Antimat

scyrlin, очень интересная игра света на фотографиях) Спасибо, что развлекла)

 

Акварелька... Мне такие неконкретные вещи нельзя показывать.   Я очень сильно проецирую. Вот, например, какую-то птичку размазало радугой.

О том, почему литературных конкурсов в КР всё больше, а великих Писателей не прибавляется.

Я сразу оговорюсь, что не буду озвучивать имен и организаций:  творческие люди обидчивые, особенно на правду, кто себя узнает, - сможет утешиться  анонимностью моих аргументов.

 

В остальном – находясь в здравой памяти и трезвом уме, утверждаю…

 

Для начала попробуйте мне привести в пример хотя бы одного великого поэта/прозаика/драматурга от 20 лет до, скажем, 60 в Кыргызстане? Уточню: под «великим» я буду подразумевать такого автора, который проникает в душу при чтении, запоминается, он становится читабельным наркотиком, который хочется читать ещё и ещё, он (она) меняет мировоззрение, его/её цитаты заучивают наизусть. В основе, таким образом, мощное положительное влияние на читателя-современника, как это бывало у классиков. Дело даже не в том, что такие великие обязательно должны быть опубликованы и изданы в 20 тысячах экземпляров. Таких авторов от руки можно переписывать. Вот есть у вас автор, чье произведение вы бы переписали от руки, чтобы показать своим друзьям? Дело не в отсутствии техники, а в желании идти за автором попятам.

 

Есть талантливые, есть такие, которых приятно читать, которых хочется перечитывать и даже можно не спать полночи, раздумывая над его/её стихотворением/рассказом… Есть. И больше чем уверена, что каждый второй читающий это и пишущий давно и много, тут же подумает о себе: «Да, я такой!» )))))) И каждый автор уверен, что его/её стоит не просто публиковать, а издавать книги тысячными тиражами, и он спасет мир. ))) Оставим этот пункт.  Потому что лучшим показателем будет мнение читателя и то количество перепостов в режиме онлайн, сколько займет ваша вещь. Без вашего, замечу, личного участия. К примеру… Мнения важных, членсоюзписателевских критиков может быть хоть сотню раз растиражировано в печати, но, на самом деле, судьба ваших брошюр может втихую заканчиваться на полочке в туалете и незаметно «худеть».

 

Если вы автор, причем неоднократно опубликованный в местных альманахах, и искренне верите, что вы пишите не хуже тех же Чехова, Набокова, Булгакова, вернее, достойны не меньшего внимания, то я рекомендую положить у себя под носом книги этих Писаталей, прочитать страниц 10 их, а потом сразу же прочитать своё. Полагаю, что никаких сомнений в собственном убожестве у вас не останется.

 

К чему я клоню? Да это просто ремарка была, относительно величия некоторых. Я могу о себе сказать, что из современных официально заслуженных писателей КР я бы хотела видеть на полке только книги Александра Зеличенко. Субъективно – детективы, милицейские историю люблю, прочитала многое, из того, что было на литературе.кг. Всё. Остальные, книги которых я бы хотела иметь дома, - авторы, которых как бы нет, ни в официальных альманахах, они неохотно участвуют в конкурсах, или просто не могут в силу ограничений этих конкурсов.

 

 Я пропущу  важность финансового поощрения в конкурсах: тема избитая, чего её добивать?

 

Меня уже даже не забавляет – вводит в уныние подсознательное ментальное программирование местных членов жюри и редколлегий. Я всё понимаю: новой литературе КР нужны новые айтматовы. Но какой ценой? Если  произвести выборку работ-победителей на крупных литературных конкурсах, то в финал выходят работы, имеющие национальный колорит разного окраса.  Юрты, акыны, манасы… Произведения общего глобального масштаба, в которых нет ни одной Жылдыз или  Женишбека – обречены на невнимание.

 

Буквально сегодня состоялся небольшой такой диалог с автором, победившим в конкурсе, назовем конкурс ЦАЛ, в прошлом году. На тот конкурс были выставлены шикарные рассказы и работы. То, что вошло в финал, меня шокировало. Хотя на вкус я не жалуюсь: в приоритете классики, в том числе зарубежные.

 

Так вот, о диалоге. Прошу прощения у А. за вольное цитирование:

 (Я) – Нет, не верю в наши конкурсы…  В них без манасов не обойтись.

(А) – Почему? Мой вот рассказ про дворника опубликовали же в альманахе.

(Я) – А дворник был наш?

(А) – Да.

 

Я держала в руках книгу победителя этого конкурса, успела почитать пару страниц. И без всякого сожаления вернула назад: тратить кровные на это – предательство по отношению к затраченным усилиям за эти деньги.

 

Разумеется, я понимаю, что зарубежным лит.провайдерам это нужно: им свои гари поттеры надоели, хочется колорита. Наши же это делают исключительно из национальной гордости. Вообще-то, литература стояла всегда выше подобных ограничений, и нет никакого другого ограничения, кроме как качество. Не должно быть.

 

 

Активно в современной КР-литературе я более четырёх лет. Прежде чем создать сайт tvorchestvo.kg, года два внимательно мониторила происходящее: что актуально для современных авторов, что им нужно на самом деле, что будет востребовано. Наблюдала за ходом и результатами конкурсов как в онлайновой среде, так и в оффлайновой. Да, это тоже национальная гордость сработала или  любопытство – почему же у нас столько всего происходит, а толку мало? И вроде все такие талантливые, победителей куча, а воз и ныне там. Прочитали – поаплодировали, вручили видеомагнитофон/премию и забыли…

 

Вы только задумайтесь. В КР ежегодно проходит несколько официальных, под патронажем добрых спонсоров, массовых конкурсов. Большая часть из них проходит под примерным лозунгом «Поддержим отечественного автора, откроем миру новые имена». Чаще эти конкурсы имеют возрастные ограничения – до 25 лет. А те, у которых таких ограничений нет – есть другие, ментально-подсознательные,  о которых я сказала выше. Я не права? Понаблюдайте и почитайте, не только работы победителей, но и аутсайдеров.

