Artez

Ты стал бы тем, кто каждый день,

Галопом роет неустанно?

Что дождь и снег, жара, метель,

Не ощущает, как не странно.

 

Готов ли ты, сказать всем «Нет!»?

Скрыться в глубине земли,

Встретить гордо лица бед,

И забыть про все мечты?

 

Конечно нет, ведь ты дрожишь,

За статус, положение,

А кто-то есть, во тьме ночи,

Тот кто оставлен на сожжение.

 

Скажи спасибо ты тому,

Пропой же песню невпопад,

Тебе же жить, ну а ему,

Копать, копать, копать…

 

Посвящается, думаю уже догадались кому)

Здравствуйте, дико извиняюсь за первую неделю. Писал на скорую руку, но оправдываться не буду. Хотя уже сделал это.

 

Ко второй неделе исправлюсь, обещаю) 

 

Всем спасибо за замечания, комментарии к остальным работам напишу завтра, когда нормальный интернет и компьютер будет.

 

И да, Главный Герой - Асель. Объяснять долго, понял свою ошибку. Работу в хорошем виде подам, надо будет посидеть.

Прочитав, вспомнил "патриотов" страны, которые избивали девушек на видео. Очень печальный рассказ, на самом деле. Единственное, что меня радует -- это решимость и сила девушки, и конечно же странный Карел)

В москве ни разу не был, но узнал немного из этого рассказа:

Разобраться в переплетениях московского метрополитена не проблема. Проблема найти нужный выход, чтобы не ошибиться с автобусом. После пары таких поездок в не-понять-куда, Жике пришлось научиться ориентироваться. Ещё спустя пару дней уже не она, а у неё спрашивали дорогу. Но в Москве девушка по-прежнему ощущала себя чужой. Трудно было привыкнуть к этому сумасшедшему темпу ритму, когда самой вроде и спешить никуда не надо, но все бегут, стремятся куда-то, и поневоле утягивают с собой.

Понравилось ещё, как вы играете со словами. очень красиво)

Этот безмолвный мир

 

          - Представьте, чтобы вы делали, если бы оказались в самой в глубине вашего сознания, и не могли "прийти в себя " ? Можно ли это было бы назвать просветлением? Или все же «сдвигом по фазе»? Что же это? Вы проникаете во всю суть вашего мироздания ,задавая и получая ответы на вопросы .Осознаете, что все чувства , которые когда-либо испытывали : любовь, сострадание , злость , ненависть , блаженство - лишь иллюзия , игры вашего разума.. Осознанность -это вечная истина , которая должна приносить вечный покой . Но почему тогда вам так больно и неспокойно на душе?

          Асель сидела в самом последнем ряду огромнейшей аудитории. Что это за предмет она не знала, хоть убей. Иногда присутствие не означает понимание происходящего . От размышлений над вопросами жутко болела голова.. Слишком уж они были сложные, чтобы просто взять и ответить. Преподаватель - типичный представитель психологических или философских наук. Прямая осанка, поставленная речь, очки на переносице ,придающие ему весь убедительный вид.

          - Вот вы, девушка, в самом последнем ряду, - обратился преподаватель, и устремил свой взор на Асель. – Что вы думаете на счет этого? Что есть чувства на самом деле? Какие из них ложны для вас, и какие истинные?

          - Ну, эм… - промямлила она, и собравшись духом продолжила. - Допустим, любовь – просто дефект мозга. Но мы же чувствуем разные чувства на протяжении этой «любви», то есть, радость, боль, горечь, сожаление, разочарование и всё остальное. Все эти присутствующие чувства – просто названия, как мы знаем, при проявлении какого-либо чувства, вырабатывается свойственный ему гормон. Так можем ли мы считать любовь не дефектом какой-то области, а совокупностью нескольких чувств, то есть всего мозга?

          - Очень хороший вопрос, мне нравится ход ваших мыслей, - будто хвалит, подумала Асель. – Вопрос следующий: А, вы, любите?

          Асель хотела ответить, но застыла. С открытым ртом, на самой последней парте. Она не могла ничего сказать, слова застряли в горле комом.                        Преподаватель смотрел на нее с ухмылкой, которая говорила: я знаю, что нет. Прозвенел звонок.

 

          Сон нарушил будильник.

 

          7:00.

