АЛМАЗ и К

Так мона было и дополнить, вставить пару строк, просветить тундру.
Ну да ладно, автор- трактор, как грится...
ох, лень, проклятая, матушка пороков!

Нормальный такой рассказ, четкий, ясно видно все действо, аж приятно читать было. Незнаю, как другим, но мне действительно понравилось, давно такого не замечал за собой.
Но... На протяжении всего рассказа задавал себе вопрос: сколько же десантуры там? Звено, отделение, взвод. Только под конец подсчитал
Карлос- не Кастанеда случаем? Чем кормились то? Не грибочками? )
И да, буквы пропущены в пару местах
Не много бы инфы о целях и задачах десантуры...
Если уж такой ментал, по рассказал бы о своих подопечных...
В целом здорово, спасибо за чтиво стиль понравился...
И. Сусанин прям

Согласен с Лестадой, непонятки какие-то...

Есь честно, текст не для меня, еле продирался через архаичный язык, стиль. Вроде бы не много, и если читать медленнее, то потрясный и ощутимый (у меня бы так не вышло ), но мне боле по нраву, когда текст летит легко и на одном дыхании

Вот такой я Обычный Читатель из Ср. Азии.

В целом, я смог бы снять его на пленку, образы явно вижу, как живых

и еще:

Хозяин - продавец сигналки, а у самого стоит фуфло китайское? 

И он еще недоумевает почему плохо продается?

по мне, так ваще убрать текст о занятии хозяина.

Вообще, рассказ средний, не цепляет. Бал, вампиры, двойники, бабка, баба - сюжетец не совсем того, слабый для меня, но...

НО! есть пару моментов, предложений которые заставляют остановиться и выделить для себя

Бычьи яйца в томатном соусе

- надо попробовать

Не останавливайтесь, пишите, неважно что, и не читайте разные умные книги о том КАК нужно писать, со временем само придет, тренируйтесь, читайте внимательно великих, выработайте свой стиль...короче, продолжайте, пока ильхом присутствует

Прямо перед ним выбрызнул струю бронзовый питьевой фонтанчик

нечто новенькое

Проныра посовестился бы подавать гостям: баранья голова,

деликатессс!!! М-м-м, пальцы съешь Меж прочим подается самому уважаемому аксакалу

Вино, судя по запыленным бутылкам, было такое древнее, что давно превратилось в уксус.

Насколько я знаю, вино не трогают и стирают с бутылок пыль, чтобы не испортить его. Оно зреет в неподвижном состоянии.

Классное начало! Я аж проникся

Ночь

 

Стон... Или нет... Плачь?...Что это?...

 

Медленно, не сильными рывками, оно вытягивает меня из тягучего киселя сновидений. Затуманенное сознание лениво пытается распознать и оторваться, отмахнуться от этого, нырнуть поглубже обратно в теплый, уютный омут сна, но оно не отпускает... настойчиво тянет, теребит, держит и тут же ослабевает... слабеет... замирает... отпускает... утихает. Я снова погружаюсь в вязкий кисель... в светлую, желанную глубину...

 

Новый рывок, уже сильнее, словно хлыстом обвившись вокруг талии, дергает, вырывает меня из объятий сна и я просыпаюсь от... Зова. Это Зов!

 

В юрте темно. Замираю, затаив дыхание, и прислушиваюсь в надежде, что это было во сне, но нет. Протяжный, воющий и сильный, словно дикая песня старого шамана, он повторяется. Снова и снова. Меня охватывает неудержимое желание вскочить, и сломя голову ринуться на этот звук, но я сдерживаю порыв. Наученная последними столетиями, я уже не так опрометчиво срываюсь на клич беды, пусть даже на такой сильный, как этот. Безопасность и покой себе дороже, но… Он пронзает, тянет, манит, зовет, как ребенок, заблудившийся в лесу, один в темноте, трясущийся от страха,  жалобным плачем зовущий мать. И нет мочи противостоять ему! Господи, как же трудно!..

 

Он заставляет меня подняться с постели. Я смотрю в сторону родных, вижу их лежащих в ряд, безмятежно и крепко спящих. Они не чувствуют его - они же обычные люди. И я завидую этому...

 

Бесшумно выскальзываю из-под толстого одеяла и тенью вон из юрты.

Снаружи холод и тьма. Непроглядная тьма стен из гор, окаймляющих наше летнее высокогорное пастбище – джайлоо, а над ними усеянный звездами небесный купол и полумесяц. Дует по-зимнему холодный ветер, пронизывающий до костей. Я не боюсь простудиться, хоть и стою в одной ночной рубашке - болезни мне не страшны. Конечно, иногда приходится «болеть», но это только для виду, для маскировки.

 

На меня накатывает волна обиды и раздражения от несправедливости своего бытия, когда приходится прятаться под человеческой маской, опасаясь людской жестокости, рожденной от страха к непонятному, и при этом оказывать помощь вот таким израненным душам, как в эту ночь, и я уже готова вернуться обратно в постель, но...

 

Снова звучит печальная песнь, она сметает мой гнев, заменяя ее безмерной жалостью, выворачивающей наизнанку, и слезы сами текут из глаз.

Призыв идет из той стороны, где шумит  горная речка. Я вслушиваюсь и расслабляюсь, всецело отдаваясь его воле. Он сам поведет к себе. Мое тело приподнимается и плавно несется, едва касаясь пальцами ног травы, по пологому склону вниз, к реке.

 

Вдруг совсем рядом раздается рычание и лай, из темноты выныривает наш пес Тайбас. Узнав хозяйку, он, взвизгнув, прыгает вокруг, в надежде получить что-нибудь.

«Не сейчас, мой хороший» - я взмахом руки и шепотом усмиряю его, приказываю уйти на свое место, и он какое-то время еще бежит рядом, исполняя роль охранника, затем отстает, заскулив, исчезает.

 

А я лечу, облетая редкие кустарники, все ближе приближаюсь к реке. Зов с каждым метром становится сильнее, перекрывая шум воды, он уже грохочет, звенит, ускоряя мой полет. Разум полностью поглощен мольбой, душа разрывается от медлительности моего тела. Важно успеть, не дать произойти тому, что не идет с планом Создателя. Быстрее, быстрее! И вот я останавливаюсь у шумящей реки, готовая к перевоплощению. Нервы и мышцы напряжены до предела. Взглядом ищу источник мольбы, но…   

 

Берег пуст… Противоположный –  горная стена, чуть отвесная…

 

А Зов всё гремит, и тянет, словно гигантский магнит наверх. Поднимаю взгляд и вижу на фоне чуть светлого звездного неба, на краю нависшего каменного карниза утеса, маленькую фигурку…. Стой! Не сметь! – безмолвно кричу и птицей взмываю к ней…

 

Это молоденький пастушок из соседнего стойбища, совсем еще юный, подросток. Он стоит на краю пропасти, в колпаке со спущенными полями, прижимая голову к плечу от ветра,  кутаясь в старую фуфайку, и плачет.

Невидимая, облетаю его, готовая броситься при малейшей опасности.

Что же произошло? Что толкнуло молодое сердце на такой грех?

Я концентрируюсь и мысленно проникаю в разум юноши…

Его зовут Бакыт. Надо же. Родители вложили в твое имя быть счастливым, программу пути к счастью, а ты… Эх, люди!