 

Вернемся к молодым. Как проходят такие конкурсы? Авторы присылают работы на указанную почту, ждут какое-то время, потом появляются результаты – лист победителей. Затем – по радужной схеме – вручение призов, сертификатов и т.д. Что приобретают авторы? Уже сказала – мат.ценности и моральное удовлетворение в случае выигрыша или попадания в альманашек на тыщу экземпляров, которые организаторы вручают торжественно штуки по три или больше и просят распространить. Уважаемые организаторы!  Хотя бы половину своих альманахов отправьте по книжным и попробуйте их продать. Скорость распродажи и популярность будет прямо пропорциональна качеству работ, попавших в альманах. Всё очень просто.

 

А дальше? Что, по идее, на самом деле необходимо любому МОЛОДОМУ автору, который (вот  теперь-то я произнесу эти слова) хочет стать как минимум хорошим Прозаиком и Поэтом? Ему нужен конкретный опыт, который позволит расти.  Есть одаренные личности, которым разбор полетов не нужен по той причине, что они уже непохожи ни на кого, только они об этом не знают.)))) 

 

Я с огромной благодарностью вспоминаю летнюю литературную школу Айтматова. Мастер-классы, разбор лит. «полётов», знакомство с  основами поэзии и прозы. И, самое главное, мы учились на ошибках друг друга.

 

В случае с конкурсами в стиле написал-послал-получил приз отсутствует это самое необходимое общение. А если не прошел, то так и будешь терзаться вопросом, что было не так…

 

Да, я капризный читатель. Именно после Чехова, Набокова, Булгакова. То, что мне попадало в руки, альманахи, вышедшие по результатам  конкурсов за последние три года, - шлак. Две-три стоящих страницы, два-три более-менее стоящих авторов, у которых есть дар слова и качественная фантазия. Тех, кто может ломать стереотипы еще меньше.

 

Опять же, не называя имен, недавний пример.

 

Проходит конкурс, такой междусобойчик в режиме онлайн. Ограничения – до 25 лет. Школьники, студенты… То, что публиковалось на площадке, могло вызвать только слёзы скорби по современной литературе. Про элементарную грамотность я даже не заикаюсь. Но площадка выиграла грант. Этот грант надо отработать, выпустить альманах. Организаторы, объясните мне, почему обязательно альманах? Ведь их никто, кроме вас, авторов и их знакомых, родственников, которым перепадет эта макулатура, читать не будет. Оргам  и авторам хаять эти лит. экскременты не комильфо,  родственникам  гениев – опасно. Не согласны с определением? Опять берем Чехова и перечитываем.

По результатам междусобойчика,  о котором я говорю, все работы, по идее, должны были войти в альманах (прости Господи!), потому что финал проекта был рассчитан только на участников.  Закончилось все тем, что, по словам организатора, вмешались «посторонние люди», и  в альманах набрали совершенно посторонних авторов, что было крайне неприятно для участвовавших авторов. Выводы? Я - без комментариев более, уточню лишь, что сие мероприятие было для молодых писателей и поэтов. До 25 лет.

 

Мне уже даже не интересно, почему нашим авторам, в особенности тем, кому до 25, очково участвовать в конкурсах, где правду о лит.шлаке могут сказать в лоб, в то время как этой практикой не гнушаются российские авторы, которым далеко за 40-50 и которые имеют собственные книги  много тысячными тиражами, раскупленными и популярными.

Общаются, делятся опытом, находят «блох» - ошибки, если совсем уже сказать нечего.

А с нашими надо работать наоборот – начинать с элементарной грамотности. Ибо пишут авторы так годами, пока конкретно кто-то из злобных критиков не ткнет носом в кАрову.

 

Поэтому, суммируя все вышесказанное, я прихожу к выводу:

1. Такие конкурсы либо отмывают деньги с грантов
2. Такие конкурсы служат для галочки и повышения ЧСВ организаторов, пекущихся о современной литературе, а, на самом деле, загоняющих её (литературу) в конъюнктурную безграмотную пропасть
3. Организаторы таких конкурсов просто не в курсе того, что они на самом деле делают.

 

Хотите знать, что делать? Возьмите миллион, заверните их в непрозрачный целлофан и бросьте в мусорку у Албанского посольства в 12.00 этой субботы, и я вам  потом скажу.

 

1. Определитесь – ЗАЧЕМ вы это делаете. Какова цель?

И не просто поставьте эту цель, а разверните её значение и результат. Поддержать молодых авторов? Чем? Каким образом? Выдать приз и выпустить очередной мало интересный альманах?  Вы хоть раз посадили пусть бы одно дерево после выпуска альманаха? Нет? А что так? Графоманов жалко, а природу нет? Вы даже на этом деньги не делаете, так, воздух гоняете  с севера на юг, и все.

1. Что положено Юпитеру, то не положену быку.

Хотите помочь молодому автору? Научите. Хотите помочь литературе  родить Мастера – ищите его без всяких ограничений и стереотипов, национальных или литературных. А вдруг Кыргызстан прославится благодаря новой Стефани Майерс, которая не будет писать о Манасе или напишет о нём так, что сказители в гробах перевернутся? Почему мы боимся нового?  Был же пример с Евой Алли. Не прокатил «шедевр».  Вот вам и наичестнейший покупательский показатель.

 

И последнее. Я сама когда-то была автором до 25. Успела опубликовать несколько дешевых рассказиков для подростков. Была и денюжка за конкурсы, и призовые места. Всё это, безусловно, приятно. Но именно классики, настоящие писатели, их талант, остановили меня в свое время от графоманства – пиши о чем угодно, только пиши! – стыдно стало. Никто не сказал – сама поняла, слава Богу. И относиться к этому серьезно на сто процентов не стоит. Если у автора вся жизнь зависит от полученных премий, похвал, одобрения – ему к психотерапевту дорога. Но если литература становится его жизнью, то надо стремиться к качеству, а не есть, как муха… отходы жизнедеятельности посторонних.

 

Уважающий себя читатель не будет тратить время на шлак.

 

Так что?  Думаем об авторах или литературе, создаваемой этими авторами?

 

Постскриптум.

 

Я тоже ещё тот любитель организовать литературный междусобойчик с призами и прочими ништяками.  Но делаю это для следующих целей:

 

А) для развлечения. Должно быть интересно не только мне.

 

Б) чтобы научиться новому, узнать новое. Поэтому конкурсы строятся таким образом, чтобы сбор работ не стал самоцелью.