 

          Как же мне повезло, что это был просто сон, подумала Асель. Встав с постели, она поставила кофе вариться. Пока кофе варится, она делает гимнастику. Растягивает все мышцы, чтобы быть энергичной весь день. После идет в душ. Утренний душ бодрит так, что все клетки тела просыпаются.

          Завтрак у нее простенький. Каждое утро она ест кусочек хлеба, яйцо вкрутую и запивает всё это чаем с бергамотом. Покончив с завтраком, она собирается на работу. Красится она не очень сильно, поэтому и времени это отнимает не много.

          В полвосьмого она покидает свой дом. Высотки всё продолжают расти, как грибы после дождя.

          В трамвае, рядом садится беременная девушка. По размеру живота, примерно восьмой месяц. Асель вспомнила одну знакомую. Бедняжка. Жизнь – суровая штука.

          У входа в офис стояли дорогие машины, но это были машины чиновников, их помещение на этаж выше.

          - Доброе утро, Асель эже, - поприветствовала секретарша. – Вас ждет очень интересный клиент.

          - Доброе утро, Айгерим. Через пять минут, можешь впускать.

          Спустя пять минут, в кабинет вошла девушка.

          - Здравствуйте, присаживайтесь пожалуйста, - сказала хозяйка, и указала на кресло. Она села. Тогда Асель продолжила. – Меня зовут Асель, можете рассказывать всё что хотите, у здешних стен отсутствуют уши. Конфиденциальность я вам гарантирую, никто не узнает о том, что вы расскажете мне здесь.

          Но девушка только улыбнулась.

          - Не хотите рассказывать? – с улыбкой произнесла Асель. – Можете не бояться. Я вас слушаю.

          Девушка не хотела говорить, и всё так же улыбалась.

          Вошла Айгерим.

          - Асель эже, на счет вашего клиента. По каким-то неведомым мне причинам, она не может говорить, но печатает вполне умело.

          Девушка напротив улыбнулась еще раз, и кивнула, как бы подтверждая всё сказанное.

          - Ну, хорошо, - сказала Асель, вытащила из сумки ноутбук и предоставила девушке. Та начала печатать.

 

          «Меня зовут Айсенем, и мне 30 лет. Моя история не из тех, что рассказывают своим детям и внукам впадая в ностальгию.

          Началось это видимо 15 лет назад, в 2012 году, тогда мне нравился мальчик из параллельного класса, который перевёлся к нам в школу. Это был первый раз, когда я испытала такого рода чувство. Знаете, первая любовь всё-таки, у меня сначала проявлялись румяна на щеке при виде того парня. Его звали Эмир. Он был на три года старше меня. В тот момент возрастной фактор сыграл важную роль – он старше, следовательно он умней, сильней и надёжней.

          Я начала подавать ему знаки, строила глазки, все время на него смотрела. И вот чудо – он меня заметил! Мы познакомились, в этом не было нужды для меня, ведь я знала, как его зовут, да что там имя: я знала про него всё. Но эту формальность я хотела соблюсти, чтобы он узнал моё имя. Когда он на меня смотрел, у меня все пылало внутри, жар поднимался до критической отметки. Внешне я оставалась невозмутимой, выдавая лишь лёгкую улыбку. Внутри же, у меня происходил хаос. Будто взрыв сверхновой звезды. Тело пробирала до боли приятная дрожь.

          Мы с ним начали встречаться после пятой совместной прогулки. Мне завидовали все девочки, ведь я была с самым красивым парнем.

          – Знаешь, что звёзды на небе это всего лишь тела, которые умрут в скором времени? – спросил меня однажды Эмир.

          – Прямо как люди… – пробормотала я.

          – Да… Они светят лишь для того, чтобы в конце погаснуть. Так и с нами. Люди никогда не задумывались, но, светимся мы точно так же, и точно так же находимся в ожидании когда погаснем.

          – К чему ты ведёшь?

          – Предлагаю светить ярче, чем кто-либо.

          Он предложил мне улететь с ним. В Турцию. В скором времени мне исполнится шестнадцать, получу паспорт, думала я, и была готова улететь с ним хоть на край света. Родителям, я, конечно же, не рассказывала. Мы хотели тайно сбежать.

          Вот и наступил тот день. Он купил билеты до Анталии, для двоих.