Проникаю глубже, яркая вспышка слепит, и я оказываюсь прямо посреди океана. Океана, который может создать только разум подростка. Океана боли, отчаяния и тоски…

 

Картины сменяют одна за другой: уезжающая за длинным рублем на чужбину мать, расплывчатое лицо отца, гневная гримаса тетки, замахивающийся камчой, разящий перегаром темный силуэт дяди, и презрительные слова, горячо и безответно любимой девчонки, приехавшей из города… «Нищий безотцовщина! Дворняжка!» - эхо боли от слов спесивой красавицы сильно бьет даже меня, и я  теряя контроль, выныриваю из сознания Бакыта…

Не сладко тебе, мой юный друг, но потерпи, Создатель определил твой путь и ты станешь великим.

 

Я уже чувствую, что напряжение достигло предела. Пора действовать. Снова концентрируюсь и начинаю петь заклинание, которое со стороны кажется диким завыванием, хохотом и визгом. Пастух оборачивается, расширив от испуга глаза, и видит мое перевоплощение: молодое тело морщится, стареет, уменьшается; волосы седеют, становятся жесткими и косматыми; звенят, блестя на лунном свете, медные когти - визжащая, бьющаяся в конвульсиях Я -  принимаю свое истинное обличие.

 

Бакыт, открыв рот, пятится к краю. Я дико кричу, прыгая на него, и мы срываемся в пропасть…

Только, оставив бесчувственного пастушка у стоянки его дяди, я надеваю свое прежнее тело. Силы изрядно истощенны, и полумертвая возвращаюсь к себе, в остывшую уже пастель.

 

А утром, очнувшись, юнец расскажет об этой ночи, обо мне, и родится очередная байка о злой Медной Старухе - Жез Кемпир…

Понравилось. Словно окунулся в то время совка, ностальгия...автору спасибо... 

Только вот первая часть с мистической второй, как-то не вяжется, что ли (извините, по-умному расписать не могу - деградирую) в первой все легко, непринужденно, пару моментов пробило даже на смех (что трудно удается некоторым), и тут вторая часть, вроде нужно боятся, но и не смеется, метания между этими состояниями

Но в любом случае - рахмет! 

Ты меня убиваешь

Ну, лижут...или...лежут, лужат, вобшем кладут 

Го-о-о-ол!!!

Оле-оле-оле!!!!

Знойная женщина, я прям вижу это тело

Побольше бы таких )))) А то нюни-слюни... 

Дорогая!!!! Ты где??? Ау!!! Я Опять иду!!!

Ганс Христиан Андерсен

Прикольно, неожиданно ))

Душевный журнальчик, беззубая вагина, член высшего общества, и резина с недовольным мазо-набором... Супер! 

И эромир... кхм.... У меня аж вст...

Дорогая! Где ты? Ау!!! Я иду 

А-а-а! Приехал кочан запарить, греховодник.

Как говориться: делай то, что советует молдо, но не повторяй того, что он творит.

Хотя, я бы тоже, наверное, так поступил

Рассказ хорош, мне лично въехал в мозг, понравился, эротики, как бы маловато, но я живо представил, как это будет смотреться на пленке И прекрасно будет смотреться! Я даже мысленно развил эпизод с воспоминаниями...

 

Спасибо за рассказ

Уф! Насилу нашел! Дамаю, все! Потерял! Чуть кандрашка не хватила...но откопал таки на дизеле Кароче-мароче, вот, старое, где есть децл эротики

 

Энигма

Все размыто. Красок нет. Черно-белое кино. Слабо освещенная одной стоваттной лампочкой, лестничная площадка. Первый этаж. Он поворачивает, чтобы пробежать последний пролет и… Бах! Неведомая сила толкает его в спину и вверх. Не успевает даже удивиться. Ноги вскидываются, и он прижат лицом к потолку. Что-то давит на спину. С трудом поворачивает голову в сторону, пытаясь посмотреть на то, что его держит. Это Черные руки! И…Черное лицо! Будто вылепленные из смолы, ни глаз, ни носа, ни рта. Дикий ужас охватывает его. Вопль. Удар рукой по Черному лицу. Удар в никуда. Внезапная невесомость и стремительное падение. Он успевает только глубоко вдохнуть и …

…и, вскрикнув, Эрик проснулся в холодном поту с бешено колотящимся сердцем. Еще не совсем понимая, где он, и что произошло, с недоумением уставился на шторы, на телевизор возле окна, на бледный свет зари за окном. Потом осознал, что это был сон. Плохой сон. Кошмар.

«Уф! Приснится же такое!» - облегченно, шумно вздохнув, он повернулся на бок, пытаясь нормализовать дыхание. Постепенно успокоившись, зашарил рукой под диваном в поисках мобильника. Часы на телефоне показывали 6.13.

Из ванны донесся, неясный звук. Кто- то еще был в его одноместном номере, снятым накануне услужливыми коллегами. Эрик попытался вспомнить вчерашний день, и кого он мог притащить в номер, но память отказывалась выдавать данные. Только смутные обрывки: приезд в этот провинциальный город, встреча с директором и знакомство с сотрудниками филиала банка, застолье в кафе, а дальше провал - как всегда, не рассчитал дозу.

Во рту было нестерпимо гадко. Голова казалась, каким-то бесполезным придатком к телу. Глаза раздражал мутный, еще не вступивший в силу, дневной свет.

Он услышал, как дверь ванной открылась и, шлепая босыми ногами, в комнату вошла обмотанная полотенцем девица средних лет.

-Зай, ты что так кричишь?

Девица была крашенной огненно-рыжей кудряшкой, чуть полноватой, с не очень приятными чертами лица, с капелькой пирсинга в ноздре. Она сдернула с себя полотенце, бесстыдно оголяя тело, и стала вытирать мокрые волосы, свесив их набок. От нее несло дешевым мылом.

- Приснилось что? – спросила она.

- Ты кто? – хрипло спросил Эрик, силясь вспомнить, где и когда успел снять девицу. Наверняка, по дороге в гостиницу и все теми же услужливыми коллегами.

- Здрасти! – удивилась она, и даже слегка обидевшись – Не помнишь? Нализался, значит. А по виду был вроде не совсем пьяный. Я - Надя! - девица шагнула к нему, качнув грудями и протягивая руку - Очень приятно!

Эрик вяло пожал ей руку, и, поднявшись, сел на диване. От резкой смены положения его слегка замутило. Он зажал голову руками и застонал.

- Голова болит? Хы, вчера был монстр, а сейчас труп полудохлый. Набросился как ненормальный, белье порвал, задницу всю исцарапал…- она повернулась, показывая на отметины от ногтей.

Что-то в этом духе Надя продолжала говорить, расхаживая по комнате, но он не вникал в суть. Его раздражал ее громкий голос, до боли пронзающий мозг. Само ее присутствие было невыносимо и голое тело, маячившее перед ним, все больше распаляло, зарождавшийся гнев.

-Надя? Вот что Надя, положи, пожалуйста, полотенце на место – медленно проговорил он, глянув на нее налитыми кровью глазами – и выметайся поскорее.

- Что? - не поняла девица

- Вали на хрен!- Эрик взорвался.

Он вскочил с дивана, и вырвав полотенце, хлестанул им по ее лицу. Надя опешила, широко открыв глаза, затем взвизгнув, кинулась на Эрика, нацелившись ногтями на лицо. Он ждал этого. Обычная реакция разъяренной женщины. Пригнувшись, он сделал шаг в сторону, и не сильно толкнул ее в спину. Надя по инерции полетела на пол, неуклюже взбрыкнув ногам, и ударилась макушкой о тумбочку. Видно боль была сильной, так как она замерла на минуту, схватившись за ушибленное место.

- Надя, уйди по-хорошему! - процедил Эрик.

Девица резко обернулась и вскочила на ноги для новой атаки, но увидев, его, готового к уже серьезным ответным действиям, она остановилась.