 

В) общение. Я хочу знать, что думает, чувствует читатель, когда тратит время на мои слабые попытки приблизиться к Чехову сотоварищи.

 

Г) мне интересны любые результаты. Как положительные, так и отрицательные. Отрицательные, порой, учат большему.

 

И лично для меня, всё это  - самая сильная и нужная поддержка. Но, если кто-то всё же подарит миллион, я не обижусь.))))

 

ПС2. Данный опус написан не для поучения, но для того, чтобы поделиться опытом, информацией.

29 августа - День рождения Майкла.

 

Это мой любимый клип. С него началось моё персональное "чудо" Майкла Джексона. Блестящий организатор и шоу-мен. Фантазия, которой можно было бы позавидовать. Представляю, если бы он был талантливым режиссером, то, не сомневаюсь, переплюнул бы Спилберга. Ему нет равных до сих пор. И еще немного грустно, как обычно журнаглисты ломают жизни талантам, зарабатывая себе на скандалах. Примерно за полгода я как-то в разговоре криво пошутила, когда речь зашла о том, что Джексона "достали" так, что он начал распродавать свои вещи, включая блестящие перчатки. До сих пор помню: "Если бы он внезапно умер, то все сразу забыли бы всё плохое, все скандалы, и Джексон стал бы моментально богом для тех, кто его поливал грязью. У нас чаще любят покойников почему-то". Это было незадолго до смерти Майкла. Когда я узнала, у меня мурашки побежали. И стало не по себе, потому что мое наблюдение тут же стало сбываться. Грустно, конечно...

Привет. Идея интересная: про террористов вообще мало кто пишет. Есть неторопливость и желание прописать детали. Но вот сам текст по себе грязный. Я так и не поняла, тут повтор или это обшибка топикстартера? Дочитала до половины - и опять заново понеслось.

 

Посмотрим на ошибки. Все не буду - пару абзацев.

 

с человеком с внушающей

Перестроить: 2 одинаковых предлога.

Длинные волосы и борода были аккуратно причесаны. На нем была

В прошедшем времени желательно поменьше "было", во всяком случае, не так рядом. Способы есть - перестроение, причастные обороты и т.д.

На нем была белая, с двумя желтыми (ЧЕМ?) от пота рубашка.

 

Пока я томился в ожидании испустить свой страх, наполненный в процессе взлета,

Отличная метафора!

подошел человек в форме и жутко мне напоминал кого-то.

что Сделал? - подошёл. Что Делал? - напоминал. Несогласование видов глагола в одном предложении. И вообще подошел и напоминал. Они даже не однородные по смыслу. Подошел... Я подумал, что он мне кого-то напоминает...

Я же, засмотревшись, хлопнул дверью, и он испуганно

Мужчина в военной форме. Испугался хлопка двери?

Впрочем, исходя из следующего контекста, можно еще подумать.

 

и предложил покурить на английском

Покурите со мной на французском!

 

Он что-то говорил на своем ломанном английском и смеялся. Я лишь качал головой и наслаждался сигаретами. Рядом проходила стюардесса и предложила нам кофе, мы с радостью согласились. Мой собеседник оказался вторым пилотом самолета, на котором мы летели. Мы даже поговорили о религии и Боге. Мое агностическое мировоззрение со склонностями к атеизму показалось ему интересным. Он задал мне несколько очень хороших, заставляющих по-новому посмотреть на вещи вопросов. Я в ответ накинул ему несколько по-своему хороших вопросов. Я поблагодарил его за сигареты, прошел на свое место и мгновения спустя, уснул.

 

Стоп. Рассказчик в процессе перешел к пониманию иностранного языка от нулевого уровня к эдванст? Круто, я тоже хочу таких собеседников.

мимо проходил Второй Пилот и кивнул в нашу сторону.

Офигеть, рассказчик так спокойно к этому относится: куда-то поперся второй пилот, который не имеет права покидать свое место, и решил, что это приглашение покурить.

 

Я в шоке.

 

В общем, вот такие несуразные речевые и ситуативные ляпы. Текст вычистить - и будет очень мило.

Фанерная лажа звездей.

Сегодня "познакомилась" вот с этой мадам. После Night накачала себе музычки. Прислушаюсь на досуге.

Омнибус Снейк,
круто, ты ваще творец.

если бы ешшо девочка была в платье из листьев, которые бы облетали... (фантазия разыгралась)

У меня впечатление, что автор слишком боялся, что догадаются раньше времени - и перестарался, перемудрил

Так ещё и жалеет, что открыл правду в последнем предложении.
Автор-садист, я поняла.

Итаааак... Дубль два.

В отношении первой версии, эта, конечно, чище, аккуратнее. Старички, конечно, обчитались, видимо, в прошлый раз, поэтому в этот раз целомудренно воздержались от комментариев.

По прошествие долгого времени думаю следующее. Комментарии на фантастах, кстати, тоже буду иметь в виду.

На первый взгляд, перед нами очень простой такой фантастический текст, без особых пердимоноклей, очень простой стиль. Но. В этой простоте и есть особое ценное зерно. Тома научной фантастики и закрученного фэнтези типа "Властелина колец" настолько тяжелы для усвоения и переваривания, что после чтения запросто может случиться несварение.
Парадоксально, но, как мне кажется, лёгкий стиль для фантастики позабылся и не хило так. Закрутить, завертеть, чтобы у читателя черепная коробка задымилась, похоже, становится самоцелью.
Конечно, я не хочу сказать, что над текстом не стоит больше работать. Возможно даже стоит найти со-автора для небольшого "утяжеления". Потому что в этом варианте это больше похоже на режиссерскую лайт-версию киносценария или женский роман. Аудитория, во всяком случае, есть.

Образы очень яркие, их невозможно перепутать. Потом, помню до сих пор картину выжженной земли и запах... Да вообще многие эпизоды помню. Потому что они эмоциональные, искренние. И это очень важно для человека, ценящего эмоции - поэтому помню многие эпизоды.

В общем, удачи, Анечка. Пусть на этом будущее у "Ангелов" не останавливается. Иди дальше.
Удачи и успеха Ангелам.
-------------------------------------
Перемещаю. Кому будет интересно - и в постоянном фонде дочитает.

lilia,
привет)
Не размещайте вы, христаради, в лит. мастерской. Вы из уровня "чобпеределать", имхо, давно уже вышли.)