          Я была настолько счастлива, что даже не задала вопрос ему в тот день. Когда он начал меня наряжать в мусульманскую одежду. Он смотрел на меня и улыбался, мне этого хватало.

          Не знаю сколько мы летели, но когда я проснулась, мы были уже над Турцией.

          – Смотри, это Чёрное море, а вот это – Средиземное.

          Я была настолько поражена увиденным, что просто смотрела на этот вид и улыбалась как дурочка.

          Приземлились удачно.

          В аэропорту нас встретил мужчина, Эмир представил меня ему.

          – Это Айсенем, – Эмир указал на меня.

          – А это мой отец, Галиб Агаев.

          Мне стало так неловко, и я сразу покраснела. Отец Эмира посмотрел на меня, кивнул и улыбнулся.

          Они общались на турецком, но так как все тюркские языки похожи я понимала, пусть и не все слова, смысл диалогов.

          Мы сели в машину и поехали.

          К ним домой.

          Меня начала мучать жажда после пяти минут, Эмир дал мне воды. Не смотря на то, что я спала в самолете, захотелось спать.

          Когда я открыла глаза, то увидела далеко не дом Эмира. Мы стояли в каком-то лесу. Горы. Речка. Эмир с отцом разговаривали с каким-то мужчиной. В машине было жарко. Я смотрела на них и не понимала, что же здесь происходит. Они пожали дружно друг другу руки и мужчина направился в сторону машины. Мне стало страшно. Он подошёл, открыл дверь и рассмотрел моё лицо. Ухмыльнулся. С этой ухмылкой он резко закрыл дверь и сел за руль. Помахал своим друзьям и увёз меня в неизвестном направлении.

          Мне было страшно, я плакала. Выбраться я никак не могла – дверь, оказывается, открывалась только снаружи.

          Примерно через три часа езды я увидела надпись «Добро пожаловать в Алеппо!».

          Мужчина заговорил со мной после шести часов езды.

          – Так тебя зовут Айсенем?

          – Да…

          – Меня зовут Ахмет, мы должны с тобой подружиться.

          – А если нет? – рискнула я.

          – Поверь, тебе не понравится ответ.

          После этого, мы с ним не разговаривала какое-то время.

          – А куда мы едем? – спросила я, набравшись смелости.

          – В твой новый дом, – только и сказал Ахмет.

          – И как скоро мы приедем? 

          – Ещё около часа.

          Мы ехали вдоль разрушенных домов. Везде были неспокойные люди, было впечатление, будто они не знают куда бегут, но им нужно куда-то убежать.

          Внезапно около нас что-то взорвалось с такой огромной силой, что машину опрокинуло, стёкла все разбились. В ушах звенело. Крики, плач и стон сразу же заполнили местность.

          – Айсенем, ты в порядке? – сквозь этот хаос услышала голос Ахмета.

          – Да, – но голос отдался лишь в моей голове, надо ответить. – Да!

          Он взял меня на руки и понёс. Это всё что я помню.

          Очнулась я уже в постели. Было тепло и тихо. Никто не кричал и не плакал.

          Ахмет подошёл ко мне, увидев что я очнулась.

          – Очень хорошо, что ты проснулась. Я ведь тебе ещё не объяснил. С этого момента, ты являешься моей собственностью...

          У меня глаза чуть не вылезли из орбит.

          – Что значит собственностью? – недоумевала я.

          – Понимаешь, я купил тебя у Альтюга.

          – Альтюг? Вы явно что-то путаете, мужчина, с которым я была, его зовут Галиб, Галиб Агаев и Эмир.

          – Нет, он представляется по-разному, и каждый раз приводит молодых девушек к нам. Его сын – Кемиль, как бы он там не представлялся тебе. Он обычно даёт девушкам воду со снотворным, когда везёт к нам.

          Я была в шоке.

          – Теперь ты – моя жена. Ты должна готовить и убираться в этом доме. И исполнять супружеский долг, каждый раз когда я приду домой, – лицо его было серьёзным.

          Я не могла ни возразить, ни согласиться. Я просто была в ступоре. Взгляд мой был направлен в пустоту. Это конец? Вот, Айсенем, ты прожила счастливую жизнь. Поздравляю…

          – А как же мои родители?