- Ты что делаешь, козёл! – заорала она.

По лбу тоненькой струйкой потекла кровь. Она вытерла кровь и посмотрела на ладонь.

- Дебил!- она выпрямилась - Пропусти, придурок! – и когда он посторонился, схватила в охапку свои вещи, лежавшие на полу и пошла мимо него из комнаты. Расслабившись, Эрик повалился на диван и только сейчас заметил, что тоже был в костюме Адама.

Надя еще что-то гневно кричала, пока одевалась в ванной, затем громко хлопнув дверью, вышла из номера. Наконец-то.

Эрик, полежав немного, снова попытался припомнить события минувшей ночи, но, не добившись результата, плюнул и поплелся в ванную. По ту сторону зеркала на него глядел худощавый мужчина с взлохмаченными волосами, с набухшими веками и красными глазами, с синевой щетины. Растерев лицо руками, он встряхнулся и принялся приводить себя в порядок

Через час, после леденящего, перехватывающего дыхание, а затем обжигающе до гусиной кожи, контрастного душа, Эрик чувствовал себя не так уж плохо. Глаза уже не резал солнечный свет, но какая-то пелена все не спадала с бокового зрения, в голове эхом, что-то шумело, и его слегка подташнивало, в горле саднило но, в целом, состояние было нормальное, хоть и не совсем рабочее. Ну да ладно, бывало и похуже.

Кое-как побрившись, надев свой неизменный костюм, он вышел из номера.

- Доброе утро – прозвучал женский голос, когда Эрик, чертыхаясь, не мог попасть ключом в замочную скважину из-за полумрака коридора. Из комнаты расположенной возле самого лифта выглядывала дежурная по этажу.

- Что за шум был у вас с утра? – поинтересовалась она.

«Не твоего ума дело!» - чуть не выпалил Эрик, но вовремя сдержался. Наконец, закрыв дверь, он, проходя мимо нее по коридору, остановился.

- Ничего страшного – улыбнулся он тучной женщине в синем фартуке - Дела семейные.

Дежурная поморщилась, потом достала жвачку из кармана и протянула Эрику:

- Это меня, конечно, не касается, но ты зажуй – участливо сказала она.

Эрик смутился, но жвачку взял, отметив с какой легкостью, дежурная перешла на «ты». Поблагодарив, он направился к лифту.

Только сев в такси, он понял, что забыл телефон в номере. Подниматься не хотелось, к тому же опаздывать на работу было не в его принципах. Решив заскочить за ним в обеденный перерыв, он махнул рукой и назвал адрес банка таксисту.

Ровно к началу рабочего дня он, Эрик Нигматулин, внутренний аудитор банка, командированный день назад из Головного офиса по заказу самого Председателя Правления, прибыл к маленькому, но аккуратному зданию филиала.

Когда-то предназначенный под снос двухэтажный административный корпус Хлопкозавода, был продан за немалые деньги банку. И недавно капитально отреставрированный новыми хозяевами, он обратил на себя пристальное внимание руководства. Вернее отчеты расходов по реставрации. Директор филиала явно что-то проворачивал под этот строительный шумок. Что и предстояло выяснить Эрику под видом плановой проверки.

У входа его встретил невыспавшийся милиционер из отдела охраны. Узнав аудитора, он пропустил его внутрь.

Эрик вошел в операционный зал. За кабинками готовились к трудовому дню операторы. Посреди зала стоял директор в лоснящемся, «по моде», сером костюме и хмуро оглядывал свои владения. Он был пузат, в меру полон под стать пузу и носил очки.

Будучи из той породы людей, которые при любых обстоятельствах оставались на плаву, он чувствовал атмосферу вокруг себя и знал, когда нужно действовать или оставаться в стороне. Но в последнее время безнаказанность и фортуна изменили ему. Благосклонность Председателя ослепила директора, считал Эрик, и злоупотребление положением вышло за рамки, что и вызвало подозрения у руководства. И управляющий филиалом это чувствовал, и по всей видимости, был уверен, что выберется сухим из воды.

Завидев Эрика, он, расплывшись в улыбке, бросился с протянутыми руками к нему.

-Доброе утро, Эрик! А я вас тут жду – он затряс его руку - Как отдохнули?

-Доброе утро, Нурлан Кимсанович. Спасибо, нормально. Как вы?

- О! Отлично! – хотя было видно, что это утро ему не доставляло удовольствия. Впрочем, как и Эрику.

- Пройдемте, мы вам подготовили кабинет для работы. – директор повел его к лестнице - Кстати ваш ноутбук остался в машине вчера.

-Да, я помню- но Эрик, честно говоря, забыл про него.

«Черт! Наверняка, пытался взломать мой пароль. Ну да ладно, все равно это ему ничего бы не дало. Если бы взломал»

В последнее время память, часто стала изменять ему. Из-за частых поездок, уймы работы, напряжения и так сказать «ужинов», он изматывался и становился забывчивым.

Они поднялись на 2-й этаж. Пройдя по коридору, директор остановился возле кабинета, смежным со своим.

«Рядом хочет держать» - мелькнуло в голове.

Открыв ключом дверь, они вошли в кабинет с высокими под потолок окнами, где стоял один стол, стул и советский старенький сервант.

-Мы специально освободили кабинет от лишней мебели. Вас ведь завалят макулатурой, как всегда - Нурлан Кимсанович улыбнулся, вручая ключи.

«Ну улыбайся, старый лис, улыбайся» - подумал Эрик - «Скоро я возьму тебя за жабры»

Осматриваясь, он подошел к окнам. Директор, тем временем, скрылся за дверью и через минуту, явившись с сумкой с ноутбуком, протянул Эрику.

- Как прошел ужин с коллегами? - спросил он.

«Знает все, гад. По его приказу разыгрывался спектакль. Выслуживались, как могли. Только щелкни пальцами и пригонят все, что захочешь. Но это тебе не поможет»- подумал Эрик, но вслух сказал:

– Нормально, поужинали, побеседовали. Нурлан Кимсанович, я бы хотел вас кое о чем попросить

- Конечно – директор был весь внимание

- Мне нужно съездить в обеденный перерыв в гостиницу, одолжите служебную машину? Я в номере мобильник забыл.

- Какие проблемы! Да хоть сейчас.

- Нет не сейчас. Сейчас бы я хотел воспользоваться городским телефоном.

- Да, да, да, пойдемте ко мне.

 

Вернулся в кабинет Эрик еще в большем раздражении. Состоялся неприятный разговор с Председателем, который устроил ему целую лекцию, как нужно работать, будто он, аудитор высшего класса, с многолетним стажем, ничего не понимает в своей специализации. Вдобавок директор мельтешил рядом, не давая толком говорить. Он сел за стол, открыл сумку, достал ноутбук. В кабинет постучались, дверь открылась и вошла девушка с кипой книг.

- Здравствуйте, вот бухгалтерские документы, как вы и просили.

Эрик удивился:

- Когда я просил?

- Вчера. Вчера вы сказали главбуху, чтоб подготовили к утру документы за январь и февраль

«Они издеваются что ли?» - начал закипать аудитор - «Я вчера ничего не просил..Или просил? Чёрте что! Память – дуршлаг, какой то! Надо к врачу сходить»

- Поставьте их на стол. – холодно сказал он.

Девушка положила книги и развернувшись, направилась к двери

- Козёл! – еле слышно прошипела она.

- Что? Что вы сказали? – Эрик побогравел. Это уже было слишком.