Во-первых, стиль на фоне современной pop-литературы выигрышный. Богатый диалектизмами, несёт в себе дух российской деревни. К слову, в даже современных рос. деревнях, по-моему, время как остановилось в начале 20-го и никак не подтянется до 2013-го благодаря своим дорогам, способу ведения огорода и хозяйства.))
Поэтому я так и не поняла - какой век затронут. Не особо важно, но мне хотелось бы знать, для себя.)

Остапыбендеры, конечно, смешные получились. А важные рассуждения относительно оригинальности рассказа местной бабёнки - как попытка торга и очередной пыли в глаза.))

Что касается концовки, не знаю... По мне, лично, все окай.

Сёмка объявился ровно через три дня весь какой-то взъерошенный, взбутатененный. Где пропадал, не сказывал, а вот китель адмиральский сидел на нём, как влитой, а на его груди гренадерской золотом сиял новенький орденок «Гордость России».

Обида на блефовавшего "адмира", желание отомстить и обесценивание орденов (может, назло?) и званий: "А чё мне не пощеголять-та, ежели этому позволительно?"

Адмирал получился похожим на депутатов, которые в предвыборные моменты как только народ не дурят, дармоеды.

Шутки, кстати, очень колоритные:

Пятая - Клавка. Мордастенькая она, корпулентная.

Принарядились мы, то есть платки новые повязали, приходим, как велено, в среду. Сёмка взмыленный по двору носится, баню для гостей топит, воду вёдрами от реки тягает. Клавка встречает нас в бархатном платье, в ушах серёжки золотые, на голове кичка седая тощая болтается, как помпончик на клоунской кепке. Охота человеку в бархате в такую теплынь париться, к тому же тесно платье-то, вот-вот по швам пойдёт. Хотя, понять можно, не каждый день адмиралы в нашу Калошку жалуют. Клавка в горницу ведёт нас. Адмирал сидит за столом. На столе цветы – герань в горшочке, графин с водой и стакан гранёный. Всё честь по чести. Мы так и ахнули. Ну, дела. Клавка говорит:
– Представители нашего села – интеллигенция.

Клавка к серванту пошла, порылась, достаёт корочку.
– Во, глядите. Я теперь академик. Ниловна удивляется:
– Нешто с семью классами академиком стать можно?

Отлично, в общем.

И ещё один рассказ, на сей раз относящийся к жанру альтернативной истории, когда автор самостоятельно проводит расследование, опровергающее официальные источники, или предполагает существование другого варианта. Это важно, поскольку история знает случаи, когда правдивая информация была намеренно переписана для потомков.
Рассказ Сочинителя (Сергея) «Гришка-Рейхстаг».

«…2 мая 1945 года. Берлин.

Берлинский гарнизон под командованием Гельмута Вейдлинга капитулировал.
До Григория и остальных разведчиков дошли слухи, что их представили к высоким наградам, а самого Булатова — к званию Герой Советского Союза.
Разведчики ждали этого, поэтому не удивились, когда узнали. Но всё равно, это было чертовски приятно.
Григорий и остальные фотографировались на ступенях Рейхстага. Фото- и кинооператоры просили им позировать и даже ещё раз «взять штурмом» Рейхстаг уже со знаменем в руках. Получилось очень убедительно. Да разведчики ничего и не играли. Они уже прошли этот путь двумя днями раньше под смертельным свинцом фашистов.
Гришку переполняло счастье. Он — Герой Советского Союза! Да плюс к этому другие награды. А самое главное — конец войне!!!
Он жив!!!
Победа!!!
Булатов уже представлял, как вернётся домой, как его встретят мать с сестрой, как встретят соседи.
Жаль, отец не дожил до этого светлого дня. Жаль…

А потом началось непонятное…
Какие-то споры, кто первым установил знамя…
Григорий и остальные в растерянности узнавали всё новые и новые слухи. А однажды, на одном из совещаний участников штурма, ему и некоторым другим бойцам из 674-го полка, принимавшим участие в совещании, пытались доказать приоритет знаменосцев 756-го полка, того самого, где служили Егоров и Кантария.
Хотя все присутствующие знали, что Егоров и Кантария установили своё знамя рано утром первого мая, когда почти всё здание уже утыкали знамёнами, флагами и флажками.
Знали-то, знали. Но… Поступил приказ сверху…
Тогда Булатов, будучи по характеру задиристым парнем, воскликнул обидчиво, обращаясь к командиру дивизии:
— Товарищ генерал! Прикажите переиграть штурм. Мы докажем полковнику Зинченко, кто первым прорвался в Рейхстаг и водрузил знамя!
Но его никто не слушал.
В результате наградной лист на Героя Советского Союза на Булатова притормозили, а всей группе вручили ордена Красного Знамени.
Гришка никак не мог согласиться с такой несправедливостью. Орден — тоже очень высокая награда, но ему положена «Золотая Звезда». Ведь обещали же!..»

Однозначного ответа – было или не было – здесь невозможно дать. Слишком часто документы фальсифицировались в истории, и уж точно снимок советских солдат, водружающих красный флаг над Рейхстагом, срежиссирован - сделан позже самого события. Но, чтобы написать подобную историю, следует не полениться и почитать архивы, как официальные, так и нет, взвесить и принять решение, своё, авторское. Что у автора «Гришки» получилось удачно.

Более пространных итогов по жанровым возможностям я нагромождать не буду. Скажу только, что я осталась довольна результатом наблюдений. Это вселило в меня оптимизм: о войне можно писать интересно, захватывающе, вызывать к ней ненависть и раскрывать лучшее, что есть в человеке, настроить его на мир. Перед современными авторами, не отягощенными историко-политической цензурой, масса возможностей, остается только захотеть написать об этом.

И под финал моих исследований, ответ на моё сомнение, будет ли востребован жанр военной прозы в будущем среди авторов. Жайчибекова Айпери оказалась самым молодым участником – 18 лет. Для этого возраста, отмечу, обладающая хорошим чувством стиля, фантазией и требуемой от автора напористостью. Можно сказать, название рассказа Айпери «Второй шанс» получает особый смысл в данном контексте. О войне будут писать, жанр военной прозы не станет мёртвым.

