, среди редких кустов сидел человек. Его прикрывала тень от каменистого склона. У неизвестного была обрита голова, из одежды – длинная мантия цвета шафрана, несколько раз обернутая вокруг тела, правое плечо оголено. Средних лет, худощавый, ниже среднего роста. Похоже, это последователь Будды… Он сидел с закрытыми глазами и выпрямленной спиной на невзрачной циновке из лозы, постеленной прямо на песке. Если взгляд не подводил Вогаза, а раньше у него почти не было поводов для этого – сказывались навыки охотника, то вокруг неподвижного человека виднелся овальный ореол. Как будто тело находилось в серебристом яйцеобразном коконе…, причём, внутри этой "оболочки" ощущалась своеобразная наполненность жизненной силой. И она была более реальна, чем всё вокруг. За пределами ореола! Это поразило парня. Так не бывает! Мираж наоборот, что ли? Обычно, облик любого человека – это понятная Вогазу часть картинки нашего мира. А здесь не так! Пришлось парню даже поморгать, оглянуться вокруг… но чудесный эффект по ходу созерцания незнакомца не исчезал. Наблюдаемый человек вместе со своим коконом не вписывался в привычный ракурс этого мира. Он был как "нечто большее"! И не "чужое"…

Кто-то из уходящей из святилища группы окликнул Вогаза. Парень поднял руку: "Слышу, уже иду!" Но сам продолжал тщательно всматриваться в неизвестного, запоминая для себя как можно больше деталей. Необычность увиденного может потом оказаться нужным и жизненно необходимым уроком. Чудеса редко повторяются в судьбе человека. Говорят, потому–то они и есть "чудеса"! Якобы таков закон разнообразия в жизни. И лучше не зевать!

Поражало выражение лица – полнейшая безмятежность, какая-то небесная мудрость, смирение и человеческая теплота. При полной неподвижности! Как у статуй, виденных в Бактрии. Эти качества, или такое настроение незнакомца Вогаз с удивлением прочувствовал даже на расстоянии. Человек был здесь и сейчас! Не "ушедший" или "затуманенный", а скорее "Принёсший-Небо-Сюда". Слов и знаний парню для понимания не хватало. Он старался максимально точно зафиксировать в своем сознании все увиденные и ощущаемые оттенки из картинки, которые ему неожиданно показали Небеса. Важным было, похоже, и ровность спины, и перекрещенные голени со стопами, уложенными поверх бёдер, и руки, собранные в "цветок", когда ладони плоско снизу, а большие пальцы прижаты друг к другу и "смотрят вверх". Всё как у статуй их Учителя!... Вогаза снова окликнули и пришлось, бросив последний взгляд, бегом догонять группу, спешившую в оазис Дунхуан.

По дороге к стоянке пришли новые размышления. Что Вогаз знал о последователях Будды? Их Великий Учитель, живший за четыре сотни лет до рождения Вогаза, был знатного рода индийских правителей-кшатриев. Родители с детства оберегали его от видения несчастий этого мира, сделали ему во дворце "сказку". Но во время прогулок он вдруг увидел сначала больного человека, потом немощного старика, а потом ещё и похороны умершего… И сердце молодого человека затопила большая печаль – жизнь людей оказалась полна страданий. Он оставил семью, богатство, наследие власти отца и пошёл искать Истину и Мудрость. Шесть лет он провел в странствиях. И нашёл её! Как рассказывали, он сумел заглянуть в Суть всего, в Причину Причин и понять. И стал Учителем для всех. И стали его называть Буддой, "Пробудившимся"…

Его учение было простым. Как понял Вогаз из разговоров в Балхе, "мы все рождаемся и умираем много-много раз, снова и снова приходя в этот мир". "Наши жизни есть страдания, потому что мы не видим причин. А причины просты – мы не знаем самих себя. И Путем освобождения от страданий может быть только получение Знания сути самих себя". "К этому Знанию можно придти, только соблюдая чистоту помыслов, слов, взглядов и поступков". Это так называемый у них "Путь Архата"… Последователи Будды утверждали необходимость полного смирения перед судьбой и соблюдение простых правил: полностью воздерживаться от убийств и насилия, от обмана и воровства, от супружеской неверности и вожделений утех, от порочных наслаждений. Такое поведение поведёт людей к чистоте, всепрощению, миру и великой любви к ближнему. И каждый человек будет рождаться в этом мире столько раз, пока не увидит и не примет эту необходимость для себя. Символами веры у последователей Будды были колесо Закона и каменная ступа – знак Безмятежности.

Якобы таково было Откровение этого Учителя. И Вогазу было как-то очень приятно на сердце за всех людей, что Великое Небо посылает им в помощь и назидание сильных пророков с великими Откровениями как Будда и Кришна в Индии, как Заратуштра в Персии. Может были такие же и в других землях… всего не узнать, наверное. Значит, у людей есть ещё шанс построить жизнь счастливой, радостной и благополучной!

А каково Вогазу примерить к себе требования последователей Будды, уже не первый раз задавал он себе такой вопрос после знакомства с этим учением в Балхе?.. Мда… не получается с самого первого их утверждения. Не убивать… так он уже не может. Охотник с детства и воин, ставший таковым ещё юношей после "первой битвы", один из защитников Рода и своего племени. Врагов не жалеют, с ними отважно сражаются и… Небеса решают, кто выживет в битве или поединке. Охотничья добыча – заслуженный дар от дэвов и доблесть кормильца близких для выживания в родных горах Тэнгри-тау. Зимы становятся очень суровые, голодные и запасы в Роду делались ровно на все семьи. Никого в Роду не обходили едой, всегда делились. И по-другому быть не могло в большой Семье…

И Вогаз честно признавался себе, что первое дело для него лично – это хорошо поесть, причём с перебором. Конечно, не так, чтобы "лопались глаза", но утроба должна быть набита. Когда еды нет – можно потерпеть. И день, и два, и больше…, но потом – или охота, или честный заработок за любую простую работу. Во всём этом Вогаз считал себя достаточно удачливым. И это здорово настораживало. Как говорили наставники: "Удачи у человека ровно столько, сколько он заслужил под Небесами. И не на волосинку больше… Если больше, то тогда Небу придётся для тебя отнять у другого. Разве так хорошо?" Вогаз всегда и везде считал себя частью Рода и следовал традиции своих предков. Всегда уважал устои и порядки других племён. Но знакомство с Новым Учением как то "расширяло и углубляло" его понимание мира. Не требуя предавать его собственные убеждения и веру. Мир преподносил Вогазу всё новые и новые чудеса жизни. Так что же он тогда ищет в своих странствиях так далеко от близких: "счастливую страну", чтобы родное племя не страдало в голодные зимы в суровых горах или же мудрость о том, кто он сам по себе?