Девушка повернулась и изумленно уставилась на него

- Н-ничего,

- Я только что слышал, не придуривайтесь

- Я ничего не говорила – она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

Затянулась пауза. В горле застряли слова, которые Эрик хотел выпалить, но сдерживался, поджимая и разжимая губы. Хмыкнув, девушка вышла.

«Ну, Кимсаныч! Весь уже персонал подговорил, чувствуешь свой конец, пузатый хрен!» - кипел Эрик, раскладывая на столе и подключая, ноутбук.

Следующие несколько часов он ожесточенно теребил бухгалтерию, запрашивал документы, выяснял некоторые вопросы с главным бухгалтером, дотошно выискивая изъяны. А весь персонал в свою очередь ополчился против него, все время, делая попытки отвлечь от работы: то кофе ему подсунут, с каким-то привкусом, то срочно пропадают подотчетные лица, то интернет – связь внезапно обрывалась, и еще много разных мелочей, из-за которых Эрик негодовал, и уже начал рявкать на сотрудников. Складывалось такое впечатление, что филиал всеми силами хочет помешать работе аудита, что было весьма глупо, ибо он, Эрик, останется здесь столько, сколько нужно и откопает «зарытое».

Ровно в 12-00 в кабинет постучался недовольный водитель Костя. Вспомнив о телефоне, Эрик закрыл ноутбук и спустился к ожидавшей его «служебке».

 

Подъезжая к гостинице, Эрик издали увидел кучу народа толпящихся у живой изгороди неподалеку от входа, машину скорой помощи и милицейскую «таблетку» с надписью «Оперативно-следственная группа» на боку. Они подъехали ближе.

-Что за фигня? - спросил Костя, скорее сам себя, чем Эрика и остановил машину.

Они вышли и направились к толпе. Молоденький милиционер сдерживал зевак, пытавшихся пройти за угол гостинцы, где небольшая группа людей в форме и в гражданке и пару в белых халатах копошились в траве под деревьями, что-то замеряли и вели съемку.

- Что случилось? – спросил водитель впереди него стоявшую женщину.

- Да непонятно, - ответила та, - То ли кого-то убили, то ли сам умер.

Невдалеке один из сотрудников допрашивал старика, видимо сторожа гостиницы.

В это время люди в белых халатах подняли носилки, скрытые до этого травой, и направились к машине скорой помощи. Толпа потянулась к «скорой». Любопытство повело туда и Эрика с водителем.

- Назад! Назад! – забегал милиционер, к нему на помощь подбежали еще двое сотрудников, но толпа все же приблизилась к санитарам, обступив неотложку.

Санитары грузили носилки с чьим-то телом, накрытым белой простыней. Эрик потянулся на носках, вытягивая шею, чтоб рассмотреть и тут его обожгло холодом. Он отступил на шаг. Простыня, задетая рукой санитара, на миг приоткрыла лицо, но Эрик успел увидеть, прежде чем носилки затолкали в машину… Словно вспышка опалила, с шипением прожигая мозг, это мимолетная картина, запечатлев в памяти черно-белым фотоснимком, на котором ярким пятном выделялись… огненно - рыжие кудри… и холодный отсвет пирсинга в ноздре…Надя… он узнал ее.

Потрясенный, он сделал еще пару шагов назад, затем, как во сне, развернулся и пошел к входу в гостиницу. Поднявшись на лифте на 5 этаж, он направился в свой номер, на ходу вытаскивая ключи. В голове стучало одно: «Убита или сама?».

Он вошел в номер и замер, оглядывая комнату. Неубранная пастель, телевизор, тумбочка. Вот здесь она расхаживала, живая и беспечная.… Не могла она сама себя, не тот тип людей.… Это убийство. Черт! Они же придут сюда! Последним живой ее видел он и.… И дежурная. Она уж точно укажет на него, на крики и шум утром. Вот черт! И докажи потом, что ты не баран! Он был наслышан о методах работы органов.

Успокаивая себя, что все обойдется, так как он не причастен к убийству, механически стал искать телефон, но его нигде не было. Только обнаружил забытые Надей чулки под диваном. И он понял – Она украла телефон. Из памяти всплыло, как он смотрит на часы на дисплее и затем кидает аппарат в кучу ее одежды… Точно! Она, собрав одежду, прихватила и его мобильник. Чёрт! Наверняка, он сейчас проходит, как вещдок. Зародившийся страх начал овладевать им. Он упал на колени. Выброшенный в кровь адреналин заставил сердце стучать быстрее. Ему не хватало воздуха. Внутри все сдавило и его чуть не вырвало на пол.

Что делать?! - мысли его в панике заметались. Он вскочил, раскидал постель, выпотрошил тумбочку, устремился в ванную, с надеждой, что вот-вот сотовый окажется там, где не должен быть, залез под ванную, заглянул за «толчок», но тщетно. Его нигде не было.

- Ну, где же ты! – В сердцах, от переполнявшего его напряжения крикнул Эрик, затем забормотал, шагая по комнате - Прежде всего, надо успокоиться. Надо успокоиться. Они ничего тебе не смогут сделать. Дежурная-то знает, что я оставался в номере, после ее ухода. И Регистратура подтвердит… Надо позвонить прокурору. Проконсультироваться. Да, да, обязательно позвонить Азамату… Гадство! И телефона нет! Надо же так угораздить!

В номер постучали. Он замолк и со страхом уставился на дверь. Та приоткрылась и из-за нее выглянула голова Кости:

- Ну что? Нашли? – осведомился он и вошел в комнату. – Ого, какой кавардак?

- Ерунда, пойдемте, - Эрик вышел, увлекая за собой водителя.

 

- Что там произошло? – как можно буднично спросил он Костю, когда они спускались в лифте

- Маньяк завелся в городе – сказал тот – Третье убийство уже. Душит, а потом насилует, отморозок. А девку я знаю, профура, в кабаках ошивалась.

Эрик выдохнул спиравший воздух из легких. Он надеялся услышать версию о суициде, но надежды не оправдались.

Двери лифта разъехались, и они вышли в фойе. У стойки регистратуры, за которой сидела молодая девушка, стоял высокий человек в черном пиджаке и громко разговаривал по телефону:

- Да, в гостинице из этой смены никого нет, ушли по домам…

- А вот и следак – мотнул головой в его сторону Костя. – с Биша прислали специально.

А человек в черном пиджаке продолжал говорить:

- Вероятнее всего, что она вышла отсюда…Обязательно, я уже взял адреса и телефоны.… Знаю, отработаем и эту версию, но почерк тот же…

Эрик похолодел. Ноги вдруг перестали слушаться, сердце застучало сильнее, на лбу выступила испарина. Воздух вокруг превратился в какую-то мутную вязкую массу, сковывающей движения и они долго, словно в замедленном кадре, шли мимо следователя, и казалось, этому продвижению не будет конца. Вот они поравнялись с ним и аудитора начало трясти, сердце бешено колотилось. Он напрягся, стараясь унять дрожь и идти непринужденно, но колени предательски подгинались. Шаг. Еще шаг. И еще.

- Хорошо, я сейчас по второму эпизоду заеду кое-куда…До свидания – следователь отключил телефон.

«Сейчас он последует за нами» - сдерживая себя, чтоб не броситься бежать, Эрик краем глаза следил за черным пиджаком.

Они были уже у выхода. Пластиковая дверь. Он потянул ручку на себя, но она не открывалась. Он дернул сильнее. Закрыто! Эрик запаниковал, но тут подошедший Костя, засмеялся и толкнул ее.

- Подождите! – услышал он окрик следователя, когда дверь закрывалась за ними, но будто не услышав, Эрик быстрым шагом пошел к машине. Костя тоже не отставал. Странно, уж он-то должен был остановиться. Вместо этого тот спросил:

- Куда? Обедать будем?