«…Я проснулся от жгучего солнца, палящего мне лицо, шею и руки. А еще от чьих-то голосов. Они были отдаленные, будто были эхом. Когда я открыл их, перед глазами появились пятна, которые скакали там, куда я направлял свой взор. Я был на берегу озера, такого тихого и умиротворенного. Квакали лягушки. Птицы высвистывали незатейливую мелодию. Деревья тихо шевелились в такт. Я услышал мягкие шаги, приближающиеся ко мне. Над моей головой склонилась голова намного меньше моей.
- Дяденька, с вами все в порядке? - спросил тоненький голосок. Мальчик смотрел на меня своими огромными синими глазами.
- М..м – протяжно промычал в ответ я. А я ведь хотел сказать «да, все в порядке мальчуган»
Мальчик поспешно оглядел меня, потом предложил свою помощь, а я не смог отказать, даже если бы это было в моих силах. Он обхватил руками мои плечи и пытался вытащить меня из воды, которая была мне по пояс. Наконец все мое тело оказалось на суше. Маленькие искорки боли вырвались из-за спины, вызывая ноющее, тянущее чувство. Я сотрясался в конвульсиях.
- Дядя, дядя! – забеспокоился мальчик, видя мое лицо, которое горело в агонии.
Он выпрямился и убежал. Я так и не понял его действия. «Побоялся. Ха, скорее всего. Кто захочет оказаться в обществе полу-убитого человека. Кстати, что со мной произошло? Я падал с самолета. А как так случилось? Ах, что это? Кровь? Она сочится прямо из моей головы?». Стоило мне только об этом подумать, как я почувствовал острые уколы по всему телу. Я снова теряю сознание.

Одно мгновение спустя и я просыпаюсь, медленно открывая картину предо мной. Я уже не на берегу озера и не лежу на холодной земле, поросшей травой, а уже в постели, в сухой одежде, с забинтованной головой и спиной. Воздух в комнате успокаивает меня и дает знать, что я в безопасности и смерть, возможно, миновала меня. Я с трудом переворачиваюсь на бок и замечаю пожилую женщину, а точнее бабушку, сидящую на большом кресле возле окна. Она смотрела на меня спокойным, ровным взглядом. Лоб ее испещрялся неисчисляемыми морщинками, а глаза были удивительно молодыми и добрыми.
- А...э...м…вы – это все, что я мог выдавить – вы…спасли меня?
Молчание…»

Надеюсь, что мои наблюдения, сделанные в ходе тренинговой части конкурса так же помогут начинающим авторам в написании рассказов, стихотворений на данную тематику. Удержат от ошибок и откроют возможности не только в жанровом богатстве, но и в содержании.

P.S. Мои наблюдения остались бы поводом поумничать, если бы я сама не попробовала закрепить полученный опыт. Рассказ «Пашка», правда, был написан за несколько часов, поэтому нуждается в корректировке. Но в процессе создания я отталкивалась от сделанных лично выводов. Нужно было преодолеть личное желание написать просто воспоминание, решить, стоит ли вводить информацию о самой войне. После размышлений все-таки решила сделать вставку по причине: война в Баткене – не Великая Отечественная, о ней знают меньше. А поскольку роман я писать не собиралась в виду отсутствия опыта (пока, во всяком случае), то официально оформленная «вставка» стала компромиссом. В самом тексте старалась не смешивать хронику и жизнь человека. Разумеется, о том, удалась мне история или нет – судить только читателю.

Ещё важный вывод. Если мы говорим об уроках истории, что мы имеем в виду в первую очередь? Что наших предков убивало в прошлом – плохо, то, чем наши предки убивали до нас – хорошо?
Кто прав и кто виноват в войне? Зверства, творимые фашистами в Великую Отечественную, равноценны действиям сотням тысяч маньяков, выпущенных волею судьбы на свободу и получивших карт-бланш на пытки жертв. Мы, потомки воевавших советских солдат, до сих пор боимся заглянуть на тёмную сторону Луны. Не буди лихо, пока тихо. А что, если когда-нибудь эта моральная чума настигнет и нас, и мы пойдём бездумно убивать, сдирать кожу, закапывать живьём, насиловать детей – только потому, что будем свято верить в свою избранность. И разве этого не происходит уже, пусть и в единичных случаях? Апрельская революция в КР, её жертвы, по-моему, отлично проиллюстрировали кич «мы самый добрый народ».
Кинофильм «Наши матери, наши отцы» вызвал неоднозначную реакцию у критиков. Сложным оказалось согласиться с тем, что и среди советских солдат были насильники и грабители, и что фашист – оказывается, не робот, а точно так же воспитанный системой и временем человек, который может испытывать угрызения совести от убийств.
Но это не значит, что открывшиеся тематические возможности должны писателей вдохновить на вещи, которые будут вызывать сочувственное прощение к тем же фашистам, террористам, моджахедам – перекос возможен. Но почему бы не попробовать найти тот самый Урок Истории, который помог бы избежать политических ошибок. Мне вспоминается «Ночевала тучка золотая» Приставкина. Насколько пронзительно и страшно описана война, в которой жалко всех жертв, независимо от национальности и причастности к той или иной воюющей стороне. Возможно ли это в отношении Великой Отечественной? Да, попытки делаются. И тема эта психологически выигрышная, яркая. Только, возможно, она не удается тем, кто не видит тонкой грани между пропагандой фашизма и попыткой объективно оценить случившееся.

По этой же причине, в сущности, из-за не совсем удавшейся (объяснение выше) работы «Малыш и небо» два автора (ВВГ и Имперец) сняли свои работы, посчитав само наличие текста о фашисте пропагандой фашизма. Тем самым подтвердив правильность хода мыслей автора «Статус изгой», Данияра Каримова: до сих пор оценка Великой Отечественной чаще зависит от того, на чьей стороне сражались ваши предки. И вдвойне удивительно видеть, как на глазах происходит то, что было однажды «придумано» и превращено в рассказ.

Итак, я кратко обобщу основной вывод по содержанию, описанному на нескольких предыдущих страницах.
Писать о войне можно по-разному, используя самые различные жанры, вплоть до стёба. Главное условие, как и всегда, впрочем, - качество должно стать главным критерием. И безусловная объективность в порицании войны в целом. Остальное – воля автора, какие приёмы и сюжеты использовать.