          – Не беспокойся, у тебя будет возможность поговорить с ними, – уверил меня Ахмет.

          После того дня, прошло больше года.

          Каждый день он приходил домой, кушал и занимался мной. От него отдавало едким запахом пороха. Тогда я поняла, что являюсь женой террориста и нахожусь в Сирии.

          За это время, что жила там, я услышала столько криков и взрывов, что ничем меня удивить было нельзя. Но, Ахмет постарался.

          Мне позволили поговорить с родителями, по скайпу.

          Первый гудок, второй…

          Сердце так сильно билось, что я не знала как сидеть.

          И вдруг, кто-то нажал видимо на «Принять вызов»... и я увидела сестру. Она и я, смотрели друг на друга так, будто мы и не живые вовсе, а скульптуры какие-то. Я сказала «Привет», и разрыдалась. Моя сестра тоже не стала сдерживать слёз. С какими-то криками подошла женщина и посмотрела на экран, это была моя мама. Увидела она угадайте кого, и её реакцию тоже угадайте. Я уже плакала навзрыд, никто не мог говорить. Так продолжалось около двадцать минут.

          – Айсенем, доченька моя, родная, где ты? – с всхлипываниями спросила меня мама.

          – Я в Сирии, за меня не беспокойтесь, тут очень хорошо. Меня кормят, я работаю, мне платят за это, – повторяла заученный текст.

          – Какая работа? – спросила мама.

          – В отеле работаю, не верьте в то, что показывают по новостям. Это неправда.

          – Не ври мне, пожалуйста, доченька. Ради бога, умоляю тебя, делай всё что хочешь, только не ври мне, – на меня смотрела женщина, которая родила и воспитала. Боже, этот взгляд… глаза полные слёз, глаза полные надежд...

          Я не смогла сдержаться и заплакала. Рассказать правду, при всём желании не могу. За ноутбуком стоит Ахмет, который направил дуло пистолета мне в голову. Никогда бы не подумала, что буду разговаривать с мамой под страхом смерти…

          – Спасите ме...

          Связь оборвалась. Моему мужу не понравилось то, что я сделала. Он избил меня. Бил меня ещё неделю. Следующие два месяца я жила в сущем Аде. Жара, крики, смерть, вонь, взрывы, плачущие дети и женщины, секс и избиение.

          В один день Ахмет напился очень сильно, сначала он меня избил, потом поимел. Видимо ему этого оказалось мало. Он достал свой нож и пошёл к камину. Долго там сидел и разогревал его.

          Мне уже было всё равно. Я была готова умереть. Ни надежды, ни желания, ни стремления жить у меня уже не было.

          Он крепко взял мою голову, открыл рот и вытянул язык.

          – Будешь знать, как говорить лишнее.

          Горячий металл коснулся моего языка. Я закричала. Запах жжённой плоти, острая боль и тошнота.

          Мне было очень больно. Под моими ногами образовалась красная лужица. Думала, что умру и была рада – хоть какая-то хорошая новость за столь долгий срок.

          Я потеряла сознание.

          Я умирала.

          Я умерла.     

          Очнулась в больнице, всё было такое яркое, насыщенные цветом и живые цветы поприветствовали меня. Пропали крики и разного рода звуки. Вошёл человек в белом халате и сказал:

          – С пробуждением вас, и сразу начну с того, что вы более не сможете говорить. Но ничего кроме безмолвия, вашей жизни не грозит. Через две недели, когда ваше состояние стабилизируется, мы отправим вас Домой.

          Врач видимо, увидел в моих глазах страх и сразу же дополнил.

          – Домой – в вашу страну, к семье. Не беспокойтесь, в Сирию вы уже не поедете.

          После таких сладких слов, я отключилась. Не помню как, да и не хочу вспоминать, я долетела к себе домой. В свой любимый и родной Бишкек.»

 

          Все были просто поражены прочитанным. Асель и секретарша сидели с широко раскрытыми глазами.

          Тогда, Айсенем увидела в них себе подобных людей, людей которые не могут выронить и слова.

я могу написать эссе которое будет началом одной из работ?