«Поехали уже!!!» - чуть не вскричал Эрик, но совладал с собой.

- Да, обязательно – вымолвил он, хотя ему вовсе не хотелось есть, ему хотелось побыстрее убраться отсюда.

Недавней суматохи у места происшествия уже не было. Они сели в «служебку» и водитель завел двигатель.

- Сначала телефон купим – сказал Эрик и зачем-то добавил – Позвонить надо.

 

Эрик торопливо вставлял новую SIM - карту в новый телефон. Пальцы тряслись, не давая попасть в гнездо. Наконец вставив ее, активизировал, и тут только осознал, что не помнит номера Азамата - прокурора, друга детства. Номер остался на карте в старом мобильнике, который был украден Надей. Да что ж такое! Воистину, беда не приходит одна! Лихорадочно соображая, через кого можно узнать номер, он начал припоминать общих знакомых, но их номеров он тоже не помнил! Мысли путались, скакали, перепрыгивая с одной сумасшедшей идеи к другой. Он заходил по кабинету, бесполезно листая меню на сотовом.

В нем все кипело. Проклиная Надю, а вместе с ней и весь остальной женский род, он глухо зарычал, и от переполнивших его чувств, нажимая на все кнопки, до хруста сжал аппарат. Подскочив к окну, хотел было запустить его в стекло, но остановился, обомлев от увиденного. Из окна открывался вид на вход в здание. По ступенькам поднимались люди в форме… Телефон выпал из занесенной руки, громко стукнувшись о подоконник. Внутри все оборвалось. Страх, разрастаясь в геометрической прогрессии, волной захлестнул и поглотил разум Эрика, сожрав его без остатка. Он резко обернулся, лицо перекосила гримаса отчаяния. В смятении, забегал по кабинету, без толку хватаясь за различные вещи. В который раз за этот день, его охватила паника. Чувствуя приближающуюся опасность и неизбежное, Эрик остановился напротив двери, натянутый как струна. В висках застучало, и казалось, исчезли все звуки, оставив только это гулкое биение крови в ушах. Тупая мучительная боль сжала грудь, надавила под левой лопаткой, отдавая в локоть. Он тяжело задышал. Раздался осторожный стук в дверь, но он, показавшись ему громоподобным, оглушил его, перекрыв бой крови. О, боже они здесь!!! Кровь разом прилила в голову, все закружилось, свет померк и Эрик, не сгибаясь, прямой, как шест упал навзничь…

 

Черная Бездна. Он тысячу лет падает в эту Бездну. Долго. Бесконечно. И тоскливо. Кто он? Зачем он здесь? Куда он летит? Тысячи лет бесцельного падения…

Эрик медленно приходил в себя. Затылок ныл от боли. Мозг звенел, как камертон. Перед ним размытым пятном маячило чье-то лицо. Словно через трубу, издалека слышались возбужденные голоса. Он пошевельнулся и застонал…

Через полчаса, сидя на стуле, Эрик невидящими глазами смотрел перед собой. Вокруг него хлопотали коллеги и врач вызванной «скорой». Ему была безразлична вся эта суета, вследствие сделанной инъекции успокоительного. Он только нехотя выдавливал из себя ответы на вопросы врача и краем сознания слушал его разговоры с директором. В левом ухе звенело, в правое же будто натолкали ваты.

- Ему нужен покой, – сказал врач, обращаясь к Нурлану Кимсановичу.

- А как в целом его состояние? – спросил тот

- В данный момент - нормальное. Давление выровнялось. Есть небольшой тремор и зрачки… непонятно…- врач задумался - В общем ему следует обследоваться.

- Да, конечно. Видно от вчерашнего и от нагрузки, нервы сдали - сказал директор и положив на плечо Эрику руку, наклонился, заглядывая ему в глаза - Слышите, Эрик, вам нужен отпуск. Сейчас вас отвезут в гостиницу, отдохнете чуть-чуть. А Председателю я сам сообщу. Хорошо?

Эрик апатично кивнул головой. Ему хотелось спать.

 

Он возвращается с работы. Возле подъезда крутится детвора. Играют в прятки. Он проходит мимо них, заходит в подъезд. На лестнице темно. От резкой смены света, он на мгновенье слепнет. Останавливается, привыкая к полумраку. Вдруг из-под лестницы выбегает девочка, чуть не ударяется о его ноги. Он хочет выругаться. Но неожиданно из мрака выныривают Черные Руки. Цепко хватают его за ноги. И тащат под лестницу. В подвал. По коридору подвала. Дальше и дальше. Быстрее и быстрее. Он в ужасе кричит. Но крика не слышно. И тут появляется Черное Лицо. Опять оно! Словно прожигаемое в целлулоидной пленке в Лице появляется отверстие, в рваном оскале обнажая кривые желтые зубы. И вгрызается в его голову. О, Господи! Как же больно! Он слышит, как хрустят кости черепа. Боль нестерпима. Он вопит и.…

…И Эрик проснулся в темной комнате на холодном паркете. Голова болела наяву. Тупая, давящая боль на макушку. Он приподнялся и огляделся, и тут только сообразил, что находится в номере. Зачем он здесь? Ах, да, командировка. Он встал, взял с тумбочки лекарство, прописанное врачом и, шатаясь, пошел в ванную. Там, закинув пару таблеток в рот, открыв воду, приложился к крану. Выйдя, подобрал раскиданные по полу одеяло и подушку, бросив их на диван, упал туда сам. Лежа, он думал, что могут значить эти кошмарные сновидения, которые участились в последнее время. В голову лезла различная чушь о знаках судьбы, о предвидении, об астральных телах, полетах души,… а может действительно это предупреждение? Интересно, от чего? От сумы и тюрьмы, где он будет коротать свои дни, отбывая срок безвинный? В толкование снов и придание им мистической окраски он вообще не верил, считал это суеверным предрассудком, так как сновидения являлись, по его мнению, игрой подсознания, продуктом из смеси скрытых желаний, фантазий и когда-то увиденных образов, но никак не знаком свыше, имеющие под собой какую-то сверхъестественную основу. Хотя теперь это воззрение, в свете недавних происшествий, пошатнулось.

Всплыли из памяти, разбередив тревогу: мертвое тело девушки, следователь в черном пиджаке, милиционеры у банка, которые, как, оказалось, были просто ежедневной проверкой постовых отдела охраны. Из-за совокупности этих событий и самовнушения, его воспаленный нервным напряжением разум, не выдержал, и он хлопнулся в обморок. Эрик мысленно усмехнулся своим страхам и решил, что завтра с утра разрешит эту проблему. Эрик сам пойдет и заявит о пропаже телефона и о Наде. Возможно, что его тут задержат и попытаются навесить на него серию, но против фактов не попрешь - он не причастен. Его ведь не было в этом городе, при двух предшествующих убийствах, и на момент третьего он находился в номере. Это покажут работники гостиницы, коллеги... и влиятельные друзья помогут.

В конец, отбросив неприятные мысли, Эрик попытался заснуть. Но сон уже не шел. С полчаса он ворочался, представляя скачущих через ограду барашков, как в детской сказке Джани Родари, но это не действовало.