Такой же ценный, как и остальные работы, рассказ Рыжей (Елены) «Спираль времени» - наглядный пример для таких, как я, с трудом представляющих, каким образом можно совместить (научную) фантастическую составляющую и эпизод из ВОв. В этом рассказе внучка перемещается в прошлое и спасает деда, вовремя предупреждая о появлении фашистов.

«- Это - он, он! Я вспомнила, это был он! - Настя тыкала пальцем по чёрно-белому прямоугольнику.
Дима присел на подлокотник дивана. На него смотрел совсем молодой ещё военный с двумя ромбиками в петлицах. Фотография была старая, затёртая до белизны на сгибах, с обломанными краями и дырками от кнопок. Гладко зачёсанные назад волосы, упрямый подбородок, внимательный взгляд - всё это было их родное, «саламатинское». Дети многозначительно переглянулись.
- Ну что, вспомнили? - отец вопросительно посмотрел на них сверху. - Это ж дедушка - лейтенант Владимир Саламатин. Вот вам и тема для рассказа. Интересная история тогда произошла.
- Пап, расскажи, - наперебой стали упрашивать дети. - Ты давно рассказывал, мы маленькие были, не помним уже.
- Ну, ладно, расскажу, - Дима выключил телевизор и на минуту задумался. - Это почти в самом начале войны было. Прадед ваш только пулемётное училище закончил. После экзаменов - сразу на фронт. В том сражении он командовал боевым охранением штурмового танка КВ, который прикрывал подступы к городу. Молодому лейтенанту приказали разместить своих бойцов позади танка. С обеих сторон установили станковые пулемёты, - Дима поудобнее устроился на диване и продолжил. - Экипаж КВ разгромил танковую колонну противника, но на помощь немецким танкистам пришли двигавшиеся вслед за ними пехотные подразделения. Когда в бой вступил наш взвод охранения, и произошёл тот памятный случай. Откуда-то прибежала очень странная девочка. Дед приказал ей на другую сторону перебираться. В условиях боя, при постоянном танковом огне, противника не ждали с тыла, но тут девочка вернулась и рассказала, что немцев увидела. Никто и не заметил, что противник обошёл нашу позицию. Дед сразу же приказал перенести пулемёты. Это спасло им жизнь.
- Папа, а откуда девочка взялась, дедушка не рассказывал? - спросила Настя и незаметно пихнула брата ногой.
- Дед говорил, что она, наверное, на брошенной птицефабрике пряталась. После боя там всё обшарили, но девочку так и не нашли…»

Автор должен, на мой взгляд, определиться, ЧТО он хочет создать – КАРТИНУ или ОТЧЁТ. И то, и другое может быть одинаково ценным информационно, но аудиторию «просчитать» лишним не будет, как если бы вы снимали кино – художественное или документальное. А там уже только от вашего чувства меры будет зависеть, покажутся ваши реалистические вкрапления, вставки уместными и не испортят ли они общего впечатления. Конкретного и жёсткого совета тут быть не может, учитывая разнообразие авторских возможностей.

Далее, не уходя далеко от «пересказа», хочу показать ещё один вариант, который может возникнуть при последовательной временной координате.
Перед вами отрывок из рассказа «Малыш и небо» автора Санрин. Я пока коснусь только парадигмы «пересказ», об остальном – позже. Итак:

« Одним весенним утром у женщины по имени Паула родился мальчик. Она сказала мужу по-немецки:
— Адольф, у нас родился мальчик. Что делать?
Мальчик кричал и мешал им разговаривать. Папа дождался паузы и ответил:
— Назовём его Эрнст. А фамилия пускай будет моя. Красивое сочетание: Эрнст Удет.
Мама согласилась. А Эрнст успокоился и больше уже так не кричал. Только кричал, когда у него болели уши. Редко. Чаще всего он был весёлым и игручим, и не мог усидеть на месте.

Когда Эрни был ещё совсем маленький, только начал ходить в школу, в 1903 где-то пролетел первый аэроплан. Эрни изобрёл прыжки с крыши с зонтиком. Но самолётостроение у них во дворе не особо продвигалось. А в 1909 во Франкфурте на Майне устроили большую самолётную выставку. Приехали самолёты из разных стран. В них залезли лётчики и самолёты стали летать. И Эрни с друзьями занялись самолётостроением. Учёба от этого пострадала, пришлось остаться на второй год. А потом и на третий. В соседнем дворе в большом сарае сосед устроил самолётную фабрику…»

Данный текст в начале был воспринят читателями хоть и неоднозначно, но больше благосклонно, чем негативно. Текст написан легко, словно бы адаптирован для детской и тинейджерской аудитории. Особенность личности главного героя я пока тоже не беру в расчет. После возникших разногласий по теме «пропаганда - не пропаганда фашизма» текст был показан знакомому полковнику запаса и посторонним людям. Знакомый и несколько читателей увидели в тексте обычный пересказ биографии, несколько стилизованный в доступную для детей форму-стиль.
Сравним биографию того же главного героя, написанную задолго до рождения «Малыша и неба» Е.М. Ковалёвым, которую, как признался автор «Малыша», она (автор) не читала.

«Удет родился в семье мюнхенского предпринимателя 26 апреля 1896 года и заинтересовался авиацией еще в детстве. Cемейная легенда гласит, что первым его знакомством с воздухоплаваньем стал прыжок с крыши дома с зонтиком в руках. Удет начал первую мировую войну в качестве курьера-мотоциклиста, но был переведен в авиацию и впоследствии стал одним из наиболее известных пилотов-истребителей Имперской германской армии. Одержав 62 подтвержденные победы в воздухе, он пережил войну, добившись второго результата после "Красного барона" Манфреда фон Рихтгофена. Невероятный успех Удета отчасти объясняется тем, что в нем удачно совмещались два ключевых для пилота-истребителя качества - превосходный пилотаж и выдающееся тактическое зрение. Но немаловажную роль сыграла и просто удача. Удет был практически единственным пилотом-асом первой мировой войны, который сумел покинуть в воздухе поврежденный самолет и остался при этом в живых…»

Как мы видим, в тексте Ковалёва пересказ несет прежде всего объективную энциклопедическую информацию, не давая оценки в духе «сволочь фашист, сколько наших положил!», как это и положено тексту, главная цель которого – отчёт, информация.
Обратившись к тексту Санрин, мы видим немного другое – попытку рассказать о человеке, наполнить рассказ эмоциями человека, влюблённого в самолёты и волею судеб ставшего 62 раза официальным убийцей, если так можно сказать о солдате. Стилизация for children без поддерживающего погружения в психику Удета, строгое следование автора приему «сначала – потом- потом - потом», на мой взгляд при более внимательном анализе привела к обратному эффекту: герою, до конца своих дней оставшемуся ребёнком и даже покончившем суицидом из-за некоей обиды и нереализованности, не хочется сочувствовать. Как и любому другому взрослому инфантильному мужчине, даже носящему погоны.