 

отличный способ спалиться с самого начала xD

, а я не писал. ждал начала. да, я экстремал)))

Всем здравствуйте!) починил ноутбук, теперь я снова с вами) 

,ну держите)

 

, уууууууууууу, я МТА)))

Garrincha,ахахах)

 

, я как напишу, отправлю вам)

весна в бишкеке, а у меня эйфория от фотографии, где изображена она. lol, я всё.

fotka,лол. ахаха

,тюрьмы не одинаковы по строению) это не люди.

 

вот к примеру, нынешний алькатрас - музей)

,ахахах) я готов) у моих второсортных рассказов есть уже фанаты))) нужно двигаться дальше)

Каждый новый день, проходит так же скучно, такой же, точь в точь, как вчерашний. Те же грузные, стальные тучи, одни и те же безликие лица, тела без души, будто одежду нацепили на тушу и запрограммировали ходить по улицам города. Просто ходить по улицам, без цели, без особого назначения, без конечного пункта. Порой мне кажется, что они – тела, набитые ненужной информацией, которая в жизни им не пригодится. Именно такие и попадаются ко мне на стол. Прямо из холодильной камеры, с биркой на большом пальце правой ноги. Да, как вы уже поняли, я – патологоанатом. Нет, я не рассматриваю больных патологическими болезнями, я осматриваю трупы. Да, бездыханные тела, холодные, синие, опухшие, уродливые трупы. Для кого-то, это всё может показаться очень мерзким, тошнотворным. Короче говоря, нужно ставить знак – не для слабонервных. Но, вся прелесть в том, что я не из того числа людей, что боятся смотреть на такое. Наоборот, меня это забавляет, мне это нравится.

 

Всё началось, когда мне было 18 лет, жарким летом. Я отымел одну из местных красавиц, а после кончил в двух смыслах. Тогда, и проснулась та часть меня, которая и движет мной до сих пор: маниакальная наклонность. Помню… эх… хорошие были времена. Я камнем пробил ей череп, а потом начал делать то, чем занимаюсь сейчас. Мне было интересно, что же там внутри, что под кожей, что скрывается от глаз. Я много раз видел, как показывают разные органы человека по зомбо-ящику, но, если не посмотреть на всё это вживую, какое может быть удовольствие от увиденного? Например: если вы смотрите на еду, будете ли вы сыты после просмотра? Именно! Так и у меня. Мне захотелось посмотреть на мышцы, женские мягкие мышцы, но с собой я ножа в то время не носил, поэтому пришлось разделить камень так, чтобы одна сторона была острой и могла резать. После нескольких попыток, у меня всё-таки, получилось, и я принялся резать её руку в области предплечья направляя разрез вверх. Получилось не так идеально, тогда я не был перфекционистом, меня это не волновало. Я осторожно снял кожу и принялся рассматривать мясо. Под кожей пробегали разные вены. Мышцы блестели под солнцем. Но на этом не следовало останавливаться, меня уже трясло, я был возбуждён. Я начал резать кожу в области межбровья, и тут меня осенило – нужно снять скальп! Я видел, как это делают, и начал имитировать всё, буквально до каждого движения, слова, даже темпа дыхания. Осторожно разрезал кожу в виде круга. Началось самое интересное – сдирание кожи. Нежно потянув на себя верхнюю часть моего будущего «трофея», я начал подрезать то, что держало его. Было немного криво, честно говоря, но мне нравился сам процесс. Тогда и определилась моя будущая профессия. Закончив, я поднял над головой кожу с волосами. Скальп не идеальный, но как первый «трофей» - очень даже ничего.

 

После, я поступил в медицинскую академию. Девушку все забыли к этому времени, хотя шум был тот ещё. На первых страницах газет, в новостях, радио. Везде говорили про девушку, которую жестоко убили, совокупились с мёртвым телом, и глумились над трупом, сдирая кожу и снимая скальп. На меня подозрения не пали потому, что я не был в списке подозреваемых, я был из тех, что зовут «пай-мальчиками». Убийцу не нашли, оно и ясно.

 

Учёба в академии далась на удивление легко. Шесть лет длились вечность, но остальные два года пролетели незаметно. И, вот. Я. Патологоанатом. Мне уже 35, за это время я успел стать главным в городском морге. Ко мне поступают почти все тела. Но, они скучные. Ничего нового. Была бы моя воля, я бы применил эвтаназию на более интересных мне людях и «осмотрел» бы их с превеликим удовольствием, на своём любимом «разделочном» столе. Коллеги говорят: «Мортем – работник века! Работает почти круглосуточно, не понятно, как можно любить свою работу…». Они не понимали страсти, заложенной у Мортема внутри, страсти, которая двигала им, и скорее всего будет двигать на протяжении всей жизни.