Приглушенно журчала вода в санузле, наверное, бачок был неисправный. В ночной тишине это журчание слышалось ему как грохот водопада, мешая заснуть, еще больше усиливая, не утихающую головную боль. Он метался на диване не в силах уйти от этого назойливого звука, закрывался подушкой, но перина не помогала, более того через нее звук усиливался, резонируя, поникал в мозг. Он заскрежетал зубами. За окном ухнул филин. «Откуда здесь филины?» - удивился Эрик. И опять журчание… Журчание… Или… Или это чей-то разговор? За стеной. Он вслушался. Нет, показалось. Он приник здоровым ухом к стене. Журчание тут же преобразовалось в слова… Видно, из-за заработанной падением глухоты на одно ухо, по началу, он не разобрал что это. Но теперь стали проступать голоса, словно издалека, сквозь толщу бетона. И звучала музыка. «Энигма».

Он вспомнил, как в студенческие годы его прозвали Энигмой, сложившееся из начальной буквы имени и следующие 2 слога из фамилии. Эрик Нигматулин - Энигма.

И теперь она играла за стеной. Тогда ему нравилось это прозвище и музыка, но почему то сейчас это раздражало. Словно в насмешку шумно дышала Сандра, пел григорианский хорал, в котором он расслышал саркастические нотки.

Тут послышался скрип двери из соседнего номера и шум, будто передвигали нечто тяжёлое. Кто-то, дыша с одышкой, выругался:

- Твою мать! И надо было переть эту бандуру? Взяли бы сразу его и в подвал. Полчаса дубинала и клиент расписался – голос прозвучал близко, прямо через перегородку.

- У нас должны быть прямые доказательства, а не косвенные – ответил другой, очень похожий на голос следователя в черном пиджаке.- Установим прослушку, посмотрим.

Эрик обмер. Страшная догадка вкралась в сознание. За ним следят! Он сильнее прижался к стене ухом.

- Товарищ капитан, и долго мы его пасти будем? – и этот голос, показался ему знакомым.

- Не знаю, Заказчик решит

«Какой еще Заказчик?» - Эрика снова начал охватывать страх. Он почти не дышал, напрягая слух, чуть не вдавливая себя стену.

- Вот сволочь! Мокрушник, херов! Небось, во всю массу топит, а мы тут куковать, должны! Былаб моя воля, я б эту, падлу, в пять секунд расколол…

-Тихо, тихо, не так быстро, Костя.

Эрик, чуть не задохнулся. Костя?! Водитель «служебки»?! Теперь он узнал этот голос. И понял, кто «Заказчик». Ему хотят вменить убийство и шантажом, прикрыть факты хищения. Чтобы он, аудитор, закрыл глаза…Все ясно: за всем этим маячит фигура Нурлана Кимсановича!

-Все должно быть, как положено. Сначала, оперативно-следственные мероприятия. Надо собрать факты, улики, свидетелей…

-Ой, да ладно! Факты, улики…А то я не знаю, как это делается.

Эрик, отпрянул от стены. Его трясло. Не от страха. Страх пропал сам собой, уступив место ярости. Он соскочил с дивана, охваченный пламенем бешенства, сверля взглядом в стену, за которой, бессовестно, и не таясь, вели диалог эти двое. Эрик обезумел от мысли, что его хотят подставить таким гнусным образом. И не кто иной, как этот пузатый пройдоха Кимсаныч! Мускулы напряглись, он до боли сжал кулаки и, зарычав, уже не владея собой, дико заорал в стену:

- Отвалите от меня, суки!!!

За стеной разом замолкли. Наступила тишина, только шумно вырывался воздух из легких Эрика. Затем, словно, кто-то, включив звук на полную мощность, на него обрушилась целая какофония шума, грохота и треска. Раздались громкие выкрики, топот ног… Эрик, бросился к двери. Выбежав в коридор, он кинулся в соседний номер. Дверь оказалась заперта. Ослепленный обуявшим его неистовством, он со всего маху стал молотить по двери, пинать, стараясь выбить замок.

-Выходи!!! Выходи!!! – голос стал страшным, так непохожим на его. – Выходите, суки!!!

- Мужчина, что вы себе позволяете!!!- пронзительно визгливый женский голос остановил Эрика, когда дверь начала поддаваться под натиском.

- Иди сюда, старая курва! – он резко повернулся к ней, к сменщице дежурной по этажу – Открывай номер!

- Я милицию вызову! – взвизгнула она и захлопнула свою комнату. Щелкнул замок.

- Дура! Здесь твои менты! Открывай! – Эрик еще раз с разбегу пнул дверь и та с треском распахнулась. Ворвавшись в номер, ударил по краснеющемуся глазу индикатора выключателя. Брызнул невероятно желтый свет и…

Номер был пуст. Такая же, как и его, с одним диваном, тумбочкой и телевизором, комната. Он сунулся в совмещенный санузел. Пусто. Никого. Попрятались, гады! Подскочил к окну, распахнул шторы. За окном темень улицы, фонари на проезжей части, одинокая черная машина у тротуара. Черные провалы окон под отсвечивающейся от тусклых фонарей крышей, выжидающе наблюдали за ним. Наружка!

 

- Остыл, Эрик? – неожиданно голос прозвучал совсем рядом

Эрик обернулся и забегал взглядом по комнате.

– Да, ты не ослышался, мы спрятали динамики в номере, ты можешь нас слышать.

Голос был приятный, вкрадчивый и успокаивающий.

- Они надежно спрятаны, ты их не увидишь. А теперь успокойся, и поговорим о деле.

- Кто вы такие?! Что вам от меня надо?! – Эрик завертел головой, пытаясь определить, откуда исходит голос, но не мог понять. Он лился отовсюду и в тоже время как будто струился, переливаясь от стены к стене.

- Тихо, тихо, не кричи, пожалуйста. Мы пока не собираемся, ни в чем тебя обвинять, если ты примешь наши условия - бархатный голос каждым словом, как бы ласкал, усмиряя разгоревшиеся чувства.

- Обвинять? В чем? – произнес Эрик, все еще дрожа от негодования

- Это же очевидно! В убийстве, милый мой! В убийстве! Как ты хладнокровно задушил и жестоко изнасиловал бедную Надю. Честную труженицу коммерческого секса

- Я ее не убивал! – захрипел Эрик и медленно сполз на пол, ощутив спиной острые ребра радиатора батареи.

- Естественно, ты не убивал, это сделал Энигма, помнишь? – раздался щелчок, и заунывно полилась музыка…григорианский хор…

-Ты думал отнимать жизнь твоя привилегия? – музыка смолкла - Пусть даже эта будет блудница, погрязшая в грехе, пусть даже это будет невинный подросток – ты возомнил себя вершителем?

- Но я не убивал! Я клянусь…

- Конечно, ты не убивал! Ты не мог убивать! Для этого ты малодушен. Это я говорю, тому, кто внутри тебя, той темной силе, которая направляет твою руку, Эрик!

- Мою руку?

- Неужели ты еще не понял – голос, казалось, приблизился к лицу - Ты же болен! – он взвился в потолок, загрохотал, вжав Эрика в пол

- Я? Болен?

- Да! Ты – сумасшедший! Псих!

- Этого не может быть! – заорал Эрик, вскочив на ноги.

- Да, Энигма, да! Ты - шизофреник! Больной с раздвоенной личностью!

- Нет!!!

- Увы! – усмехнулся голос и более спокойно продолжил - Вопрос только в том, кто из вас реальный Нигматулин, а кто - паразит, гнойный нарост, образовавшийся на теле твоей истинной души.

Вдруг Эрика осенило, и он моментально успокоился, сам удивившись этому:

- Все это красиво, конечно, но ваши, ментовские, или как их там, «особистские» штучки не прокатят. Я вчера только приехал, и Надю…да, не скрою, я воспользовался ее услугами ночью, и утром выгнал, что с ней потом было, меня не касается…

- А ты уверен, что ты выгнал ее? Тебе не показалось, что это было внушено Энигмой? – голос опять стал вкрадчивым и змеей, спустился с потолка

-Нет! Не показалось! Я ясно и четко помню всё!