Вот такой получился текст с двойным дном. Мне до сих пор неведом замысел автора, который играючи отвечал на вопросы, ускользая от самого главного, ради чего эта история была создана/пересказана. Если ради картинки внутреннего мира человека, оставшегося ребёнком до конца, то, на мой и взгляд других читателей, идея не получила должного исполнения. Если ради стёба, троллинга чувств людей, живущих по принципу «всё, что не белое – чёрное», то более чем удачно.

И всё же, этот текст для меня оказался очень и очень ценным по двум причинам. Во-первых, я стала свидетелем реакции на «двойное дно»: то ли сочувствовать, то ли смеяться над главным героем. Было желание попробовать написать, используя приём «люди добрые, пожалейте!», историю о бедном и несчастном Андрее Чикатило, который всю свою жизнь носил обиду на людей и поэтому их убивал (биография маньяка была изучена мной до этого в других целях). Но рука не поднялась дописать этот провокационный стёб-треш. Духу не хватило. Да и некогда было… Затем я вспомнила свой рассказ «Я тебя никогда не забуду» аналогичного содержания, о маньяке и причине, сделавшей его серийным убийцей. Тогда у читателей история тоже вызвала сомнительные чувства: то ли пожалеть, то ли пойти глаза промыть после чтения… Удивительным для меня в этот раз стало же то, что я вдруг поняла: каким мощным оружием психотронного плана (практически НЛП) могут стать рассказы, написанные в таком стиле! Я говорю о военных рассказах. Заставить читателя по-новому оценить исторические личности и события, «перезаписать» мораль. Это всё равно что атом водорода заставить работать на мирные цели или уничтожать города…

Вернемся к названным авторам. В частности, Виктор Гвор дал самые толковые рекомендации к написанию военных рассказов. «Пишите о людях на войне, а не о самой войне» , - самый важный, на мой взгляд, совет. В чём его важность? Проанализировав все работы, попавшие на тренинг (а так же мне, чуть позже финала, попался в руки сборник с военной прозой от современных молодых авторов), обратила внимание на тенденцию к публицистичности в литературно-художественных текстах. В определенный момент, когда либо автору надоедает расписывать картинку, либо таким образом пытается сжать текст, либо не знает, как подать эту информацию, в рассказе появляется словно бы отрывок из учебника по истории. Безусловно, приём вставок официальных документов не запрещён, но не всегда оправдан/интересен/соответствует общей стилистике текста.

Далее в цитатах можно будет проследить эту тенденцию. Например, в рассказе-победителе «Переправа», начинающегося в классическом духе, в конце опять-таки имеет эту «историческую справку», что делает изначально сочный текст несколько искусственным, придает дух газетной заметки:

«Широко и привольно катит свои серебряные волны могучий Дунай. Летом буйными травами да осокой порастают его берега, а стоит чуть отойти, как упрешься в кустарники, рощи буков и дубравы, запутаешься в них вместе с ветром, да и останешься глядеть прозрачные воды огромной реки. Но есть у здешних мест своя суровая красота и в декабре, когда волны становятся серыми, а голые берега и кустарники укутаны редкими в древних землях мадьяр снегами.

Только не до красот сейчас бойцам - да и не видно ничего. А тем из них, кто верит в бога, самое время вознести благодарственные молитвы за то, что скрыл сегодня ночные прелести Дуная мрачной и непроглядной пеленой. И пусть облака продержатся как можно дольше, до самого рассвета: каждая минута такой темени - это лишний плот, спокойно перебравшийся на западный берег. И значит ещё один взвод, ещё одна рота доживут до Победы!

Плот, на котором сидел Борис, выскользнул из зарослей высохшего камыша и какого-то кустарника, голыми ветками спускавшегося к самой воде, и стало очень холодно, послышалась тихая, но забористая ругань - порывы ветра начали бросать плот на волне, верёвки мгновенно отсырели, и держаться за них застывшими руками сразу же стало тяжело. Один из молодых солдат хотел было надеть рукавицы, но его тут же остановили: сорвёшься - лучше уж потерпеть. Капитан поплотнее запахнул шинель - студен здешний ветер, ох как студён. У них в Киеве такого никогда не было. "А как места то похожи, словно и нет между ними и Украиной многих сотен верст... и десятков друзей, оставшихся под фанерными звёздами[1]", - на этой мысли он себя одёрнул. Негоже в бой с таким настроением вступать, ему ещё до Берлина идти…»

И в конце:

За свой подвиг заместитель командира стрелкового батальона по политической части двести шестого стрелкового полка девяносто девятой стрелковой дивизии капитан Борис Яковлевич Вайнштейн получит звание Героя Советского Союза. Только об этом он уже не узнает, ведь утром следующего дня немецкое командование попытается уничтожить плацдарм. Наши бойцы отобьют все пятнадцать атак, но в последней, самой яростной, схватке вражеская пуля настигнет капитана.

Вот он смотрит на нас со старой фотографии, навсегда тридцатичетырехлетний. Борис так никогда и не вернётся в институт к своей мечте строить самолёты. И никогда не возьмёт в руки самую высокую награду своей страны. Только... так ли важны были ему золотая звезда, звание и почести?

На мой взгляд, "вывод" подпортил литературность, сделал текст более лозунговым, пафосным. По-другому сказать не могу.


Сравнив тексты, реализацию этого приёма, я поняла, что последовательная хронология событий наиболее уместно смотрится в воспоминаниях от лица человека прямо или косвенно принимавшего участие в описываемых событиях. Внимательно прочитайте отрывок из рассказа Нины (Ninlysa) «На всю жизнь останется в памяти»

«…В начале августа на рассвете раздался стук в дверь и папа, похудевший, с запавшими от бессонницы глазами, усталым охрипшим голосом скомандовал быстро собираться, брать самые необходимые вещи, еду, и ждать машину, которая через пару часов заедет за ними. А сам опять умчался в свою часть, измотанную непрерывными боями.