30 декабря 2014 года.

 

- Завтра праздник, Мортем, что будешь делать? – спросил Витай. – И главное – с кем?

 

- На счет этого, можешь не беспокоиться Витай. У меня будет безудержное веселье, среди сотни людей!

 

- Вечеринка?! – удивился было Витай.

 

- Что-то типа того, - и я улыбнулся ему, своей искренней улыбкой.

 

Витая это озадачило, но было видно, что он доволен ответом.

 

На утро, поступило 2 трупа. Один – утопленник, второй – умер по непонятным причинам. Утопленник опух до такой степени, что вода просочилась почти во все поры его кожи и заполнила тем самым всё его существо. Разрезать его было не таким удовольствием – постоянно текла вода, будто ручей рядом. Было ясно – его убили, потом сбросили в воду. Длительность смерти: 3 недели. Долговато… подумал про себя я, но задумываться времени не было. На очереди стоял второй труп. Я сделал маленький антракт. Близилось начало второго акта.

 

Вытянув из холодильника тело, я был весьма озадачен, так как тело лежало не так, как тогда, когда мы его уложили туда. На часах 23:38. Ну что ж, будем встречать новый год как всегда? Произнёс я в пустом зале где нет ни души, и одновременно заполненный телами… парадокс… Неожиданно для себя я услышал еле слышный стон. Большой палец с биркой дёрнулся. «О! – подумал я. – Этот год обещает быть не похожим на остальные?!». Быстро, пулей пробежав в приёмную, я принёс ремни и жгуты. И начал завязывать их на свой «катафалк». Мужчина начал приходить в себя. Нужно было торопиться, для начала ноги, руки, шея, и торс. Теперь он неподвижен, но и очнулся мужик полностью. «Клиническая смерть». В моём сознании начали проявляться изощрённые картины, каждая лучше другой. Ход мыслей поменялся, прямо как тогда…  Меня начало это возбуждать, снова. Я принёс из аптечки шприц и адреналин. Вколол ему в вену малую часть. Адреналин начал действовать – зрачки расширились, пульс участился. Можно приступать.

 

- Ч-что вы делаете? – в ужасе прохрипел мой «пациент». – Где я?

 

- Всё хорошо, - было начал я. – Всё будет хорошо.

 

Увидев скальпель, ножи и прочие приборы, что я начал доставать, его глаза стали метаться по залу. Кричал он:

 

- Спасите!

 

Бесполезно. Никто его не слышит, но стоит ли ему говорить об этом? С этой мыслью я начал делать то, от чего кровь в жилах стыла – начал резать. Мужчина орал, визжал, когда я срывал с него кожу. Со стороны смотрелось как эпиляция. На груди разрезав треугольник, снова же, сорвал. Как мне это нравится, как я возбуждён. Все эти крики, стоны, просьбы остановиться, мольба о помощи. О фрустрации и речи не шло. Я делал всё профессионально. Это искусство. И я в этом искусстве и искусствовед и мастер. Никто не может оценить мою работу, кроме меня самого. Витаю не понять этого, никогда. С помощью адреналина, мужчина не вырубится до того времени, пока не умрёт.

 

На часах 00:00.

 

Я снял второй скальп, второй после такого промежутка времени. Но, за это время, я успел стать перфекционистом, и стал более педантичным именно в этом отношении: в разрезании чего-то. Осторожно сняв скальп, мне больше ничего не хотелось. Всё остальное, я уже делал. Скальп получился на удивление красивым и ровным. Я люблю свою работу.

 

Содрав кожу головы, точнее половины лица, натянул на шею. Начал пришивать к этой области. Самому убивать не хотелось, пускай умрёт от кислородного голодания, проще говоря – задохнётся. Прошло 2 минуты с момента зашивания. Тело всё это время билось в конвульсиях. Под конец просто остановилось, без движений и звуков. Возвратив меня в мир, в котором я привык жить. В мир без звуков и движений вокруг, в мир, который я любил.

 

На часах 00:49.

 

- Хороший ты мне подарок сделал, Санта.