Смех прозвучал прямо под ухом. Эрик дернулся

- Как ты наивен, Эрик – зашипел голос - Энигма вырывается наружу в те моменты, когда ты злишься, то есть сам выпускаешь его на волю, вместе со своим гневом. И он воспользовался этой мимолетной вспышкой эмоций, задушил чулками,… ее же чулками, надругался над телом и выбросил из окна, а потом преспокойно внушил тебе, что была небольшая потасовка и ты ее выгнал…

- Нет! Этого не может быть! А как же предыдущие убийства?

- А кто сказал, что были еще? Водитель? Костя, ты ему наврал?

Тут кашлянув из угла, вступил в разговор второй голос:

- Да разводил я его. Чёб лоха не развести. Вы же сами говорили, чем больше клиент нервничает, тем делает, больше ошибок.

- Костя?! Ты с ними?! – хотя Эрик и так понял это

- Я, а чо? Думал я водила? Я - оперуполномоченный уголовного розыска – хмыкнул Костя

- Но… а следователь! Он же упоминал о других случаях! – вскричал Эрик

- Вы ошиблись. Я ничего не упоминал. – голос следователя раздался из другого угла

- А как же «заеду по второму эпизоду?»

- Ах, это. Этот «второй эпизод» совсем из другой пьесы. Он просто, как нельзя, кстати, гладко вписался в историю Кости – пояснил следователь

- Нет!!! Я не верю!!!

- Эрик, ты – болен. И ты причиняешь вред обществу, которое так ненавидишь.

Хотя по мне, так смерть – это Великое благо дарованное Человеку, и вообще любой живой твари…- первый голос, который Эрик окрестил для себя «Главным» потёк от входной двери к нему

- Нет!!! Вы, хотите меня оговорить! Чтоб я сам себя оговорил! – отмахиваясь от невидимого собеседника, закричал аудитор

- Всё! Пора кончать, этот балаган. Мы идем к тебе, Эрик, только без глупостей. Как говорится: сопротивление бесполезно!

Издав протяжный вой, Эрик, стремглав ринулся из номера.

Искры радужной вспышкой взорвались в его глазах, боль резанула по лицу, все закрутилось, новый взрыв боли в многострадальном затылке и он, теряя сознание, услышал:

- Вяжи его!

 

 

Эрик хмуро смотрел на пожилого врача, что-то записывающего в истории болезни, и ждал ответа. Наконец дописав, тот еще раз сверился с результатами анализов и поднял на него взгляд:

- Ну что ж, завтра, я думаю, мы можем вас выписывать - врач улыбнулся

- Правда? – Эрик обрадовался. Ему до смерти надоели эти белые стены, белые халаты и многочисленные инъекции.

- Правда - он стал серьёзен - Только еще раз напоминаю: прекратите вести такой разгульный образ жизни, поберегите себя и окружающих.

- Да, конечно, Владимир Александрович – кивнул Эрик

- Если бы вы при первых симптомах обратились бы к врачам, до такой запущенности в галлюцинаторно-параноидной форме не дошло бы. А вот теперь придется часто посещать диспансер

- Я думал, болячки- это временно.

- Он думал – передразнил Владимир Александрович, затем вздохнул – Эх, молодежь, сколько не талдычь, всё одно на уме: авось обойдется

- Никто же не застрахован – попытался оправдаться Эрик.

- Застрахован – не застрахован, но меры предосторожности лишними не бывают. А сколько народу нам пришлось обследовать на реакцию Вассермана контактировавших с вами. Эта бледная трепонема такая гадкая штука, я вам скажу…- начал, было, врач, но потом махнул рукой и взяв листок для рецептов принялся писать - В общем так: раз в полгода обязательно к нам на обследование, болезнь может возобновиться, никаких половых контактов без презерватива, принимать лекарственные средства постоянно, алкоголь и никотин забудьте…

Эрик вышел от доктора и отправился к себе в палату. Войдя, прошел к своей койке возле окна, присел и стал смотреть во двор кожно-венерологического диспансера. Было пасмурно, накрапывал дождь, превращая серый асфальт в черный. Сквозь желтую листву, в дальнем углу двора, виднелся неизменный, черный, как смола, автомобиль с тонированными стеклами. Раздался щелчок и в такт, барабанящим по жестяному козырьку, каплям дождя тихо полилась музыка…

Я помню это чувство, после увольнения, хе-хе. Свобода! И хрен с ним что в кармане пусто

Приятно было почитать, легко, юморно и симпотично

Дело №

 

События, о которых я поведаю в этой истории, хоть и покажутся несколько фантастичными, надуманными и откровенно попахивающими враньем, для обывателя прошедшими незамеченными и неизвестными, тем не менее, если покопавшись в городских архивах и в подшивках старых газет, сопоставив факты и те незначительные, но чуть было не разрушившие наш мир, происшествия, а так же показания свидетелей и прочая, прочая... То можно смело принять их за истину, ибо они имели место быть. Верить или не верить – дело личное, ну а мне совсем не жалко их озвучивать, хоть я и подписывал кучу бумаг о неразглашении. Прошло много лет, и участники этого расследования или отбыли, или покоятся в земле, или же в доме скорби.

 

Итак, я – Алек Мазов, сыщик с дипломом и с не малым стажем, заполучил в разработку весьма необычное дело, с которого все и началось. Однажды утром, когда я только стал просматривать утренние газеты, прозвенел телефонный звонок. Я поднял трубку и не успел хоть что–то сказать, как деловитый и официальный голос на том конце провода спросил:

– Господин Мазов?

 

– Н-да ,– неуверенно произнес я, внутренне проклиная себя за честность, ибо поздняя догадка осенила, что это возможно звонок из налоговой службы, но опасения оказались напрасными.

 

– Вас беспокоит личный секретарь графа де Ла Круа, Руперт Вацовски, – у меня отлегло на сердце и одновременно оно заколотилось чаще. Еще бы. Граф де Ла Круа в Тир-нан-Бео был довольно известной и к тому же очень богатой фигурой.

 

– Слушаю вас внимательно, – проворковал я, боясь спугнуть удачу.

 

– Граф хотел бы воспользоваться вашими услугами и, если вы не слишком заняты, приглашает на встречу.

 

– Да, да, конечно! – обрадовался я. После долгих недель безделья и безденежья наконец–то проклюнулось нечто стоящее, хотя подозрения, что дело окажется пустяковым, вроде тайной слежки за супругой или поисков потерянного ошейника домашнего кота (к тому же все богатые, по моим соображениям, были до ужаса скрягами), невольно закрались в душу.

 

– Хорошо. Машина ждет вас у выхода, – холодно произнес секретарь, – дело не терпит отлагательств, господин Мазов, – и он отключился.

 

Однако… Наглость секретаря несколько разозлила меня, но возможность поправить финансовое положение… Тут же зазвенел еще один звонок, но уже дверной. Все еще борясь с негодованием, я подошел к домофону и взял трубку.

 

 – Мистер Мазов? – осведомился такой же официальный, что и у секретаря, голос.

 

 –Да, кто это?

 

 – Я личный шофер графа де Ла Круа. Мне поручено доставить вас на встречу.

 

И все у него личное. Что ж стряслось то у нашего аристократа?

 

 –Дайте мне минуту, – сказал я и стал собираться.

 

Род графа происходил от одного из первых основателей и поселенцев города. Основным источником доходов служило производство вин. Одни из лучших, которые украшали стол влиятельных особ, включая короля.