Машина так и не пришла, только после освобождения узнали, как попав под обстрел, погибли все, за кем уже успел заехать шофер. Сначала ее ждали, выглядывая в окно и прислушиваясь, не затормозит ли возле дома проезжавшая мимо полуторка, потом стояли за воротами, провожая глазами, густой поток беженцев и санитарные машины с раненными бойцами, не почувствовав, что в одной из них везли контуженного, тяжело раненного папу. Наконец понимая, что ждать уже нечего решили добираться своим ходом. Забросив во двор большую часть узлов, взяли с собой рюкзак с продуктами и небольшой чемодан, с которым в мирное время ездили с папой отдыхать на море к родственникам в Одессу. Пешком до железной дороги было не близко, приходилось торопиться, чтобы успеть сесть хоть на последний поезд, уходящий в тыл.

Потом мама часто говорила, что кто-то там, на небе горячо молится за них. Они тогда еще не знали, как им повезло, что никто их не подвез до вокзала, идти оставалось совсем немного, когда начался авианалет. В грохочущем огненно-кровавом аду с визгом падали и взрывались бомбы, надрывно гудели паровозы, истошно кричали люди. С низко летевших самолетов пулеметными очередями расстреливали пытавшихся спастись бегством. Мама столкнула дочерей в ближайшую канаву и, обняв руками, закрывая своим телом, вжимала их в землю. И уж совсем неожиданно, верная дворовая собачка, привычно увязавшаяся следом, распласталась сверху, пытаясь защитить своих хозяев. Казалось, бомбежка длилась целую вечность, самолеты улетели, оставив от станции, железнодорожных путей, не успевшего уехать поезда лишь обугленную землю с горящими обломками и изувеченными трупами людей.

Уставшие, потерявшие всякую надежду на эвакуацию, они возвращались домой уже к вечеру. На всю жизнь останется в памяти картина – навстречу им на фоне багрового заката, под треск мотоциклетных моторов и лязг танковых гусениц, скачет во весь опор на белой лошади мальчик по их родной улице и страшно, во весь голос кричит: «Немцы, немцы!»»

Этими примерами я хочу показать, насколько тонка эта грань между жанрами – очерком и художественным рассказом, а так же воспоминаниями. И, кстати, менее интересно это читать тем, для кого подаваемая автором информация не нова. Во всяком случае, о ВОв знает весь мир, поэтому я бы не советовала создавать текст, если вы не уверены в его вторичности (если, конечно, не пишете его в большей степени для себя или своей семьи, а не для широкой публики).

Разнообразие возможностей и однообразие мнений

Начну с самых «правильных» работ. Я назвала их так, потому что в классическом представлении, военная проза должна быть именно такой. Надеюсь, авторы не будут на меня в обиде за цитирование некоторых эпизодов. Это необходимо для полной картины происходящего.

В первую очередь хочу отметить двух авторов, пришедших с упомянутого выше воинствующего форума – Виктора Гвора (ВВГ) и Владимира Кулькина (Имперец). Эти авторы представили самую что ни на есть классическую военную прозу. Сразу уточню, что это достаточно известные в России авторы, не только в онлайновом режиме, имеющие собственные книги.

Отрывок из рассказа «Пограничники» Виктора Гвора.

Пулемет замолчал. Умолкли винтовки, выплюнув последние пули. Стих свист ремней. Постепенно прекратили стрельбу и немцы. Тишина. Пять минут... Десять...
Двое, пригибаясь, начали подбираться к лесу. Скрылись за первыми деревьями. Никакой реакции. Совсем. Каратели начали вставать. Может, если бы взводный был жив, он вел себя осторожнее. Но фельдфебель получил камень в голову. И теперь оставшиеся в живых радостно обсуждали свою удачу. И за обсуждением не услышали негромкий свист боевого бича, которым Яша Любецкий, чистокровный одессит, сын цыганского барона и внук лучшего кулачного бойца родного города, прервал жизни незадачливых «разведчиков».
А следом ударил пулемет. Любецкий спешил истратить последний магазин, пока враги не опомнились от неожиданности, не залегли и не открыли ответный огонь. Не
успел. Даже пулемету для этого нужно время. А потом пуля-дура всё же нашла того, кого весь бой сторонились ее умные товарки…
Когда немцы подошли к последнему бойцу, тот был еще жив. Лежал на спине, улыбался и смотрел в небо, проглядывающее сквозь листву. Небо заслонили головы в касках. Одна… две… три… Четыре.
- Пришли, - сказал Яша, разжимая ладонь с последней гранатой. – Вам таки не повезло, господа, ви не узнаете, шо такое Одесса. Одесса – это не город. Одесса – это улыбка Бога...

(сразу скажу, что отрывок из "Пирамиды" Имперца продемонстрировать не могу, так как не сохранила рассказ "Пирамидка", удаленный)

Хочу сказать, что, как мне показалось, в понимании многих читателей «уроки истории» и лозунг «Никто не забыт, ничто не забыто!» должны быть непременно в сюжете быть связанными с эпизодами боевых действий, «стрелялками», подробным описанием позиций и действий. С точки зрения автора-женщины, это безусловно сложный момент: чтобы «передергивать затворами» да «выдергивать чеку» в рассказах, нужно как минимум быть любителем военной прозы, как максимум, - служить самой в армии, правоохранительных органах. Кстати, пыталась вспомнить хотя бы одну писательницу-прозаика, которая бы талантливо писала художественные рассказы о войне, - и безрезультатно. В поэзии, где эмоции преобладают перед материальными деталями, всё намного проще. Цитировать Анну Ахматову, думаю, не стоит по причине известности её «Реквиема», например.

И по ходу гендерного момента сразу отмечу, что наиболее активные пользователи нашего сайта - авторы именно женского пола, что не может не возвращать к сделанным выше выводам. Преодолевшей этот гендерный порог – честь и хвала. (К слову, о Ульяне Копытиной…). Да и все три местных автора, принявших участие в конкурсе-тренинге – тоже женщины, между прочим.