 

Почти все время граф проводил в разъездах по архипелагу, а будучи в Тир-нан-Бео жил в своей пригородной усадьбе.

Вот к этой усадьбе и подвез меня личный, но молчаливый шофер графа на новеньком, выполненном в стиле “ретро” роллс-ройсе. У ворот высокого забора, окаймлявшего усадьбу, нас встретил секретарь графа, длинный, худой, как шест, с каменным лицом и в строгом темном костюме.

– Господин Мазов, пройдемте. Граф ожидает вас.

 

– А в чем собственно дело? – спросил я, когда он повел меня по аллее меж ухоженных розовых кустов, ведущей к усадьбе.

 

– Вы все поймете – уклончиво ответил секретарь, что я в общем-то и ожидал. Строит из себя робота...

 

Усадьба графа располагалась на небольшом участке (оно понятно, земля близ города на вес золота и даже королю приходиться довольствоваться относительно маленьким куском) и представляло собой некрупный двухэтажный дворец, с высокими окнами, парадной лестницей и открытой террасой. К основному зданию примыкали два одноэтажных крыла, раскинувшиеся почти на всю ширину участка.

 

Руперт повел меня внутрь через главный вход. Холл был обставлен без особых изысков, как, я потом заметил, и весь интерьер усадьбы – только все необходимое и немного декора. Мы прошли дальше, к дверям, возле одной из которых секретарь остановился, и постучав, открыл, пропуская меня внутрь. Это была библиотека. Книг от пола до потолка, небольшой столик, два кресла, в одном из которых сидел граф Жан-Жак де Ла Круа.

 

– Здравствуйте, мсье Мазов, – он поднялся мне на встречу.

 

Де Ла Круа выглядел несколько иначе нежели на страницах газет. Чуть молодо и выше. Это был подтянутый, с военной выправкой, мужчина среднего возраста, с правильными чертами лица и курчавыми до плеч темными волосами. Одет он был в деловой костюм узкого покроя, дабы подчеркнуть атлетическую фигуру.

 

– Доброе утро, ваше Сиятельство – я пожал, протянутую руку. Рукопожатие его было жестким. Не люблю такое. Что этим люди хотят сказать, словно клещами сдавливая чужую руку? Я сильный? Со мной шутки плохи? Уроды...

 

 Тем временем, граф, отойдя к маленькому бару, еле заметному между полок, налил два бокала вина.

 

– Прошу, мсье Мазов – он приглашающе указал на кресло и протянул мне бокал. – Как вы понимаете, я не случайно обратился к вам – вас мне рекомендовали, как честного и опытного сыщика.

 

– Можете быть уверенным – соврал я, на счет честности можно было поспорить, но зачем знать об этом клиенту...

 

– Так вот, дело конфиденциальное и я бы не хотел огласки, лишний шум мне не к чему.

 

– О, да! Конечно! Наша контора всегда соблюдает тайну следствия – заверил я его.

 

– Итак, вне зависимости от того возьметесь ли вы за дело или нет, все что вы здесь увидите и услышите не должно разглашаться.

 

– Мне подписать какие-нибудь бумаги?

– Н–нет, – поколебавшись ответил граф. – Достаточно Честного Слова перед Богом.

 

Я встал. Что ж, тайна, так тайна.

– Клянусь, все, о чем я узнаю в этом доме, не распространится дальше меня, Аллах свидетель! О-омин!

 

– Хорошо, – кивнул де Ла Круа. – Мсье Мазов, этой ночью произошло нечто неприятное... А именно, под утро одной из служанок был обнаружен труп...Впрочем, пройдемте, увидите все сами.

 

 Он встал и направился к двери.

 Это был рабочий кабинет графа: большой массивный стол перед окном, кресло с высокой спинкой, по сторонам стеллажи с бумагами и книгами, на полу ковер, а на ковре, посреди комнаты застыл в неестественной позе труп... В довольно неестественной ... Для трупа... Это был совершенно обнаженный молодой мужчина, белый, как мел, и умер он стоя.

 

Я обошел его и внимательно оглядел. Красивое лицо, темные волосы, глаза открыты, зрачки закатаны, только белки глазных яблок, синие губы... Крепкое спортивное тело, в меру накачанное. Эдакая фигура Аполлона, только портила его одна деталь, а именно – свернутый в трубочку лист бумаги, зажатый меж ягодиц... Надо же...  Я, оправившись от удивления, проверил, действительно ли он мертв.

 

– Это мой дворецкий, – подал голос граф, прошел и сел за стол.

 

– В котором часу его нашли?

 

– Около пяти утра. Мы ничего не трогали, оставили все как есть.

 

– Хорошо… А почему не обратились в полицию? В любом случае, это необходимо.

 

– После вас, мсье Мазов. Вы же знаете, как работают правоохранительные органы. Тем более мы хотим замять дело, как самоубийство.

 

 – А как же родственники умершего?

 

 – К счастью у него нет никого. По крайней мере, в нашем мире.

 

 – Так он мигрант?

 

 – Да, прибыл год назад. С Земли.

 

– Ясно…

 

А ясно было, что без магии тут не обошлось. Но вот только как? Зомбирование? Возможно. Какие-то чары? Но без постоянного контроля труп не стоял бы… значит…

– Мне нужен свет, – сказал я, отвлекаясь от исследования тела.

После, вооружившись фонарем, который принес Руперт, еще раз тщательно осмотрел дворецкого. Так и есть!

 

– Вот она! – я указал на тонкую, еле заметную иглу в задней части шеи, прямо под затылком.

 

– Что это? – спросил, подошедший граф

 

– Игла. Игла-контроллер. С ее помощью можно контролировать тело на расстоянии. И, судя по всему, мы имеем дело с сильным, не столь всемогущим, сколь опытным магом. У вас нет врагов среди магов?

 

– Честно говоря, с магами я не имею каких–либо интересов, так, по мелочи, но чтобы вести дела или пересекаться с этой братией… нет.

 

– Значит, это наемный… Черт! – увлекшись я забыл об опасности, которая таилась за всем этим.

 

– Что такое?

 

– Вы меня извините, граф, но я не могу взяться за это дело.

 

– Разрешите поинтересоваться, почему?

 

– Откровенно говоря, нет желания, как вы сказали, пересекаться этой братией. Хоть я и сам полумаг, но моих сил и знаний вряд ли хватит, чтоб справиться с каким-либо чудотворцем младшего ранга.

 

– Но вам нужно лишь найти того, кто это сделал, не более…

 

– Но вы же сами понимаете, какие хлопоты могут возникнуть…

 

– Пять тысяч!

 

– Вы не поняли…

 

– Десять!

 

И я заткнулся, лихорадочно соображая.

– А если я не найду?

 

– Деньги останутся при вас, – граф даже не моргнул глазом.

 

– Тогда, авансом! Плюс на оперативные расходы.

 

– Давайте так, мсье Мазов. Я знаю, что у вас финансовые проблемы и дела идут неважно. За такую цену я мог бы нанять и другого сыщика, но как я вам уже сказал, не хочу привлекать внимания. Так что – пятнадцать тысяч и «все включено»! Семь сразу, остальное по положительному результату расследования.

 

Я задумался. Пятнадцать тысяч большие деньги, или семь за нулевой результат тоже не хило, и внутренне я был уже согласен, но только мелкий бес сомнения, что я ввязываюсь в паршивую историю, разрывал меня…

 

– По рукам! – я протянул руку.

 

– Вот и славно – скрепил договор рукопожатием де Ла Круа.– но в случае утечки или разглашения, сделка аннулируется.

 

– Разумеется, – искренне сказал я и начал работать.

 

Продолжение потом...